Консерваторы, либералы и радикалы второй четверти XIX века. Революционно-демократический радикализм в россии
В ситуации, когда ценности, идеалы иерархии, традиции общинности, ради которых консерватор начинает свой политический и философский путь, невозможно воплотить и реализовать эволюционным путем, консерватор иногда делает следующий шаг: становится на путь революции. Александр Гельевич Дугин сказал, что важнейшая вещь консерватизма – это отказ от революционности. А что делать, когда консервативные тезисы невозможно вдохновить и реализовать обычным путем? Тогда получается радикальный консерватизм, или консерватизм революционный.
Есть такой тезис «Консерваторы не берут власть, они пытаются влиять на власть». А что делать, когда влиять на власть невозможно? «Что делать, когда идти больше некуда?» – спрашивал персонаж Достоевского . Тогда радикальный консерватор делает шаг вперед, и появляется тот философский тезис, который породил немало политических доктрин и политических организаций как в XIX, так и в XX веке, - это радикальный консерватизм, или консервативная революция. Одну из порожденных эти тезисом организаций я здесь и представляю.
И путь основателя базовых принципов радикального консерватизма именно в России – Александр Гельевич рассказал о некоторых консервативных революционерах в Германии – в принципе, вписывается в эту же схему. Я говорю о господине Самарине , славянофиле, одном из основателей славянофильского движения, человеке, который придумал тезис о консервативной революции или о революционном консерватизме еще в 1875 году. Вся его жизнь, весь его политический путь – это попытка эволюционным и революционным путем отстаивать консервативные тезисы, которые были ему дороги, ради которых он пришел в публицистику и общественный мир: тезисы славянофильства, возвращения к допетровской Руси, соборности и славянства. Он написал за жизнь гигантское количество статей, как в николаевской, так и в александровской России в «Ниве», «Русском вестнике», «Московитянине». Он без конца участвовал в каких-то комиссиях, полемизировал с западниками в разных московских салонах, встречался с императором Николаем I , который его «отмазывал» от нападений на него его врагов, сидел в тюрьме короткое время за то, что призывал латышей креститься и выгонять немцев из Прибалтики. И тем самым он уже сделал революционный шаг, поскольку предлагал более живые вещи, чем его соратники.
Но из этого (с политической точки зрения) ничего не вышло: его идеология не продвинулась в романовской России ни на йоту: как Империя двигалась по прогрессистскому, может быть, медлительному пути, так и она продолжала идти в том же «замечательном» направлении прогресса. Это то, что страшнее всего для консерватора, особенно для славянофила.
И вот Самарин утверждает одну фразу, которая, как молния, потом оказала на всю теорию консерватизма грандиозное влияние. Он пишет в 1875 году о революционном консерватизме, о том, что консерватор делает, когда он не может революционным путем воплотить идеальные ценности консерватора же. Можно сказать, что господин Самарин – папа всех радикальных консерваторов, вернее, уже дедушка или прадедушка.
Эта идея оказалась настолько перспективной и интересной, что в XX веке огромное количество политических движений и партий выдвинули принципиальный тезис консервативной революции. Конечно, в большей степени это касается Германии, где возникло само движение консервативной революции. Здесь важно отметить очень тонкий момент: разграничение левого консерватизма и консерватизма радикального, революционного.
И здесь я бы поспорил с уважаемым Владимиром Игоревичем Карпцом . Все-таки левый консерватизм – это когда левые идут направо. Это радикальные народовольцы, радикальные эсеры, допустим, левые эсеры или эсеры боевой организации партии социалистов-революционеров, которые были левыми изначально и вдохновились русским почвенническим духом. Они вносили очень важный элемент динамики в консервативную среду, но были левыми консерваторами.
А вот кто такие радикальные консерваторы и консервативные революционеры? Это ортодоксы, можно сказать, фундаменталисты, которые ни на йоту не отошли от базовых принципов консерватизма, но, понимая, что реализовать его не удается, пошли в революцию и нашли в ней огромные, серьезнейшие пласты, обогащающие консерватизм вообще. И с этой точки зрения, безусловно, можно говорить о русской консервативной революции.
Еще до революции 1917 года, консервативно-революционным клубом в России стало Религиозно-философское общество, созданное Мережковским и Розановым . Эти господа у себя в интеллектуальном кругу, как и мы, пытались выработать некие принципиальные основы русского консерватизма на новом историческом этапе. Время, в котором они жили, также максимально повлияло, как и время Самарина, на реализацию их консервативно-революционных ценностей.
Мы знаем революцию 1905 года, революцию 1917 года, то есть само время, в котором жили ультрарусские консерваторы, эти мистики и ортодоксы, было революционным. Они оказались вовлечены в этот процесс, и они использовали революционную динамику и стиль для своей консервативной работы. Более того, в какой-то момент они стали воспринимать самих себя как своеобразный фитиль революции, как базовый тезис для того, чтобы, используя революционную энергию оседлать, как говорил Юлиус Эвола , тигра. Мережковский в статье «Революция и религия» пишет следующее: «Если теперь Россия – сухой лес (время – 1905 год), готовый к пожару, то русские декаденты – самые сухие и самые верхние ветки этого леса. Когда ударит молния, они вспыхнут первые, а от них – весь лес». Это идея о том, что консерватор может стать заводной пружиной всей революции, используя гигантскую энергию масс, разбуженную левыми марксистами, эсерами, и народовольцами.
Соответственно, на базе такого же «круглого стола», как у нас, на базе Религиозно-философского общества Мережковский, Гиппиус и Розанов создают секцию по изучению истории религии. Кого они туда приглашали? Это старообрядческий епископ Михаил , это Пимен Карпов , это радикальные толстовцы, от которых они пытались получить запал революционности для воплощения своих радикально-консервативных тезисов. Приводили туда Есенина в валенках, он сам позже описывал, как Гиппиус смотрела на него в монокль: «Ведьма в монокль смотрела на меня». Тем не менее, поиск, который они вели, оказался попросту фундаментальным основанием для развития консервативно-революционной мысли.
Огромное влияние оказали действия и идеи Мережковского на то, что произошло в российской эмиграции уже после революции, и на евразийцев, но, в первую очередь, на «младороссов» и их лидера Казем-Бека , которого упоминали уважаемые Владимир Игоревич Карпец и Михаил Анатольевич Тюренков . Тезисы об организации «Революции духа», которые разработал Мережковский, стали принципами и флагом этой организации. Мережковский утверждал, что настоящие революционеры – это не те, кто пытается использовать средства жизни, а те, которые пытаются добиться цели в жизни. «Не левые, не классовые, а именно мы, национально ориентированные консерваторы, можем являться радикальными революционерами».
Еще жестче по этому вопросу выступил Розанов. Он говорил: «К черту это смирение, догмы старого консерватизма, старых правил. Подайте нам сюда опричнину, подайте нам сюда Ивана Грозного – со всеми трезвонами, со всеми юродивыми, со всем богомерзким, отвратительным, которое так не нравится Европе – вот только это нас обогатит. И к черту разум!». Естественно, они восторгались Иваном Грозным как абсолютным предтечей радикальных консерваторов, который осуществил консервативную революцию в свою эпоху. То была консервативная, благостная эпоха, золотая эпоха Московской Руси. И он организовал у себя дома революцию – Опричнину, эту Революцию Духа, консервативную революцию в консервативной же стране!
Безусловно, в этом направлении работали наши предшественники-евразийцы, которые появились в 20-х годах прошлого века и которых уже тогда называли «славянофилы-футуристы», «православные большевики». Они не отказывались от революции и признавали ее важнейшей вехой развития истории. Они считали, что большевики, может быть, ведут не туда, но все, что они сделали, они сделали правильно, потому что старое совершенно прогнило. И они видели в революции очень многие тенденции допетровской Руси, которые дороги, безусловно, всякому русскому консерватору. Лидер евразийцев Савицкий писал, что эта революция была геополитической, что она отрезала Европу от России, она дала России свое место, видение себя самоё как самостоятельной цивилизации.
На этих принципах геополитической революции строили свою доктрину евразийцы. Что интересно: мы называем активистов ЕСМ «младоевразийцы». То есть мы взяли за основу все лучшее, что было у «младороссов», и все лучшее, что было у евразийцев. Мы выступаем как бы наследниками всего этого духовного богатства.
Чтобы закончить, обобщу основные принципы, которые можно уже с ходу дать как определение русскому радикальному консерватизму. Хотя, безусловно, есть огромные пересечения с консервативной революцией в Германии, ведь идеи «революции духа», о которых писал Мережковский, были подхвачены германскими консервативными революционерами и потом об этом немного позже писал уже Мёллер ван дер Брук : о «революции духа», о создании «Третьего царства». Но пересечения, конечно, были, ведь они были консервативными интеллектуалами, которые работали в одной сфере и просто друг с другом встречались и обменивались идеями.
- Итак, первое: Фигура радикального революционера. Он не отказывается от консерватизма, но он переступает через себя и становится ультраконсерватором. Он ориентируется не на вчера, а на позавчера – то, о чем сказал сегодня Александр Гельевич Дугин. Все радикальные революционеры двигаются в сторону позавчера, начиная с отца-основателя Самарина, который ориентировался на Московскую, допетровскую Русь, и кончая всеми остальными. Ориентируются на Московскую Русь, на Орду, как это делали евразийцы, на Ивана Грозного, как это делал Розанов.
- Безусловно, радикальные евразийцы очень симпатизировали левым, ценимых ими гораздо больше, чем старые правые, которых они считают политическими врагами. А с левыми, считают радикальные консерваторы, можно иногда договориться (что они и делают время от времени).
- Также очень важно восприятие радикальными консерваторами собственной радикальной миссии как аристократизма. То, что делал и писал и пропагандировал Юлиус Эвола. Все сторонники пути радикального консерватизма пишут о себе как об ордене. Евразийцы писали о себе как об ордене аристократов, который призван в последний момент спасти консервативную Россию от гибели и вернуть изначальные пропорции. О склонности к кружковству говорили и «младороссы», писал Казем-Бек, в таком орденстве обвиняли Мережковского. Почему обвиняли – странно: обособленность, аристократизм - это основной принцип радикального консерватора.
- И еще один важный аспект – это попытка революционным путем прорвать отчуждение элиты и народа. Об этом же мечтали, конечно, левые консерваторы, эсеры и народовольцы, но у ортодоксальных, радикальных консерваторов, это развилось, на мой взгляд, еще больше. Взять их богоискательство, например, Гиппиус, которая еще когда в 1902 году ездила с Мережковским к хлыстам, писала в письме к Александру Блоку : «Так хорошо, как с хлыстами, я, салонная дама, никогда себя в жизни не чувствовала. Это «золотой век», это принципиальная основа того, это настоящая Русь, это абсолютный свет, которым мы спасем мир, спасем всю планету». Они пытались найти в Русском Народе, народах России возрождение изначальных утраченных пропорций, в этом видели свою миссию. Естественно, это можно сделать, наверно, только революционным путем. Эволюционным путем совершить такой гигантский прорыв в бессознательное русское и помирить элиту с народом, я думаю, невозможно.
И еще одна вещь, о которой говорил Владимир Игоревич Карпец, - абсолютная симпатия к Ивану Грозному. Все представители радикального консерватизма видят в нем принципиального, идеального радикального консерватора, который в законченном виде осуществил консервативную революцию, которую мы все продолжаем до сих пор. В этом миссия нашей организации и радикальных консерваторов вообще.
Павел Зарифуллин, руководитель Евразийского Союза Молодёжи
Консервативное, либеральное и радикальное течения в общественном движении России во второй половине 19 века
Во второй половине ХIХ в. окончательно оформились три направления в общественном движении: консерваторы, либералы и радикалы.
Социальную основу направления консерваторов составили реакционные дворяне, духовенство, мещане, купцы и значительная часть крестьян. Консерватизм II половины ХIХ в. остался верен теории "официальной народности".
Самодержавие объявлялось устоем государства, а православие - основой духовной жизни народа. Народность означала единение царя с народом. В этом консерваторы видели своеобразие исторического пути России.
Во внутриполитической области консерваторы боролись за незыблемость самодержавия, против проведения либеральных реформ 60 - 70-х гг. В экономической сфере они ратовали за неприкосновенность частной собственности, помещичьего землевладения и общины.
В социальной области они призывали к единению славянских народов вокруг России.
Идеологами консерваторов были К.П. Победоносцев, Д.А. Толстой, М.Н. Катков.
Консерваторы были хранителями-государственниками и отрицательно относились к любым массовым социальным действиям, ратуя за порядок.
Социальную основу либерального направления составляли обуржуазившиеся помещики, часть буржуазии и интеллигенции.
Они отстаивали идею об общем с Западной Европой пути исторического развития России.
Во внутриполитической области либералы настаивали на введении конституционных начал и продолжении реформ.
Политическим идеалом для них была конституционная монархия.
В социально-экономической сфере они приветствовали развитие капитализма и свободы предпринимательства. Требовали ликвидировать сословные привилегии.
Либералы стояли за эволюционный путь развития, считая реформы главным методом модернизации России.
Они были готовы к сотрудничеству с самодержавием. Поэтому их деятельность в основном состояла в подаче на имя царя "адресов" - ходатайств с предложением программы преобразований.
Идеологами либералов являлись ученые, публицисты: К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин, В.А. Гольцев и др.
Особенности российского либерализма: его дворянский характер вследствие политической слабости буржуазии и готовность к сближению с консерваторами.
Представители радикального направления стремились к насильственным методам преобразования России и коренному переустройству общества (революционный путь).
В радикальном движении участвовали выходцы из разных слоев общества (разночинцы), посвятившие себя служению народу.
В истории движения радикалов II половины XIX в. выделяются три этапа: 60-е гг. - складывание революционно-демократической идеологии и создание тайных разночинских кружков; 70-е гг. - оформление народничества, особый размах агитационной и террористической деятельности революционных народников; 80 - 90-е гг. - ослабление популярности народничества и начало распространения марксизма.
В 60-е гг. сложилось два центра радикального направления. Один - вокруг редакции "Колокола", издаваемого А.И. Герценом в Лондоне. Он пропагандировал теорию "общинного социализма" и резко критиковал условия освобождения крестьян. Второй центр возник в России вокруг редакции журнала "Современник". Его идеологом стал Н.Г. Чернышевский, который был арестован и сослан в Сибирь в 1862 г.
Первой крупной революционно-демократической организацией была "Земля и воля" (1861 г.), в которую входило несколько сотен членов из разных слоев: чиновники, офицеры, студенты.
В 70-е гг. среди народников сложилось два направления: революционное и либеральное.
Основные идеи революционных народников: капитализм в России насаждается "сверху", будущее страны - в общинном социализме, преобразования должны осуществляться революционным методом силами крестьян.
В революционном народничестве выделилось три течения: бунтарское, пропагандистское и заговорщическое.
Идеолог бунтарского течения М.А. Бакунин считал, что русский крестьянин по своей природе бунтарь и готов к революции. Поэтому задача интеллигенции - идти в народ и разжигать всероссийский бунт. Он призывал к созданию федерации самоуправления свободных общин.
П.Л. Лавров - идеолог пропагандистского течения - не считал народ готовым к революции. Поэтому основное внимание он придавал пропаганде с целью подготовки крестьянства.
П.Н. Ткачев - идеолог заговорщического течения - считал, что крестьян не надо учить социализму. По его мнению, группа заговорщиков, захватив власть, быстро вовлечет народ в социализм.
В 1874 г. опираясь на идеи М.А. Бакунина, более 1000 молодых революционеров предприняли массовое "хождение в народ", надеясь поднять крестьян на восстание. Однако движение было разгромлено царизмом.
В 1876 г. уцелевшие участники "хождения в народ" образовали тайную организацию "Земля и воля", во главе которой стояли Г.В. Плеханов, А.Д. Михайлов и др. Было осуществлено второе "хождение в народ" - с целью длительной агитации среди крестьян.
После раскола "Земли и воли" образовались две организации - "Черный передел" (Г.В. Плеханов, В.И. Засулич и др.) и "Народная воля" (А.И. Желябов, А.Д. Михайлов, С.Л. Перовская). Народовольцы считали своей целью убийство царя, предполагая, что это вызовет всенародное восстание.
В 80 - 90-е гг. движение народников ослабевает. Бывшие участники "Черного передела" Г.В. Плеханов, В.И. Засулич, В.Н. Игнатов обратились к марксизму. В 1883 г. в Женеве была образована группа "Освобождение труда". В 1883 - 1892 гг. в самой России образовалось несколько марксистских кружков, которые видели свою задачу в изучении марксизма и пропаганде его среди рабочих и студентов.
В 1895 г. в Петербурге марксистские кружки объединились в "Союз борьбы за освобождение рабочего класса".
20.Общественно-политические движения в пореформенной России - 60-70 гг. 19 века (консерваторы, либералы, радикалы).
После поражения декабристов центрами развития общественной мысли стали различные салоны (домашние собрания единомышленников), кружки офицеров и чиновников, ВУЗы, литературные журналы: «Отечественные записки», «Современник» и др. Три идейных направления: радикальное, либеральное и консервативное. Консерватизм. В России опирался на теории, доказывающие незыблемость самодержавия и крепостного права. Идея незыблемости самодержавия развивалась в течение 18-19 веков. Для идеологического обоснования самодержавия министр народного просвещения граф С.С. Уваров создал теорию официальной народности. Она основана на трех принципах: самодер-вие, православие, народность. Суть теории в признании самодер-вия как единственно возможной формы правления в России. Крепостное право рассматривалось как благо для народа и государства. Православие понималось как присущая русскому народу глубокая религиозность. Из этих постулатов делался вывод о невозможности и ненужности коренных социальных изменений в России. Эти идеи развивались журналистами Ф.В. Булгариным и Н.И. Гречем, профессорами мое. университета М.П. Погодиным и С.П. Щевыревым. Либерализм. На рубеже 30-40-х годов 19 века среди оппозиционных прав-ву либералов сложилось два течения - славянофильство и западничество. Оба течения желали видеть Россию процветающей. За изменение социально-полит. строя, за конституционную монархию, смягчение или отмену крепостного права, наделение крестьян небольшими наделами земли. свободу совести и слова. Идеологами славянофилов были писатели философы и публицисты: Аксаковы, Киреевские. Хомяков, Самарин и др. Они преувеличивали национальную самобытность России. Настаивали на возвращении тех порядков, когда Земские соборы доносили до власти мнение народа, когда между помещиками и крестьянами якобы существовали патриархальные отношения. Основная их идея в том, что единственно верная и нравственная религия. 10 православие. По их мнению, русскому народу присущ особый дух коллективизма. Этим они объясняли особый путь России. Боролись с поклонением Западу. Западники за развитие России в русле европейской цивилизации. Объясняли отличие от Запада исторически сложившейся отсталостью России. Отрицали особую роль крестьянской общины. Выступали ча широкое просвещение народа. Радикалы. Во второй половине 20-х - первой половине 30-х годов организованной формой антиправительственного движения стали малочисленные кружки, появлявшиеся в Москве и провинции, где не так сильно был развит полицейский надзор. Их члены разделяли идеологию декабристов и осуждали расправу с ними. Они распространяли вольнолюбивые стихи, критиковали правительство. Тайные организации 30-х годов 19 века имели в основном просветительский характер. Вокруг Станкевича, Белинского, Герцена и Огарева сложились группы, члены которых и изучали отечественные и иностранные полит, произведения, пропагандировали новейшую западную философию. Во в горой половине 30-х годов спад обществ. движения из-за разгрома кружков полицией. В 40-ые годы наметился подъем в связи с деятельностью Белинского, Герцена, Огарева, Буташевича-Петрашевского и др. Кружок Петрашевского. В него входили чиновники, офицеры, учителя, писатели, публицисты (Достоевский, Салтыков-Щедрин). Петрашевцы осуждали самодер-вие и крепостное право. В республике они видели идеал полит, устройства и намечали программу широких демократических преобразований. Радикальная часть их пришла к выводу о назревшей необходимости восстания, движущей силой которого должны были стать крестьяне. Кружок был раскрыт в 1849 правительством
Общественность и либерализм
Революция 1905–1907 годов полностью изменила контекст российской политики. Интеллигенция и общественность, у которых раньше были только робкие и искусственно созданные контакты с немногими крестьянами и рабочими, внезапно оказались брошенными в массовую политику. В течение нескольких коротких месяцев им пришлось создавать политические партии, составлять программы и представлять их населению, еще менее привычному к политике, чем они сами.
Решающая перемена пришла с манифестом 17 октября 1905 года, которым царь гарантировал подданным широкий набор гражданских прав и объявил об учреждении законодательного собрания, Государственной Думы, избираемой на массовой основе, включающей рабочих, крестьян и нерусские народы. Это было торжество большинства политических активистов общественности, давно призывавших покончить с самодержавием.
Зарождение либерального движения относилось к началу 1890-х годов и было связано со всплеском общественного мнения в связи с реакцией на голод 1891–1892 годов. Картина всеобщей нищеты и некомпетентности властей вначале подтолкнула многих молодых представителей интеллигенции предложить свои услуги по обеспечению голодающих продовольствием и лечению болезней, а затем к попытке хотя бы что-то изменить в условиях, ставших причиной подобного бедствия. Естественной ареной для такого рода деятельности являлись земства, отвечавшие за экономические аспекты местной жизни. Другой были автономные научные ассоциации вроде Московского общества права и Санкт-Петербургского свободного экономического общества с его отделениями, Санкт-Петербургского комитета грамотности.
В 1890-е годы совещательные собрания профессиональных ассоциаций принимали все более ярко выраженную политическую окраску. Больше всего делегатов беспокоили барьеры, отделявшие крестьян от остального общества: административная изоляция на волостном уровне, опека земских начальников, клеймо телесных наказаний. Многие призывали к введению всеобщего начального образования. Земства тоже пытались объединить свою деятельность. В 1896 году Д. Н. Шипов, председатель Московской губернской земской управы, во время Нижегородской ярмарки созвал собрание коллег для обсуждения проблем, но когда попытался повторить это на следующий год, полиция не дала разрешения.
Однако настоящие волнения, как всегда, начались в университетах. В феврале 1899 года студентам Санкт-Петербургского университета отказали в праве отметить традиционный юбилей. Студенты игнорировали запрет, заявив, что у них есть «права», и вступили в столкновения с полицией, которая разогнала их силой. Студенты объявили забастовку протеста и послали эмиссаров в другие университеты: через несколько дней студенты Москвы и Киева тоже бойкотировали лекции, призывая покончить с деспотичной дисциплиной и полицейской жестокостью. Власти арестовали лидеров забастовщиков, но позднее, когда остальные вернулись на занятия, - освободили.
Весь инцидент типичен для тех напряженных отношений, которые существовали между властями и студентами. Как отмечал Ричард Пайпс, «правительство восприняло безобидное проявление юношеского духа как акт мятежа. В ответ радикальные интеллигенты возвели жалобы студентов на неправильное обращение со стороны полиции в ранг полного отрицания „системы“».
Как оказалось в последующие годы, это было всего лишь начало хронических волнений в высших учебных заведениях.
Недовольство нарастало и в земствах, хотя выражалось не столь бурно. В первые годы XX века, столкнувшись с полной косностью властей, представители «третьего сословия» в частных беседах начали обсуждать создание нелегальных политических движений, способных осуществить перемены. В 1901 году либеральная газета «Освобождение» вышла в Штутгарте, причем редактором был бывший марксист П. В. Струве (он написал первую программу социал-демократической партии). На следующий год в Швейцарии двадцать представителей земств и радикальной интеллигенции образовали «Союз освобождения», ставивший целью ликвидацию самодержавия и установление конституционной монархии с парламентом, избираемым на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования.
Вслед за неудачами в русско-японской войне «Союз» начал более открытую кампанию внутри России, распространяя свою газету и проводя «либеральные банкеты», на которых звучали оппозиционные речи и собирались деньги на общее дело. На некоторых из банкетов выдвигались требования созыва Учредительного собрания, требования более радикальные, так как оставляли открытым вопрос, быть ли России монархией или республикой.
Хотя «Союз освобождения» оставался либеральным движением и выступал против насилия как средства изменения режима, условия, в которых приходилось действовать, волей-неволей сближали его с революционными социалистическими партиями. В октябре 1904 года в Париже «Союз» провел консультации с такими партиями. Все присутствовавшие согласились действовать вместе во имя общих целей, на данной стадии состоявших в ликвидации самодержавия и установлении демократически избранного законодательного собрания, ответственного за назначение правительства.
Таким образом, либералы оказались в одних рядах с революционерами, общественность - с рабочими и крестьянами, а умеренные - с террористами. Неразборчивое смешение политических взглядов и методов продолжалось большую часть 1905 года. При всех своих различиях все сходились на том, что первоочередная задача - избавиться от самодержавия. Земские активисты начали требовать демократически избранного парламента, затем - правда, не все - Учредительного собрания, вместе с освобожденцами провозгласив лозунг «Слева врагов нет!». «Союз союзов», учрежденный в мае 1905 года для объединения политических кампаний профессиональных союзов, являлся примером этого полиморфизма. В него преимущественно входили ассоциации творческих профессий, а также один рабочий союз и две небольшие группы активистов. Среди его членов были профессора, школьные учителя, адвокаты, врачи, инженеры, журналисты, аптекари, ветеринары, бухгалтеры, железнодорожники и земские служащие, «Ассоциация за равноправие женщин» и «Ассоциация за равноправие евреев».
Обстоятельства, сопутствовавшие созданию «Союза союзов», придали российскому либеральному движению радикализм и даже революционность, окрасившие последующую политическую деятельность и помешавшие достижению плодотворных рабочих отношений даже с реформистским правительством, настроенным на сотрудничество с Думой. Впоследствии эта тенденция еще более окрепла в результате выборов в Первую Думу, в ходе которых либеральный электорат проявил свою радикальную природу.
Знаменосцем российского либерализма была конституционно-демократическая партия, учрежденная в октябре 1905 года под руководством профессора русской истории Московского университета П. Н. Милюкова. Тяжеловесное название отражало тот факт, что тон задавали профессора и юристы, но вскоре в просторечии его сократили до «кадетов». С самого начала это была настоящая партия, с сетью отделений в провинциях, где ее члены вели агитационную работу среди населения, и регулярно проводившимися съездами, определявшими политику организации. Несмотря на это, кадеты так и не были формально легализованы режимом, потому что отказывались осудить революционный терроризм.
На первых двух съездах новая партия отвергла октябрьский манифест как недостаточный и призвала к установлению подлинной «конституционной и парламентской монархии», основанной на всеобщем избирательном праве. Программа включала принудительное отчуждение помещичьих земель (с компенсацией) и наделение ею страдающих от безземелья крестьян; замену непрямых налогов прогрессивным подоходным; гарантию гражданских прав; введение всеобщего свободного и обязательного начального образования; установление восьмичасового рабочего дня и страхования для рабочих; а также самоопределение для всех народов империи.
Почти не имея опыта политической ответственности, общественность в своих взглядах всегда склонялась к радикализму. Тем не менее среди помещиков и торговой буржуазии значительное меньшинство сочло кадетскую программу бунтарской и направленной скорее на подрыв социального порядка, чем на его сохранение. Эти более консервативные либералы основали «Союз 17 октября», лидером которого стал А. И. Гучков, московский предприниматель из семьи староверов. Октябристы разделяли многие взгляды кадетов, но считали себя умеренными реформаторами и основной упор делали на укрепление государства и частной собственности. Как явствует из названия, октябристы не претендовали на роль политической партии и смотрели на себя как на союз политических групп, объединенных общими проблемами. В отличие от кадетов, они отвергали и осуждали революционный терроризм и принимали политический порядок, предусмотренный октябрьским манифестом, противодействовали требованиям принудительного отчуждения помещичьих земель и выступали за сохранение единства империи даже в ущерб интересам этнических групп.
При всем несовпадении политических мнений в целом общественность сходилась на том, что после октябрьского манифеста дальнейшие попытки насильственного свержения правительства являются неоправданными и не должны быть поддержаны. Таким образом, режиму удалось достичь своей цели и расколоть противников. Большинство рабочих и крестьян и, конечно, социалистические партии остались неудовлетворенными уступками, которые сделало правительство, и были готовы к продолжению насилия. Даже либералы и миролюбивая кадетская партия не нашли сил осудить это насилие: ощущая давление снизу, кадеты не могли отказаться от лозунга «Слева врагов нет!».
Поражение декабристов и усиление полицейско-репрессивной политики правительства не привели к спаду общественного движения. Напротив, оно еще более оживилось. Центрами развития общественной мысли стали различные петербургские и московские салоны (домашние собрания единомышленников), кружки офицеров и чиновников, высшие учебные заведения (в первую очередь Московский университет), литературные журналы: «Москвитянин», «Вестник Европы». «Отечественные записки», «Современник» и др. В общественном движении второй четверти XIX в. началось размежевание трех идейных направлений: радикального, либерального и консервативного. В отличие от предыдущего периода активизировалась деятельность консерваторов, защищавших существовавший в России строй.
Консерватизм в России опирался на теории, доказывавшие незыблемость самодержавия и крепостного права. Идея необходимости самодержавия как своеобразной и издревле присущей России формы политической власти своими корнями уходит в период укрепления Русского государства. Она развивалась и совершенствовалась в течение XVIII-XIX вв. приспосабливаясь к новым общественно-политическим условиям. Особое звучание для России эта идея приобрела после того, как в Западной Европе было покончено с абсолютизмом. В начале XIX в. Н. М. Карамзин писал о необходимости сохранения мудрого самодержавия, которое, по его мнению, «основало и воскресило Россию». Выступление декабристов активизировало консервативную общественную мысль.
Для идеологического обоснования самодержавия министр народного просвещения граф С. С. Уваров создал теорию официальной народности. Она была основана на трех принципах: самодержавие, православие, народность. В этой теории преломились просветительские идеи о единении, добровольном союзе государя и народа, об отсутствии социальных антагонизмов в русском обществе. Своеобразие России заключалось в признании самодержавия как единственно возможной в ней формы правления. Эта идея стала базисной для консерваторов вплоть до крушения самодержавия в 1917 г. Крепостное право рассматривалось как благо для народа и государства. Консерваторы считали, что помещики осуществляют отеческую заботу о крестьянах, а также помогают правительству поддерживать порядок и спокойствие в деревне. По мнению консерваторов, необходимо было сохранять и укреплять сословную систему, в которой ведущую роль играло дворянство в качестве главной опоры самодержавия. Православие понималось как присущая русскому народу глубокая религиозность и приверженность ортодоксальному христианству. Из этих постулатов делался вывод о невозможности и ненужности коренных социальных изменений в России, о необходимости укрепления самодержавия и крепостного права.
Теория официальной народности и другие идеи консерваторов развивались журналистами Ф. В. Булгариным и Н. И. Гречем, профессорами Московского университета М. П. Погодиным и С. П. Шевыревым. Теория официальной народности не только пропагандировалась через прессу, но и широко внедрялась в систему просвещения и образования.
Либеральное направление
Теория официальной народности вызвала резкую критику либерально настроенной части общества. Наибольшую известность получило выступление П. Я. Чаадаева, написавщего «Философические письма» с критикой самодержавия, крепостничества и всей официальной идеологии. В первом письме, опубликованном в журнале «Телескоп» в 1836 г., П. Я. Чаадаев отрицал возможность общественного прогресса в России, не видел ни в прошлом, ни в настоящем русского народа ничего светлого. По его мнению, Россия, оторванная от Западной Европы, закостенелая в своих нравственно-религиозных, православных догмах, находилась в мертвом застое. Спасение России, ее прогресс он видел в использовании европейского опыта, в объединении стран христианской цивилизации в новую общность, которая обеспечит духовную свободу всех народов.
Правительство жестоко расправилось с автором и издателем письма. П. Я. Чаадаева объявили сумасшедшим и отдали под полицейский надзор. Журнал «Телескоп» закрыли. Его редактор - Н. И. Надеждин был выслан из Москвы с запрещением заниматься издательской и педагогической деятельностью. Однако идеи, высказанные П. Я. Чаадаевым, вызвали большой общественный резонанс и оказали значительное влияние на дальнейшее развитие общественной мысли.
На рубеже 30-40-х годов XIX в. среди оппозиционных правительству либералов сложилось два идейных течения - славянофильство и западничество. Идеологами славянофилов были писатели, философы и публицисты: К. С. и И. С. Аксаковы, И. В. и П. В. Киреевские, А. С. Хомяков, Ю. Ф. Самарин и др. Идеологами западников - историки, юристы, писатели и публицисты: Т. Н. Грановский К. Д. Кавелин, С. М. Соловьев, В. П. Боткин, П. В. Анненков, И. И. Панаев, В. Ф. Корш и др. Представителей этих течений объединяло желание видеть Россию процветающей и могучей в кругу всех европейских держав. Для этого они считали необходимым изменить ее социально-политический строй, установить конституционную монархию, смягчить и даже отменить крепостное право, наделить крестьян небольшими наделами земли, ввести свободу слова и совести. Боясь революционных потрясений, они считали, что само правительство должно провести и необходимые реформы. Вместе с тем были и существенные различия во взглядах славянофилов и западников.
Славянофилы преувеличивали особенность исторического пути развития России и се национальную самобытность. Капиталистический строй, который утвердился в Западной Европе, казался им порочным, несущим обнищание народа и падение нравов. Идеализируя историю допетровской Руси, они настаивали на возвращении к тем порядкам, когда Земские соборы доносили до власти мнение народа, когда между помещиками и крестьянами якобы существовали патриархальные отношения. В то же время славянофилы признавали необходимость развития промышленности, ремесел и торговли. Одна из основополагающих идей славянофилов заключалась в том, что единственно верной и глубоко нравственной религией является православие. По их мнению, русскому народу присущ особый дух коллективизма в отличие от Западной Европы, где царит индивидуализм. Борьба славянофилов против низкопоклонства перед Западом, изучение ими истории народа и народного быта имели большое положительное значение для развития русской культуры.
Западники исходили из того, что Россия должна развиваться в русле европейской цивилизации. Они резко критиковали славянофилов за противопоставление России и Запада, объясняя ее отличие исторически сложившейся отсталостью. Отрицая особую роль крестьянской общины, западники считали, что правительство навязало ее народу для удобства управления и сбора налогов. Они выступали за широкое просвещение народа, полагая, что это единственно верный путь для успеха модернизации социально-политического строя России. Их критика крепостнических порядков и призыв к изменению внутренней политики также способствовали развитию общественно-политической мысли.
Славянофилы и западники заложили в 30-50-е годы XIX в. основу либерально-реформистского направления в общественном движении.
Радикальное направление
Во второй половине 20-х - первой половине 30-х годов характерной организационной формой антиправительственного движения стали кружки, объединявшие не более 20-30 членов. Они появлялись в Москве и в провинции, где не так сильно, как в Петербурге, утвердился полицейский надзор и шпионаж. Их участники разделяли идеологию декабристов и осуждали расправу с ними. Вместе с тем они пытались преодолеть ошибки своих предшественников, распространяли вольнолюбивые стихи, критиковали правительственную политику. Широкую известность приобрели произведения поэтов-декабристов. Вся Россия зачитывалась знаменитым посланием в Сибирь А. С. Пушкина и ответом ему декабристов.
Московский университет стал центром формирования антикрепостнической и антисамодержавной идеологии (кружки братьев П. М. и В. Критских, Н. П. Сунгурова и др.). Эти кружки действовали непродолжительное время и не выросли в организации, способные оказать серьезное влияние на изменение политического положения в России. Их члены лишь обсуждали внутреннюю политику, строили наивные планы реформирования страны. Однако правительство жестоко расправилось с участниками кружков. Студент А. Полежаев за свободолюбивую поэму «Сашка» был исключен из университета и отдан в солдаты. По личному повелению императора часть членов кружка братьев Критских заточили в Шлиссельбургскую крепость и каземат Соловецкого монастыря, некоторых выселили из Москвы и отдали под надзор полиции. Одних участников «Сунгуровского общества» суд приговорил к ссылке на каторжные работы, других - к отправке в солдаты.
Тайные организации первой половины 30-х годов XIX в. имели в основном просветительский характер. Вокруг Н. В. Станкевича, В. Г. Белинского, А. И. Герцена и Н. П. Огарева сложились группы, члены которых изучали отечественные и иностранные политические произведения, пропагандировали новейшую западную философию.
Для второй половины 30-х годов характерен спад общественного движения в связи с разгромом тайных кружков, закрытием ряда передовых журналов. Многие общественные деятели увлеклись философским постулатом Г. В. Ф. Гегеля «все разумное действительно, все действительное разумно» и на этой основе пытались примириться с «гнусной», по оценке В, Г, Белинского, российской действительностью.
В 40-е годы XIX в. в радикальном направлении наметился новый подъем. Он был связан с деятельностью В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. П. Огарева, М. В. Буташевича-Петрашевского и др.
Литературный критик В. Г. Белинский, раскрывая идейное содержание рецензируемых произведений, воспитывал у читателей ненависть к произволу и крепостничеству, любовь к народу. Идеалом политического строя для него было такое общество, в котором «не будет богатых, не будет бедных, ни царей, ни подданных, но будут братья, будут люди». В. Г. Белинскому были близки некоторые идеи Западников, однако он видел и отрицательные стороны европейского капитализма. Широкую известность приобрело его «Письмо к Гоголю», в котором он порицал писателя за мистицизм и отказ oт общественной борьбы. В. Г. Белинский писал: «России нужны не проповеди, а пробуждение чувства человеческого достоинства. Цивилизация, просвещение, гуманность должны стать достоянием русского человека». Разошедшееся в сотнях списков «Письмо» имело большое значение для воспитания нового поколения общественных деятелей радикального направления.
Петрашевцы
Оживление общественного движения в 40-х годах выразилось в создании новых кружков. По имени руководителя одного из них - М. В. Буташсвича-Пстрашевского - его участники были названы петрашевцами. В кружок входили чиновники, офицеры, учителя, писатели, публицисты и переводчики (Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. Н. Майков, А. Н. Плещеев и др.).
М. В. Пеграшевекий на паях создал со своими друзьями первую коллективную библиотеку, состоявшую преимущественно из сочинений по гуманитарным наукам. Пользоваться книгами могли не только петербуржцы, но и жители провинциальных городов. Для обсуждения проблем, связанных с внутренней и внешней политикой России, а также литературы, истории и философии члены кружка устраивали свои собрания - известные в Петербурге «пятницы». Для широкой пропаганды своих взглядов петрашевцы в 1845-1846 гг. приняли участие в издании «Карманного словаря иностранных слов, вошедших в состав русского языка». В нем они излагали сущность европейских социалистических учений, особенно Ш. Фурье, оказавшею большое влияние на формирование их мировоззрения.
Петрашевцы решительно осуждали самодержавие и крепостное право. В республике они видели идеал политического устройства и намечали программу широких демократических преобразований-В 1848 г. М. В. Петрашевский создал «Проект об освобождении крестьян», предлагая прямое, безвозмездное и безусловное освобождение их с тем наделом земли, который они обрабатывали. Радикальная часть петрашевцев пришла к выводу о назревшей необходимости восстания, движущей силой которого должны были стать крестьяне и горнозаводские рабочие Урала.
Кружок М. В. Петрашевского был раскрыт правительством в апреле 1849 г. К следствию привлекли более 120 человек. Комиссия квалифицировала их деятельность как «заговор идей». Несмотря на это. участники кружка были жестоко наказаны. Военный суд приговорил 21 человека к смертной казни, но в последнюю минуту расстрел был заменен бессрочной каторгой. (Инсценировка расстрела очень выразительно описана Ф. М. Достоевским в романе «Идиот».)
Деятельность кружка М. В. Петрашевского положила начало распространению в России западно-европейских социалистических идей.
А. И. Герцен и теория общинного социализма. Создание отечественной разновидности социалистической теории связано с именем А. И. Герцена. Он и его друг Н. П. Огарев еще мальчиками дали клятву бороться за лучшее будущее народа. За участие в студенческом кружке и пение песен с «гнусными и злоумышленными» выражениями в адрес царя они были арестованы и отправлены в ссылку. В 30 - 40-х годах А. И. Герцен занимался литературной деятельностью. Его произведения содержали идею борьбы за свободу личности, протест против насилия и произвола. За его творчеством пристально следила полиция. Поняв, что в России невозможно пользоваться свободой слова, А. И. Герцен в 1847 г. уехал за границу. В Лондоне он основал «Вольную русскую типографию» (1853 г.). выпустил 8 книг сборника «Полярная звезда», на титуле которых поместил миниатюру из профилей 5 казненных декабристов, организовал вместе с Н. П. Огаревым издание первой бесцензурной газеты «Колокол» (1857-1867 гг.). Последующие поколения революционеров видели огромную заслугу А. И. Герцена в создании вольной русской прессы за границей.
В молодости А. И. Герцен разделял многие идеи западников, признавал единство исторического развития России и Западной Европы. Однако близкое знакомство с европейскими порядками, разочарование в результатах революций 1848-1849 гг. убедили его в том, что исторический опыт Запада не подходит русскому народу. В связи с этим он занялся поиском принципиально нового, справедливого общественного устройства и создал теорию общинного социализма. Идеал общественного развития А. И. Герцен видел в социализме, при котором не будет частной собственности и эксплуатации. По его мнению, русский крестьянин лишен частнособственнических инстинктов, привык к общественной собственности на землю и ее периодическим переделам. В крестьянской общине А. И. Герцен видел готовую ячейку социалистического строя. Поэтому он сделал вывод, что русский крестьянин вполне готов к социализму и что в России нет социальной основы для развития капитализма. Вопрос о путях перехода к социализму решался А. И. Герценом противоречиво. В одних работах он писал о возможности народной революции, в других - осуждал насильственные методы изменения государственного строя. Теория общинного социализма, разработанная А. И. Герценом, во многом служила идейным основанием деятельности радикалов 60-х годов и революционных народников 70-х годов XIX в.
В целом вторая четверть XIX в. была временем «наружного рабства» и «внутреннего освобождения». Одни - молчали, напуганные правительственными репрессиями. Другие - настаивали на сохранении самодержавия и крепостничества. Третьи - активно искали пути обновления страны, совершенствования ее социально-политической системы. Основные идеи и направления, сложившиеся в общественно-политическом движении первой половины XIX в., с незначительными изменениями продолжали развиваться и во второй половине.