Региональная история. Региональная история в современной исторической науке

Региональная история в современной исторической науке

О.И. Лазарев, ГБПОУ АТСП г. Арзамас, Россия

Одной из особенностей Отечественной истории является то, что она имеет свои особенности развития. На развитие России оказывало огромное количество факторов. Природа и климат, соотношение площади территории и её заселенности, многонационально-религиозный состав населения, необходимость освоения территории, огромные внешние факторы. История Отечества, это история, которая осваивала новые территории, присоединяла новые народы.

Границы России сформировались к середине XIX в. И главным итогом стало то, что наша страна в середине XX века занимала почти 1/6 часть суши, на территории которой проживало более ста наций и различных народностей, которые исповедовали практически все мировые религии и имели свою культуру.

Отсюда следовало, что одной из актуальных задач в образовательной политике будет, является грамотное сочетание федерального и национально-регионального компонента: преподавание истории народов, развитие самобытных культур, языков.

В изучении истории России невозможно рассматривать события и явления только «сквозь» историю крупных городов. Являясь неотъемлемой частью отечественной истории, история отдельных регионов России подтверждает тот факт, что политический и цивилизационный выбор на местах мог существенно отличатся от крупных городов, демонстрировать как общие, так и особенные черты.

Рассматривая концепции национально-регионального компонента исторического образования в республиках, краях и областях РФ, свидетельствует о том, что в этом направлении идет активный поиск. При этом региональную культуру не стоит рассматривать как «слабый» элемент истории России. Это особая история, которая во многом отличается от истории крупных городов и столиц. «Россия сильна провинцией» - это авторитетное мнение великого историка Николая Михайловича Карамзина актуально по-прежнему.

Региональная история как дисциплина охватывает все, относящееся к региону, его историю и современность. Но если краеведение привлекает к себе всех интересующихся настоящим и прошлым родного края, то второе - дело профессионалов-специалистов как гуманитарных, так и естественных отраслей знаний. Можно выделить, что курс отечественной истории должен включать в него и историю Российского государства, населяющих его народов, и историю регионов и локальную историю (краеведение). Именно этот подход будет способствовать осознанию обучающимися своей социальной идентичности в широком спектре - как граждан РФ, жителей своего родного края, родного города, и самое главное как хранителей и правопреемников традиций рода и семьи.

Огромную перспективу для создания содержания курса отечественной истории предоставляют современные культурологические исследования. Характеристика многообразия и взаимодействия культур народов, вошедших на разных этапах истории в состав многонационального Российского государства, помогает формировать у обучающихся чувство принадлежности к богатейшему общему культурно-историческому пространству, уважение к культурным достижениям и лучшим традициям своего и других народов. Это, в свою очередь, служит основой способности к диалогу в школьном и внешкольном общении, социальной практике.

Подход в преподавании региональной истории предполагает единство знаний, ценностных отношений и познавательной деятельности обучающихся. В действующих ФГОС ООО названы задачи изучения истории:

Формирование у молодого поколения ориентиров для гражданской, этнонациональной, социальной, культурной самоидентификации;

Овладение учащимися знаниями об основных этапах развития человеческого общества с древности до наших дней, при особом внимании к месту и роли России во всемирно-историческом процессе;

Воспитание учащихся в духе патриотизма, уважения к своему Отечеству многонациональному Российскому государству, в соответствии с идеями взаимопонимания, согласия и мира между людьми и народами, в духе демократических ценностей современного общества;

Развитие способностей учащихся анализировать содержащуюся в различных источниках информацию о событиях и явлениях прошлого и настоящего, рассматривать события в соответствии с принципом историзма, в их динамике, взаимосвязи и взаимообусловленности;

Региональная история включает в себя, все, что относится к региону, в прошлом, настоящем и будущем. Регионоведение - комплекс более широких и обобщенных знаний, чем краеведение, сосредоточенное преимущественно на местных особенностях: природных, исторических, художественных, собственно мемориальных, то есть напоминающих о выдающихся событиях, уроженцах, местных деятелях, монументах и т. п. Но заниматься региональной историей дело профессионалов-специалистов. Краеведение же занимаются, как правило краеведческие музеи, научно-исследовательские учреждения, местные органы самоуправления. В учебном краеведении главная роль в изучении родного края отводится учащимся при непосредственном руководстве педагога. Изучением края может заниматься и самодеятельное население, непрофессиональные краеведы, народные музеи. Но в то же время при занятиях региональной историей не ограничиваются обычно территорией собственно региона: важны взаимосвязи с другими регионами, со столицей, определение места региона в территориальной

Школьными программами по истории России предусмотрено изучение истории Нижегородского края с древнейших времен и до современности. Региональный материал стал обязательной частью при изучении курса Отечественной истории.

Преподавание истории Нижегородской области в контексте истории России является необходимой составляющей развития демократического государства, формирования современной толерантной личности, готовой к восприятию этнического и конфессионального многообразия мира. Для изучения региональной истории должен быть сформирован перечень исторических тем, основанных на балансе между историей Отечества, социума и отдельных личностей, между политической, социальной и культурной историей, между историей национальной, мировой и локальной.

Региональная история - это не самостоятельный предмет, а курс включающий принцип обучения и воспитания личности на основе истории Нижегородской области. Современное общество требует от выпускника учебного заведения умений практически применять знания, чтобы активно участвовать в строительстве современного информационного общества.

Не зная истории, экономики и природных богатств края, нельзя правильно руководить на местах строительством современного общества. Поэтому школа призвана готовить достойную смену молодых строителей современной России, хорошо знающих свой край. Процесс обучения и воспитания неразрывно связан с жизнью родного края.

Отсутствие регионального компонента очень обедняет курс истории, остается только политическая история в центре страны. А жизнь народа, культура разных народов не доходит до обучающегося.

Булыгина Т.А.

Ставропольcкий государственный университет

Изучение региональной или, если угодно, местной истории, предполагает выбор определенной теоретической парадигмы. По нашему мнению, ключевым понятием, определяющем научные поиски историка в региональном пространстве, будет концепт «регион». В наибольшей степени распространенное представление о регионе связано с его территориально-географическими и административными характеристиками. Поскольку регион в его словарном толковании – ϶ᴛᴏ «территория, выделенная по совокупности каких-либо взаимосвязанных признаков и явлений», то определяющим для его истории чаще всего будет территориальное измерение, а не изучение данных связующих «совокупностей» и их более широкий контекст.

Справедливости ради надо отметить, что продуктивное накопление материалов по местной истории России в конце XIX века в основном в позитивистском ключе стало основанием для теоретических поисков новых возможностей краеведения отечественными историками 20-х гг. Изменения политической конъюнктуры и последовавший за данным запрет на краеведение прервали эту теоретическую работу. Возрождение краеведения в середине XX века опиралось на дореволюционную традицию, модернизированную в духе советской идеологии, предавая полному забвенью оригинальные методологические наработки в ϶ᴛᴏй области в первые годы советской власти. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что возобладал стереотип упрощенно-географического подхода к пониманию региона и региональной истории.

Именно под таким углом зрения проблемы местной истории привлекали внимание отечественных исследователей второй половины XX века. Так начиная с 60-х гг., в советской историографии стало бурно развиваться краеведение. В основе краеведческого изучения местной истории была заложена эрудитская модель историописания, когда в рамках общей схемы российской истории шло накопление эмпирического материала по истории региона. В те годы сложился почти стабильный набор жанров местного историописания. Так, по рекомендации высшей партийно-государственной власти стали обязательным два типа краеведческих публикаций. Это истории местных партийных организаций и исторические обзоры в контексте всероссийской истории – «N-ская область (край) в истории СССР».

Наряду с данным, стали выходить тематические материалы и сборники источников, посвященные революционным событиям и Великой Отечественной войне в регионах. На местах стали создаваться как профессиональными историками, так и краеведами-энтузиастами истории отдельных населенных пунктов, биографии знаменитых земляков из недалекого и далекого прошлого. В 70-е годы наметился бум диссертационных исследований по местной истории в основном историко-партийной тематики, охватывающей не только описание местных партийных организаций, но и различных сторон социально-экономической, общественно-политической и культурной жизни регионов. Исходя из всего выше сказанного, мы приходим к выводу, что в последние три десятилетия советской истории была проделана немалая работа по собиранию и описанию источников и фактов региональной истории, заложившая обширный фундамент антикварного комплекса в советском варианте.

Десятилетие идеологической растерянности, методологического смущения, потери экономических возможностей, связанное с событиями «перестройки», привело вначале к ослаблению потока местных историописаний. При этом вскоре кризис обернулся новым подъемом. Новый расцвет краеведения в России приходится на рубеж тысячелетий. Разнообразие краеведческой литературы превысило уровень доперестроечных изданий по местной истории, уступая им в тиражах. При ϶ᴛᴏм следует учесть, что развитие краеведения в наше время связано не столько с переосмыслыванием теоретических проблем и методологических подходов, сколько с возможностями закрасить «белые пятна» местной истории новыми фактами. Немалую роль в ϶ᴛᴏм подъеме краеведческого движения играли местные политические амбиции, спровоцированные «парадом суверенитетов».

Типичным отражением изложенной выше ситуации будет состояние изучения региональной истории на Северном Кавказе. Наряду с выпуском обзорных изданий различного жанра по истории региона особое место занимает изучение казачества, городов, культуры, социальных структур, а также разработка национальных историй северокавказских народов. Развитие краеведения - важное направление в отечественной исторической науке, кᴏᴛᴏᴩое, несомненно, обогащает наши исторические представления и занимает важное место в воспитательном процессе нашей молодежи. К сожалению, большинство данных краеведческих изданий страдают старыми болезнями идеологизации и эрудитства. К примеру, в последние пять лет в нашем крае вышли два солидные исследования, подготовленные профессионалами-историками (1) Великолепно изданные и содержащие немалый фактологический материал, данные книги, расширив эрудицию читателя, не дали ему новых представлений о Ставропольской истории. Издания не стали новым шагом на пути исторического познания, так как авторы не смогли преодолеть давление устоявшихся методологических рамок, а в ряде случаев и идеологических догм.

Зачастую «новизна» подхода в изложении местной истории в книге «Край наш Ставрополье» обеспечена формальным использованием отдельных терминов, бытующих в современной историографии, вроде «модернизации» или «радикализма». Это особенно ярко проявилось при изложении событий 1917 года на Ставрополье. Отметим, что текст со всей очевидностью демонстрирует, что приоритетным для ряда авторов будет не познавательная, а воспитательная задача в духе исповедуемой всю жизнь советской идеологии. Даже попытка обновления авторского взгляда на события 1917 года оборачивается очередной идеологемой. Акцент на том, что население губернии на выборах в Учредительное собрание, проголосовало «за социалистические парии, а не за кадетов», оставляет в тени факт проигрыша большевиков на данных выборах.

Образцом формального подхода к изучению истории населенных пунктов региона стал объемный и в ϲʙᴏем роде уникальный справочник «История городов и сел Ставропольского края». Задуманный как фундаментальное научное издание, он грешит отсутствием целостной научной концепции, неясностью социокультурной составляющей населенного пространства, недостаточностью данных об истории формирования значительной части конкретных населенных пунктов.

Отдельного разговора требует современная национальная историография Северного Кавказа, ряд творцов кᴏᴛᴏᴩой создают новую политическую мифологию на основе старых исторических мифов. Важно заметить, что один из исследователей ϶ᴛᴏй проблемы обращает внимание на приемы, с помощью кᴏᴛᴏᴩых исторический текст используется как средство формирования исторических этногенных мифов. Это тенденциозный и ограниченный подбор источников, а также их абсолютизация и изолирование от исторического контекста, утверждение изначальной заданности и неизменности определенных психологических черт того или иного народа. (2) В наибольшей степени четко, на наш взгляд, социальный и исследовательский аспект ϶ᴛᴏй проблемы сформулировал профессор В.А. Кузнецов: «Вульгарная, околонаучная историография стала на Северном Кавказе и в других регионах заметным социальным явлением, пускает корни в массовом сознании, способствует межнациональному отчуждению, и ученые не вправе, получив вызов, уходить в тень» (3)

До конца 90-х гг. XX в. российская гуманитаристика переживала теоретический кризис, когда единая теоретическая модель, кᴏᴛᴏᴩая носила тоталитарный и идеологизированный характер и не удовлетворяла творческие потребности гуманитариев, была разрушена, а поиски новых путей развития отечественной исторической науки проходили драматично, с примесью политики, идеологии, ущемленных самолюбий. Из ϶ᴛᴏго кризисного периода научное сообщество вышло на новый уровень в понимании ϲʙᴏих задач, кᴏᴛᴏᴩые диктовали выработку разнообразных принципов и методов добывания социогуманитарного знания. Этим обстоятельством можно объяснить начало поисков новых подходов к исследованию региональной истории в отечественной историографии.

Истоком иного подхода стал новый взгляд на объект изучения, когда регион рассматривается в виде «микросообщества», главными характеристиками кᴏᴛᴏᴩого выступают деятельность и отношения людей в их социальном и личностном взаимовлиянии в локальном пространстве. Это сообщество отличается относительной автономностью, что позволяет при изучении локальной истории увидеть ее особенности, уникальные проявления, ϲʙᴏйственные именно данному социокультурному полю. При всем этом такой подход к изучению региона позволяет увидеть его обитателей как часть макросообществ и как представителей всего человеческого сообщества, делая локальную историю открытой в общероссийский и мировой контекст.

Представляется перспективным разработка местной тематики с позиций описанного выше подхода на базе проблемных советов Российской академии наук и Международных институтов общественных наук (МИОНов), открытых в регионах. Программы советов и МИОНов обеспечивают возможности междисциплинарных исследований регионов, что ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует мировой парадигме гуманитарной науки. Это дает возможность использовать современные исследовательские методики при изучении социальной, политической, культурной истории регионов, как в целом, так и отдельных аспектов и вопросов местной истории.

Свидетельством более продуктивного подхода к местным историям будет их изучение в контексте проблемы «Центр-Провинция». Это весьма плодотворное направление, так как позволяет выявить уникальность локального мира, именуемого российской провинцией и одновременно понять механизм взаимодействия и взаимовлияния регионов и Центра, кᴏᴛᴏᴩый и составляет существо российской истории. При ϶ᴛᴏм познание местной истории в рамках ϶ᴛᴏго направления предполагает мультидисциплинарный подход. Примером ϶ᴛᴏго может служить конференция, прошедшая в Санкт-Петербурге в 2001 году (4) Ее участники не ограничились описанием конкретных сюжетов из истории локальных сообществ. Были рассмотрены методологические проблемы изучения региона как социокультурного пространства, в частности, роль социокультурной парадигмы в изучении региона (5)

Задавшись целью прояснить провинциальные компоненты общероссийского духовного развития, особенности психологии провинциалов и столичных жителей, феномен провинциализма (6), ученые, пытаясь раскрыть самобытность российской провинции, особое внимание обращали на неразделимость понятий «провинция» и «центр», как составляющих элементов общероссийской истории и действительности. Материал опубликован на http://сайт
Изучая оппозицию «Центр-провинция» в ее историческом аспекте, авторы ставили и практическую задачу – выявить условия, при кᴏᴛᴏᴩых возможно преодолеть противопоставление элементов единого российского пространства и создать предпосылки их гармоничного развития. Показательно, что материалы конференции были подготовлены представителями различных социально-гуманитарных наук: историками, философами, социологами. Подобное содружество стало символом междисциплинарного изучения региональной истории в свете новых теоретических направлений.

В контексте вышеуказанного направления в последнее время ведутся интересные исследования провинциальной историографии. В наибольшей степени интенсивно, на базе современных методов исторической науки различные стороны и периоды местной историографии разрабатываются учеными Омска. В частности, проблемы провинциальной историографии сквозь призму методов новой интеллектуальной истории подняты В.Г. Рыженко и О.В.Кузнецовой (7)

В западной историографии история региона, как и история в целом делает упор на изменение предметного поля исследования, что, в ϲʙᴏю очередь, ведет к переменам методологических ориентиров. Результатом таких изменений и одновременно их показателем стало провозглашение поворота к изучению «новой истории». Декларирование принципов «новой истории» предстает как осознанный вызов в ответ на традиционную исследовательскую традицию, когда господствовала «история сверху», замкнутая на истории великих людей и великих событий, а повседневная жизнь и обычные люди оставались исключительно историческим фоном. «Новая история» изучая все формы человеческой деятельности в социокультурном пространстве, ставит перед собой задачу исторической реконструкции любых проявлений человеческой жизни, кᴏᴛᴏᴩые могут быть соотнесены с любыми другими элементами в едином историческом пространстве. Это ведет к расширению и разнообразию тематики, кᴏᴛᴏᴩая приближает исследователя к возможности широкого исторического синтеза и на базе ϶ᴛᴏго к созданию открытой модели исторического познания и историописания.

Принципы «новой истории» легли в основу работы созданного в 2002 году Научно-образовательного Центра «новой локальной истории» СГУ. Локальная история как «история места» изучается в данном случае на базе нескольких тесно связанных общими методологическими подходами направлений (субдисциплин), использующих разнообразные познавательные методики в междисциплинарном пространстве. Речь идет о микроистории, интеллектуальной истории, «новой биографике», истории повседневности, устной истории, источниках и историографии местной истории кᴏᴛᴏᴩые позволят понять ежедневный социальный опыт обычного члена локального сообщества в его исторической реальности (8)

В последнее время по понятным причинам возрос интерес гуманитариев к такому региону как Кавказ, в т.ч. и к его истории. Я. Гордин в ϲʙᴏей книге о Кавказской войне (9) попытался переосмыслить известные источники с позиции антропологической истории. В ряде работ отечественных историков по истории Кавказа могут быть использованы приемы исторической психологии, семиотики, герменевтики. Так С.А. Панарин выявляет связи позиционных факторов и исторических событий на Кавказе. В предлагаемой им паре антонимов «преграда-мост» явственно прослеживается вариант теории «контактных зон» (10)

Надо заметить, что в западной, особенно американской исторической науке последних десятилетий приобретен богатый историографический опыт изучения таких специфических регионов в национальных историях, как пограничные области. «История пограничных областей», интенсивно разрабатываемая в американской историографии заслуживает особого внимания со стороны исследователей отечественной локальной истории, особенно кавказской истории, так как исследовательские принципы и методы, применяемые в пределах выше обозначенного направления, представляются весьма плодотворными для такого поликультурного, полиэтнического региона, насыщенного контактами и столкновениями многообразного характера.

Интересны исследования американского историка Г. Болтона, кᴏᴛᴏᴩый на базе изучения уклада жизни и отношений, господствующих на американском юго-западе, сделал важный вывод о том, что в пределах США сформировалась область и культура, живущая собственной идентичностью (11) Художественные образы, жилые и хозяйственные постройки, социальные традиции явились для Болтона материальной очевидностью ϶ᴛᴏго. Подобный исследовательский подход открывает новые возможности исторического прочтения Кавказа и, в частности, Ставрополья как пограничных областей России. Не менее интересны для нас как исследователей локальной истории опыты Барбары А. Дрисколь, кᴏᴛᴏᴩая изучала производство текстов о жизни данных пограничных мест и о прошлом пограничных областей (12)

По нашему мнению, подходы «истории пограничных областей» дают широкие возможности использования междисциплинарных подходов, о чем свидетельствует школа Чарльза Лумиса (мультидисциплинарная группа исследователей), объединившая социологов, политологов, культурологов, лингвистов, психологов. Изучение пограничных регионов рассматривается, таким образом, с позиций многообразия культурных, экономических, повседневных, геополитических взаимодействий этнических и микросоциальных групп.

Используя многообразие исследовательских методик, лежащих в поле зрения истории пограничных областей в качестве объекта изучения сотрудники Центра «новой локальной истории» СГУ избрали историю зон культурного обмена и контактов между коренными жителями Северного Кавказа и переселенцами других этносов, прежде всего, русских и украинцев. Речь идет об изучении этнического, демографического, культурного, хозяйственного развития не столько в географическом, сколько в социокультурном контексте Северокавказского региона, когда граница предстает во всем многообразии ее восприятия и осмысления различными людьми. На основе сравнительного анализа представляется перспективным изучение пограничных областей не с позиций региональных конфликтов (данные вопросы успешно изучаются социологами и этнологами), а с точки зрения контактов, взаимовлияния и взаимодействия народов, их традиций и навыков, их гендерной и повседневной истории, их интеллектуальной жизни, их творчества и созданных текстов и т.д.

Глобализация и регионализация как тенденции мирового развития. Повышение общественной роли познания местной истории. Влияние формирования новой историографической культуры на повышение статуса региональной истории. Зарубежный и отечественный опыт определения предмета и объекта региональной истории. Междисциплинарность региональной истории. Регионология (регионалистика), региональная история и историческое краеведение: различие и взаимосвязь в интеллектуальном пространстве изучения местной истории. Региональная и локальная история/новая локальная история: дифференциация предметных полей и дисциплинарных полномочий. Историографический комплекс региональной истории. Феномен провинциальной историографии. Роль непрофессионального исторического знания в изучении местной истории. Вспомогательные историко-регионоведческие дисциплины: картография, топография, топонимика, гидронимика, демография, областная геральдика и т.д.

Концепт «регион» в различных научных дисциплинах. Дуализм природного и человеческого. Специфика интерпретации понятия региона в исторической науке, генезис термина. Пространственные и временные параметры понятия. Факторы формирования региона: природно-ландшафтные, социально-исторические и общекультурные. Влияние историко-культурологических подходов на определение содержания понятия региона. Типология регионов. Соотношение понятий «регион», «район», «область». Основные подходы к определению границ региона в современной историографии: онтологический, конвенцианалистский, социально-психологический. Проблема подвижности границ региона в разное историческое время.
2. Региональный подход в исторических исследованиях: теоретические проблемы и историографическая практика.

Возникновение регионального подхода в науках обществоведческого направления. История отдельных областей в трудах русских историков XVIII-первой половины XIX вв. (В.Н. Татищев, Г.Ф. Миллер, провинциальное историописание, В.В. Крестинин, М.П. Погодин). Связь регионального подхода в исторических исследованиях со становлением и развитием исторической географии. Роль государственной школы XIX-начала XX вв. Историко-региональные проблемы в трудах В.О. Ключевского, М.К. Любавского, П.Н. Милюкова, А.С. Лаппо-Данилевского. Ключевое значение концепции колонизации. Областная теория А.П. Щапова. «Областничество» как форма исторического познания. Советская школа исторической географии (А.И. Андреев, В.К. Яцунский, О.М. Медушевская). Вклад культурно-исторического краеведения 1920-х гг. (И.М. Гревс, Н.П. Анциферов). Проблемы региональности России в советской историографии. Изучение местной истории в 1950-1980-е гг. Современная историческая регионалистика. Основные центры отечественного регионоведения. Университетские кафедры и научные подразделения. Общественные организации.

Современное понимание региональной истории не только как истории отдельного региона, но и как истории взаимоотношения со столицами и другими регионами, организации территориальной структуры государства, управления ею, социально-психологического восприятия пространственной организации. Рассмотрение функционирования региона как целостной системы и подсистемы более крупной системы (интернациональной или национальной, международной или государственной). Отношение «центр-периферия» - базис выявления баланса интересов в регионе на различных этапах истории. Механизмы регионального развития: основные параметры и их взаимодействие. Проблема изучения регионального устройства. Анализ социальной динамики функционирования региона в контексте процессов децентрализации и централизации. Конструирование образа региона: формирование, восприятие и функционирование. Физическое и символическое бытование региона во времени. Феномен пограничных областей («концепция фронтира»).

Актуализация проблемы территориальной (региональной) идентичности. Компоненты региональной идентичности: региональное самосознание, региональные ценности (этос) и региональная ментальность. Функции региональной идентичности: консолидирующая, инструментальная, регулятивная, мотивационная, психологическая, информационная. Региональная культура как форма самосознания региона. Культурологические концепции в региональной истории: социокультурной целостности, культурного ландшафта, многослойности культуры региона.

Изучение экономической, политической, социальной, культурной, персонифицированной истории отдельных регионов. Городская и сельская история. Новая проблематика истории регионов в рамках интеллектуальной, гендерной, повседневной, устной истории, «новой биографической истории», микроистории.
3. Методологические проблемы современных региональных исторических исследований.

Возможности использования формационного, цивилизационного и модернизационного подходов в изучении истории регионов России. Синергетическая парадигма. Значение историко-географического и культурологического подходов. Макро- и микроисторические подходы в региональной истории. Проблема выбора наиболее эффективных форм, приемов и методов сочетания теории истории с опытом конкретно-исторических исследований. Региональная история в свете нарратологии. Типы исторического письма в региональной истории: эрудитский, антикварный, классический и др.

Детерминация и возможности использования методов историко-региональных исследований в рамках различных методологических систем. Общенаучные методы и их место в региональных исторических исследованиях. Важность системно-типологического и компаративистского анализа. Особенности применения методов гуманитарных наук (контекстуальный, семантический, психологического проникновения и др.) и специально-исторических методов в изучении истории регионов. Математические методы и статистический анализ, опыт их применения в региональных исторических исследованиях.

Процедуры и техники изучения региона как «самостоятельной реальности». Приемы пространственной дифференциации и локализации. Методика обнаружения внутренних связей региональной целостности: экстраполяция, историческая реконструкция и моделирование, сравнительный анализ.

Историографические методы изучения истории региональных исследований. Учет уровней и иерархий историографических явлений регионального характера. Биографический метод в региональных историографических исследованиях.
4. История регионального устройства России.

Экономико-географическая и культурно-историческая традиции районирования России. Разработка теоретических проблем районирования России в дореволюционный период. Проблемы экономико-географического районирования в трудах советских ученых. Теоретическое осмысление процесса регионализации России в современной историографии. Характерные черты процесса: образование целостной территории, учет особенностей при включении территорий в унитарную систему, особая роль русских переселенцев как скрепы регионов, связь культурной динамики с процессами модернизации и специализации регионов, межцивилизационный диалог, формирование нового цивилизационного качества. Вопрос о роли региональных баз в определении общей траектории развития государства: экономика, властно-политические отношения, регионы как узлы «кристаллизации» новых социальных возможностей. Модель российской социокультурной системы как системы регионов. Концепция «мир-империя» регионов. Факторы, обусловившие специфику социокультурного регионализма в России: физико-географический, этнический, конфессиональный, геокультурной дифференциации и др.

Особенности регионализма в древней и средневековой Руси. Процесс регионализации России XVI-XIX вв. как результат присоединения новых территорий. Проблема их вхождение общеимперское пространство. Определение ролей российских регионов в ходе исторического развития России. Специфика исторического развития восточных регионов. Характерные черты региональной политики в советский период. Регионализм в современной России.
5. Опорные археологические памятники Саратовского Поволжья.

Первоначальное заселение Поволжья в среднем палеолите – эпоха мустье (120-100 тыс. – 40 тыс. лет назад). Стоянки, местонахождения и палеоантропологические находки верхнего (позднего) палеолита (40 – 10 тыс. лет до н.э.). Зарождение скотоводства – неолитические поселения. Могильники самарской, прикаспийской и халынской энеолитических культур, антропологический тип населения. Древнейшие курганы скотоводческих культур индоевропейцев. Археологические культуры раннего и среднего бронзового века. Поселения, могильники и клады металлических изделий эпохи поздней бронзы. Погребальные и бытовые памятники индоиранских племен раннего железного века. Поселения финно-угров, предков мордвы. Праслявянские древности в Прихоперье. Памятники тюркских кочевники средневековья. Золотая Орда: городища и могильники.
6. Основные проблемы историографии и истории Саратовского Поволжья во второй половине XVI - XVII в.
Присоединение Нижнего Поволжья к России. Факторы привлекательности региона для центральной власти. Военно-стратегическое и торговое значение региона. Природные ресурсы Нижнего Поволжья. Сложности освоения новой территории. Большая ногайская орда. Волжские казаки. Политика правительства по отношению к волжским казакам и кочевникам. Отдалённость новоприсоединённых земель от освоенных территорий.

Начало освоения Среднего и Нижнего Поволжья. Строительство Самары, Царицына и Саратова. Время основания Саратова. Версии о месте основания города и происхождение топонима. Основатели Саратова – кн. Г. О. Засекин и Ф. М. Туров. Военно-сторожевые функции крепостей на Волге.

События «смутного времени» в регионе. Восстание в Астрахани. Поход «царевича Петра» в 1606 г., осада Саратова самозванцами в 1607 г., приход И. Заруцкого в Астрахань и гибель Саратова и Царицына зимой 1613/14 года. Основные направления колонизации края в XVII в. Появление сезонного населения края во второй половине XVI – первой половине XVII в. Строительство засечных оборонительных линий к западу и северу от Саратовского Поволжья и их влияние на заселение края. Вольная и правительственная колонизация. Монастырские и дворцовые вотчины. Промыслы и торговля. Развитие экономических связей Саратова и края с другими регионами России. Левобережный Саратов. Служилое и посадское население города. Участие городских низов Саратова в восстании С. Разина.

Развитие поместного землевладения в крае во второй половине XVII века. Национальный состав населения. Перенесение Саратова на правый берег Волги.
7. Саратовское Поволжье в XVIII в.: дискуссии, мнения, факты

Возрастание военно-стратегического значения Нижнего Поволжья в конце XVII - первой четверти XVIII в. Роль Саратова и края во внешнеполитических мероприятиях Петра I. Азовские походы, отношения с калмыками. Строительство царицынской линии. Персидский поход. Волжское казачье войско.

Рост сельского земледельческого населения. Города, промыслы и торговля. Итоги освоения края к середине XVIII в. Астраханское восстание 1705-1706 гг. Саратовский край в восстании К. Булавина. Осада Саратова отрядами Л. Хохлача и И. Некрасова в мае 1708 года. Разгром восставших.

Усиление колонизации края с середины XVIII в. Состав переселенцев: беглые, крепостные и казённые крестьяне, раскольники.

Развитие экономики региона. Казённые, монастырские и купеческие рыбные промыслы. Причины упадка рыбного промысла и смещение его центра в низовья Волги и Каспийское море. Организация и развитие соляного промысла. Украинцы-солевозчики. Сельское хозяйство. Массовые пожалования и продажа земель дворянам. Формирование крупного дворянского землевладения на правом берегу Волги. Переселение немцев-колонистов в Саратовское Поволжье и их роль в экономическом развитии края.

Саратовский край в годы войны под предводительством Е. Пугачёва. Самозванчество в России на Волге. Первое появление Пугачёва в крае. Восстание на Яике и последующие события. Армия восставших в крае. Взятие пугачёвцами Саратова. Осада Царицына. Полный разгром войск Пугачёва. Крестьянское движение в крае в 1774 – 1775 годах.

Административная реформа 1775 года. Образование Саратовского наместничества в 1781 году. Образование округов (уездов) и новых городов. Гербы Саратова и других городов.
8. Саратовская губерния в XIX – начале XX в.: завершение

колонизации, эволюция экономики

Территория и административные границы Саратовской губернии до 1850 года. Образование новых уездов и городов. Выделение Заволжья из состава губернии.

Переселения в Саратовский край: причины переселений, изменения состава переселенцев. Освоение Заволжья. Завершение массовых переселений к середине XIX в. Положение переселенцев. Динамика населения Саратовского Поволжья по сведениям ревизий и переписям населения. Появление новых городов в XIX – начале XX в. Городское население. Переселение и развёртывание эмиграции из края в конце XIX – начале XX в.

Сельское хозяйство в первой половине XIX в. Развитие товарного хлебопашества. Урожайность и орудия труда. Скотоводство. Особенности зарождения капиталистических отношений в сельском хозяйстве Правобережья и Заволжья.

Подготовка и проведение реформы 1861 г. в крае. Отношение к ней крестьян. Анализ уставных грамот. Итоги реформы. Землевладение и землепользование после реформы. Аграрный вопрос в конце XIX в. Социальные процессы внутри крестьянской общины.

Углубление зерновой специализации региона к началу XX в. Агротехника, агрокультура и урожайность: старое и новое. Проблема мелиорации.

Промышленность. Складывание отраслей промышленности по переработке местного сельскохозяйственного сырья в начале XIX в. Вольнонаёмный и подневольный труд. Мануфактуры и мелкое товарное производство.

Крестьянские промыслы во второй половине XIX – начале XX в. Новые черты в географии промышленности. Влияние на экономику кризиса 1900 – 1903 гг. и общероссийского экономического подъёма 1910 – 1913 гг. Промышленное районирование в начале XX в.

Торговля. Ярмарочная форма торговли XIX в. Прогрессивность стационарной торговли. Важнейшие предметы торговли. Развитие рыночных связей края. Водные транспортные артерии края: Волга, Хопёр, Медведица, Б. Иргиз.

Состояние транспорта к 1870-м годам. Технический переворот на водном транспорте. Проникновение крупного капитала в волжское пароходство. Строительство сети железных дорог. Деятельность Рязано-Уральской железной дороги. Влияние железнодорожного строительства на темпы хозяйственной жизни края и на укрепление связей с другими регионами. Роль банковской системы в экономике края. Контроль крупнейшими монополиями поволжского рынка. Итоги социально-экономического развития края к 1914 г
9. Актуальные проблемы историографии общественно-политической истории Саратовского края в XIX-начале ХХ в.

Участие саратовцев в Отечественной войне 1812 г.: набор в ополчение, пожертвования на нужды армии. Пленные французы в Саратове и губернии.

Н. Г. Чернышевский и Саратов. Крестьянское движение и его формы в первой половине XIX в.

Организация земских учреждений в губернии. Деятельность земства. Городские думы и их деятельность: хозяйственная, в области здравоохранения и культурно-просветительная. Саратовские губернаторы. П. А. Столыпин: биография и политический портрет.

Революционно-демократическое движение в Саратове и губернии в 1862 – 1866 годах. Кружок А. Х. Христофорова. Связи ишутинцев с Саратовом. Революционное и либеральное народничество в 70-80 годах. «Хождение в народ» 1874 г. и его провал. Кружок Ф. Гераклитова. Землевольческие поселения и их распад. Деятельность саратовского Центрального кружка партии Народная воля. Народничество 1890-х годов. Возникновение и деятельность первых социал-демократических организаций.

События первой русской революции в крае. Январская стачка протеста в Саратове и других городах. Рабочее и крестьянское движение в первой половине 1905 года. Деятельность леворадикальных партий. Нарастание революционного настроения масс во второй половине 1905 года. Саратовская губерния в дни Всероссийской политической стачки. Возникновение профсоюзов. Саратовский совет рабочих депутатов. Особенности крестьянского движения осенью 1905 года. Позиции различных политических сил и слоёв населения в революции. Местная администрация в борьбе с революцией. Затухание революционного движения в 1906 – 1907 годах. Выборы в I и II Государственные думы.

Политическая реакция и её проявления. Ход столыпинской аграрной реформы. Отношение к ней крестьянства. Оживление рабочего, крестьянского и демократического движения в 1910 – 1913 годах.

Саратовский край в годы первой мировой войны. Изменение структуры промышленности. Спад производства. Изменение состава и численности рабочих. Деревня в годы войны. Беженцы в губернии. Продовольственный вопрос. Немецкий вопрос в России и крае.

Нарастание массового рабочего, крестьянского и общедемократического движения в годы войны. Февральская революция. Рождение революционной власти в Саратове и крае.
10. Основные проблемы развития культуры Саратовского края в XIX-начале ХХ в.

Развитие народного образования в первой половине XIX в. Первые саратовские краеведы. Крепостные театры. Общедоступный городской театр. Памятники архитектуры периода русского классицизма в Саратове, Вольске. Благоустройство Саратова и уездных городов. Быт жителей Саратова и других городов края.

Развитие культуры в пореформенный период: Школы земские, министерские, церковно-приходские. Средние и средне-специальные учебные заведения. Борьба прогрессивной общественности за введение всеобщего начального образования. Открытие высших учебных заведений (университет, консерватория, высшие сельскохозяйственные курсы). Саратовцы – деятели науки и культуры.

Музыкально -драматическое искусство Саратовского края во второй половине XIX – начале XX в. Саратовский городской театр в 1850-1860-е гг. Театральное товарищество П.М. Медведева. Театральное дело в Саратове в конце XIX -начале XX вв. Оперное искусство в Саратове. Общедоступный драматический театр. Театр Очкина.

Открытие Радищевского музея – первого общедоступного музея и картинной галереи в стране. Первый русский национальный цирк братьев Никитиных. Архитектурные стили (эклектика и модерн) и памятники архитектуры городов края.

«Серебряный век» в художественной культуре Саратовского края. Творчество В.Э. Борисова-Мусатова. Художники – символисты (П.В. Кузнецов, П.С. Уткин) и выставка «Алая роза». К.С. Петров-Водкин.
11. Саратовского Поволжья в первое десятилетие советской власти (1917 – 1928 гг).: история и историография.
Экономическая и социально-политическая ситуация в Саратове и губернии накануне октябрьских событий. Общественные настроения и политическая ситуация. Октябрьские дни в Саратове. Областной съезд Советов Поволжья в Саратове 15-16 октября. Противостояние между саратовским Советом и городской Думой. Установление советской власти в Саратове. Сотрудничество большевиков и левых эсеров в условиях Саратовского Поволжья. Установление советской власти в губернии и основные факторы ее упрочнения. Формирование советского государственного аппарата. Первые социально-экономические мероприятия новой власти. Основные мероприятия местных властей в культурной сфере. Создание Трудовой Коммуны немцев Поволжья.

Втягивание губернии в полосу военных столкновений. Борьба с астраханским и уральским казачеством. Подавление эсеровского мятежа в Саратове 16-18 мая 1918 г. Бои с чехословаками и войсками Народной армии Самарского Комуча. Столкновения с уральцами, бои за Царицын. Саратовская губерния и колчаковское наступление, меры по стабилизации тыла весной 1919 г. Превращение Саратовской губернии большевиками в один важнейших плацдармов борьбы с деникинскими войсками. Борьба местных властей с разраставшемся крестьянским противобольшевистским движением на территории края. Складывание системы «военного коммунизма» на территории Саратовского Поволжья. Основные тенденции изучения различных сторон революции и гражданской войны в регионе советскими и постсоветскими историками.

Кризис политики «военного коммунизма» в губернии в начале 1921 г. Х съезд РКП(б). Переход к НЭПу в регионе: отличия этого процесса в Саратовской губернии и в немецкой автономии. Влияние голода 1921−1922 гг. на этот процесс. Засуха 1924 г. и ее последствия. Перестройка на рельсы НЭПа городской экономики. Стабилизация общественно-политической ситуации в регионе. Социально-экономическое развитие региона в условиях НЭПа. Классово-дифференцированный подход государства к частному сектору. Ликвидация организаций эсеров и меньшевиков. Ситуация в организациях РКП(б). Политическое просвещение. Коммунисты и Советы. Профсоюзы и комсомол. Положение церкви. Проблема детской беспризорности. Быт и медицинское обслуживание. Образование АССР НП. Основные направления культурного развития региона в 1920-е гг. Региональная историография проблем новой экономической политики.
12. История Саратовского Поволжья в годы сталинской модернизации (1929 – 1941 гг.)
Причины создания и разукрупнения Нижне-Волжского края. Образование Саратовского края и Саратовской области. Достижения и издержки индустриализации в Саратовской области (1928−1940 гг.). Трудовой энтузиазм масс: феномен социалистического соревнования. Изменения в составе рабочего класса. Социальные последствия индустриализации. Быт и доходы городского населения. Осуществление сплошной коллективизации в Саратовской области: этапы, методы, особенности. Проблема раскулачивания. Сопротивление крестьянства. Итоги сплошной коллективизации и цена преобразований. Голод 1932−1933 гг. Укрепление колхозно-совхозной системы в 1934−1940 гг. Материальное положение крестьянства. Политические процессы конца 1920-х – начала 1930-х гг. Репрессии середины тридцатых годов. Советы, профсоюзы, комсомол. Конституция 1936 г. Гонения на церковь. Основные направления культурного развития области в 1929 г. – начале 1941 г. Усиление идеологического давления в сфере культуры. Саратовская область накануне Великой Отечественной войны. Особенности социально-экономической, общественно-политической политической и культурной истории АССР НП. Региональная историографическая традиция изучения социально-экономических, политических и культурных процессов в Саратовском Поволжье в 1930-е гг.
13. Саратовский край в послевоенные годы (1941 – 1953): история и историография.
Саратовская область в годы Великой Отечественной войны. Мобилизация на фронт. Саратовцы на фронтах Великой Отечественной. Перестройка экономики на военный лад. Размещение эвакуированных предприятий и учреждений. Депортация немцев Поволжья. Изменение административно-территориального деления области. Положение в новых районах области. Оборонные мероприятия 1941−1943 гг. Саратовская промышленность в военные годы. Работа транспорта. Колхозная деревня в годы войны. Проблема рабочей силы. Культурная жизнь Саратова и области. Участие саратовцев во всенародном движении помощи фронту. Помощь госпиталям. Роль Саратовской области в восстановлении Сталинграда и Донбасса. Разноплановый характер региональной историографии военной тематики в советские и постсоветские годы.

Саратовская область в 1945−1953 гг. Трудности послевоенного развития. Общественно-политическая атмосфера в обществе. Настроения саратовцев. Работа органов власти. Промышленность Саратовской области в новых условиях. Работа транспорта. Отставание аграрного производства: причины и следствия. Неурожай и голод 1946−1947 гг. Условия труда и жизни саратовских колхозников в послевоенный период. Влияние идеологических кампаний послевоенного времени на состояние культурной жизни области. Власть и художественная интеллигенция Саратова. Изучение проблем развития Саратовской области в 1945−1953 гг. советскими и постсоветскими историками.
14. Саратовской область в 1953 – 1985 гг.: проблемы история и историография
Саратовская область в годы «хрущевского десятилетия». Изменение общественно-политической ситуации после смерти Сталина. Сооружение новых заводов газовой, строительной промышленности, Саратовской ГЭС, разработка новых месторождений нефти. Превращение Саратова в важнейший центр оборонной промышленности. Развитие транспортной инфраструктуры. Рост выпуска товаров народного потребления. Основные пути и методы повышения производительности труда. Освоение целинных земель в заволжских районах производства во второй половине 1950-х гг. Материально-техническая база МТС, кадровая политика в сфере аграрного производства. Замедление темпов развития сельского хозяйства в годы семилетки: причины и следствия. Изменения в материальном положении и культурном уровне населения Саратовской области. Расширение жилищного строительства. Влияние кризисной ситуации в сельском хозяйстве на обеспечение продовольствием жителей области в середине 1960-х годов. Культурная жизнь Саратова и области. Изучение проблем развития Саратовской области в 1953−1964 гг. советскими и постсоветскими историками.

Саратовская область в 1965−1985 гг. Промышленность и сельское хозяйство области в условиях реализации экономической реформы 1965 г.: достижения и противоречия. “Саратовская система качества”. Строительство новых промышленных объектов тяжелой, легкой промышленности, ТЭЦ, ГЭС, АЭС в области. Общесоюзное значение продукции саратовской промышленности. Развитие железнодорожного, речного, автомобильного и авиационного транспорта. Сельское хозяйство области в 1970-е − 1980-е гг.: достижения и основные проблемы. Развитие мелиорации сельскохозяйственных земель. Материально-бытовые условия населения области. Культурная жизнь Саратова и области. Проявления диссидентства. Состояние местной организации КПСС. Руководители области А. И. Шибаев, В. К. Гусев. Изучение проблем развития Саратовской области в 1965−1985 гг. советскими и постсоветскими историками.

15. История Саратовской области в годы перестройки и на современном этапе.
Состояние экономики области к середине 1980-х годов. Развитие перестроечных процессов в промышленности и аграрном секторе (общее и особенное), нарастание кризисных явлений (причины, проявления, последствия). Появление неформальных структур. Активизация религиозных организаций Национальные процессы. “Немецкий вопрос”. Организации КПСС и демократическая оппозиция. Выборы союзных и республиканских органов власти на альтернативной основе в 1989−1991 гг. Формирование новых местных Советов. Август 1991 г. в Саратовской области. Прекращение деятельности структур КПСС. Деятельность местных Советов в новых условиях. Саратовские организации партий и общественных движений. Формирование вертикали исполнительной власти после распада СССР. Роспуск местных Советов в октябре 1993 г. Выборы губернатора 1996 г. и 2000 г. Саратовская областная дума и представительные органы местного самоуправления. Инициативы губернаторов Д. Аяцкова, П. Ипатова, В. Радаева.

Внедрение рыночных отношений в экономику области. Появление новых финансово-банковские структур. Падение промышленного производства в 1990-е годы. Проведение приватизации в Саратовской области. Безработица. Свертывание производств машиностроительной, радиотехнической, химической промышленности. Бурное развитие торговли, сервисного обслуживания. Влияние перехода к рынку на аграрное производство. Реорганизация колхозов. Ухудшение материально-технической базы сельского хозяйства. Снижение объемов производства местной продукции растениеводства и животноводства. Разрушение животноводческих комплексов, мелиоративных систем, сельской инфраструктуры. Усилия местных властей по возрождению промышленности и сельского хозяйства. Строительство нового моста через Волгу.

Сложности адаптации населения к новым социально-экономическим условиям. Ухудшение материального положения основной части населения в 1990-е годы. Насыщение рынка потребительских товаров. Уменьшение жилищного строительства. Социальное расслоение населения. Саратовские “новые русские”. Осложнение криминогенной обстановки. Образование, наука, культура. Строительство новых объектов культуры. Расширение зарубежных связей.

Изучение проблем развития Саратовской области в 1985 г. – первом десятилетии XXI в. советскими и постсоветскими историками.

Выходные данные сборника:

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ ИЗУЧЕНИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ ИСТОРИИ НАУКИ

Калинченко Светлана Борисовна

д-р ист. наук, доцент кафедры философии и истории

Ставропольского государственного

аграрного университета, г. Ставрополь

METHODOLOGICAL APPROACHES OF THE REGIONAL STUDY OF THE HISTORY OF SCIENCE

Svetlana Kalinchenko

Doctor of historical sciences

Associate Professor of philosophy and history

of the Stavropol State Agrarian University, Stavropol

АННОТАЦИЯ

В статье анализируются некоторые методологические подходы изучения истории науки. Особое внимание уделяется рассмотрению науки как социального института. Дана характеристика экстернализму и интернализму, макроаналитической и микроаналитической стратегии науки. С помощью методологии новой локальной истории рассмотрены региональные составляющие развития науки.

ABSTRACT

The article analyses some of the methodological approaches for the study of the history of science. Special attention is paid to the review of science as a social institution. The characteristic of èksternalizm and externalism, makroanalitichesky and mikroanalitichesky strategy of science. Using the methodology of the new local history reviewed the regional components of the development of science.

Ключевые слова: методология; история науки; социальный подход; экстернализм; интернализм; региональные факторы; локальная история.

Keywords: methodology; history of science; social approach; èksternalizm; and externalism. regional factors; the local history.

Одним из наиболее позитивных явлений организации интеллектуальной деятельности за последний период времени является регионализация научной сферы. Фактически осуществляется процесс реальной модернизации научной системы на региональном уровне. Поэтому изучение регионального аспекта становления и функционирования научного пространства является перспективным направлением науковедческого анализа.

С точки зрения науки как всеобщего духовного феномена, наука в социальном плане не может быть ни региональной, ни национальной, поскольку познавательные законы носят всеохватывающий характер. Но при рассмотрении науки как социального образования и института культуры необходим анализ тех ее формообразований, которые связаны с национально-государственными и этнокультурными характеристиками общества, в том числе регионального.

Возрастание роли науки в обществе обусловило устойчивый интерес к науковедческой тематике. Основной проблемой исследования стал процесс взаимодействия науки и социума в ходе их исторического развития. Она была поставлена еще во второй половине ХIХ начале ХХ вв. в трудах К. Маркса, А. Декандоля, М. Вебера и др., когда стала заметнее общественная роль науки. В 20-30-е годы ХХ века эта проблема охватила достаточно широкие круги историков науки, как в СССР, так и за рубежом. Среди приверженцев исследования таких аспектов выступала Д. Бернал, В.И. Вернадский, Б.М. Гессен, Т.И. Райнов и др. Но если для первого из указанных периодов свойственен постановочный характер вопросов, то во второй – началось активное осмысление роли социальных факторов развития науки. С этого времени в мировой историко-научной мысли отчетливо обозначились два подхода к вопросу о движущих силах научного прогресса, а значит и к проблеме взаимоотношения науки и общества. Это так называемый экстернализм (признание определяющих для науки внешних, социальных воздействий) и интернализм (позиция, согласно которой развитие науки обусловлено действием внутренних когнитивных закономерностей, а социальное является лишь фоном) .

Каждый из двух подходов имеет свои сильные и слабые стороны. Положительной стороной интернализма является попытка выявить и проанализировать внутренние механизмы науки и элементы ее самоорганизации, но явно несостоятельно стремление вывести науку за пределы общества как системы. Напротив, экстерналисты рассматривают науку как одну из общественных структур, но при этом лишают науку права на относительную самостоятельность, фактически не уделяют должного внимания особенностям научной деятельности.

Марксистская методология, став господствующей в СССР к 30-м годам XXвека, предопределила значительное влияние экстерналистского подхода, который временами выступал в виде вульгарного социологизирования. Вместе с тем было бы ошибкой видеть в этом процессе отрицательные моменты. Экстернализм явился закономерным этапом в становлении социальной истории науки. Не случайно с середины 60-х годов ХХ века появился «бум» экстерналистских публикаций на Западе . Нельзя не согласится, что марксизм выработал четкие методологические принципы анализа науки как социального феномена. Однако в период 30-х гг. ХХ века сложность системы «наука-общество», с неизбежностью определила метафизическое понимание механизма их взаимодействия и, по сути, не могла не свестись либо к декларациям, либо к упрощенчеству. Но и такое положение в значительной степени стимулировало поиск в этом направлении. О возможности продуктивного использования разных подходов при анализе исторических фактов убедительно высказался В.П. Булдаков. Сославшись на всемирно известного историка Ф. Броделя, призвавшего историков не фокусироваться на единственной концепции, а «суммировать» их, Булдаков предлагает «проблему методологии свести к вопросу сбалансированного взаимодействия исследовательских методик» . Он предлагает использовать не только опыт «макроисториографии», который основывается на выявлении объективных закономерностей развития человечества и тесно связан с экономической историей, но и пропагандирует новые для историографии советского общества подходы и методы. В их числе антропологический подход, связанный с переносом центра тяжести на изучение «истории повседневности», «микроистории», т. е. на более углубленное постижение личности.

Предметом социальной истории науки является закономерности развития науки в связи с развитием общества, взаимодействие науки на разных этапах ее истории с экономикой, идеологией, политикой, культурой и т. п. Как справедливо отмечал английский историк естествознания Д. Найт, «прошли те времена, когда в истории науки господствовали ученые, которые следили за прогрессом теории или экспериментов, важных только для них, или философы, которые исследовали структуру аргументации, но мало интересовались историческими ситуациями» . В современных условиях только специалист-историк может восстановить «историческую ситуацию», являющуюся переплетением внутринаучных и социально обусловленных моментов.

Основная задача социальной истории науки – не только понять «изобретение знания, детерминируемого обществом в данный исторический период», но и связать саму возможность получения нового знания с конкретным историческим моментом и с ценностными ориентирами государственных институтов, неизбежно подстраивающихся под исторические реалии.

Возникновение и утверждение социальной истории науки определило два подхода в ее изучении. Макроаналитическая стратегия делает своим объектом взаимоотношение социальных структур и научного знания, влияния социальных изменений на сдвиги в научном знании, на взаимоотношение науки как социального института с другими социальными институтами, дисциплинарное научное знание и научное сообщество, научные дисциплины и их роль в трансляции знания в институциях образования и т. д. Социальная система, взятая в целом, рассматривается как матрица, в которой формируется, функционирует и развивается научное знание.

Сторонники микроаналитического подхода стремятся уйти от глобальных социологических схем и ограничиться осмыслением конкретно-исторических ситуаций роста научного знания в определенной культуре. Предметом их исследований являются отдельные научные открытия, полемика между учеными, выдвижение гипотез, построение теорий в определенном социокультурном контексте. В поле зрения анализа включается аспекты повседневной жизни ученого, его мировоззрение, поведение в научном сообществе и другие проблемы .

В основе сущности социального подхода лежит отношение к науке как особой форме деятельности, виду духовного производства. Этим социальный подход отличается от традиционного представления о науке как системе знаний. «Недостаток» последнего состоит в том, что при таком подходе упускается социальная сторона явления. Сейчас преодолено размежевание двух подходов, хотя специалисты, принадлежащие к разным дисциплинарным областям, сохраняют свои приоритеты.

В настоящее время значительное внимание в проблематике истории науки уделяется региональным факторам, поэтому необходимо определить основные элементы региональной науки.

Рассматривая региональную составляющую развития науки, следует учитывать ряд факторов, определяющих структуру, функции, пространственное размещение научной системы общества. Так, М.Д. Розин выделяет следующие черты становления и развития региональной науки. К ним относится: политико-административная составляющая, т.е. особенности политического устройства данного государства, его административное деление, специфика управления государством его отдельных территорий. Демо-экономическая – указывает на особенности системы расселения, уровень развития городской системы и размещения производительных сил, количество крупных социокультурных и экономических центров. Природно-интегральная - определяет агроклиматические условия, природные ресурсы, ландшафтные характеристики. Этнокультурно-социопсихологическиая - ориентирует на особенности психологии народа, систему его мировоззренческих установок, конфессиональную специфику, культурные традиции и т. д. Различаясь по своему значению данные черты, тесно связаны между собой, взаимообусловлены и в своей совокупности определяют не только основные параметры научного пространства, но и все другие черты социальной жизни. В своем развитии указанные факторы сохраняют влияние на формировании и функционировании научного процесса в регионах, определяют его социокультурную и национальную специфику .

В функционировании государственного научного пространства существенную роль играет центро-периферийное структурирование. В соответствии с ним выделяется столичная (центральная) и провинциальная (периферийная) наука. Соотношение названных составляющих оказывает влияние на формирование и развитие регионального научного пространства. Такие параметры научного процесса, как уровень концентрации научного потенциала, общей научной инфраструктуры и элитных учреждений в столице, воздействуют на научное развитие всех регионов страны. Многонациональный характер России, наличие в ее составе районов, обладающих этнокультурной спецификой, стали причиной того, что региональная наука существенно различалась между собой.

На пространственное развитие науки, функциональное размещение научных учреждений, их отраслевую структуру существенное воздействие оказывают перечисленные выше факторы. Политико-административный – определяет уровень самостоятельности региональных научных учреждений в своих исследованиях, их комплексный характер; демо-экономический – саму пространственную структур размещения учреждений науки; природно-интегральный – влияет на отраслевую структуру науки; этнокультурный - характеризует специфику научных направлений, межличностную коммуникацию в пределах регионального научного сообщества .

Однако региональное развитие науки в пределах одной государственной научной системы имеют общие черты в рамках общего научного пространства. Поэтому указанные процессы следует рассматривать как соотношение общегосударственного и регионального формирования и развития науки, как социального института в ее российском варианте.

Различаясь по своему характеру, данные особенности только в совокупности и взаимообусловленности определяют основные параметры научного пространства. Одновременно сама наука оказывает активное воздействие на социальную жизнь локального сообщества региона.

Одним из ведущих методологических подходов исследования региональной науки является новая локальная история.

Под «новой локальной историей» мы подразумеваем изучение истории региона в исследовательском поле общероссийской истории, с позиций междисциплинарного подхода, т. е. посредством применения к историческому объекту методов, выработанных гуманитарными науками в конце XX - начале XXI вв. При этом история региона рассматривается, прежде всего, как диалог с российской и мировой исторической наукой. Таким образом, «новая локальная история» выступает открытой моделью исторического познания.

Прежде всего, социокультурные процессы являются контекстом нашей исследовательской и образовательной деятельности. В этом случае «Регион» выступает не столько как территориально-географическое понятие, сколько как «микросообщество» в социокультурном пространстве, выступающее как единая система, обусловленная жизнедеятельностью человека в предложенных условиях историко-природного ландшафта и усилиями человека по изменению этого ландшафта. «Новая локальная история» изучает деятельность и отношения людей в их социальном и личностном взаимовлиянии в локальном и общероссийском пространстве. Это сообщество, в том числе и северокавказское, отличается относительной автономностью, что позволяет при изучении локальной истории увидеть ее особенности, уникальные проявления, свойственные именно местной социокультурной истории

Повышенный интерес к локальной истории в современной России, несомненно, обусловлен теми процессами регионализации, которые развернулись на постсоветском пространстве. Задача общественных и гуманитарных наук - способствовать развитию и решать современные проблемы общества.

Список литературы:

1. Булдаков В.П. Октябрь и ХХ век: теории и источники // 1917год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., Наука,1999. 123 с.
2. Булыгина Т.А., Маловичко С.И. Культура берегов и некоторые тенденции современной историографической культуры // Новая локальная история. Вып. 2. Новая локальная история: пограничные реки и культура берегов. Материалы второй Международной научной Интернет-конференции. Ставрополь, 2004. 218 с.
3. Келле В.Ж. Наука как компонент системы. М., Наука, 1998. 112 с.
4. Косарева Л.М. Внутренние и внешние факторы развития науки. - М., Наука, 1983. 96 с.
5. Огурцов А.П. Социальная история науки: стратегия, направления, проблемы // Принципы историографии естествознания: ХХ в../ Отв. Ред. С. Тимофеев. Спб., 2001. С. 34-67.
6. Розин М.Д. Научный Комплекс Северного Кавказа. Ростов - на- Дону, Издательство СКНЦ ВШ, 2000. 228 с.
7. Тимофеев И.С. Гуманизация истории естествознания: аксиологический подход // Ценностные аспекты развития науки. М. Наука,1990. 154 с.