Традиции и фольклорные праздники воронежского края. Народные традиции и календарные обряды воронежского края

Содержание

I . Введение……………………………………………..стр. 3 – 4

II . Культ предков……………………………………..стр. 4 – 6

III . Крестьянская повседневность русского населения Воронежского края (традиции конца XIX – начала XX в.). …………………………………..стр. 6 – 15

IV . Деревенские суеверия……………………………стр. 15 – 24

1.Аист…………………………………………….стр. 16

2.Баба – Яга ……………………………………..стр. 17 – 18

3. Бабай…………………………………………..стр. 18

4.Вода – царица………………………………....стр. 19 – 20

5.Гадание………………………………………...стр. 21 – 22

6.Гамаюн………………………………………...стр. 22 – 23

7.Каравай………………………………………..стр. 23 - 24

V . Послесловие………………………………………..стр. 25

VI . Приложение (фото, фотоиллюстрации) …………..стр. 26 – 32

VII . Библиография……………………………………стр. 33

VIII . Презентация на CD - RW

Живая старина. Русский народ, его обычаи, обряды, суеверия, традиции в православии .

Два чувства давно близки нам,

В них обретает сердце пищу,

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

На них основаны от века

По воле Бога самого

Самостоянье человека,

Залог величия его.

А.С.Пушкин

Введение

В озрождение духовности невозможно без обращения к истокам, без постижения и принятия ценностей национальной культуры. Колыбельная песня, хоровод, обряд, ритуальное действие помогают осознать многие актуальные проблемы развития и совершенствования человека: учат различать истинные и мнимые ценности, помогают понять, почему идеалом русского народа была не богатая, а Святая Русь.

В нынешнее время часто происходит подмена многих идеалов, разрушение взглядов предшествующих поколений, навязывание массовой культуры, чужеродных русскому народу мышления, образа жизни, поведения (доказательным примером является кощунственная акция в храме Христа Спасителя участниц рок – группы, осквернивших чувства глубоко верующих людей). Счастье заменяется суррогатами внешнего благополучия, зависимостью от одобряемых стандартных ценностей. Политические, социально – экономические проблемы, резкий отказ от старого незамедлительно сказались на падении уровня духовности нашего общества.

Развитие культуры, в первую очередь, подрастающего поколения – проблема, которая требует поиска оптимальных и эффективных путей её решения. Необходимо систематическое изучение культурных традиций русского народа. В народных песнях, играх, обрядах, праздниках накоплен и хранится прекрасный материал для развития нравственных, эстетических чувств, для расширения нашего кругозора и повышения культурного уровня.

Цели и задачи исследования:

Творческое и духовное развитие, освоение и понимание истоков народной культуры;

Приобщение к отечественной культуре, истории, самобытности традиций народов, проживающих на территории Воронежской области;

Раскрытие значения фольклора как средства активизации творческого мышления;

Создание условий для активизации поисковой и учебно-исследовательской деятельности учащихся.

Культ предков

Р абота по исследованию русской старины, культа предков открыла для меня удивительный, почти неизведанный, воистину чудесный мир тех верований, обычаев, обрядов, которым всецело предавались на протяжении тысячелетий наши предки - славяне, или, как они себя называли в глубочайшей древности, русы.

Русы... Слово это вобрало в себя просторы от Балтийского моря до Адриатики и от Эльбы до Волги - просторы, овеянные ветрами вечности.

История наших пращуров причудлива и полна загадок. Верно ли, что во времена великого переселения народов они явились в Европу из глубин Азии, из Индии, с Иранского нагорья? Каков был их единый праязык, из которого, как из семечка - яблоко, вырос и расцвёл широкошумный сад наречий и говоров? Над этими вопросами ученые ломают головы уже не одно столетие. Их затруднения понятны: материальных свидетельств нашей глубочайшей древности почти не сохранилось, как, впрочем, и изображений богов. А. С. Кайсаров в 1804 году в «Славянской и российской мифологии» писал, что в России потому не осталось следов языческих, дохристианских верований, что «предки наши весьма ревностно принялись за новую

свою веру; они разбили, уничтожили все и не хотели, чтобы потомству их остались признаки заблуждения, которому они дотоле предавались».

Такой непримиримостью отличались христиане во всех странах, однако если в Греции или Италии время сберегло хотя бы количество дивных мраморных изваяний, то деревянная Русь стояла среди лесов, a , как известно, Царь-огонь, разбушевавшись, не щадил ничего: ни людских жилищ, ни храмов, ни деревянных изображений богов, ни сведений о них, писанных древнейшими рунами на деревянных дощечках. Вот так и случилось, что лишь негромкие отголоски донеслись до нас из далей языческих, когда жил, цвёл, владычествовал причудливый мир.

Древо жизни славян – руссов тянется своими корнями в глубины первобытных эпох, палеолита и мезозоя. Тогда – то и зародились перворостки, первообразы нашего фольклора: богатырь Медвежье Ушко – получеловек – полумедведь, культ медвежьей лапы, культ Волоса – Велеса, заговоры сил природы, сказки о животных и стихийных явлениях природы («Морозко»).

Первобытные охотники изначально поклонялись, как сказано в «Слове об идолах» (12 век), упырям и берегиням, затем верховному владыке Роду и рожаницам Ладе и Леле – божествам живительных сил природы.

Переход к земледелию (IV – III тыс. до н.э.) отмечен возникновением земного божества Мать Сыра Земля (Мокошь). Землепашец уже обращает внимание на движение Солнца, Луны и звёзд, ведёт счёт по аграрно – магическому календарю. Возникает культ бога солнца Сварога и его отпрыска Сварожича – огня, культ солнечноликого Дажьбога.

Первое тысячелетие до н.э. – время возникновения богатырского эпоса, мифов и сказаний, дошедших до нас в обличье волшебных сказок, поверий, преданий о Золотом царстве, о богатыре – победителе Змея.

В последующие столетия на передний план в пантеоне язычества выдвигается громоносный Перун, покровитель воинов и князей. С его именем связан расцвет языческих верований накануне образования Киевской державы и в период её становления (IX - X вв.). Здесь язычество стало единственной государственной религией, а Перун – первобогом.

Принятие христианства почти не затронуло религиозные устои деревни.

Но и в городах языческие заговоры, обряды, поверья, выработанные на протяжении долгих веков, не могли исчезнуть бесследно. Даже князья, княгини и дружинники по – прежнему принимали участие в общенародных игрищах и празднествах, например в русалиях. Предводители дружин наведываются к волхвам, а их домочадцев врачуют вещие женки и чародейки. По свидетельству современников, церкви нередко пустовали, а гусляры, кощунники (сказители мифов и преданий) занимали толпы народа в любую погоду.

К началу XIII века на Руси окончательно сложилось двоеверие, дожившее и до наших дней, ибо в сознании нашего народа остатки древнейших языческих верований мирно уживаются с православной религией.

Древние боги были грозны, но справедливы, добры. Они как бы родственны людям, но в то же время призваны исполнять все их чаяния. Перун поражал молнией злодеев, Лель и Лада покровительствовали влюблённым, Чур оберегал границы владений, ну а лукавец Припекало приглядывал за гуляками. Мир языческих богов был величавым и в то же время простым, естественно слитым с бытом и бытием. Именно поэтому никак, даже под угрозой самых суровых запретов и расправ не могла душа народная отрешиться от древних поэтических верований. Верований, которыми жили наши предки, обожествлявшие - наравне с человекоподобными властителями громов, ветров и солнца – и самые малые, самые слабые, самые невинные явления природы и натуры человеческой. Как писал в прошлом веке знаток русских пословиц и обрядов И.М.Снегирёв¹, славянское язычество – это обожествление стихий. Ему вторил великий русский этнограф Ф.И.Буслаев²: «Язычники породнили душу со стихиями…»

И пусть ослабела в нашем славянском роде память о Радегасте, Белбоге, Полеле и Позвизде, но и по сию пору шутят с нами лешие, помогают домовые, озоруют водяные, соблазняют русалки и в то же время умоляют не забывать тех, в кого истово верили наши предки. Кто знает может быть, эти духи и боги и впрямь не исчезнут, будут живы в своём вышнем, заоблачном, божественном мире, если мы их не позабудем.

Крестьянская повседневность русского населения Воронежского края (традиции конца XIX – начала ХХ века).

Вера, суеверия, обряды, традиции православия

И зучение массовых явлений веры крестьян приводит к выводу об ошибочности противопоставления православия народного и церковного. Современное состояние науки со всей очевидностью убеждает во всей искусственности и ошибочности теорий «двоеверия», «бытового православия», «обрядоверия» и пр.

¹ И.М.Снегирёв – знаток русских пословиц и обрядов . ²Ф.И.Буслаев – великий русский этнограф.

В религиозных представления русских крестьян наследие языческого прошлого было значительным, но не равноценным православию.

На протяжении всей истории процесс взаимодействия официальной церкви и крестьянства был основан на компромиссе. Это взаимное приспособление произошло путем принятия крестьянским миром канонов православия и приспособлением церковью народных обычаев христианской догматике. Еще в XIX в. отмечалось, что русский крестьянин воспринял православие не как свод догм, а как обращенную к каждому истину, формирующую жизненные устои и отношения. Г.П. Федотов на основе изучения духовных русских стихов сделал вывод о том, что «русский мужик всегда мистик, если даже отходит от официального православия» Глубина веры определяется уровнем духовности, а не уровнем знаний о религии. Не ведая многих канонов и церковных установлений, коверкая некоторые молитвы, придавая, порой, большее значение внешней стороне обряда, крестьяне верили в Бога, как говорили в селе, «всем сердцем». Ощущение Иисуса Христа, по выражению Н.С. Лескова, у себя «за пазухой» воплотилось в простом и доверчивом восприятии Божественности силы и благодати, искренней любви к Богу, ощущении Его близости человеческой душе. По справедливому утверждению обер-прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева, крестьянин стремится к высшим идеалам жизни, убежденный в том, что цель его земного существования - находиться по ту сторону гроба, и он живет для вечности.
Православие – не просто составная часть культуры русского народа. Влияние его на жизнь поведения, формы проведения досуга, различные виды взаимопомощи формировались и приобрели присущие им черты под воздействием православия. В XIX в., как и в предыдущие столетия, крестьяне четко осознавали свою принадлежность к православной вере. Это выражалось в общепринятом обращении на сельских сходах – «Православные!». Православные традиции были органически вплетены в канву повседневной крестьянской жизни. Вера Христова зримо и незримо сопровождала крестьянина от рождения до смерти. Рубежные события в его жизни определялись христианскими таинствами – крещения, венчания, отпевания. Ощущение церковной соборности достигалось посредством участия в воскресной литургии и приобщения Святых Христовых Тайн (причастия).

Азы православной веры постигались в сельской семье через регулярные
действия – исполнения утреннего и вечернего правила, молитв перед едой, чтением слова Божьего (Евангелия) и зримые образы – креста, икон, священных предметов.

Цикл крестьянской жизни был неразрывно связан с церковным календарем. Церковные праздники являлись ориентирами, с которыми крестьяне соотносили все наиболее значимые события своей жизни. В повседневности они считали следующим образом: такое событие произошло на Покров, а не 1 октября; на заговенье осеннее, а не 15 октября; на Казанскую, а не 22 октября и т.д. Аналогичным образом крестьяне вели учет семейных событий: рождения, крещения, свадьбы и др. Говорили, что такому-то исполнилось, столько-то лет на Святого Илью-пророка (20 июля). К помощи Божьей, заступничеству Богородицы и «близким» молитвам святых

угодников крестьяне традиционно прибегали во время болезней. Орловский владыка в 1907 г. со ссылкой на наблюдения благочинных сообщал в Синод, что «при заболевании простой народ, прежде всего, спешит исповедаться и причаститься». В случае хронических и опасных болезней крестьяне давали обеты (отслужить молебен, пожертвовать на храм, совершить паломничество и т.п.) Данные обеты непременно исполнялись. Жители села искренне верили в целительную силу мощей угодников Божьих. «Нет, думает мужик, не может быть того, чтобы бессмертная душа этих угодников прошла мимо моих страданий и не пришла мне на помощь». Предметом почитания и поклонения были могилы подвижников, юродивых,
блаженных. Так могила блаженной Ксении Петербургской еще до канонизации стала местом паломничества и чудесного исцеления. С целью избавления от недуга крестьяне часто прибегали к постам. Брали обет держать пост в понедельник, помимо среды и пятницы или же говели целый год. Над больными людьми и не только пожилыми совершали таинство соборования. Не только в скорбях, но и в радости селяне обращались к Богу. Заказывали молебны перед началом и по окончанию того или иного важного дела. Перед новосельем служили «вхожую». Периодически приглашали сельского священника, чтобы тот совершил чин освящения жилища. После выгодной сделки, удачного приобретения, благополучных родов и т.п. спешили в храм, чтобы соборно совершить благодарственный молебен. Не забывали поминать о здравии родных и близких на Божественной литургии.

Наглядным проявлением усердия прихожан являлась постройка новых храмов и подновление существующих. Не имея возможности по каким-либо причинам посещать свои приходские храмы или же вовсе, лишившись таковых по причине пожара, жители даже небольших деревень и сел считали своим долгом сооружать новые храмы. Сельский храм был для деревни центром духовной жизни. В народе говорили, что «не стоит село без праведника». В 1884 г. правящий архиерей Курской епархии писал: «Народ привержен своим приходским храмам. В дни воскресные и праздничные с видимым усердием посещает храм Божий, а в Святую Четыредесятницу долг исповеди и причастия Св. Таин исполняет охотно. К признакам благочестивого настроения следует отнести заботливое попечение о благочестии храмов Божьих». В своем стремлении благоукрасить Дом молитвы местные жители порой жертвовали последние сбережения. По отчету благочинного 3-го Севского округа Орловской епархии в 1905 г. на сельские храмы было пожертвовано 2787 р., сумма довольно значительная для крестьян, если принять во внимание бывший недород хлеба в этой местности. Традиционной в деревне была натуральная помощь прихожан, оказываемая храму.

Все наиболее важные этапы в жизни крестьян были связаны с православием. Крестьяне верили в святость венца. В восприятии сельских жителей брак являлся не только жизненной необходимостью, но исполнением Божественной заповеди. Ему предшествовала целая череда сельских обрядов, в большинстве своем православных по своему содержанию. Так во время сватовства, когда согласие на будущий брак достигнуто, присутствующие зажигали свечи, усердно молились, после чего давали друг другу обещания, скрепляя их взаимным целованием. Обещание держалось

крепко, а нарушение считалось грехом. «Грешно будет нарушить слово, – говорили крестьяне, - этому предшествовало родительское благословление, когда отец и мать жениха осеняли иконой молодых, прося Господа, чтобы их брак был счастливым.
Советская власть, заменив таинство брака гражданским сожительством, настойчиво пыталась уничтожить религиозные обряды и в первую очередь венчание. Православное сознание деревни не принимало такие гражданские браки, считая их блудом.
Несмотря на активную пропаганду новой обрядности (красные свадьбы, гражданские похороны и октябрины¹), в селе она широкого распространения не получила.

По данным ГубРКИ за 1924 г. в Рассказовской волости Тамбовской губернии произошло: гражданских похорон – 7, октябрин – 13, свадеб комсомольских – 2, без венчания – 30. За 1 квартал 1927 г. в воронежских деревнях было зарегистрировано всего лишь 13 октябрин, 35 красных свадеб, 9 гражданских похорон.

Сохранению православных традиций в противовес, насаждаемых сверху советских обрядов, способствовало общественное мнение села. В 1924 г. крестьянка Полосина, жительница села Денисова Чернавской волости Елецкого уезда, писала в редакцию «Крестьянской газеты»: «Обычаи венчания, крещения и прочие религиозные обряды у наших баб сохраняются. Правда, молодежь приспосабливается к новым порядкам, но туго. Главное то, что бабушки и матушки твердо держатся старинных традиций. Запись без венчания не признают. Грозят всеми несчастьями на том и на этом свете». По православным понятиям семья являлась «малой церковью», т.е. призвана была блюсти основы христианской жизни каждого своего члена.

Носителями религиозных воззрений в патриархальной семье выступало старшее поколение. Они (старшие) всегда следили, чтобы молодежь не пропускала праздничные богослужения и аккуратно выполняла религиозные предписания. Под праздники читали Евангелие вслух, после ужина бабы становились на колени и наказывали детям молиться усердно. Ежедневные молитвы, как правило, пели и поэтому крестьянские дети с раннего возраста знали наизусть «Отче Наш», «Царю Небесный», «Богородица, Дева радуйся», «Достойно есть» и другие молитвы. В массе своей неграмотные крестьяне высоко ценили школу за то, что в ней их детей учили Закону Божьему. Тамбовский владыка в 1892 г. делился своими впечатлениями по этому вопросу. В отчете о состоянии епархии он в частности писал: «На воспитание детей своих – на обучение их грамоте и закону Божьему народ смотрит как на высокополезное дело. По возможности помогает этому благому делу». Сельский учитель Н. Бунаков писал в начале XX в., что, по мнению крестьян, школа дает знание Закона Божьего и позволяет детям участвовать в хорошая богослужении.

¹октябрины - существовавший в СССР (в первые годы советской власти) обычай – вместо крестин - торжественно, в кругу гостей нарекать новорождённого именем.

Крестьяне приветствовали участие своих детей в церковном хоре, высоко ценили умение читать Псалтырь, Часослов, Деяния. Данные земских обследований 80 – 90 гг. XIX в. и современные исследования убедительно говорят о преобладании духовно-нравственной литературы в круге чтения крестьян. В сообщении корреспондента из Орловской губернии, Малоархангельского уезда, Алексеевской волости (1889 г.) говорилось, что любимое чтение большинства крестьян – духовная литература. Особенно предпочитали ее пожилые и среднего возраста крестьяне и крестьянки. Будучи в большинстве своём неграмотными крестьяне любили чтение вслух. Предпочтение на таких коллективных читках отдавалось духовной литературе, особенно любили жители села слушать жития святых. Они просили: «Почитай нам про хороших людей. Пахать да сеять мы и без книжек выучимся, пожалуй – и тебя поучим, а вот как жить по Божьему – об этом нам хочется из книжки узнать».

В печатном слове крестьяне искали не практических советов для ведения хозяйства, а опыта духовного. Практический склад ума не мешал мужику понимать и ценить идеальные черты в человеке. Крестьянское сознание определенно связывало поведение человека с состоянием его веры. Для того чтобы у человека в деревне была хорошая репутация, он должен был регулярно посещать церковь и аккуратно выполнять все религиозные обряды, за чем наблюдала вся деревня. По данным питерского историка Б.Н. Миронова, вначале XX в. к исповеди на Пасху приходило 85 – 90 % православного населения старше 7 лет. В оценке крестьянами односельчанина его благочестие играло во многом определяющую роль. Положение и авторитет крестьянина в общине определялись не только его трудовыми навыками и умением вести хозяйство, но соблюдением им норм христианской морали. Помня о том, что «вера без дел мертва», крестьяне судили о человеке не по его внешней набожности, а по степени выполнения им Христовых заповедей.

Православные традиции находили свое выражение в соблюдении крестьянским населением религиозных установлений. Воронежский крестьянин И. Столяров в своих воспоминаниях о детстве в деревне (конец XIX в.) пишет, что посты в деревне соблюдались очень строго. Соблюдение постов (всего в году насчитывалось более двухсот постных дней) определяло режим питания сельской семьи, рацион потребляемых продуктов. В постные дни не пили молока не только взрослые, но и дети. Питались во время поста только квасом, кислой капустой, картофелем и пшенной кашей. К аналогичным выводам приходит и сторонний наблюдатель. Вот что по этому поводу говорит А.Х. Минх в своей книге, посвященной народным обычаям (1890 г.): «Русский народ строго соблюдает посты, решающийся без зазрения совести на кражу, сочтет страшным грехом оскоромиться в постный день. Крестьяне постятся в среду и пятницу. В Рождественский сочельник не едят до звезды, а в Крещенский до воды». По моему мнению, сельские жители в большей мере блюли формальную сторону поста и не в полной мере осознавали его духовное содержание. На вопрос: «Что грешнее, украсть или выпить молока в постный день?», крестьянский мальчик, не задумываясь, отвечает: «Выпить молока в постный день грешнее».
Крестьяне были убеждены, что спасение и обретение Царствия Небесного невозможно вне Церкви. В деревне детей обычно крестили на второй – третий день после рождения. В связи с отдаленностью сельского храма, весенней распутицей или страдной порой это событие могло быть отложено, но не более чем на месяц. По причине высокой детской смертности родители стремились принести ребенка к «святой купели» как можно раньше, считалось, что младенцы, умершие крещенными, становятся ангелами. Таинство Крещения совершалось в сельском храме в присутствии восприемников, которые отныне становились ответственными перед Богом за благочестивую жизнь своего крестника. По приходу из церкви устраивали крестины и накрывали праздничный стол. На почетное место усаживали кума и куму.

Следует отметить, что крестьяне придавали большое значение духовному родству. По наблюдениям в Моршанском уезде Тамбовской губернии, в середине XIX в. отмечалось, что крестьяне считают непростительным грехом поссориться с кумом или кумой. Желая избежать возможного греха, крестьяне предпочитали крестных брать из другого дома и не вступать в отношения духовного родства с домочадцам.
Значимость таинства крещения для крестьян выражалась в устойчивости этой духовной традиции, даже во времена официального безбожия. В 20-х гг ХХ в. в тамбовских деревнях некрещеных младенцев топили в проруби. Несмотря на яростные атаки воинствующего атеизма, крестьяне продолжали крестить своих детей, хорошо осознавая, что вне Церкви нет спасения. В тех деревнях, где церкви были закрыты и не было священников, прибегали к тайному крещению, которое совершали чернички. Приходской священник о. Иоанн в одной из своих проповедей вспоминал, как в памятные хрущевские времена, его, молодого сельского священника, председатель местного колхоза, коммунист, вел огородами, ночью, к себе домой, чтобы тот крестил его родившегося сына. Поистине христианским было отношение крестьян к смерти. Вера в бессмертие души и последующую загробную жизнь не рождали чувство страха перед ней как физическим явлением. С раннего детства близость смерти было явлением привычным. На глазах детей умирали их братья и сестры, дедушки и бабушки, иногда их родители. Часто они были свидетелями последних минут жизни своих соседей. Если крестьяне и испытывали страх, так это перед тем, чтобы не застал их смертный час «неуготованными». Пожилые крестьяне готовились к смерти соборованием, исповедью и причастием. Крестьяне относились к смерти, как событию неизбежному.

В своих воспоминаниях крестьянин И. Столяров писал, что «часто приходилось видеть старика на завалинке у избы, греющегося на солнышке и смиренно твердящего: «Боженька, наверное, забыл про меня, не хочет прислать мне смерть». Без малейшего драматизма крестьянин мог сказать своему близкому родственнику: «Не топтать тебе больше зеленой травушки, Петрович». И это была простая констатация факта, может быть, даже с элементом сочувствия. Казалось, что не стоит особенно расстраиваться, если кто-то очень болен или увечен и исход очевиден. К смерти пожилые крестьяне готовились заранее, старики отдавали последние распоряжения, а у старух всегда был готов узел с одеждой «на смерть».

Участниками этнографической экспедиции в 1993г. (Тамбовская область) был зафиксирован на основе рассказов старожилов интересный эпизод о том, что один старик заранее изготовил себе колоду (т.е. гроб) и до времени использовал ее для хранения в зиму яблок. В этом сюжете воплотилась вся полнота крестьянского бытия, соединившая в себе практицизм повседневности и сознания бренности земного существования.

Крестьяне делали все, чтобы проводить душу умершего родственника или соседа в мир иной достойным образом. По отзыву современника (1897 г.), «без напутствия исповедью и Св. Тайнами крестьяне не позволяют никому умереть». Когда человек умирал, ему спешили дать в руки зажженную свечу и поставить на окно чашку с водой. По народным поверьям считалось, что «тело-то грешное вымоется, а вот душа-то матушка, чтобы не осталась не мытой – так и ей должно приготовить искупаться».
С середины XIX в. обмыванием покойников в деревне занимались исключительно женщины. Нередко обмывальщицами были повивальные бабки, а также вдовы и девушки, отличавшиеся набожностью и давшие обет безбрачия. Обмывать покойников считалось дело богоугодным. В деревне говорили: «трех покойников обмоешь – все грехи отпущены будут, сорок обмоешь – сам безгрешным станешь». Обмывало тело одна женщина, две другие ей помогали. При этом читались молитвы.
После омовения и литии покойника клали в передний угол на скамьях, головой к иконам. На божницу ставили хлеб или блин, чтобы душа могла подкрепиться. До погребения кто-то из близких усопшего или приглашенная черничка неустанно читали Псалтырь. С умершим прощались всей деревней, каждый считал своим долгом поклониться «почившему в Бозе» соседу. Обычно приходили с приношениями (холстом, свечками, мукой и т.п.) «на помин души», иногда оказывает помощь деньгами. Старых людей хоронили обязательно «в свойской», молодых, как это стало обычным с конца XIX в., – в одежде из покупного материала; старух хоронили в поневах – обычай, державшийся еще и в первые годы советской власти. Похороны в селе всегда были церковными. Усопшего отпевали в церкви и предавали земле на сельском кладбище. На поминках обедала вся деревня в несколько смен. Малые поминки устраивались для родных на девятый, двадцатый и сороковой день. Как правило, поминали блинами с медом и кутьей.
Употребление лакомой пищи символизировало будущее наслаждение усопшего в райской обители. В течение шести недель на столе оставляли поминальную еду, а сами домочадцы усиленно молились о том, чтобы Господь простил новопреставленному рабу Божьему«грехи вольные и невольные» и «всели во дворы Твоя». Следует признать, что традиция христианского поминовения - одна из самых устойчивых традиций сельской жизни. И сегодня приходские храмы особенно многолюдны в поминальные дни.
Милосердие выступало отличительной чертой русского крестьянства. Смысл Евангельской любви находил свое воплощение в сострадании и сочувствии к несчастным, в бескорыстной помощи нуждающимся. Помещик К.К. Арсеньев в заметках о путешествии в Тамбовской губернии писал: «Сами голодая, крестьяне подают милостыню хлебом. Берут к себе в дом семьи погорельцев и бедняков. Так в с.Бояровке Моршанского уезда, в обыкновенной избе помещалось четыре семьи». «Все крестьяне нашей местности, – сообщал в конце XIX в. Ф.А. Костин из деревни Мешковой Болховского уезда Орловской губернии, – к погорельцам относятся с жалостью, стараются их утешить и помочь, как советом, так и делом». «Каждый крестьянин, – отмечал он далее, – «считает за счастье», если у него поселится погоревший сосед».
Обыденным в поведении жителей села являлась подача милостыни. «Крестьянин никогда не отказывал нищему в подаянии», – утверждал в конце XIX в. житель Брянского уезда. Об угощении крестьянами бедных «в любое время по мере своих сил», сообщали из Валуйского уезда Воронежского губернии. В Суджанском уезде Курской губернии по большим праздникам хозяйки брали с собой в церковь ржаные лепешки, вареники в деревянных мисках, бублики и пироги и по окончанию службы оделяли ими нищих. В 1908 г. благочинный 7-го Тамбовского округа сообщал в духовную консисторию, что «крестьяне никогда не отказывают просящим милостыню, любят принимать в доме странников». В повседневной жизни бескорыстную помощь бедным и неимущим крестьян не считали подвигом, а воспринимали как жертву Богу. Помня о словах Спасителя о том, «чтобы милостыня твоя была втайне, и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно», крестьяне практиковали тайную милостыню. «Потаенная милостынька» служила в деревне способом поминовения душ усопших. Вот что писала в своем очерке о народных обычаях Е. Всеволожская в конце XIX в. «Она (т.е. милостыня) раздается бедным бобылкам, стариками в течение 40 дней, по три милостыньки на каждую, и состоит из маленького пшеничного или полбенного хлебца, вроде просфоры и восковой свечки». Обычай тайной милостыни выступал способом поминовения и своеобразной формой сельской помочи, проявлением духовного подвига русского крестьянства. Современный этнограф И.А. Кремлева на основе расспроса старожил сделала вывод о широком распространении тайной милостыни в тамбовской деревне в конце XIX – начале XX в. и сохранении этого обычая в ряде мест и во второй половине XX в. Подчеркивая значимость этого богоугодного дела, информаторы говорили о том, что «тайными подаяниями люди свою душу очищали, свои грехи замаливали». Одна из крестьянок (Бондарский район Тамбовской области), вспоминая свое детство, рассказывала, что их отец клал на завалинку мясо, муку – бедным. Обряд тайной милостыни, по мнению Л.А. Тульцевой, сохранялся и в советский период, являясь составной частью поминальных ритуалов. «Собери бедному человеку, когда и чего хочешь. Тайная милостынька очень доходна Богу». В этих крестьянских словах видно четкое понимание евангельской сути обряда.

Особое сострадание селяне испытывали к узникам. Помня о том, что от тюрьмы и сумы не зарекаются, каждый стремился оказать милосердие несчастным. В народе на преступника смотрели как на жертву обстоятельств, как на падшего брата. В ряде мест преступление называли бедой. На Пасху и в другие праздники крестьяне одаривали и угощали арестантов. В Талызинской волости Орловской губернии на «Велик день, звали к себе разговляться всех, кто сидел под арестом в волостной тюрьме».

Одной из православных традиций в жизни русской деревни являлось паломничество (странничество). Наверное, не было в русском селе жителя, который хотя бы в один раз жизни не отправился на богомолье по святым местам. Вот свидетельство современника и его впечатления от увиденного в 1869 г. у села Новая Ляда, Тамбовского уезда, Тамбовской губернии. «Мы встречали богомольцев, идущих в воронежские и другие места, преимущественно бабы, между которыми мелькали и седые бороды старцев, согнувшихся под тяжестью мешков и торб, опираясь на длинные палки, бодро и скоро шагает этот люд по окраине дороги в тени леса». Мотивы, побуждавшие крестьян ходить на богомолье, были различны, но в основе их лежала устойчивая духовная потребность. Это стремление к покаянному очищению души, желание исцелиться от какой-либо болезни, получение жизненного совета и благословления от духовного лица, выполнение обета о посещении святого места, участие в престольном празднике и т.п. В Орловском уезде Орловской губернии крестьяне много ходили на богомолье: в Одрин-Николаевский монастырь в Карачаевском уезде для поклонения чудотворной иконе свт. Николая Угодника; в село Старое Болховского уезда к колодцу с явленной иконой Казанской Божьей Матери; в Клитель Брянского уезда к старцу – о. Стефанию. Благочинный Козловского округа Тамбовской епархии сообщал в духовную консисторию в 1908 г., что крестьяне любят совершать паломничество по святым местам: Киев, Троицко-Сергиева лавра, Воронеж, Задонск, Саров. Батюшка Серафим особо чтим местным населением. Редко кто из взрослых не поклонился Св. мощам. Из отчетов по Курской епархии за 1907 г. явствует, что «в минувшем году ходили в Киев, Воронеж, Чернигов, Саров и другие места на поклонение мощам святых угодников, на Афон и в Иерусалим отправлялись нередко».

Огромной притягательной силой для паломников из разных районов России обладали главные святыни Воронежской губернии – мощи преподобных Митрофания Воронежского¹ и Тихона Задонского². В «Материалах для географии и статистики России» отмечалось, что «дни представления и открытия мощей Святителя и Чудотворца Митрофана …из окольных и дальних мест стекается огромное число народа».В дни памяти свт. Тихона «в Задонском монастыре на четырех литургиях были сотни причастников, так что всего было приобщено св. Таин 20 тыс. человек преимущественно больных и убогих».

Православная вера русского села находила свое выражение в широкой практике общественных молебнов и крестных ходов. Такие молебны были распространены по всей России и совершались по инициативе общины или отдельных мирян. Тамбовский сельский священник писал, что молебны по приговору схода совершались по самым незаурядным случаям и совершались часто в полях. Поводы для молебнов могли быть различны – это начало и окончание полевых работ, первый выгон скота, засуха, безведрие, эпидемия и т.п. Описание крестного хода в засуху оставил в своих воспоминаниях митрополит Вениамин (Федченков). «Мужчины и женщины взяли крест, хоругви, иконы и под трезвон колоколов направились … куда же? На общее кладбище свое… И там мы сначала отслужили панихиду по всем усопшим. Оказалось, как мне разъяснил по пути батюшка, исстари велся этот обычай; живые молились по умершим, чтобы те помолились там богу о нуждах живых своих потомков и близких … мудрый и умилительный обычай святой Руси … Потом мы пошли с пением молитв по полям. Что это был за горячие молитвы! … В тот ли день или на другой пошел дождь… И я не помню из своей жизни случая, чтобы такие молебны вообще оставались без исполнения».

¹Митрофаний Воронежский – Воронежский епископ, причисленный к лику святых (1623 – 1703 гг.).

²Тихон Задонский – святитель, епископ Воронежский и Елецкий, канонизирован в 1861 году (1724 – 1783 гг.)

Соборной молитве крестьяне придавали особое значение. В селе говорили, «что Богу молиться, что на земле трудиться надо сообща, все вместе. Чтобы дома всей семьей, в поле – всем миром, таков закон».

Единство в вере, соборность – это та духовная основа жизни крестьян, которая, преодолевая имущественные различия, рождала ощущение христианского братства и зримого проявления деревенской солидарности. Длительный отрыв от церковной жизни прихода вел к охлаждению религиозных чувств крестьян отходников. Отхожие промыслы заметно способствуют разложению нравственной жизни простого народа. Закономерно, что пагубные последствия этого явления были замечены духовными пастырями. В отчете о состоянии Курской епархии за 1905 г. сообщалось: «Отправляясь в начале весны на заработки вполне религиозными и благомыслящими людьми, многие из крестьян возвращаются оттуда к осени нравственно испорченными и зараженными разными не только антирелигиозными, но ипротивоправительственными идеями. Духовенство епархии почти единогласно свидетельствует, что побывавшие на заработках заметно охладевают к св. церкви, свободно нарушают уставы ее и христианские обычаи». Просматривая рапорты благочинных тамбовской епархии начала ХХ в., замечаешь, как возрастала тревога и озабоченность сельского духовенства падением уровня религиозности среди жителей села и в первую очередь среди отходников. Приведем несколько таких свидетельств: «Духовенство презирают. Не кланяться священнику, не обнажают голову, не принимают благословление»; «постов не признают, над духовенством смеются»; «Отходники, возвращающие с заработков из Сибири, отличаются охлаждением к церкви, вольномыслием, не почитанием икон и церковных установлений»; «Молодое поколение возвращается на родину уже с другими нравственными и религиозными убеждениями. Подобные личности не считают своей обязанностью соблюдать посты, присутствовать при богослужении». Все указывало на возникшую тенденцию, которая если не разрушала, то существенно подтачивала духовные основы народной жизни. Утрата благочестия отходниками сопровождалась распространением в их среде порочного поведения. Благочинный 1-го Дмитровского округа Орловской епархии в 1905 г. утверждал, что «отходники заносят на родину склонность к разгулу, безнравственные песни, желание легкой жизни, недовольство трудовой жизнью по заветам отцов». Возросшая мобильность сельского населения, проникновение в деревню рыночных отношений, влияние города и рост социальных противоречий – все это накладывало отпечаток на духовную жизнь села, вносило в нее перемены, вело к закономерной деформации традиций, в т.ч. и православных.

IV . Деревенские суеверия

В XIX – начале XX в. в народном православии продолжали существовать суеверия и поверья, уходящие своими корнями в языческое прошлое. Двойственность крестьянского восприятия хорошо выражала пословица: «Бога люби, но черта не гневи». Причину жизненности сельских суеверий следует видеть в особенностях крестьянской ментальности и характере аграрного труда.

Аист

Истребитель гадов

В О ВРЕМЕНА незапамятные один из первых на земле людей попросил бога помочь ему в каком-то деле. Исполнив просьбу, бог вручил ему туго завязанный мешок с разными гадами и повелел выбросить куда угодно: в огонь, воду, пропасть или затащить на высокую скалу. Но остерег заглядывать в мешок: «Иначе не миновать тебе, смертный, беды!»

Любопытный человек пренебрег запретом всевышнего, развязал мешок - и всякая гадость расползлась по лику земли. Разгневанный господь отхлестал ослушника по заду раскаленным прутом, превратил в аиста-черногуза и повелел истреблять всех ползучих и поскакучих гадов. С тех пор зад у аистов черный, словно обожженный, а нос - красен от стыда.

Говорят также, будто осенью аисты перелетают зимовать в райские земли. Там они купаются в волшебном Человечьем озере - и превращаются в людей, а по весне, искупавшись в другом озере, Птичьем, возвращаются назад. В этом долгом путешествии туда и обратно они несут на своих спинах ласточек и трясогузок.

Аисты исконно селятся рядом с человеческим жильем, и еще в древности были подмечены в их поведении некоторые человеческие черты. Например, у аистов, как и у людей, по пять пальцев, птицы тоже плачут слезами. Они справляют свадьбы, собравшись вместе; привязаны к своим детям. Если самец погибает, самка тоже уходит из жизни. Она может пойти на смерть даже из-за ревности. Тогда по решению общего суда - своеобразного аистиного вече - неверного супруга тут же убивают клювом, причем он даже не сопротивляется.

Аисты, согласно молве, приносят людям детей, разгоняют грозовые тучи, предвещают счастливое замужество, избавляют от прострелов спине и лихорадки. Разорить гнездо аиста, а тем более убить птицу - значит накликать на себя беду неминучую: смерть близких, глухоту. Изба такого нечестивца обязательно сгорит, ибо аисты умеют «приворожить молнию или принесут в клюве горящие головни. Убитый аист плачет три, девять, десять, сорок дней, и все это время будут лить нескончаемые ливни, опустошая посевы. Чтобы их прекратить, в древности такого убитого аиста хоронили в гробике, подобном человеческому.

2.Баба-Яга

Баба-Яга (Яга-Ягинишна, Ягибиха, Ягишна) древнейший персонаж славянской мифологии. Первоначально это было божество смерти: женщина со змеиным хвостом, которая стерегла вход в подземный мир и провожала души почивших в царство мертвых. Этим она только напоминает древнегреческую деву змею Ехидну. Согласно античным мифам, от брака с Гераклом Ехидна родила скифов, а скифы считаются древнейшими предками славян. Не зря во всех сказках Баба-Яга играет очень важную роль, к ней порою прибегают герои как к последней надежде, последней помощнице - это бесспорные следы матриархата.

По другому поверью, Смерть передает усопших Бабе-Яге, вместе с которой она разъезжает по белу свету.

При этом Баба-Яга и подвластные ей ведьмы питаются душами покойников и оттого делаются легкими, как сами души.

Раньше верили, что Баба-Яга может жить в любой деревне, маскируясь под обычную женщину: ухаживать за скотом, стряпать, воспитывать детей. В этом представления о ней сближаются с представлениями об обычных ведьмах.

Но все-таки Баба-Яга - существо более опасное, обладающее куда большей силою, чем какая-то ведьма. Чаще всего она обитает в дремучем лесу, который издавна вселял страх в людей, поскольку воспринимался как граница между миром мертвых и живых. Не зря же ее избушка обнесена частоколом из человеческих костей и черепов, и во многих сказках Баба-Яга питается человечиной, да и сама зовется «костяная нога».

Так же, как: и Кощей Бессмертный (кощь - кость), она принадлежит сразу двум мирам: миру живых и миру мертвых. Отсюда ее почти безграничные возможности.

В волшебных сказках она действует в трех воплощениях. Яга-богатырша обладает мечом-кладенцом и на равных бьется с богатырями. Яга-похитительница крадет детей, иногда бросая их, уже мертвых, на крышу родного дома, но чаще всего унося в свою избушку на курьих ножках, или в чистое поле, или под землю. Из этой диковинной избы дети, да и взрослые, спасаются, перехитрив Ягибишну. И, наконец, Яга-дарительница приветливо встречает героя или героиню, вкусно угощает, парит в баньке, дает полезные советы, вручает коня или богатые дары, например, волшебный клубок, ведущий к чудесной цели, и т.д.

Эта старая колдунья не ходит пешком, а разъезжает по белу свету в железной ступе (то есть самокатной колеснице), и когда прогуливается, то понуждает ступу бежать скорее, ударяя железной же палицей или пестом. А чтобы, для известных ей причин, не видно было следов, заметаются они за нею особенными, к ступе приделанными метлою и помелом. Служат ей лягушки , черные коты, в их числе Кот Баюн, вороны и змеи: все существа, в которых уживается и угроза, и мудрость.

Даже когда Баба-Яга предстает в самом неприглядном виде и отличается лютостью натуры, она ведает будущее, обладает несметными сокровищами, тайными знаниями.

Почитание всех ее свойств отразилось не только в сказках, но и в загадках. В одной из них говорится так: «Баба-Яга, вилами нога, весь мир кормит, себя голодом морит». Речь идет о сохе-кормилице, самом важном в крестьянском обиходе орудии труда. Такую же огромную роль в жизни сказочного героя играет и загадочная, мудрая, страшная Баба-Яга.

3. Бабай

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Ай, бай, бай, бай,

Не ходи, старик Бабай,

Коням сена не давай,

Кони сена не едят,

Все на Полечку глядят.

Поля спит по ночам

И растет по часам.

Ай, бай, бай, бай,

Не ходи ты к нам, Бабай!

Бабай - сила, безусловно, нечистая, поэтому упоминать его следует осторожно. Не раз бывали случаи, когда сердитые родители говорили ребенку: «Черти бы тебя взяли!», или «Леший тебя возьми!», или «Бабай тебя забери!» - а потом дитя пропадало бесследно.

В народных мифологических представлениях это злой ночной дух, который живет в зарослях камыша, в ботве или в лесу. Когда приходит ночь, бабай из огорода или из леса приходит под окна и сторожит. Увидеть его можно в образе кривобокого старика с котомкой или большим мешком, в который он якобы забирает непослушных детей. Услышит капризы, детский плач - начинает шуметь, шуршать, скребется, стучит в окно. Очень опасно для детей встретиться с ним ночью на улице. Бабай приманивает их сладостями, которые на поверку оказываются сухими корками, лесными шишками либо конскими катышками.

Слово «бабай» родственно тюркским «баба», «бабай» - старик, дедушка. Бабай страшен нам, возможно, именно потому, что это слово сохранилось в народной памяти как напоминание о татаро-монгольском иге.

4. Вода-царица

В древних поверьях вода - это кровь живой Матери Сырой Земли, и опора, на которой покоится земля, и водораздел между миром живых и загробным царством.

Зовут ее в народе не иначе как «матушка», «царица». Еще на заре человеческой истории люди отчетливо сознавали великое значение водной стихии. Это подтверждает и мифология всех стран и всех народов, и позднейшие философские системы: как без огня нет культуры, так без воды нет и не может быть жизни. Сообразно с таким пониманием мировой роли воды языческие народы неизменно обоготворяли эту стихию как неиссякаемый источник жизни, как вечно живой родник, при помощи которого оплодотворялась другая великая стихия - земля.

Позднее, с распространением христианства, вера в божественное происхождение воды хотя и умерла, но на обломках ее выросло убеждение в святости и чудодейственной силе этой стихии. Одно из наследств седой старины - древняя, присущая не одному православному люду, слепая вера в родники и почтение к ним не как к источникам больших рек-кормилиц, а именно как к хранителям и раздавателям таинственных целебных сил. В доисторические времена вместо храмов посвящали богам ручьи и колодцы. Милостивым заботам этих существ и поручались такие места.

За нашими реками сохранились, в виде легенд, следы олицетворения их как живых существ богатырского склада. Известен рассказ о споре Волги с Вазузой по поводу старейшинства. Эти две реки порешили окончить свой спор таким образом: обе должны лечь спать, и та, которая встанет раньше и скорее добежит до Хвалынского (т. е. Каспийского) моря, будет первенствовать. Ночью Вазуза встала раньше и неслышно, прямым и ближним путем потекла вперед. Проснувшаяся Волга пошла ни тихо, ни скоро, а как надо. Но в Зубцове она догнала Вазузу, причем была в таком грозном виде, что соперница испугалась, назвалась меньшей сестрой и просила Волгу принять ее к себе на руки и донести до Хвалынского моря.

В народном представлении становились священными те колодцы, появление которых вызвано каким-либо чрезвычайным случаем, например, так называемые громовые (гремячие) ключи, бьющие из-под камня и происшедшие, по народному поверью, от удара грозы - огненных стрел Перуна.

Некоторые озера названы народом святыми, потому что с ними связаны поэтические легенды о потонувших городах и церквах. Из глубины этих озер благочестивым верующим людям слышатся звон колоколов, церковное пение и видятся кресты и купола затонувших храмов. Таково озеро Светлояр в Керженских заволжских лесах близ города Семенова. Оно до сих пор привлекает на свои берега тысячи людей, верящих, что в светлых струях пустынного лесного озера сохраняется чудесным образом исчезнувший во времена нашествия Батыя город Большой Китеж.

При погружении святого и животворящего креста из воды изгоняется дьявольская скверна, и потому всякая вода становится безукоризненно чистою и непременно святою, то есть снабженною благодатью врачевания не только недугов телесных, но и душевных. «Богоявленской воде» в этом отношении всюду придается первенствующее значение, и она, как святыня наивысшего разряда, вместе с благовещенскою просфорою и четверговою свечой, поставлялась на самое главное место в жилищах, в передний правый угол, к иконам. Пьют эту воду не иначе как натощак. При этом существует повсеместное непоколебимое верование, что эта вода, сберегаемая круглый год до новой, никогда не портится (не затхнет и не мутится), а если и случится что-нибудь подобное, то это объясняется прикосновением к сосуду чьей-либо нечистой руки. Точно так же повсюду сохраняется суеверное убеждение, что в верхних слоях освященной в чашах воды заключаются наиболее благодатные силы, устраняющие недуги и врачующие болезни.

Наш народ в прежнее время очень чтил дождевую воду. Выбегая на улицы босыми, с непокрытыми головами, селяне и горожане становились под благодатные небесные потоки первого весеннего дождя, пригоршнями набирали воду, чтобы вымыть лицо три раза; выносили чашки, собирая целебную влагу, и в крепко закупоренных бутылках сохраняли ее круглый год, до нового такого же дождя. Точь-в-точь так же почитал народ и весеннюю речную воду. Едва пройдет лед по рекам и ручьям, только что очистится вода, как все дети, взрослые и старики бежали на берег: зачерпывали пригоршнями воду и умывали три раза лицо, голову и руки.

Во многих гаданиях воде предоставлено главное место, подобно так называемому отчерпыванию воды и прощению у воды.

При болезни домашних животных или ввиду какой-либо неприятности окачивают водою крест или медный образок, стараясь спускать эту воду на уголья, облепленные воском и ранее опрыснутые богоявленскою водою; в то же время читают про себя самодельные молитвы и кропят и поят тех, кто нуждается во врачебной помощи. «Прощение у воды» испрашивается больным и обездоленным. Обычай этот покоится на том убеждении, что вода мстит за нанесенные ей оскорбления, насылая на людей болезни. Поэтому, чтобы избавиться от таких болезней, на воду опускают кусочек хлеба с низким поклоном: «Пришел-де я к тебе, матушка-вода, с повислой да с повинной головой, прости меня, простите и вы меня, водяные деды и прадеды!» Отступая по одному шагу назад, до трех раз повторяют этот приговор с поклоном и, во все время заклинаний, стараются ни с кем не разговаривать и не оборачиваться ни одного раза.

«Воде и огню бог волю дал», - говорит народ в утешение и успокоение на те случаи, когда нарушается в природе равновесие, и вода, в меру питавшая землю, из явной благотворительницы временно превращается в лютого врага, наводящего страх и отчаяние: «Где много воды - там жди беды»; «Хороши в батраках огонь да вода, а не дай им бог своим умом зажить».

5. Гадания

Человек всегда тревожится о судьбе своей, об успехе дел, о здоровье, о любви, норовит вопросить будущее. Такими же были наши предки, древние славяне. Они гадали вот так: метали вверх деревянные кружки, с одной стороны белые, с другой - черные; ляжет бело - значит, добро, дело выгорит, удача ждет; а если черное - берегись беды. Вопрошали о будущем коня Святовидова. Гадали по полету и крикам птиц, животных. Вглядывались в движение огня и дыма в костре. Глядя в бегущую воду, гадали по ее течению, пене и струям. В зачарованную Купальскую ночь юные девы опускали в волны венки с зажженными лучинками и следили за ними: у которой венок дальше всех проплывет, та будет всех счастливей, а у которой лучинка дольше гореть будет, та проживет долгую-предолгую жизнь!

Но самые интересные и таинственные гадания бывают, конечно, на Рождество или Крещенье. Только в рождественскую ночь можно принести к проруби коровью кожу и, усевшись на нее, загадать желание: например, оказаться в доме будущего жениха, или в царском дворце побывать, или в тридевятое царство слетать. Лишь наступит полночь, выйдут из проруби водяные бесы, подхватят кожу и полетят, куда велено: сами незримые и человека того незримым сделавши. Но уж когда назад полетят, будут спешить нырнуть в свою прорубь вместе с гадальщиком. Тут уж надо не зевать и вовремя сказать: «Чур сего места!» - а не то ждет неминучая погибель.

Еще льют золото, свинец или воск в воду, загадав, что хотят узнать, а потом разглядывают изображение и ищут в нем признаки грядущего. Некоторые в гадальную ночь слушают под окнами, и какое слово прежде услышат, по тому и предсказывают свою судьбу.

Девицы, конечно, в крещенский вечерок галиот на женихов. Гаданий таких великое множество! Например, берут в темноте из поленницы полено, и если оно гладкое, то муж будет хороший, а если суковатое, с трещинами, - то дурной и сердитый. А другие, напротив, верят, что если полено суковатое, то быть девице за богатым, а если попадется гладкое - то за бедным. Некоторые красавицы делают из прутиков мостик и кладут его на ночь под подушку, приговаривая: «Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот переведет меня через мост». Ну а потом только гляди, кто во сне приснится!

А вот самое страшное, но и самое верное крещенское гадание.

Девушка приходит в пустую комнат ставит на стол два обеденных прибора, зеркало и, глядя в зеркало, загадывает: Суженый-ряженый, приходи ко мне ужинать» Когда придет некто и станет смотреться через её плечо в зеркало, надо его зачурать и, запомнив будущего жениха, быстренько сказать: «Чур сего места!» - чтобы исчезла, вреда не причинив, та нечистая, неведомая сила, коя образ жениха принимала.

Надобно знать, однако, что всякое гадание - штука опасная. Судьба не любит, когда её пытают, а потому гадалки и ворожеи редко бывают счастливы, пусть даже и предрекают людям счастливую долю.

6. Гамаюн

Я люблю малиновый падун,

Листопад горящий и горючий,

Оттого стихи мои как тучи

С отдаленным громом теплых струн.

Так во сне рыдает Гамаюн

Что забытый туром бард могучий.

Н. КЛЮЕВ

Птица Гамаюн - посланница славянских богов, их глашатай. Она поет людям божественные гимны и провозвещает будущее тем, кто согласен слушать тайное.

В старинной «Книге, глаголемой Козмография » на карте изображена круглая равнина земли, омываемая со всех сторон рекою-океаном. На восточной стороне означен «остров Макарийский, первый под самым востоком солнца, близ блаженного рая; потому нарицают, что залетают в сей остров райские Гамаюн и Феникс и благоуханье износят чудное». Когда летит Гамаюн, с востока солнечного исходит смертоносная буря.

Гамаюн все на свете знает о п po исхождении земли и неба, богов и героев, людей и чудовищ, зверей и птиц. По древнему поверью крик птицы Гамаюн предвещает счастье.

ВЕЩЕЕ ПРОРОЧЕСТВО

ОДИН охотник выследил на берегу озера диковинную птицу с головой прекрасной девы. Она сидела на ветке и держала в когтях свиток с письменами. На нем значилось: «Неправдою весь свет пройдешь, да назад не воротишься!»

Охотник подкрался поближе и уже натянул было тетиву, как птицедева повернула голову и изрекла:

Как смеешь ты, жалкий смертный, поднимать оружие на меня, вещую птицу Гамаюн! Она взглянула охотнику в глаза, и тот сразу уснул. И привиделось ему во сне, будто спас он от разъяренного кабана двух сестер - Правду и Неправду. На вопрос, чего он хочет в награду, охотник отвечал:

Хочу увидеть весь белый свет. От края и до края.

Это невозможно, - сказала Правда. - Свет необъятен. В чужих землях тебя рано или поздно убьют или обратят в рабство. Твое желание невыполнимо.

Это возможно, - возразила ее сестра. - Но для этого ты должен стать моим рабом. И впредь жить неправдой: лгать, обманывать, кривить душой.

Охотник согласился. Прошло много лет. Повидав весь свет, он вернулся в родные края. Но никто его не узнал и не признал: оказывается, все его родное селение провалилось в разверзшуюся землю, а на этом месте появилось глубокое озеро.

Охотник долго ходил по берегу этого озера, скорбя об утратах. И вдруг заметил на ветке тот самый свиток со старинными письменами. На нем значилось: «Неправдою весь свет пройдешь, да назад не воротишься!»

Так оправдалось пророчество вещей птицы Гамаюн.

7. Каравай

В различных ритуалах восточных славян это обрядовый круглый хлеб с украшениями - и в то же время мифологическое существо, символ плодородия. Приготовление каравая было связано со множеством торжественных действий, обрядов, длившихся несколько дней при участии особенных жрецов (далее и в XVI-XVII вв. выли специальные придворные - «каравайчата») использовались архаические орудия, в частности, обрядовые жернова для приготовления муки. По словам старинной песни, «сам бог каравай месит»: люди просят бога спуститься с неба, чтобы помочь им месить тесто и печь. Связь каравая с богом отражается в его украинских названиях: дивень, дивний каравай.

В свадебных обрядах каравай, разломленный на две половинки, воплощал жениха и невесту. Принадлежал он также светилам, в белорусской обрядовой поэзии отождествлялся с солнцем и месяцем. Согласно сказаниям, каравай вернувшийся с неба, видел там месяц с зарёй и звезды. Настоящий обрядовый каравай украшался исконными символами: изображением мирового древа и фигурками птиц и животных.

П риверженность жителей деревни суевериям отмечало сельское духовенство. «Не исчезли еще в народе и остатки языческих суеверий, например вера в ворожбу, гадания, разные приметы» – признавалось в отчете о состоянии воронежской епархии за 1915 г. И в отчете следующего года находим аналогичное утверждение о том, что «народ все еще склонен к суевериям, которые распространены главным образом среди женщин». Суеверие крестьян проистекало из самого образа жизни, существования на грани выживания, полной зависимости его от капризов природных и мистических сил. В силу этого аграрная магия в духовном мире пахаря играла особую роль. Все действия были направлены на то, чтобы максимально оградить урожай, скот от неблагоприятного влияния.

Этнографические исследования конца XIX в. выявили широкое распространение и примерное единообразие народной демонологии. Один из современников писал: «Народ православный доныне верит в чудодейственную силу заговоров, заклинаний, в колдовство, порчу, наговоры, в существование домовых, русалок, ведьм, лешего».

Сельские обряды являются одной из форм народной памяти, в которой сконцентрирован вековой опыт отношения человека к окружающему миру. Изучение крестьянских обрядов даёт исследователю богатый материал для научного осмысления содержания и основных черт сельской повседневности.

Послесловие

К раеведение возрождается. Это особенно необходимо сейчас, когда нависает опасность отрыва населения, молодёжи, детей от своих корней, своих истоков.

Падение нравственности, утрату совести напрямую можно связать с отрывом человека от земли, от своих корней, от вековых традиций. К сожалению, часто так бывает, что молодёжь живёт будущим и спокойно расстаётся со своей малой родиной.

Академик Д.С.Лихачёв¹ говорил: «Любовь к родному краю, знание его истории – основа, на которой только и может осуществляться рост духовной культуры и всего общества».

Я могу сказать, что изучение родного края, национальных традиций и обычаев является основным направлением туристско – краеведческой деятельности школьников нашего села. Ведь мы не имеем права превращаться в «Иванов, не помнящих своего родства»

¹Д.С.Лихачёв, «Письма о добром». – СПб, 2007 г.

VI . Приложение.

Баба - Яга

Водяной

Птица Гамаюн

Лель

бабай

Царица - Вода

Древние обряды и современность

Под венец

Обряд крещения

У чучела Масленицы

Проводы Масленицы

щедрование

VII . Библиография .

Глаголева О.В. Великие православные праздники. М., 2010

Грушко Е.А., Медведев Ю.М. Русские легенды и предания. М., 2006

Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993

Лихачёв Д.С. Письма о добром. СПб., 2007

Миролюбов Ю.А. Язычество древних славян. М., 1995

Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. М., 2007

Коренева А.В. 2007

УДК 394.262 1470.324) «19»

КАЛЕНДАРНЫЕ ОБЫЧАИ И ОБРЯДЫ КРЕСТЬЯН ВОРОНЕЖСКОЙ ГУБЕРНИИ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА

В статье дается обзор календарных обычаев и обрядов крестьян Воронежской губернии в начале XX века, начиная с зимнего и заканчивая осенним периодами земледельческого календаря. Он позволил выявить элементы повторяемости разных периодов и раскрыть их непрерывность. Объясняя степень сохранности ритуалов, обнаруживаются архаичные элементы традиционной культуры во взаимосвязи с мировоззрением крестьян.

Ключевые слова: народный земледельческий календарь, обрядовые действия, обычаи и традиции, мировоззрение крестьян.

Крестьянская жизнь начала XX в. по-прежнему регламентировалась созданным еще в древности земледельческим календарем. Он был четко привязан к религиозным датам и праздникам, учитывал цикл сельскохозяйственных работ и их сезонность. Хозяйственные и климатические изменения находили отражение в разнообразных обычаях и обрядах. В них содержались зашифрованные элементы рациональных знаний и навыков, приобретенных в процессе привыкания сотен поколений к окружающей среде.

В отечественной историографии усилиями, прежде всего, В.Я. Проппа, В.И. Чиче-рова, Д.К. Зеленина и другими исследователями удалось раскрыть содержание аграрных праздников восточных славян1, самобытность их культурных традиций2, рассмотреть календарь в аспекте его семантики и функционирования в системе традиционной культу-ры3. В тоже время, не все регионы страны в равной мере подверглись изучению. Так, календарь Воронежского края, описанный в статьях краеведов и этнографов, начиная с XIX в., не дает возможность в полном объеме рассмотреть весь годовой цикл4.

Для уточнения и систематизации материала необходимо привлечение ранее не публиковавшихся архивных материалов. В качестве основного источника использованы полевые записи кабинета народной музыки Воронежской государственной Академии искусств, что позволит глубже рассмотреть календарный год как единый цикл и выявить не только элементы повторяемости в обрядах разных периодов, но и обнаружить его непрерывность.

В Воронежской губернии, как и повсеместно в русской традиции, начало нового земледельческого цикла у крестьян связывалось с зимними святками, знаменующими наступление нового солнечного года (25 декабря - 6 января по старому стилю)5. Под влиянием православной христианской церкви Святки стали связывать с рождественскими обрядами и отмечать по церковному календарю - от Рождества до Крещения. Их сов-

1 Пропп В.Я. Русские аграрные праздники (опыт историко-этнографического исследования). М.: Лабиринт, 2000; Чичеров В. И. Зимний период русского земледельческого календаря ХУІ-ХІХ веков. (Очерки по истории народных верований). М., 1957; Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 1901 - 1913. М., 1999; Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов, XIX - нач. XX в. М.: Наука, 1979; Виноградова Л. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян: Генезис и типология колядования. М., 1982; Агапкина Т.А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл. М.: «Индрик», 2002.

2 Чижикова Л. Н. Русско-украинское пограничье. История и судьбы традиционно-бытовой культуры (XIX - XX в.) / Отв. ред. К. В. Чистов. М.: Наука, 1988. .

3 Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX- XX в. Л.: Наука, 1998; Пашина О. А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М, 1998.

4 Памятная книжка Воронежской губернии на 1905 г. Воронеж, 1905. 492 с.; Памятная книжка Воронежской губернии на 1910 г. Воронеж, 1910. 320 с.; Памятная книжка Воронежской губернии на 1914 Воронеж, 1914.

5 Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов. М.: Вост. Лит., 1996. С. 203.

А.В. КОРЕНЕВА

Воронежский музыкальный колледж им. Ростроповичей

падение по времени (начало года) способствовало смысловому сближению языческой святочной обрядности с христианской.

Зимние обряды, совершавшиеся в Воронежской губернии, содержали традиционные компоненты, характерные для восточных славян: поздравительные обходы дворов, колядование, магические действа с хлебом и зерном, поминальные обряды, обрядовую еду, гадания, ряжение. Ритуальными действиями крестьяне стремились воздействовать на природу, с целью получения хорошего урожая. Так, обход дворов на Святки совершался несколько раз: накануне Рождества, утром в день Рождества, вечером под Новый год и утром Нового года, сопровождалясь пением специальных песен - колядок или авсеней. После их следовало обязательное угощение колядующих. В случае недостаточного одаривания или отказа в Нижнедевицком уезде Воронежской губернии колядующие произносили угрозы и даже выполняли их, например, могли сломать ворота. В с. Коротояк Острогожского уезда говорили так: «Кто давал пирага, таму желали счастья и здаровья»6.

Колядующие разграничивались по возрастному признаку: дети, молодежь и пожилые люди ходили отдельно. Под Новый год дети ходили и посыпали избы и хозяев зерном со словами: «Сею-вею, насеваю, с Новым годам паздравляю...». В северных районах губернии был распространен обычай обхода дворов пастухом7.

Поминальные обряды происходили в форме разжигания ритуальных костров из соломы. В с. Истобное Нижнедевицкого уезда под Новый год и Рождество жгли снопы: «обогревали своих родителей»8. По мнению В.Я. Проппа «поминовение усопших в разных формах есть одни из постоянных элементов аграрных обрядов, празднеств»9.

Рождественский ужин представлял собой поминальный стол. Одним из непременных блюд являлась кутья. В с. Шубное Острогожского уезда «варили перловую кутью10. Для земледельцев очень важно было употребление такой еды в наступающем новом году, так как зерна и ягоды имели символику возрождения жизни.

Во время святочных гаданий крестьяне хотели узнать свое будущее11. В с. Ростошь Валуйского уезда был распространен обычай «выстраивания» колодца, чтобы во сне пришел суженый. В с. Ситное Воронежского уезда сыпали овес к дверям и приговаривали: «Суженый-ряженый приходи ко мне косить, а я буду вязать»12. В сл. Осетровка Бо-гучарского уезда разновидностью гаданий было подслушивание имени жениха, в с. Пузе-во Бобровского уезда - гадание с зеркалом13.

В основе ряжения лежит идея перевоплощения человека в какое-то другое существо, его связь с потусторонним миром14. В Воронежской губернии рядились дикими и домашними животными, стариками, цыганами.

Завершение Святок отмечали обряды и обычаи Крещения (6/19 января): в сопровождении священника совершались крестные ходы к «Ердани» - проруби, имевшей форму круга или креста. В ней купались с целью очищения и обливали священной водой скотину. В с. Шубное Острогожского уезда для защиты от злых духов на дверях домов рисовали мелом кресты («закрещивали» злых духов). В этот день выпускали голубей и стреляли вверх из ружья15.

После Крещения наступало время крестьянских свадеб - Мясоед (так называли несколько недель до Масленицы - единственного праздника крестьянского земледельческого цикла, не получившего христианского толкования). В это время ели очень много масленой пищи. Праздник носит переходный характер: сочетает элементы весенней и

6 Воронежская Государственная Академия искусств. Архив кабинета народной музыки (ВГАИ АКНМ). №23/10.

7 Там же. № 453/18; № 456/36.

8 Земцовский И. Мелодика календарных песен. Л., 1975. С. 178.

9 Пропп В.Я. Русские аграрные праздники (опыт историко-этнографического исследования). М.: Лабиринт, 2000. С. 25.

10 ВГАИ АКНМ. № 55/20, 22, 23; № 64/3-5.

11 Чичеров В.И. Зимний период русского земледельческого календаря XVI-XIX веков. (Очерки по истории народных верований). М., 1957. С. 85.

12 ВГАИ АКНМ. № 656/3, 9, 28, 29; № 817/17, 18-22.

13 Там же. № 661/4, 8, 10; № 576/1, 8.

14 Чичеров В.И. Зимний период русского земледельческого календаря XVI-XIX веков. (Очерки по истории народных верований). М., 1957. С. 3.

15 ВГАИ АКНМ. № 55/20, 22, 23.

зимней обрядности. С приближением весны у земледельцев начинался весенний цикл обрядов, когда было необходимо готовиться к предстоящим полевым работам16. В это время исполнялись обряды, изгонявшие зиму, и встречающие весну, которая несла свет, тепло и пробуждение природы17. Следующий за Масленицей понедельник в сл. Березовка Новохоперского уезда назывался «тожики» или «тужики», «нету ничего - ни блинов, ни масла уже, квасок, да картошечка»18.

Поминальным кушаньем на этой неделе были блины. В с. Пекшево Воронежского уезда в пищу еще употребляли и рыбу19. Первый блин, испеченный на Масленицу, предназначался умершим предкам. Его клали к иконам «в угол - к родителям», где он должен был пролежать три дня, после чего его отдавали скотине. В сл. Березовка Новохоперского уезда на Масленицу было принято раздавать блины20.

Обряды семейно-брачной тематики, присутствующие в зимних святках, несли продуцирующую функцию, способствовали пробуждению земли и росту культурных растений, обеспечивали будущий урожай21. Так, в первый день Масленицы в с. Гремячье Воронежского уезда молодые ходили в гости к теще на блины. В с. Копанище Острогожского уезда молодые в прощенный день шли к родителям невесты, по дороге молодая угощала детей орешками, сделанными из хлебного теста, и семечками22.

На масленичной неделе были широко распространены кулачные бои, в которых принимали участие одни мужчины, а женщины присутствовали в роли зрительниц.

Большой комплекс обрядовых действий на Масленицу был связан с аграрной и скотоводческой деятельностью человека. В Воронежском уезде в это время катались с гор на плетенках23, в Россошанском - на лошадях и качелях, высота взлета которых служила символом мощного роста растений24.

Другими ритуальными действиями были зажигание костров и проводы или похороны чучела Масленицы, изготавливаемого из соломы. В с. Краснолипье Острогожского уезда чучело делали в виде снопа25. «Масленичные костры... это и проводы Масленицы как календарного периода, и один из способов уничтожения мифологических персонажей, старых, ненужных вещей и выпроваживание духов предков, всю масленичную неделю незримо присутствовавших в мире людей»26.

Обычай ряженья на Масленицу бытовал в с. Ростошь Валуйского уезда: девушки одевали на себя несколько юбок27.

В последний день Масленицы, Прощеное воскресенье, просили прощенья не только у своих самых близких родственников, но и у всех членов сельской общины. В с. Сенное Воронежского уезда в этот день ходили на кладбище «к родителям» и там просили прощенье28.

Необходимо отметить, что в традиционном праздновании Масленицы к концу 30-х гг. сохранились архаичные, наиболее существенные элементы этого обряда: поминальные обряды, ритуальная еда и кулачные бои.

Весенний период крестьянского календарного цикла определялся началом Великого поста и начинался с празднования Встречи весны. В народе этот праздник, соответствующий христианскому Дню памяти сорока мучеников (22 марта), называют Сороки.

16 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М., 1998. С. 221.

17 Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов, XIX

Нач. XX в. М.: Наука, 1979. С. 11.

18 ВГАИ АКНМ. № 246/2, 31; № 715/15, 60.

19 ВГАИ АКНМ. № 815/13, 15.

20 Там же. № 813/11-15, 20; № 818/36.

21 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М., 1998. С. 230.

22 ВГАИ АКНМ. № 200/20.

23 Там же. № 261/12; № 354/18; № 355/6.

24 Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 1901 - 1913. М.: Индрик, 1994. С.380.

25 ВГАИ АКНМ. № 565/14.

26 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М., 1998. С. 228.

27 ВГАИ АКНМ. № 656/3, 9, 28, 29.

28 Там же. № 818/36.

В Воронежской губернии, как и в целом в русской традиции, наступление весны крестьяне связывали с прилетом птиц: дети исполняли специальные песенки - заклички весны, в которых призывали быстрее прилететь жаворонков. Так же выпекали «жаворонков» - обрядовое печенье в форме птичек из пресного или кислого теста, с которым дети залезали на заборы, крыши домов, скирды соломы, подбрасывали птичек вверх29. Существовал обычай в жаворонков запекать денежку и гадать - кому она достанется, тот будет счастливым30.

Следующий весенний праздник, почитаемый крестьянами - Благовещенье. Отмечался он по старому стилю 25 марта (по новому - 7 апреля) и до настоящего времени остается одним из главнейших христианских праздников. Так, «черты древнеязыческих богинь Живы, Лады, слились с христианскими понятиями о Богоматери, покровительнице труждающихся и обремененных»31.

В середине четвертой недели Поста отмечался праздник - Середокрестие, когда в ночь со среды на четверг Пост, как говорили в народе, «переламывался пополам». В этот день приготавливали обрядовое печенье в форме крестов и ходили в церковь.

Воскресенье, предшествующее Светлому Христову Воскресенью, называется вербным. Крестьяне шли домой из церкви с освященными ветками вербы, слегка «хлестали» ими всех членов семьи и скотину. Считалось, что это придаст всем здоровья, очистит духовно и предохранит от болезней32. Принесенная в дом верба означала «присутствие душ предков на земле» и хранили ее до первого выгона скота33.

В дни последней недели Поста выделялся Великий четверг - день духовного очищения, принятия таинства покаяния. Распространенным обычаем было очищение водой

Умывание, обливание, иногда купание, уборка дома. В народе четверг называется «чистым».

В пасхальном ритуале важное место занимала обрядовая еда: пасха, кулич и крашеные яйца. В этот день играли, катались на качелях, водили хороводы, ходили на кладбище и там катали яйца по могилам, а потом отдавали их детям34.

Одним их обрядов, совершавшихся в этот день, был пасхальный обход дворов, который перекликается с обходом дворов на Святки. Отличием является то, что в это время по дворам ходили дети и собирали яйца.

Пасха является самым большим христианским праздником, вследствие чего наблюдается малочисленность народных обычаев, приуроченных к ней. Несмотря на запреты духовенства, крестьяне оставались верными своим традициям: продолжали водить хороводы и кататься на качелях. Они верили, что все эти действия помогут получить и сохранить хороший урожай, обеспечат растительности быстрый рост. В последний день пасхальной недели (в первое воскресенье после Пасхи) отмечали праздник Красная горка35. В этот день поминали родителей, ходили на кладбище36.

Следующим праздником весеннего цикла отмечалось Преполовение (на 25-й день после Пасхи). В с. Ростошь Валуйского уезда Воронежской губернии «сохой делают круг в земле, а в нем крест»37. По мнению крестьян, обряд способствовал избавлению от какого-либо бедствия - эпидемии или засухи.

Значительное место занимал Егорьев день - первый выгон скота. В народном сознании Егорий был покровителем диких зверей и хранителем домашнего скота. Совершавшиеся обряды, были направлены на оберег скота и усиление плодородия. Крестьяне считали, что первый раз выгонять скотину в поле надо обязательно на Егория и ударять освященной веточкой вербы, сохранившейся от праздника Вербного воскресенья. В с. Козловка Валуйского уезда на

29 ВГАИ АКНМ. № 550/10, 11, 13.

30 Там же. № 853/39, 43.

31 Коринфский А.А. Народная Русь: Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. М.: Моск. Рабочий, 1995. С. 180.

32 ВГАИ АКНМ. № 431/24.

33 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М., 1998. С. 30.

34 ВГАИ АКНМ. № 428/51; № 863/16, 21.

35 Коринфский А.А. Народная Русь: Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. М.: Моск. Рабочий, 1995. С. 227.

36 ВГАИ АКНМ. № 815/13, 15; № 446/2.

37 Там же. № 657/1.

Егория с вербой выгоняли скот, со словами: «Верба хлест бей да слез, Да краснае яичка, да бела малачко»38. Хозяева одаривали пастухов обрядовой пищей: хлебом, пирогами, яйцами, салом, молоком, маслом.

На сороковой день после Пасхи отмечался праздник Вознесения, к которому крестьяне приурочили действия, способствовавшие росту посевов и увеличению урожая. В этот день выпекали специальное обрядовое печенье - «лесенки»39.

Главное место в цикле весенне-летних праздников принадлежит Троице (празднуется на пятидесятый день после Пасхи). Он «осознается как пограничный между весной и летом, так как приходится на пик расцвета природы»40, «связан с культом растительности»41. В Воронежской губернии этот обрядовый комплекс включал в себя следующие ритуальные действия: украшение домов травою и цветами, ветвями березы и клена, кумле-ние, гадания, кулачные бои, завивание венков, поминовение предков, обрядовые игрища.

Основной зеленью на Троицу были ветви березы42. Крестьяне украшали ими дома для придания силы своей семье и хозяйству. Принесенная из леса зелень должна была обеспечить плодородие, урожай, принести здоровье живущим в доме, предохранить от всего нечистого и вредоносного43. Бытовал обычай оставлять троицкую траву после праздника, потому что она считалась целебной и ее «хранили как лекарство». В с. Солдатское Нижнедевицкого уезда с Троицы засушивали травы и потом прикладывали к больному месту, лечили скотину44.

Распространенным обрядом было завивание венков из травы или веток клена. В с. Болдыревка Острогожского уезда говорили: «вянки завивали, значит гулять по сялу»45. На венках гадали: бросали в воду и смотрели, если утонет - значит, несчастье будет, а если поплывет - благополучная жизнь.

Одним их характерных ритуальных действ в Воронежской губернии был обряд кумления46, во время которого в с. Копанище Острогожского уезда говорили «давай по-жалеемся». Покумившиеся девушки считались родственницами и дружили всю жизнь. Разновидностью этого обряда было кумление во время общей трапезы. В с. Копанище Острогожского уезда на второй день Троицы «ссыпались» складывались продуктами молодежь, на третий «ссыпались» старики и старухи47.

Большое значение имели обряды поминовения умерших предков, которых называли обобщенно «родители» и людей, умерших неестественной смертью - самоубийц и утопленников. Повсеместно в Воронежской губернии был распространен обычай носить еду на кладбище и трапезничать там.

В эти дни на улицах плясали под гармонь и балалайку, играли песни, «ходили ку-рагодами», одевались в праздничную одежду, в лесу собирались на «коньки» (карусели), устраивали балаганы и ярмарки48.

Во время Троицы повторяются многие обряды годового цикла: зажигание костров, обливание водой, кулачные бои. Семицко-троицкий цикл во многом повторял Святки и включал множество обрядов, характерных для начала новых календарных периодов (ряжение, гадание, поминовение умерших).

Через неделю после Троицы отмечали Русальную неделю, «русальное заговенье» 49. По народным представлениям русалки - утонувшие девушки или души детей,

38 Там же. № 159/20.

39 Там же. № 853/39, 43; 438/3.

40 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М., 1998. С. 56.

41 Коринфский А.А. Народная Русь: Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. М.: Моск. Рабочий, 1995. С. 258.

42 Пропп В.Я. Русские аграрные праздники (опыт историко-этнографического исследования). М.: Лабиринт, 2000. С. 69.

43 Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов, XIX

Нач. XX в. М.: Наука, 1979. С. 190.

44 ВГАИ АКНМ. № 996/16-19.

45 Там же. № 1002/18.

46 Власов В.Г. Формирование календаря славян. Ранний период // Календарь в культуре народов мира. М.: Наука, 1993. С. 116.

47 ВГАИ АКНМ. № 200/20.

48 Там же. № 446/2.

49 Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1981. С. 221.

умерших некрещеными. Под воздействием духовенства, русалки стали превращаться в существа, вредящие человеку: нередко их сравнивали с ведьмами50. В конце русальной недели в Воронежской губернии совершался обряд «проводов русалки»51. В с. Ступино Воронежского уезда девушки делали чучело из соломы или травы, несли в рожь и там раскидывали52. По народным представлениям русалки способствовали лучшему урожаю 53.

Праздник летнего солнцеворота (Иван Купала) отмечался 24 июня (по старому стилю), наступление самого важного момента трудовой деятельности крестьянина-земледельца - жатвы. В Воронежской губернии, как и вообще в русской традиции, в этот день разжигали костры и прыгали через них; плели и гадали на венках; обязательно купались в реке - «чтобы не болеть»54. В с. Никольское Воробьевского уезда обливали водой молодоженов, когда они приходили в гости к родителям. В Иванов день вода считалась целебной, ею обливались и умывались от разных болезней. Чаще всего такие обливания совершались парнями55. Крестьяне считали, что все растения в ивановскую ночь наделены чудесными свойствами, поэтому повсюду собирали лекарственные травы56.

Из жатвенного комплекса интересен обряд, связанный с последним снопом: несжатый пучок соломы оставляли на поле - «Илье на бороду, штоб дал урожай хороший на следующий год»57. Несмотря на немногочисленность сведений по жатвенной обрядности, следует отметить, что этот период, наряду с другими обрядовыми комплексами календаря, составляет единую систему годового цикла, обрядовые действия которого направлены на обеспечение урожая.

Из осенних обрядов в Воронежской губернии отметим обряд «похорон» мух, относящийся к проводным обрядам58. По окончании всех сельскохозяйственных работ крестьяне отдыхали, устраивали посиделки, вышивали рушники, вязали, шили, пряли шерсть. Посиделки начинались с Семенова дня (14 сентября), с Покрова (14 октября) или под Дмитриев день (9 ноября). Молодые девушки собирались отдельно от пожилых59.

Народный календарь Воронежской губернии относиться к традиции позднего формирования, в связи с этим слабо выражены обряды жатвенного периода. Сроки и продолжительность данного цикла зависели от конкретных погодных условий местности, из-за которых жатвенный период сдвигался во времени.

Календарные обычаи и обряды Воронежской губернии начала XX в. показывают, что наиболее полными сведениями представлены зимний «святочный» период и троицкие обряды. Формирование такого типа традиции объясняется причинами исторического характера, условиями заселения данной территории, а также характером хозяйственной деятельности проживающих здесь людей. Так, например, в западных уездах губернии (Воронежском, Нижнедевицком, Острогожском) обнаруживается более развитая обрядность и сохранившийся календарный фольклор, так как эта территория заселилась на два века раньше, чем остальные части Воронежской губернии (с XVI в.). Центральные районы осваивались, в основном, в петровскую эпоху ремесленным и рабочим населением, переводимым сюда для строительства русского флота. Календарная система этих районов сильно разрушена, представлена единичными сведениями. Большое влияние на южные районы Воронежской губернии оказала украинская традиция, это ярко проявилось в календарных обрядах.

В заключении необходимо отметить, что календарный земледельческий цикл Воронежской губернии представляет собой комплекс различных обрядовых действий,

50 Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов, XIX

Нач. XX в. М.: Наука, 1979. С. 216.

51 Крюкова Т.А. Вождение русалки в селе Оськино Воронежской области // Советская этнография №1, 1947. С.107.

52 ВГАИ АКНМ. № 692/16, 439/2.

53 Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1981. С. 222.

54 ВГАИ АКНМ. № 934/39.

55 Власов В.Г. Формирование календаря славян. Ранний период // Календарь в культуре народов мира. М.: Наука, 1993. С. 128.

56 ВГАИ АКНМ. № 940/1.

57 Там же. № 949/16.

58 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М., 1998. С. 115.

59 ВГАИ АКНМ. № 39/2.

сформировавшихся в результате длительного исторического развития. В нем сочетались черты как языческой, так и христианской обрядности, базирующиеся на так называемом народном двоеверии. В связи с изменением жизни менялось и мировоззрение людей, традиционные обряды постепенно утрачивали свой ритуальный смысл, обрядовое значение действий постепенно забывалось и чаще всего воспринималось как развлечение.

CALENDAR CUSTOMS AND RITES OF VORONEZH PROVINCE PEASANTS AT THE BEGINNING OF XX CENTERY

Voronezh music-college named after Rastropovi-ches

The article gives a survey of Voronezh province peasants calendar customs and rites at the beginning of XX century, starting with winter period and ending in autumn period of the agricultural calendar. It made possible to reveal elements of recurrence of different periods and their continuity. While explaining the degree of rites" safety, archaic elements of traditional culture are displayed in correlation with peasants" outlook.

Key words: folk agricultural calendar, ritual actions, customs and rites, peas-

Заселение территории Воронежской области происходило в течение длительного времени. Главными факторами в формировании постоянного населения края послужили переселенческие процессы, начавшиеся с XVI века в связи с необходимостью укрепления и расширения границ Российского государства.

Территорию области, охватывающую довольно большое географическое пространство, в разное время постепенно осваивали выходцы из других регионов России, которые на новых местах проживания продолжали следовать своим хозяйственным и культурным традициям. Таким образом, сложился самобытный облик традиционной культуры Воронежского края, представленный большим разнообразием местных вариантов народных обычаев, обрядовых действий, музыкального фольклора.

В современных границах Воронежской области выделяются несколько локальных традиций, связанных с историей их заселения. Освоение северо-западной части области связано с укреплением южных рубежей Российского государства и строительством Белгородской засечной черты (конец XVI - начало XVII вв.) Массовое заселение центральных районов осуществлялось на столетие позже и связано с петровскими реформами и строительством русского флота, хотя отдельные населённые пункты существовали здесь и ранее и принадлежали крупным монастырям. Большая часть юга Воронежской области была заселена в результате миграционных потоков с Украины, и здесь преобладает украинское население. Восточные районы находились на границе с территорией Войска Донского и испытали влияние казачьей культуры. Каждая из локальных традиций обладает определенным стилевым единством, но в то же время их современное состояние демонстрирует стирание различий и взаимопроникновение обычаев разных регионов.

Календарно-земледельческий цикл Воронежской области обнаруживает неравномерную сохранность. Наибольшему разрушению подвергся пласт музыкально-обрядового фольклора, тогда как устная информация об обрядах достаточно хорошо сохранилась в памяти старшего поколения, некоторые обрядовые действия совершаются в селах до настоящего времени (напр., обход дворов во время Святок, колядование, возжигание костров, выпечка обрядового печенья, украшение домов зеленью на Троицу и др.).

Система обрядовых действий, включенная в земледельческий календарь Воронежской области представлена как общерусскими обычаями, так и специфичными, характерными для южнорусской территории.

В Воронежской области начало нового года, нового земледельческого цикла в народном сознании связывается с зимними святками - двухнедельным праздничным периодом от Рождества до Крещения, заполненным различными обрядовыми действиями как языческого, так и христианского смысла. Восприятие официально установленного празднования Нового года как начала нового аграрного цикла, вероятно, объясняется относительно поздним формированием населения края.

Святочные обряды воронежских сел содержат традиционные для подобных ритуалов восточных славян компоненты: поздравительные обходы дворов, колядование, ряжение, магические действия с зерном и хлебом, поминальные обряды, гадания, обрядовую еду, кулачные бои. Основная цель совершения тех или иных ритуальных действий заключалась в стремлении активно воздействовать на природу с целью получения хорошего урожая, благополучия людей.

Обязательным обрядовым действием на Святки, сохранившимся до настоящего времени во многих селах, является ритуальный обход дворов с исполнением (пением или приговариванием) специальных обрядовых текстов. Обходы дворов в период Святок совершались несколько раз: накануне Рождества, утром в день Рождества, вечером под Новый год и утром Нового года.

Л. Виноградова раскрывает «первоначальный смысл ритуального зимнего обхода как инсценирования прихода духов из «иного мира» с целью получения специальной обрядовой пищи».1

Обходы дворов начинались накануне Рождества. Самым распространенным сценарием был обход дворов детьми или молодежью (эти возрастные группы не смешивались) с пением калядок. Следствием исполнения этих песен должно быть обязательное одаривание колядующих (пирогами, деньгами) или угощение их: считали что, от меры угощения зависела степень будущего благополучия семьи. В случае отказа или недостаточного одаривания колядующие могли произносить угрозы и даже выполнить их, например, могли сломать ворота, унести курёнка, и т. п..

Колядовщики могли исполнить хозяевам песни корильного содержания, после исполнения которых не прибавить угощения колядующим было просто невозможно:

Ва дваре паставим сошку, Привяжем дохлую кошку,

Кошка ваняя, за вами ганяя. (с. Коротояк Острогожского района)

Во многих селах поздравительные обходы получили название «славить Христа», в этих случаях вместо колядок исполнялся церковный Рождественский тропарь «Рождество твое, Христе Боже наш», или другие тексты с христианским содержанием, так называемые «христославия». Эта группа поздравительных песен появилась и широко распространилась в сёлах под влиянием христианских сюжетов. В содержание текстов включены образы Христа, Девы Марии, Святого Василия, Ильи. В большинстве сёл христославия сосуществуют наряду с традиционными новогодними величаньями более архаичного происхождения.

В старину время группы колядующих - «партии» - всегда чётко разграничивались по возрастному признаку: дети ходили отдельно, молодёжь отдельно, иногда колядовали также и пожилые люди - вечером под Рождество (см. Репьевский район, Таловский район), позднее такая дифференциация почти исчезла.

В северных районах области широко распространён обычай обхода дворов на Рождество и Новый год пастухом. В селах Верхнехавского, Рамонского районов рано утром пастухи «ходили колядовать» - посевали зерном хозяев, скотину, приговаривая:

На тысячу овец, на тысячу ягнят! Ягнятки гладки, хвосты по пятки,

Прыгают по лавкам. (с. Верхняя Луговатка Верхнехавского района)

В.И. Чичеров отмечает, что подобный обряд фиксирует обычай Белоруссии или Украины, или русских районов, испытавших украинское и белорусское влияния.

Повсеместно обходы дворов совершались и в праздник Нового года. Они происходили по сценарию рождественских обходов, при этом исполнение обрядовых песен называлось кликать или кричать Авсень. Сюжеты рождественских колядок и новогодних авсеней могли совпадать, различаясь только рефренами: коляда или авсень, а иногда даже сочетались в одном тексте:

«Авсень-каляда, па праулочку, закаулочку...» (с. Солдатское Острогожского района).

В селах с украинским населением вечером при обходах 13 января исполнялись другие разновидности колядных песен: щедровки - поздравительные песни с рефреном «щедрый вечор, добрый вечор» и меланки, в которых упоминается имя святой Маланьи.

Утром Нового года мальчиками (реже девочками) совершался обряд «посевания», во время которого они посыпали избы и хозяев зерном со словами: «Сею-вею, пасеваю, с Новым годам паздравляю...».

1 Виноградова Л. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян: Генезис и типология колядования. - М., 1982. - С. 231.

Весь песенный репертуар, сопровождающий обходы дворов в селах Воронежской области представлен разнообразными формами: колядки, авсени, христославия, щедровки, меланки, то-роханья, посеванья. Экспедиционные материалы показывают, что песни не были строго закреплены ни по времени исполнения, ни по половозрастному признаку. На Рождество и на Новый год могли исполняться одни и те же песни. Исследователи отмечали: «В большинстве местностей русское население не разделяло песен соответственно их названиям по праздникам (к Рождеству, к Новому году, к Крещению); это отличает восприятие русскими своей новогодней поэзии от восприятия ее, например, украинцами, у которых колядка определяется как рождественская песнь, щедровка как новогодняя. Русские сохранили рождественско-крещенские обряды, как целостный цикл, относимый ко всему новогоднему периоду, а не как раздробленные детали, приуроченные в одних случаях к христианскому празднику рождения Христа, а в других - к календарной дате Нового года [...]. В этом отразилась старая традиция счета времени по периодам, а не по дням календаря».2 В селах, где преобладает украинское население, действительно обнаруживается более стойкое закрепление обрядовых песен: украинские колядки пелись только на Рождество, на Новый год - щедровки, меланки.

После колядования обычно усаживали детей (колядовщиков) на порог дома, заставляли их «квохтать» - «штобы куры лутше неслись». Этот обряд очень распространен во многих районах области и выполняет продуцирующую функцию, он совершается с целью обеспечения благополучия, плодовитости домашнего скота и птицы.

Другим значимым компонентом святочного календарного комплекса являются поминальные обряды. В.Я. Пропп отмечал: «поминовение усопших в разных формах есть один из постоянных элементов аграрных обрядов, празднеств».3 В Воронежской области на Рождество, Новый год и на Крещение существовал обряд поминовения усопших в форме возжигания ритуальных костров. Чаще всего для таких костров использовали солому (в некоторых местах -шкуру поросёнка), место выбирали на улице, или на огороде. Называли этот обряд в селах по-разному - «обогревали своих родителей», «поминали родителей», «Христа обогревали», «Христа встревали». Подробно этот южнорусский обычай описал Д.К. Зеленин, используя воронежские записи ХГХ века: «Совершается он здесь вечером под Новый год и под Крещение: село освещается «пламенем костров - то любящие потомки отогревают замёрзшие в крещенские морозы кости «родителей». <...> пылают костры чуть не на каждом дворе: то жгут навоз и солому для обогревания умерших».4

Не менее важным компонентом поминальной обрядности этого периода является рождественский ужин, который представляет собой поминальный стол. Одним из обязательных блюд была кутья, ее готовили из зерен злаков, смешивая с сухими ягодами. Ягоды, как и зерно, имеют символику постоянного возрождения жизни, поэтому очень важно было употребление такой еды в наступающем новом году для земледельцев. Кутью ставили в красный угол, носили по дворам колядовщики - угощали хозяев. Широкое распространение в качестве святочных блюд имели также блины, оладьи, пышки.

Время зимних святок является особым периодом для человека, эти дни он связывал со всем последующим временем года, а потому стремился узнать будущее посредством примет и гаданий. В этот период людей волновали две важнейшие темы: тема ожидаемого урожая и тема личной жизни, судьбы человека, его брачного союза. Святочные гадания представлены отдельными действиями, которые повторяются на протяжении всех рождественско-крещенских дней, и не связаны с другими обрядами зимнего периода.

Обычно гадания характеризуются простейшим набором элементов - используемые предметы, символика, место, время. Их сочетаемость свойственна не только для зимнего периода, но и используется в любое время года. Так, например, на Святки повсеместно распространён обычай бросать предметы через ворота (куда валенок носом упадёт, оттуда и жениха ждать), аналогичное происходит летом на Троицу (девушки бросают венки в воду). Отличие таких гаданий состоит лишь в материале, который используется для предсказания. Предметы, используемые в зимних гаданиях, весной и летом обычно заменяются растением, что естественно происходит с наступлением тепла и буйным цветением растительности.

2 Чичеров В.И. Зимний период русского земледельческого календаря XVI - XIX веков. М., 1957. - С. 8.

3 Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. - СПб., 1995. - С. 25.

4 Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1901 - 1913. - М., 1994. - С. 178.

До настоящего времени сохранились в активной форме многие виды гаданий: по внешнему виду отмеченного кола на заборе (какой кол, такой будет и муж: кривой, стройный, богатый); по поведению собаки (приговаривали: «Сею, вею беленький снежок, где сабачка забрешет, там мой женишок»), курицы/ петуха (по предмету (вода, зерно, зеркало), к которому подойдет птица) судили о характере мужа. Распространёны обычаи «выстраивания» колодца, чтобы во сне пришёл суженый, посыпания овса к дверям с приговорами: «Суженый-ряженый приходи ко мне косить, а я буду вязать». Разновидностью гаданий было подслушивание имени жениха, гадание с зеркалом. Гадали на снегу: делали «майнаки» - падали на снег так, чтобы остался след, а на утро смотрели, «если «майнак» иссеченый, значит муж будет корявый и драчливый».

Гадания с исполнением специальных обрядовых песен, по-видимому, были очень распространены во многих воронежских селах. Об этом свидетельствуют опубликованные в «Воронежских губернских ведомостях» 1895 г. многочисленные тексты «подблюдных», записанные в Воронежской губернии. После исполнения текста, по которому представлялось будущее, обязательно звучала «Слава!», подразумевающая прославление хлеба, как источника благополучия. Словесные повторы «кому вынется, тому сбудется» выступает в подблюдных гаданиях заговорной формулой, выражающей активное воздействие на окружающий мир. В стремлении повлиять на будущее состояние семьи и хозяйства эти песни сближаются с колядками.

Одним из архаичных элементов святочной обрядности является ряжение, которое связано с поздравительными обходами дворов, игрищами и забавами, устраиваемыми на Святки. В основе обычая ряжения и маскирования - идея перевоплощения человека в иное существо. Такое перевоплощение осуществляло магическое воздействие на стихийные силы. Суть ряжения исследователи определяют как смеховую игру с сакральными ценностями в обряде, как игровое выражение мифопоэтических представлений, связанных в частности с мифологическими оппозициями: мужское-женское, свой-чужой, молодой-старый. Ряжение, по мнению исследователей, выступало в качестве специфического языка общения с потусторонним миром.

В обычаях ряжения по воронежскому краю доминируют три смысловых мотива. Один из них, представленный ряжением в диких и домашних животных, по-видимому, принадлежит к наиболее древним и в своих истоках восходит к тотемическим воззрениям славян. Сведения о ряжении в животных встречаются в единичных записях (Рамонский, Каменский р-ны), среди персонажей называют медведя, козу, либо не конкретизируют: «наряжались разными зверьми» (с.Татарино Каменский р-н).

Языческим мировосприятием рождён и второй мотив святочного ряжения - мотив плодородия. Он воплощается в обрядовой перемене пола, в обычае наряжаться в вывороченные шубы. И третий мотив - перевоплощение в разного рода социальных и национальных типов - реализует в социальном аспекте оппозицию свой-чужой. В селах Воронежской области чаще всего наряжались стариками, цыганами.

Следует отметить, что обычай рядиться был распространён не только на святочной неделе, но и на Масленицу.

Во многих селах области во время Святок проходили кулачные бои. «Кулачки» организовывались чаще всего между соседними селами, либо разрозненными частями села. Участвовали в них мужчины всех возрастных групп: от подростков до стариков, женская часть села становилась зрителями. Иногда женщины озвучивали происходящее песнями, имеющими сезонную приуроченность (напр. «Зимушка-зима»).

Молодежь во время святок проводила время на посиделках, которые в этот период имели праздничный характер, на них нельзя было работать. Девушки и парни устраивали игры, содержанием которых было соединение молодых пар. Кроме этого, на посиделки приглашали музыкантов - гармониста, балалаечника, пели, устраивали пляски.

Окончание Святок отмечали обряды и обычаи Крещения (6/19 января). Ритуальные действия, совершавшиеся в этот праздник, сложились под воздействием церковного обряда водосвятия. Повсеместно в Крещение в сопровождении священника совершались крёстные ходы к «Ер-дани» - проруби, имевшей форму креста, круга или квадрата. В «Ердани» набирали воду, считали, что она становилась целебной, иногда купались. Этой же водой брызгали скотину, двор, в случае болезни ею лечили. В тех селах, где не было природного источника воды, Иорданью становились колодцы.

Перед Крещеньем на дверях домов рисовали мелом кресты: «закрещивали злых духов» и кружочки: «штобы наседки садились».

Во многих селах известен обычай в этот день выпускать голубей и стрелять вверх из ружья.

В Рамонском районе до Крещения оставляли последний немолоченный сноп и после окропления скотины святой водой, скармливали ей этот сноп, «чтобы разговелась».

После Крещенья наступал Мясоед - несколько недель до Масленицы, время крестьянских свадеб. Недели, предшествующие Масленице получили названия «всеёдная» и «пёстрая». «Всеёдная» - значит, в ней отсутствовали постные дни, разрешалась любая пища, а в «пёстрой» чередовались «скаромные и постные дни». Масленичную неделю звали «сырной», «мясопустной» - можно было употреблять молочные, сырные блюда и запрещалась мясная пища.

Масленица - единственный праздник крестьянского земледельческого цикла, не имевший христианского толкования. Название праздника Масленица - позднее, оно появилось потому, что в это время ели очень много масленой пищи, «блинов масленых».5 По названию праздника Масленицей стали называть и антропоморфное изображение божества, которое прогоняли, хоронили; первоначальное его имя забыто.

Сочетание элементов весенней и зимней обрядности, переходный характер праздника - особенность масленичных обрядов. С приближением весны у земледельцев начинался весенний цикл обрядов, когда было необходимо готовиться к предстоящим полевым работам. «В это время исполнялись обряды, которые изгоняли, хоронили зиму - богиню мрака и смерти и встречали весну, которая несла свет, тепло и пробуждение природы».6 Об этом же говорит О.А. Паши-на «Масленица в календарном цикле восточных славян занимает пограничное положение между двумя сезонами - зимой и весной, что и определяет ее бифункциональность. С одной стороны она завершает период зимних ритуальных практик, с другой - открывает весенние, направленные на подготовку полевых работ».7

По православной пасхалии, Масленица отмечается за семь недель до Пасхи и приходится на вторую половину февраля - начало марта. В это время еще преобладает зимняя погода, поэтому обряды, связанные со встречей весны, были перенесены на более позднее время, а на первый план выдвинулись проводы зимы, окончания которой ждали с нетерпением. Праздновали Масленицу с исключительным размахом, всенародно. Характерная особенность масленичного веселья заключалась в том, что в нём принимали участие все, без каких-либо половозрастных и социальных ограничений. Наибольшая активность праздника в сёлах Воронежской области начиналась с четверга, получившего название Широкий, Разгульный.

Повсеместно в масленичной обрядности основным и обязательным атрибутом является специальная еда - блины. В первый день блины использовались в качестве элемента поминальной обрядовой трапезы: «первый блин клали к иконам в угол - к родителям». Там он должен пролежать три дня, после чего его отдавали скотине (Рамонский, Репьёвский р-н). В Семилукском районе был обычай раздавать блины.

В комплекс обрядовых действий масленичной недели входят также обычаи, связанные с брачной тематикой. «Брачные отношения несли в себе продуцирующую функцию, должны были способствовать пробуждению земли и росту культурных растений, обеспечить будущий урожай».8 В селах области было принято молодым парам ездить «к теще на блины», где их величали, обыгрывали песнями. В Рамонском районе родители с хлебом-солью благословляли молодых, те на коленях кланялись по три раза отцу и матери.

С обычаями брачной и молодежной тематики была связана особая хлебная выпечка - орехи, которые на улице молодая жена раздавала детям, а девушки дарили своим женихам.

В юго-западных районах области встречается обряд привешивать (тягать, привязывать) колодку, смысл которого - порицание молодых людей, достигнувших брачного возраста и не вступивших в брак. Колодки вешали на шею парням, которые еще не женились, а они должны были откупиться.

5 Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев, белорусов. - М., 1979. - С. 11.

6 там же. - С. 11.

7 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. - М., 1998. - С. 221.

8 там же. - С. 230.

9 Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография.. - М., 1991. - С. 380.

Другие обрядовые действия на Масленицу соотносятся с агарной и скотоводческой деятельностью человека. К ним относятся всевозможные катания: с гор на салазках, ледянках; на украшенных лошадях по селу и вокруг села; на быках; на специально сделанных качелях. В праздничных катаниях принимали участие разные по составу группы: на лошадях в санях отдельно катались девушки, молодые пары; в катаниях с гор, кроме молодежи, участвовали дети. Катание на качелях связывается исследователями с земледельческим культом: высота взлёта на качелях и прыжков на доске должна послужить символом мощного роста растений и вызвать этот рост: «в этом следует видеть попытку человека заставить воздух служить его целям - магический символ господства человека над царством воздуха».9 Катания в отдельных случаях сопровождались пением хороводных песен: «У нас по морю», «Полоса моя полосынька» (с. Татарино Каменский р-н).

С крестьянским земледельческим трудом связаны обычаи валяния в снегу молодежи: «Ребята в снег паволють, мала куча наволится, человек десять на одну - ну она и лежит в снегу, будто мертвая». Валяли и тех, кто был женат первый год - «в снегу обкатывали».

В Воронежской области на масленичной неделе были широко распространены кулачные бои. Обычно кулачки начинались с четверга, дрались улица на улицу, село на село. В боях принимала участие вся мужская часть населения - от мальчишек до стариков. Кулачки проходили по определенным правилам, о которых договаривались заранее, отношение к этому обычаю было особое: «Любовная драка была, ну, как игра... Потом не серчались, не злились друг на друга» (с.Никольское-2 Воробьевский р-н).

В последний день Масленицы устраивали проводы, которые в большинстве сел связывались с изготовлением чучела и последующим его уничтожением - его сжигали, раструсивали. Чучело делали в виде соломенной бабы, реже лепили из снега, или заменяли его соломенным снопом. Иногда чучело возили по селу, при этом бросали в него яйца.

Кроме сжигания чучела, в последний день зажигали факелы, разводили костры: «пурину жгли, чтобы были богатыми». «Масленичные костры заключают в себе сразу несколько смысловых планов: это и проводы Масленицы как календарного периода, и один из способов уничтожения мифологических персонажей, старых, ненужных вещей и выпроваживание духов предков, всю масленичную неделю незримо присутствовавших в мире людей».10

В некоторых сёлах упоминали об обычае ряженья на Масленицу (в Эртильском, Рамонском районах). Как предполагает В.К. Соколова, обряд ряженья на Масленицу имеет более позднее происхождение.11 Скорее всего, этот обычай был перенесён со Святок, и не является характерным для Масленицы. Вероятно, рядились на Масленицу, чтобы тем самым усилить всеобщее веселье, царившее во время этого праздника.

В последний день Масленицы - прощёное воскресенье просили прощенья не только у своих самых близких родственников, но и у всех сельчан, которых могли встретить в этот день. Молодые ходили «на поклон» к родителям. В этот день ходили на кладбище «к родителям», просили прощенья.

Следующий за Масленицей понедельник - «шальной» или «тужики»: «нету ничего - ни блинов, ни масла уже, квасок да картошечка».

Независимо от календарных сроков, именно после проводов Масленицы наступал весенний период крестьянского годового цикла. Многие праздники народного весеннего календаря соединились с христианскими церковными праздниками. Церковный календарь этого времени не однороден: он включает как закреплённые даты (например, день св. Евдокии - 1/14 марта, день Сорока мучеников - 9/22 марта, день св. Егория - 23 апреля/6 мая и др.), так и передвижные (Средокрестие, Пасха, Радуница и пр.), варьирующие даты в пределах месяца.

Большинство праздников ранневесенного периода приходится на время проведения христианского поста. Идея, вкладывавшаяся в пост - очищение от грехов посредством воздержания и покаяния - соотносились в какой-то степени с древними представлениями крестьян-земледельцев. Великий пост - самый продолжительный из всех многодневных постов, он длится семь недель. Первые шесть недель имеют каноническое название: «святая четыреде-сятница». Седьмая, последняя неделя - Великая, отсюда и название Поста. Человек должен быть чистым не только физически, но и духовно. Нужно было проводить как можно больше времени в молитвах, поэтому существовали самые строгие запреты на какие-либо увеселительные действия, тяжёлую работу. Как отмечают жители сел: «Ва время Паста песин не пели, толька малебные» (Таловский р-н).

Обряды, совершавшиеся в этот период, были глубоко осмыслены и отмечены магией продуцирующего и очистительного свойства, должны были воздействовать на улучшение будущего урожая, здоровья и благополучия людей.

Один из первых праздников ранневесеннего периода был связан с осознанием прихода весны.

10 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. - М., 1998. - С. 228.

11 Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев, белорусов. - М., 1979. - С. 11.

В восточно-славянском календарном цикле не существует строго закрепленной даты празднования Встречи весны, что, в первую очередь связано с природно-климатическими условиями. «Период весеннего пробуждения природы (и соответственно, начало полевых работ) имел на

Руси разные даты, с чем связан переходный характер весенних праздников».12 Обряд встречи весны совершался в разные дни весеннего календаря. Еще И. Снегирёв в своей работе писал о том, что «встреча и окликание весны приходится, смотря по климату и местности, в разное время и делается различным способом»13.

В Воронежской области, встреча весны чаще всего связывается с праздником Сороки (22 марта). Общеизвестно, что повсюду наступление весны связывалось с прилётом птиц. Для ускорения этого события, обычно исполнялись специальные «заклички» весны, в которых призывался прилет птиц - чаще всего жаворонков. Обычно «зазывали» весну дети:

Кулики-жаворонушки, Чувиль, чувиль жаворонок,

Летите у в одонушки, И с сохой, с бороной,

Пашаничку клевать, И с кобылой вороной,

Куколь выбирать. Зима от нас, а весна к нам».

с. Осетровка Верхнемамонского р-на с. Никольское-1 Панинского р-на

В других закличках звучали заклятья на будущий урожай:

Солнышко - ведрышко, Весна-красна,

Выгляни в окошко. Приходи, красна,

Солнышко, нарядись, Штобы была богатая,

Красное, покажись! И мы не голодали.

Пошли нам, Господи, с. Россошки Репьёвского р-на

Теплого лета, Урожайного года И побольше света!

с. Колодезное Каширского р-на

Самым распространенным обрядом встречи весны было выпекание «жаворонков» - обрядового печенья в форме птичек. Пекли жаворонков из пресного или кислого теста, разрисовывали их, давали детям. С выпеченными жаворонками обязательно совершались магические действия - их подбрасывали вверх, залезали с ними на забор, на скирды, сажали в закром.

Нередко в селах существовал обычай гадания с использованием обрядовой выпечки. Так, на Сороки в жаворонков запекали монетку, кому она доставалась - тому быть счастливым.

Также, как и в течение всего аграрного цикла, в обрядовых действиях весенних праздников прослеживаются мотивы почитания предков. Уже сама форма обрядовой выпечки - в виде птиц, в мифологическом сознании воспринимаемых вестниками «с того света», связывает эти обряды с культом предков.

О том, что обрядовый хлеб предназначался предкам, свидетельствует места, куда он помещался, «как правило, это такие места, где возможен контакт с «тем» светом»14: клали на крышу сарая, чтобы к ним прилетали настоящие жаворонки, влезали с ними на солому, кидали через скирды, залезали на деревья, относили на гумно.

Важным было и то, кому оставляли этот хлеб: скоту, Богу, первому встречному, детям. В с. Петино Хохольского района пекли сорок жаворонков и все надо было раздать прохожим людям.

Постоянную дату в календаре имеет и праздник Благовещенья (7 апреля) - один из главных христианских праздников, особо почитаемых народом. Несмотря на христианское происхождение, в народных обычаях этого дня проявляются действия, не связанные с церковными традициями. Выпеченные и освященные в церкви просвирки использовались для гадания о будущем благополучии: считалось, что запеченная в тесте монетка указывала на счастливую судьбу. В другом случае доставшаяся монетка давала право первому начинать весенний сев.

Как говорят старики, в этот день нельзя делать никакой большой работы, а также говорить плохих слов. Строгость этого праздника выражалась в словах: «На Благовещенье ворон гнезда не совьёт, а девка косу не плетёт».

12 Земцовский И. Мелодика календарных песен. - Л., 1975. - С. 77.

13 Снегирёв И Русские простонародные праздники и суеверные обряды. Т.1. - М., 1837-1839. - С. 12.

14 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. - М., 1998. - С. 27.

На Средокрестье Пост, как говорили в народе, «переламывался пополам». Как и везде на восточно-славянской территории, в воронежских селах пекли специальные обрядовые печенья в форме креста. Они выполняли обереговую функцию: их клали в зерно, хранили их до будущего урожая. Когда выезжали сеять, закапывали их в поле: «Приезжают, развязывают мешок, вы-нают этат крест, ва-первых, памолютца. Ево паложат, закапают, начанают рассявать этими семенами» (Таловский район). Был обычай использовать кресты для гадания, для этого в тесто запекали монетку.

Вербное воскресенье отмечалось освящением в церкви веточек вербы, которую потом долго хранили и использовали в качестве оберега. Основным ритуалом этого праздника было «хлестание» вербой всех членов семьи. Считалось, что это придавало здоровья, очищало духовно и предохраняло от болезней. Во время «хлыстания» приговаривали:

«Верба хлёст, бей да слёз.

Первая - на счастье,

Втарой - на причастье,

Третья - на здаровье» (с. Нижняя Ведуга Семилукского р-на);

«Верба хлёст - бей да слёз. Вербай крясти - больше расти.

Ню мирай, дажидай краснава яичка» (с. Россошки Репьёвского р-на).

Другим способом использования веток был обычай класть их под ноги и людям, и скотине. Обязательным было и хлестание освященной вербой домашнего скота с целью предупредить его болезни.

Почитание умерших предков в этот праздник выражалось в посещении кладбища, чтобы поставить вербы на могилы.

Освященные на Вербное воскресенье ветки использовалась и во время других ритуальных практик: во время первого выгона скота: «кагда начинался выгон ската, асвещённай вербай нужна была десить раз правадить скатину в стада» (Семилукский р-н); осенью, когда складывают урожай на хранение, эту вербу клали в закрома: «вроде мыши не роють» (Таловский р-н).

Завершающая пост Страстная неделя была особым временем для крестьян. Все совершаемые действия соотносились с христианскими традициями, требующими в это время особо строгого соблюдения поста и достойной подготовки к главному христианскому празднику - Пасхе.

В Страстной четверг, называемый «чистым», совершались обряды очищающей магии. Самым распространённым обычаем было очищение водой - умывание, обливание, купание. «В Чистый четверх купались в реке ат всякай нечести. Купались рана, пака варона сваих детей не выкупала» (Семилукский р-н). Нужно было искупаться всем членам семьи, убрать в доме, постирать, а также помыть скотину.

В этот день начинали готовить кушанья к Пасхе - красили яйца, резали кур и свиней. Сало зарезаных в Чистый четверг свиней считалось целебным, оно долго не портилось - его использовали при лечении.

Праздник Пасхи характеризуется прежде всего общим для восточнославянских традиций обычаем освящения в церкви куличей и крашеных яиц, сбором родственников за общей трапезой, поминовением умерших родственников.

Одним их обрядов, совершавшихся в этот день, был обход дворов, который перекликается с традицией обходных обрядов на Святки, Троицу. По дворам ходили дети, поздравляли с праздником: «Христос Воскресе!», после чего хозяева одаривали их яйцами. В других случаях обход дворов совершал священник, он обязательно исполнял в каждом доме пасхальный тропарь и также получал вознаграждение.

Считалось, что внешний, природный мир на Пасху тоже приходил в праздничное состояние, поэтому сложился обычай во время рассвета «караулить солнце», которое играет разными цветами.

Уникальный для воронежских сел обычай был зафиксирован в Павловском районе. Здесь он получил название «водить кобылу»: «На четвертый день пасхальной недели «водили кобылу». На палке делали голову, привязывали хвост, накрывали веретьем. Сверху на эту лошадь садились желающие покататься. Мужчина наряжался цыганом и водил эту кобылу по улице. Когда кобыла падала, тогда цыган "грыз" ей ухо и она вставала». Сходные ритуальные действия совершались в других селах области на праздник Троицы.

Пасхальные праздники насыщены обрядовыми действиями, связанными с поминовением предков. Еще до Пасхи делали уборку и обновление могил. В сам праздник ходили на кладбище, на могилах катали яйца, потом раздавали их детям, знакомым. Вероятно, что обычай посещения кладбища был перенесен на Пасху с других, специально предназначенных для этого дней. Старейшие жители указывают, что раньше «на Пасху не ходили кладбище», главным поминальным днем считался девятый день (вторник на Фоминой неделе) - Радоница.

Пасхальные праздники разграничивали весенний календарь на ранневесенний и весеннелет-ний периоды. Дифференциация по периодам прослеживается не только по набору совершаемых ритуальных действий, но и по составу песенных жанров, включенных в обряды. Репертуар ран-невесеннего периода представлен песнями-закличками весны и птиц, которые сохранились в воронежском крае в форме приговоров. При подготовке к первым полевым работам исполнялись специальные обрядовые песни, призванные воздействовать на благополучие урожая магией звука. Например, в с. Русская Тростянка Острогожского района женщины ранней весной выходили смотреть, освободились ли поля от снега, при этом исполняли обрядовую песню «А мы в поле ездили», имитируя при этом действия, о которых пели. Зафиксированы единичные факты исполнения специальных «постовых» песен в момент катаний на «релях» (качелях): в с. Тата-рино Каменского района пели «Мимо леса» и «Во девушки щёки алые». Наиболее распространенным музыкальным жанром, сопровождающим этот период, были духовные стихи (например, «Жили два брата» с.Татарино Каменского р-на), призванные создавать особое душевное состояние, соответствующее идее христианского Поста.

Уже с Пасхи начиналось вождение хороводов, катание на качелях - эти действия должны были воздействовать на природные силы с целью улучшения будущего урожая. Период от Пасхи до Троицы характеризуется общностью песенного репертуара, представленного в основном жанром хороводных песен. Необрядовые по форме песни, оформлявшие этот период, имели приуроченность только к сезону в границах Пасха - Троица и функционально замещали собой календарно-обрядовый фольклор.

Цикл всех послепасхальных праздников оформлялся сходными по содержанию и направленности обрядами.

Красная горка - первое воскресенье после Пасхи, считалось девичьим праздником. Повсеместно в этот день девки собирались на улице, или в чьем-либо доме, вскладчину приносили продукты. Основным обрядовым кушаньем была яичница.

Во многих селах совершались поминальные обряды: ходили на кладбище, катали яйца на могилах. Мужчины, в других случаях дети, выстраивали небольшие горки из подручных средств и скатывали с них крашеные яйца.

В материалах экспедиций по Богучарскому району есть сведения о том, что на Красную горку по улице ходили ряженые, «водили козла».

В Новохопёрском районе на Красную горку мужчин провожали в поле «пар пахать», а женщины оставались «курку молить». Содержание этого обряда заключалось в совместной трапезе, участниками которой были только женщины.

День Жен мироносиц (Жёномироносье) представлялся в народе женским праздником. Обрядовое наполнение этого праздника в воронежских селах незначительно. Основным действием была женская обрядовая трапеза, главным блюдом которой была яичница. Ходили гулять в сады и по улице.

Среди весенних народных праздников важное место занимал Егорьев день. Егорий в народном сознании был одним из главных святых, и его день особенно чтили. Считалось, что Святой Георгий был покровителем диких зверей и хранителем домашнего скота. Обряды, совершавшиеся в этот день были направлены на оберег скота и усиление плодородия.

Возможно, празднование Егория, было связано с каким-то языческим праздником весны, когда природа просыпалась от зимней спячки. «Егорий весенний как бы открывал период сельскохозяйственной страды, начало полевых работ».15 Именно с Егория в воронежских селах начинался новый сезон хозяйственных работ в огороде.

15 Шаповалова Г.Г. Егорьевский цикл весенних календарных обрядов у славянских народов и связанный с ним фольклор /Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. - Л., 1974. - С. 125.

Первый выгон скотины в поле не связывался с Егорьевым днем, он совершался в соответствии с реальным состоянием природы весной. Тем не менее, на Егория осуществляли ритуальный выгон скота освящённой веточкой вербы, хранившейся от праздника Вербного воскресенья. Этот обряд сохранился по всей Воронежской области. Скотину стегали вербой с приговорами:

«Верба хлёст бей да слёз,

Да краснае яичка, да бела малачко» (с. Козловка Бутурлиновский р-н)

Праздник Егория отмечен особым почитанием сельских пастухов. Пастухи совершали на Егория обходы дворов, а хозяева, в свою очередь, старались одарить их. Дары эти имели магическое значение - они включали традиционные обрядовые кушанья: яйцо, хлеб, пироги, кроме того, сало, масло, молоко и пр. Вечером пастухи устраивали застолье и съедали все, что было собрано. В Семилукском районе всей деревней устраивали стол, на который собирали яйца, хлеб, соль. Тот, кто будет стеречь коров, всё это забирает.

Как считают исследователи, Егорьев день - одно из основных звеньев, на которые распался некогда, очевидно, единый весенний аграрно-магический обрядовый комплекс, некоторые элементы которого он сохранил. Образ Георгия в народном сознании приобрёл пастушеские черты, и это обусловило отбор обрядов преимущественно скотоводческих.

В Рамонском и Грибановском районах обрядовая пища Егорьева дня имела ярко выраженный характер жертвоприношения: жители села шли в лес «штобы волк скатину не трогал, несли кусочек хлеба и мяса, всё это клали на дубок». В Таловском районе с этой же целью посыпанный солью хлеб укладывали на ворота.

В.К. Соколова в работе «Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов»16 указывает на то, что в Бирючском уезде (бывший уезд Воронежской губернии) в начале XIX в. Егорьев день отмечался как конский праздник. Все мужчины приезжали в этот день в церковь на белых и серых лошадях. После молебна священник окроплял лошадей и мешки с овсом, затем каждый крестьянин подводил свою лошадь к купели, поил ее святой водой, кормил освященным овсом, а затем возвращался домой, где начиналось веселье. В Рамонском районе Егорьев день и до настоящего времени считают лошадиным праздником.

Между Пасхой и Троицей (на 25-й день после Пасхи) отмечался праздник Преполовение. Еще в XIX веке этнографы отмечали, что праздник Преполовения принадлежит к числу тех, истинное значение которых почти совершенно непонятно для народа. Крестьянин по-своему интерпретировал церковные положения и символы, приурочил к празднику те действия, которые, с его точки зрения, должны были способствовать росту трав и хлебов, здоровью людей и скота.

В воронежском крае зафиксировано несколько сходных по смыслу обрядов, совершаемых в этот день. В Эртильском районе, на Преполовение встречали весну - ходили в церковь, девушки опахивались: сохой делают круг в земле, а в нём крест. Это делают на планту (т.е. на улице)». По-видимому, происхождение этого обряда уходит во времена язычества: во-первых, в древности земледелие было женским делом. Во-вторых, здесь прослеживается связь с обрядами по определенному случаю, к примеру, способствующими избавлению от какого-либо бедствия: эпидемии, засухи, когда женщины обходили ночью вокруг селения или поражённых полей (или «опахивали», волоча соху). Даты проведения такого рода обряда самые разные. «Древние обходы, возможно восходят к дням инициаций, преследуя создать абсолютную «ритуальную чистоту» в эти ответственные моменты жизни».17

Другие действия на Преполовение также обнаруживают связь с окказиональными обрядами. В этот день «молили курку: собирались бабы, ходили по планту с гармоникой. Женщины наряжались в кокошники. Еду готовила одна женщина» (с. Ростошь Эртильский р-н). Подобные действия отмечались на Красную горку в Новохоперском районе. Эти описания имеют сходство с описанным в работе Д.К. Зеленина обрядом троецыплятница,1& распространенным в XIX в северных и центральных губерниях России.

Праздник Вознесения отмечается на 40-й день после Пасхи. Этот праздник относится к числу двунадесятых церковных праздников, поэтому и в народной традиции проявляются элементы церковной обрядности. В этот день в разных селах после церковной службы совершались выходы в поле со святостью. В поле молили о хорошем урожае, о дожде, устраивали трапезу.

16 Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. М., 1979. - С. 163

17 Власов В.Г. Формирование календаря славян. Ранний период. //Календарь в культуре народов мира. М.,

1993. - С. 116.

18 Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1901 - 1913. М., 1994. - С. 111.

19 Пропп В.А. Русские аграрные праздники. СПб., 1995. - С. 39.

По словам В.А. Проппа «крестьяне переиначивают и толкуют церковные учения на свой земледельческий лад»,19 так к Вознесению народ приурочил те действия, которые должны были способствовать росту посевов, увеличению урожая. Аграрным смыслом наполнены обычаи выпечки обрядового хлеба: оладьев, блинов, испеченных из теста «лесенок». Лесенки обычно имели продолговатую форму с выложенными из теста перекладинами. Выпечку такого печенья связывают с евангельским мифом: лесенки пекли для того, чтобы воскресшему Христу облегчить вознесение на небо.

Вознесение находится на рубеже пасхального и троицкого периода календаря, поэтому обычаи этого праздника включают в себя элементы троицкой обрядности: кумление, завивание венков (Таловский р-н).

Троица занимает главное место в цикле весенне-летних праздников, она маркирует границы сезонов весна / лето. «Троицкий обрядовый комплекс в большинстве случаев осознаётся как пограничный между весной и летом, так как он приходится на пик расцвета природы».20 Дата проведения Троицы зависит от сроков Пасхи (на пятидесятый день). Другое название праздника -Семик (т.к. приходится на седьмую неделю от Пасхи). В христианской традиции праздник имеет другие названия: Святой пятидесятницы, или Сошествие Святого Духа. Праздник совершается в честь прославления Святой Троицы и в память сошествия Святого Духа на апостолов. Праздник Троицы с незапамятных времён является одним из самых больших и любимых праздников, с этим днём связано много народных обычаев и обрядов.

Общая продолжительность семицко-троицких обрядов в воронежских селах составляла примерно полторы недели (вместе с русальной неделей, следующей за Троицей). Собственно праздничными днями Троицы считались воскресенье, понедельник, вторник. В некоторых селах Троицу называли «Венки» (с. Верхняя Хава Верхнехавский район), «Веношник» (с. Пчелиновка Бобровский район).

Троицкий обрядовый комплекс в Воронежской области включает различные ритуальные действия:

украшение домов травою, цветами, ветвями берёз, клёна;

завивание венков;

поминовение предков;

кумление;

ритуальная трапеза; обрядовые игрища; кулачные бои.

Значительная часть троицкой обрядности связана с культом растительности. На Троицу украшали зеленью дома и дворы, снаружи и внутри. Основным растительным материалом на Троицу были ветви берёз. Берёзка - одно из первых распускающих листву деревьев, отсюда возникает представление, будто именно берёзка обладает особенной силой роста. «Средоточием этой силы считаются верхушки и ветки: от них идёт рост и сила. Эту силу надо использовать».21 Именно поэтому дома украшали ветками деревьев - чтобы обеспечить крестьянскому хозяйству урожай, принести здоровье живущим в доме и домашнему скоту, предохранить от всего нечистого, вредоносного. В этом же качестве использовали ветки клёна, ясеня, различные травы.

Нередко троицкая зелень использовалась в значении оберега. Она оставалась в доме три дня, потом высушивали ее и использовали для лечения: «эту травку сабирали в какой-та мишочик и хранили год, ана была ат какова-та призора (от болезни)» (Таловский р-н). В других случаях высушенную траву клали в гроб и подушку покойника, или отдавали скотине. «Видимо, это один из древнейших обрядов апотропеической, предохранительной и, может быть, карпогони-ческой магии, связанной с зелёным праздником - почитанием растительности».22

20 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М., 1998. - С. 56.

21 Пропп В.А. Русские аграрные праздники. СПб., 1995. - С. 69.

22 Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. М., 1979. - С. 190.

Одним из распространенных троицко-семицких обрядов было завивание венков. В нем участвовали незамужние девушки и молодые женщины, допускались также и девочки, начиная примерно с десяти лет. Под обычаем завивать венки подразумеваются разные действия: связывание ветвей на деревьях в лесу, плетение венков из травы и веток, завивание венков на ржаном поле; другое содержание - это «вянки завивали, значит гулять по сялу» (Острогожский р-н), «венки завивать - складать яйца, хадили в лес и песни пели» (Лискинский р-н). Венки завивали на первый день Троицы, а на третий день - развивали. В отдельных сёлах области в завивании венков участвовали и парни (Воробьёвский р-н).

Девушки на Троицу устраивали гадания на венках. Их бросали в воду, иногда с приговором: «Плыви мой венок на тот бережок, кто паймая мой венок, тот будя женишок», и смотрели, если венок утонул - это означало несчастье в судьбе, а если плавал - благополучную жизнь.

В прошлом в воронежских селах повсеместно на Троицу совершался обряд кумления. По словам В.К. Соколовой, обряд кумления восходит «к обрядам родового общества». «Возможно этот обряд, когда-то был центральным элементом календаря, с его девичьими союзами, трактуемыми обычно как половозрастные группы, готовящимися к инициации. <...> По своей тайности он сопоставим с обрядом опахивания и святочными гаданиями». 23 Покумившиеся девушки считались родственницами и дружили всю жизнь.

Действо кумления обычно совершалось по-разному. Девушки целовались между сплетенными венками: «Цалуются и гаварят: кумушка-кума, разудаля галава» (Семилукский р-н), «кленки завивали, там и кумились: кума, кума, кумися, целый век не бранися». В Верхнемамонском районе девушки в сад приносили рушники, связывали концы рушников, и через них целовались.

Также кумление происходило посредством обмена между подругами какой-нибудь вещью «минялись манистами с крестиками», одеждой, иногда обменивались принесенными яйцами.

Другая форма этого обряда - кумление во время совместной трапезы. Принесённые продукты (блины, яица) делили на всех, обязательно делали «кашник» - пшённая каша (Верхнехавский р-н).

Одна из функций кумления заключалось в том, что установить особые отношения между членами единой половозрастной группы. Иногда во время кумления отсутствует противопоставление по половому признаку, в некоторых сёлах в обрядах принимали участие не только девушки, но и парни. В работе В.К. Соколовой тоже есть сведения об этом: «в с. Большая Верейка в заключение гулянья и угощения в саду также кумились парень с девушкой - целовались через арку, сделанную из древесных ветвей».24

После совершения обряда обязательно раскумливались - на второй или третий день, иногда через неделю.

Во время обряда кумления звучали песни. До сегодняшнего дня сохранились лишь единичные образцы (с. Гороховка Верхнемамонского района «Ой кумушки, вы голубушки, кумитеся -голубитеся»).

В праздничной троицкой трапезе обязательным ритуальным блюдом была яичница. Девушки собирались в лесу или у реки, устраивали вскладчину общий стол. Как видно, яйцо, начиная с Пасхи, проходит через всю весеннюю обрядность, являясь атрибутом аграрной магии. Оно появлялось как символ зарождения новой жизни, а когда весна кончалась, его поедали уже в виде яичницы. Яйца и каша выполняли и функцию поминального кушанья.

Как и во время других аграрных праздников, в этот период большое значение имели обряды поминовения умерших. «Как и любой переходный между сезонами период, то есть кризисный период в жизни природы, это время характеризуется размыканием границы между двумя мирами и, как следствие, появлением душ умерших на земле, вступлением их в контакт с живущи-ми».25 В троицкие праздники особо поминали людей, умерших неестественной смертью - утопленников, самоубийц, которых раньше хоронили на отдельных кладбищах. Повсеместно был распространен обычай приносить еду на кладбище, где трапезничали. Так же сохранилась традиция приносить умершим не только еду, но и основные атрибуты праздника Троицы: берёзовые венки, кленовые ветки.

Праздник Троицы, как и любой другой, не обходился без гуляний и игрищ: собирались на гу-люшки, ходили курагодами, водили круги, пели песни, плясали под гармонь, балалайку. На Троицу одевались в нарядную праздничную одежду, на голову плели венки из цветов и травы. Специально к празднику за селом устанавливали качели и карусели, молодежь играла в игры.

23 Власов В.Г. Формирование календаря славян. Ранний период / Календарь в культуре народов мира. - М.,

1993. - С. 117.

24 Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. -М., 1979. - С. 197.

25 Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М., 1998. - С. 57.

В некоторых селах зафиксирован обычай ряжения на Троицу. В с. Бабка Павловского района рядились в «пана и паночку» (наряжали мужчину и женщину). На женщину одевали много юбок - «как колокол». Ряженые персонажи и все жители села шествовали к реке, при этом играли на лопате, косе, гармошке и пели: «Пан паницу ведёт, за паницей пан идёт, Прошла Троица святая, невесёлая такая».

Элементы основных обрядов годового цикла повторяются и во время Троицы: кулачные бои, зажигание костров, обливание водой. В своём традиционном варианте семицко-троицкий цикл как бы повторял Святки и включал множество обычаев и обрядов, типичных для начала новых календарных периодов, связанных с зимним и летним солнцеворотами (гадания, ряжения, поминовение умерших).

Следующая за Троицей неделя называлась русальскою. Это было особое время, когда следовало опасаться и оберегаться воздействия нечистой силы. На этой неделе изгоняли, «провожали» русалок. Существуют различные поверья о русалках, которые на Троицу выходят из воды и бегают по полям и лесам, качаются на ветвях деревьев и набрасываются на встречных, могут защекотать до смерти. По народным представлениям русалки - утонувшие девушки или души детей, умерших некрещёными. Чаще всего к русалкам относятся как к существам, вредящим человеку, которых надо остерегаться. От них старались избавиться, а для этого их надо было изгнать. Нередко русалок сравнивают с ведьмами. В работе В.К. Соколовой приведён пример: «жители г. Павловска говорили о бытовавшем у них поверье: на Троицкой неделе ходят русалки в белых рубашках с распущенными волосами и пугают людей; кого испугают, у того будет лихорадка».26

Обряды «вождения русалки» или «проводов русалки», совершались в конце русальной недели. В воронежской обрядовой традиции русалка персонифицируется либо в виде специально изготовленной куклы - с антропоморфными или зооморфным признаками, либо как ряженая участница обряда.

Местные обряды проводов русалок схожи с обрядами других регионов - русалку всегда провожали в рожь. В с. Ступино Рамонского района девушки делали куклу из соломы, травы, несли в рожь и там раскидывали. «По народным представлениям русалки должны были способствовать лучшему урожаю, это видно из того, что провожали её в ржаное поле, да и саму русалку делали из соломы или ржаного снопа».27

В с. Каверье Семилукского района набивали чучело соломой, наряжали в виде женщины, клали на палки, несли в рожь, в пшеницу. Там над ним голосили, как по покойнику: «Ой, милая детушка, горько-горькою я осталась одна, я на тебя надеялась, а ты умерла», потом трепали его и хоронили. Смерть русалки на поле не что иное, как моление о дожде, так необходимом в летнее время для созревания урожая. Известно, что первоначально образы русалок-берегинь связывали с водными стихиями. В ходе эволюции эти божества постепенно превратились из покровительниц в подательниц влаги на землю. По словам Б. А. Рыбакова «русалии являются общеславянским аграрным праздником, связанным с плодородием полей, молении о дожде и рождении новых колосьев».28

В Лискинском районе русалкой наряжали женщину: «ат Троицы ниделя прайде, женщину наряжали в русалку - лахматыи юбки, рваньё аденуть, сажей намазывали, платком пакроють. Косы вазьмуть, стучать, идут па сялу, песни играють».

Яркий персонаж воронежской русальской обрядности - русалка-лошадь. Такой обряд бытовал в с. Оськино Хохольского района. Подробный анализ «вождения русалки» сделан в работе Т.А. Крюковой.29 Руководителями проводов были старики, специалисты-«русальщики», они делали коня и во время процессии вели его, один из них был «вожак», для которого специально изготавливали глиняную маску. Сопровождали такую процессию женщины, которые при этом исполняли специальную песню «В лелей холоду». Во время «вождения русалки» разыгрывались весёлые сценки, конь-русалка плясала, бросалась на людей, как бы давя их, и т. п., кончалось же всё её смертью: конь-русалка валился на бок и поднимал вверх ноги, а народ разрушал его, растаскивал всё в разные стороны, разбивал глиняную маску, деревянный же остов коня, вилы, на которых держалась голова, и узду сохраняли до будущего года».

26 Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. - М., 1979. - С. 216.

27 Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. - М., 1979. - С. 220.

29 Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси. - М., 1988. - С. 221.

29 Крюкова Т.А. «Вождение русалки» в селе Оськино Воронежской области / Советская этнография №1.

Обряды с русалками входили в весенний праздник растительности и завершали его. Вместе с Семиком-Троицей они составляли единый обрядовый комплекс аграрного календаря, подчинившим себе символику предметов, действий, магии растительного плодородия, древних ини-циаций и соединивших в себе различные виды искусства.

Праздник Иван Купала приходится на период наивысшего расцвета природы, с ним связано начало созревания плодов, сбора трав, после него для земледельцев наступал самый важный момент их производственной деятельности - жатва.

В селах Воронежской области, как и на большей территории русской традиции, ритуальные действия этого праздника не имеют массового характера и по объему уступают троицкой обрядности.

В целом, выделились следующие ритуальные компоненты купальского праздника:

обливание водой;

купание в реке;

моление о дожде;

разжигание костров;

плетение венков и гадания.

Магическая символика воды наиболее ярко выражена в Иванов день. Дождевая вода в это время считалась целебной, ею умывались и обливались «чтобы было здоровье». Другой мотив обливания водой - вызывание дождя. Чаще отмечается, что «обливали всех водой парни», в чем исследователи видят проявление мужского оплодотворяющего начала, призванного воздействовать на землю. 30 Обычай купания в реке в этот день также связан с желанием вызвать дождь.

С этой же целью совершали выходы в поле, где устраивали молебен. Ритуальные действия для вызывания дождя могли производить и во время других летних праздников.

Особое значение во время празднования Ивана Купала принадлежало культу растительности. Считалось, что все растения в ивановскую ночь наделены чудесными свойствами, а собранные травы обладают целебной силой. Именно поэтому днём или вечером повсюду ходили в лес собирать травы: зверобой, полынь, душицу, цикорий, мяту и др. Было поверье, что «надо собрать двенадцать разных лечебных трав» (Рамонский р-н).

Во многих селах бытуют легенды о чудесном цветении папоротника в купальскую ночь: «Один раз в год в эту ночь цвёл папоротник. А папоротник - это колдун, он всё предсказывает. В двенадцать часов ночи он один раз засияет огнём, а потом потухает» (Таловский р-н).

В центральных, а более всего - в южных районах Воронежской области в этот праздник существовал обычай разжигания костров. Костры разводили у реки или другого источника воды, молодежь прыгала через огонь.

Так же, как и на Троицу, в купальские праздники был распространен обычай гадания по венкам. Сплетенные из трав и цветов венки во время праздника носили на голове, потом бросали их на воду, при этом приговаривали:

«Плыви, плыви венок, в тот уголок Где живет мой милый дружок».

В других случаях купальские венки высушивали и использовали для защиты собранного урожая: «клали в подвал, чтобы картошка не портилась», одевали на капусту, чтобы лучше росла.

Период жатвы является важнейшим в народном календаре. Сроки и продолжительность уборки зерновых культур зависели от конкретных погодных условий местности, а так как они не были приурочены к каким-либо календарным датам, жатвенный период мог сдвигаться во времени.

В воронежских селах уже с Петрова дня в ритуальные практики включаются элементы жатвенной обрядности. В этот день в церкви служили службы, «штоб харашо прашла жатва», начинали пробовать хлеб нового урожая. Крестьяне выезжали в поля проверить их готовность к уборке: «паабедають, тады запрягають лошадь и паехали в полю, абъяжжають все паля, какие сеили <...>. А на другой день тады уже косы атбивають, едуть - аткосы делають».

Совершение в период жатвы обрядовых действий направлено на обеспечение урожая, защиты от вредоносных воздействий. В целом, жатвенный ритуальный комплекс в воронежской традиции представлен только обрядами, оформляющими завершение уборки урожая. В качестве главного атрибута этих обрядов выступает последний сноп. Последний сжатый сноп с особой торжественностью приносили с поля домой и берегли его до следующего урожая.

30 Власов В.Г. Формирование календаря славян. Ранний период. // Календарь в культуре народов мира. -М., 1993. - С. 128.

Наибольшее распространение в селах получил обычай оставлять последний сноп несжатым в поле: «Илье на бороду, чтоб дал урожай хороший на следующий год» (Нижнедевицкий р-н),

реже встречается вариант Кузьме на бороду. Форма этого снопа могла быть разной, в одних сёлах завязывали в узел, в других завивали в «скрутку» или связывали лентой, украшали платками. В Семилукском районе оставленные в поле колосья называли Илюшкина борода. В отдельных случаях после уборки хлеба, колосья, связанные пучком, оставляли на каждом углу поля.

Часто в последний сноп клали кусочки хлеба и сала: «Хлеп и сала аставляли Богу, штоб дал следующий урожай» (Хохольский р-н). Немолоченный сноп оставался в поле - птичкам.

Завершали жатву обычаи катания по полю с приговором - «жнивка, жнивка, отдай мою силу». Подобные тексты произносили, одновременно перекидывая через себя грабли «штобы сила вернулась».

Во время жатвенных работ обычно крестьянки одевались в специальную одежду - холстинную рубаху с длинными рукавами, шерстяную юбку. После уборки хлебов устраивался крестный ход, люди ходили в нарядных одеждах, пели.

С наступлением осени ритуальная жизнь в селах области замирала. Осенний период народного календаря в селах области представлен отдельными датами и приуроченными к ним обрядами. Самая ранняя из них - Семенов день (14 сентября). Чаще всего к этому дню был приурочен обряд «похорон» мух. Когда-то этот обряд совершался взрослыми женщинами, но со временем перешел в детский репертуар. Так в Семилукском районе дети закапывали мух, блох и причитали: «Ни будуть лягать, ни будуть на нас глядеть, ни будуть на зимле сидеть, ни бу-дуть нас тревожить».

Осенью, освободившись от всех сельскохозяйственных работ, в селах устраивали посиделки. Они могли иметь как праздничный, так и будничный характер. Во время осенних праздников -Семёнова дня, Покрова (14 октября), под Дмитриев день (9 ноября) - на посиделках собиралась молодежь, плясали, пели под гармонь, балалайку. На будничные посиделки девки приносили с собой рукоделие - занимались прядением, вязаним, шитьем. На посиделки молодые собирались отдельно от пожилых. Женщины, собираясь у кого-нибудь в доме, устраивали складчину: приносили по куренку, блины, квас.

По экспедиционным материалам, собранным в селах Воронежской области, можно проследить типичные черты южнорусской традиционной культуры. Несмотря на более позднее освоение воронежских земель, по сравнению с другими восточнославянскими территориями, ритуалы крестьянских календарных праздников содержат уникальные черты архаики и языческой магии восточных славян.

Статья. Воронеж-край родной

Орехова Вера Александровна, воспитатель МБДОУ «Детский сад общеразвивающего вида № 125», г. Воронеж
Описание материала:
Уважаемее коллеги, хочу познакомить Вас с удивительным городом Воронеж, где памятники современности гармонично сочетаются с памятниками истории. Совершая свою первую прогулку по улочкам этого города, Вы, скорее всего, удивитесь, как сообразно выглядят современные здания в тандеме со старинными усадьбами. У Воронежа периодически появляются новые достопримечательности и символы, которые бывают весьма необычными.
Цель:
Знакомство с историей и достопримечательностями города Воронеж.
Актуальность:
Родина, родной город, родной край…
Любовь и уважение к родному городу, знания о своем родном крае являются главными и важными составляющими нравственно патриотического воспитания.
Ведь, что такое патриотизм?
Патриотизм - социальное чувство, содержанием которого является любовь к Отечеству. Патриотизм предполагает гордость достижениями и культурой своей Родины, желание сохранять её характер и культурные особенности, стремление защищать интересы Родины и своего народа.
Поэтому, чтобы воспитать патриотов своего города, надо его знать, любить и уважать.

Немного из истории основания города Воронежа.
Первое упоминание о Воронеже в летописях относится к 1177 году, хотя официальной датой его возникновения считается 1585 год, когда по указу царя Федора Иоанновича на месте нынешнего Воронежа была построена крепость, призванная защищать русские земли от набегов кочевых племен.
Город Воронеж был основан в 1585 году на берегу реки Ворона, вокруг которой росли сосновые боры, густые чащи лиственных лесов, где водилось много кабанов, лосей, бобров, на лесных полянах всегда было много ягод. А в реке - много рыбы. Люди жили в основном за счёт рыбного промысла, но у них были и прирученные животные, они умели сажать овощи и собирать мёд, возделывать участки земли и ковать орудия труда.

Воронеж-колыбель русского флота.
Немногим более века спустя Воронежу было суждено сыграть особую роль в формировании новой, петровской России. В декабре 1695 года боярская Дума утвердила царский Указ «О строительстве в Воронеже флота российского». Именно в Воронеже за 7 лет до основания Санкт-Петербурга под непосредственным руководством великого преобразователя России Петра I были построены и спущены на воду первые российские военно-морские корабли, которые отправились в плавание к Черному морю.

До наших дней на берегу Воронежского водохранилища сохранилась Успенская церковь, в которой крестились легендарные первые русские военные корабли «Принципиум» и «Апостол Петр».

При Петре Великом Воронеж фактически стал деловой столицей России, приобрел важное государственное, экономическое, военное и торговое значение. В XVIII веке, особенно во времена правления Екатерины Великой, и позднее – уже в XIX веке, город получает дальнейшее развитие как промышленный и культурный центр региона.

Воронеж очень красивый и гостеприимный город.
Уважаемые коллеги, я хочу познакомить Вас со своим городом и предлагаю совершить экскурсию по самым красивым и знаменитым местам города Воронежа и Воронежской области.

Воронежский биосферный заповедник.

Воронежский заповедник - один из самых старых в России, имеющий богатую историю и традиции. Благодаря находящемуся здесь единственному в мире бобровому питомнику, речной бобр был не только сохранен, но и расселился и стал вполне обычным обитателем среднерусских лесных рек. В 1985 году Воронежскому заповеднику присвоен статус биосферного резервата ЮНЕСКО.

Дивногорье
Дивногорье… Дивное, диковинное, чудесное, сказочное, уникальное – как только не называют это красивое место в Лискинском районе Воронежской области. Природа создала здесь меловые столбы разной формы, которые в народе получили название «дивы», а само место - «дивные горы» - «Дивногорье»
Дивногорье – это музей-заповедник под открытым небом, сохраняющий удивительные памятники природы, архитектуры и археологии.
Визитной карточкой музея-заповедника являются меловые столбы – дивы, которые по своим размерам и количеству делятся на две группы – Большие и Малые Дивы.
Уникальность природы музея-заповедника заключается, прежде всего, в разнообразных ландшафтах, сосредоточенных на небольшой территории. Здесь и реки, и склоны речных долин, и многочисленные балки и овраги, и меловые горы, и степи с лугами. Растительный и животный мир этой дивной местности также разнообразен, и среди его представителей очень много редких и занесенных в Красную книгу России.

Костомарово
В Подгоренском районе Воронежской области есть село Костомарово, окруженное холмами и меловыми горами. Это особенное место в народе называют «Воронежским Иерусалимом». Пейзаж Костомаровской земли практически повторяет Голгофу в Иерусалиме (место, где был распят Иисус Христос).
Здесь сохранился самый древний в нашей стране монастырь, основанный, по одной из версий, в XII веке, а по другой – еще до принятия на Руси христианства. Главная достопримечательность монастыря – Свято-Спасский собор, высеченный прямо в меловой скале.
Помимо Свято-Спасского собора в монастыре есть еще несколько пещер. Это пещерный храм Серафима Саровского - один из самых "молодых" монастырских храмов, затворы - это места обитания монахов-отшельников, также здесь находится известная на всю Россию пещера Покаяния.
Есть в Костомарово свои Святая гора Голгофа с крестом, гора Фавор, Иордан и Гефсиманский сад…Словом, все то, что напоминает Святую Землю.

Рамонский замок
Издавна Рамонский район называют жемчужиной Воронежской области, а замок принцессы Ольденбургской главной достопримечательностью района.
По преданию, имение Рамонь было подарено императором Александром II племяннице Евгении Максимилиановне Ольденбургской на свадьбу. Очарованные великолепной природой – черноземными полями, прекрасными заливными лугами по берегам реки Воронеж, лесными дубравами – новые владельцы Рамони Евгения и Александр Ольденбургские решили возвести здесь роскошный дворец.

Воронеж является культурным центром Центрально-Черноземного края.
Достопримечательности города Воронеж.

Котенок с улицы Лизюкова

Интересно, что все лучшие события в жизни происходят совершенно случайно, спонтанно и незапланированно, тогда, когда их совсем не ждешь.
Вот так, можно сказать, случайно и поселился на улице Лизюкова в Воронеже котенок Василий.
Кто бы мог подумать, что одна лишь встреча в купе поезда Валерия Мальцева, главреда воронежского «Молодого коммунара», с Вячеславом Котеночкиным, создателем мультфильма «Котенок с улицы Лизюкова», способна привнести задор в жесткую архитектуру Северного района города.
Василий стал первым мультипликационным героем, которому в России установили памятник. И третьим в мире. В 2005-м котенок с улицы Лизюкова даже занял 3 место на всероссийском конкурсе «Забавный памятник», а в 2009-м, когда жители Воронежа выбирали символ города, он всего чуть-чуть уступил пальму первенства памятнику Петру Первому. Неплохо, правда?

Памятник Белому Биму Черное ухо
Есть в нашем городе памятник, мимо которого невозможно пройти равнодушно, не ощутив сердечного волнения и щемящей душу неясной тревоги…
Белый Бим Черное ухо – четвероногий и очень трогательный герой одноименной повести воронежского писателя Гавриила Троепольского о трагической судьбе преданного пса. Книга имела огромный успех, она переведена в десятках стран, а в американских колледжах даже входит в программу для прочтения.
Правое ухо пса и одна из его лап бронзовые, на ошейнике выгравировано его имя. Погладить Бима по бронзовому уху – добрая примета, пса гладят и взрослые, и детвора, а потому его ухо, отполированное тысячами дружеских касаний, ярко блестит на солнце и заметно издалека.
Отличительная особенность памятника – отсутствие пьедестала. Бим сидит и терпеливо ждет своего хозяина. Кажется, что вот-вот сейчас тот подзовет к себе своего преданного друга и Бим сорвется со своего места и, радостно помахивая хвостом, помчится навстречу.

Памятник Незнакомке
В 2008 г. в Воронеже на ул. Плехановская появилась необычная скульптура - одинокая девушка, сидящая на стуле.
Прелесть этой незамысловатой, ненавязчивой композиции в том, что она предлагает людям самим дофантазировать, приглашает к размышлениям. Во всей этой застывшей фигуре с устремленным вдаль взглядом есть что-то таинственное, загадочное, недосказанное. Она и сидит как-то боком, держась за спинку, словно присела на минутку, и во всей этой застывшей позе, полной ожидания, чувствуется напряжение. Она явно кого-то ждет, но кого? Кто этот незнакомец, для которого стоит рядом свободный стул с небрежно накинутым на спинку пиджаком?
Скульптура была принята воронежцами благожелательно. Прошло не так много времени с момента открытия, но она стала одним из любимых и популярных мест для фотографирования. «Незнакомка» стала первой в городе представительницей городской скульптуры, популярной в Европе, но еще непривычной в России.

Петровский сквер и памятник Петру I
Петровский сквер - один из красивейших скверов в Воронеже, любимое место отдыха горожан. Здесь назначают свидание влюбленные, гуляют мамы с детьми, сюда приходят новобрачные. Сквер расположен в историческом центре города.
Невысокая ограда сквера облицована гранитом, вдоль одной из ее сторон установлены чугунные пушки, возможно, принимавшие участие в знаменитой Полтавской битве и хранившиеся ранее в петровском цейхгаузе. Безусловно, центральная фигура сквера, - памятник Петру.

Алексеево-Акатов монастырь
Алексеево-Акатов монастырь в Воронежской области считается одним из самых старых, а в самой столице Черноземья он таковым и является. Год его основания - 1620, когда русское войско одержало победу на черкасами и литовцами. День решающего сражения пришелся на день памяти митрополита Московского Алексия, отсюда и первая часть названия монастыря. А вторая часть является указателем комплекса на Акатовой поляне, которая в первой четверти 17 века была безлюдной и покрытой лесом возвышенностью.
Вплоть до начала 19 века Алексеево-Акатов монастырь был единственной в Воронеже мужской обителью. В 20-е годы 20 века, когда многие храмы были ликвидированы, превратился в центр духовной жизни Воронежа. В 1931 году монастырь закрыли, а его имущество, как водится, бесследно исчезло. Свое второе рождение Алексеево-Акатова обитель пережила в 1990-е годы, когда здесь был открыт женский монастырь и проведена первая литургия.

Благовещенский собор Воронежа
На территории Первомайского сада в центре Воронежа расположена его самая новая и самая заметная достопримечательность - Благовещенский кафедральный собор. Строительство этого культового сооружения велось целых десять лет, и было завершено в 2009 году.
По своей величине Благовещенский собор считается третьим в России и одним из самых высоких православных храмов в мире: его высшая точка находится на высоте 97 метров. Помимо своих внушительных размеров собор также известен тем, что в нем хранятся мощи первого воронежского епископа Святителя Митрофания, который, ко всему прочему, был сподвижником Петра Первого и освящал первые корабли российского флота. Памятник епископу также находится рядом, на территории Первомайского сада.

Воронеж-город воинской славы.

За героическое сопротивление немецким захватчикам в годы Великой Отечественной войны 6 мая 1975 года Воронеж награжден Орденом Отечественной войны I степени. За героизм, проявленный защитниками города во время оккупации немецкими войсками, не давший им захватить один из основных центров страны, 16 февраля городу присвоено почётное звание Российской Федерации «Город воинской славы».

Памятник Славы
Есть в летописи нашей страны такие события, важность которых со временем только возрастает. Великая Отечественная война принадлежит к их числу. Современники, отдавая дань солдатам, погибшим за их светлое будущее, увековечивают память о них.

Стела на площади Победы
9 мая 1975 года, через 30 лет после великой победы над немецко-фашистскими оккупантами, в память о защитниках Воронежа в торжественной обстановке в городе открыли мемориальный комплекс «Площадь Победы».
Идут годы, сменяются поколения, стираются в памяти какие-то события, но в сердцах воронежцев жива память обо всех героях Великой Отечественной войны, а возвышающаяся над городом Стела будет вечно напоминать каждом прохожему о том, что и спустя долгие годы «никто не забыт, и ничто не забыто» !

КАЛЕНДАРНЫЕ ОБРЯДЫ И ОБЫЧАИ

ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ

В традиционной культуре всех народов земли есть календарные обряды и обычаи. Они являются богатством, выработанным поколениями и передающим в эмоционально-образной форме исторический опыт и культурное наследие. На сегодняшний день наша страна переживает духовный подъём, начинается поиск утраченных ценностей, попытки вспомнить былое, позабытое, и оказывается, что обряд, обычай направлен на сохранение вечных человеческих ценностей.

Перед государством стоит важная задача по возрождению культурных ценностей человека, способного гармонически развиваться, социализируясь в обществе, и позаботится о передаче историко-культурных ценностей нынешнему поколению, чтобы граждане нашей страны обладали сильным духом, а, следовательно, непоколебимым любыми недугами государством.

Все выше изложенное составляет актуальность темы исследования.

Цель исследования заключается в привитии интереса граждан к народным обрядам и обычаям родного края, к возрождению и сохранению традиций русского народа.

Для достижения поставленной цели необходимо выполнить задачи:

1. Анализ исторической теоретической литературы, публикаций и систематизация сведений о календарных народных обрядах и обычаев Воронежской области.

2. Получить представление об основных обычаях и обрядах, соблюдаемых жителями Воронежской области.

3. Осмыслить роль и значение обычаев и обрядов в жизни народности в наше время и подвести итоги исследования.

Объект исследования: календарные обряды и обычаи Воронежской области.

Предмет исследования являет собой процесс комплексного освоения обрядовой народной культуры, обычаев русского народа, их смысловое наполнение и аксиологию.

Гипотеза: исследование данной проблемы будет иметь не только познавательное, но и большое практическое значение в совершенствовании нравственного воспитания и повышения культурного уровня жителей.

Степень изученности данной темы достаточно велика, к ней в различное время обращались исследователи: А.Н. Веселовский исследовал народные календарные обычаи Воронежской губернии. Он выявил характерные черты данной местности в бытовом и хозяйственном отношении. Коренева А.В. большое внимание уделила семейным обычаям и обрядовой жизни крестьян Воронежской губернии. Календарная обрядность, как всего цикла, так и его отдельных периодов рассматривалась в работах В.К. Соколовой, Н.Н. Велецкой, Л. Виноградовой, Л.Н. Чижиковой.

Для решения поставленных задач и подтверждения исходной гипотезы были использованы следующие методы исследования: теоретический анализ исторической литературы по проблеме исследования народных обрядов и обычаев Воронежской области, систематизацию и оформление материала.

Народный календарь является своего рода энциклопедией крестьянского быта с его праздниками и буднями, включавший систему обрядовых действий, представленную как общерусскими обычаями, так и специфичными, характерными для южнорусской территории.

В Воронежской области начало нового года, нового земледельческого цикла в народном сознании связывается с зимними святками – двухнедельным праздничным периодом от Рождества до Крещения, заполненным различными обрядовыми действиями как языческого, так и христианского смысла. В канун Рождества после торжественного богослужения, возвращаясь в свои дома, крестьяне садились за обрядовую трапезу. После ужина ходили по дворам поздравлять друг друга специальными песнями-колядками. Первыми дворы обходили дети, потом молодежь, позже – старики. Колядовщики отождествляли себя с посланцами потустороннего мира предков и должны быть неузнанными, поэтому они рядились по-чудному: мазали себя сапухой (сажей), переодевались в противоположный пол, надевали шубы, вывороченные мехом наверх. В Богучарском районе ходили колядовать и спрашивали разрешения: «Хозяин с хозяюшкой, можно аусень прокричать? Хозяин будет дарить, а мы будем благодарить». Если отказывали, кричали корильную: «Чтоб тебе гроб да могила, да драная кобыла».

В селах Рамонского и Верхнехавского районов было принято, чтобы в ночь под Рождество деревенский пастух обходил все подворья, где содержали скот, и, войдя в дом к хозяину и ударяя кнутом по лавкам, приговаривал: « Овечкам – котиться, ягнятам – водиться. Ягнятки гладки, сигают по лавкам». Эта приговорка выдавала желаемое за действительное: в хозяйстве должен был появиться весной молодой приплод скота - крепкий, здоровый. За такое пожелание хозяин одаривал пастуха кутьей, салом, пирожками, другими продуктами, иногда деньгами. Во многих селах под Рождество ходили христославить с бумажной звездой на шесте - символом Вифлеемской звезды, под которой родился Христос. Песнопения при этом исполнялись на церковный лад, чаще всего пели рождественский тропарь «Рождество Твое, Христе, Боже наш». Во время святочных гаданий крестьяне хотели узнать свое будущее. В с. Ростошь Валуйского уезда был распространен обычай «выстраивания» колодца, чтобы во сне пришел суженый. В с. Ситное Воронежского уезда сыпали овес к дверям и приговаривали: «Суженый-ряженый приходи ко мне косить, а я буду вязать».

В Воронежской губернии, как и в целом в русской традиции, наступление весны крестьяне связывали с прилетом птиц: дети исполняли специальные песенки - заклички весны, в которых призывали быстрее прилететь жаворонков. Следующий весенний праздник, почитаемый крестьянами – Благовещенье, оставшийся до настоящего времени одним из главнейших христианских праздников. Так, «черты древнеязыческих богинь Живы, Лады, слились с христианскими понятиями о Богоматери, покровительнице нуждающихся и обремененных». В середине четвертой недели Поста отмечался праздник - Середокрестие, когда в ночь со среды на четверг Пост, как говорили в народе, «переламывался пополам». Воскресенье, предшествующее Светлому Христову Воскресенью, называется вербным. Крестьяне шли домой из церкви с освященными ветками вербы, слегка «хлестали» ими всех членов семьи и скотину. В дни последней недели Поста выделялся Великий четверг - день духовного очищения, принятия таинства покаяния. Распространенным обычаем было очищение водой - умывание, обливание, иногда купание, уборка дома. В народе четверг называется «чистым». В пасхальном ритуале важное место занимала обрядовая еда: пасха, кулич и крашеные яйца. Пасха является самым главным христианским праздником и по сей день. В последний день пасхальной недели отмечали праздник Красная горка. В этот день поминали родителей, ходили на кладбище. Следующим праздником весеннего цикла отмечалось Преполовение. В с. Ростошь Валуйского уезда Воронежской губернии «сохой делают круг в земле, а в нем крест». По мнению крестьян, обряд способствовал избавлению от какого-либо бедствия - эпидемии или засухи. Значительное место занимал Егорьев день - первый выгон скота. Совершавшиеся обряды, были направлены на оберег скота и усиление плодородия. В с. Козловка Валуйского уезда на Егория с вербой выгоняли скот, со словами: «Верба хлест бей да слез, да краснае яичка, да бела малачко». Хозяева одаривали пастухов обрядовой пищей: хлебом, пирогами, яйцами, салом, молоком, маслом. На сороковой день после Пасхи отмечался праздник Вознесения, к которому крестьяне приурочили действия, способствовавшие росту посевов и увеличению урожая. В этот день выпекали специальное обрядовое печенье - «лесенки».

Главное место в цикле весенне-летних праздников принадлежит Троице. В Воронежской губернии обрядовый комплекс включал в себя следующие ритуальные действия: украшение домов травою и цветами, ветвями березы и клена, кумление, гадания, кулачные бои, завивание венков, поминовение предков, обрядовые игрища. Распространенным обрядом было завивание венков из травы или веток клена. В с. Болдыревка Острогожского уезда говорили: «вянки завивали, значит гулять по сялу».

Праздник летнего солнцеворота (Иван Купала) обозначал наступление самого важного момента трудовой деятельности крестьянина-земледельца - жатвы. В этот день разжигали костры и прыгали через них; плели и гадали на венках; обязательно купались в реке - «чтобы не болеть». В с. Никольское Воробьевского уезда обливали водой молодоженов, когда они приходили в гости к родителям.

С наступлением осени ритуальная жизнь в селах области замирала. Осенний период народного календаря представлен отдельными датами и приуроченными к ним обрядами. Самая ранняя из них – Семенов день, к этому дню был приурочен обряд «похорон» мух. Когда-то этот обряд совершался взрослыми женщинами, но со временем перешел в детский. Так в Семилукском районе дети закапывали мух, блох и причитали: «Ни будуть лягать, ни будуть на нас глядеть, ни будуть на зимле сидеть, ни будуть нас тревожить». Во время осенних праздников – Семёнова дня, Покрова, под Дмитриев день – на посиделках собиралась молодежь, плясали, пели под гармонь, балалайку.

Между обычаями и обрядами много общего. Они представляют собой особые формы передачи новым поколениям социального и культурного опыта. Обычаи, включающие в себя обрядовые элементы, формируются исторически, в них находят свое проявление нравы общества, на их возникновение и характер влияют особенности истории народа, его хозяйственной жизни, социальное положение людей, религиозные воззрения и т. п.

Сегодня многие из нас понимают, что очень важно не утратить духовные ценности русского народа, способствовать их передаче следующим поколениям путём приобщения к богатой русской национальной культуре. Исторические обычаи русского народа уникальны. Народные обычаи и обряды были и остаются неотъемлемой составной частью духовной культуры народа. Сможем ли мы их сохранить и передать дальше? Да. Но только в том случае, если осознаем утраченные ценности жизненно необходимые в будущем. Именно народные обычаи выражают душу народа, украшают её жизнь, придают ей неповторимость, укрепляют связь поколений и сегодня являются надежной основой для приумножения и развития отечественной культуры.

В заключении необходимо отметить, что календарные обряды и обычаи, занимающие важное место в традиционной народной культуре и возникшие как аграрно-магические действа, постепенно утратили свою первоначальную магическую функцию, но сохранили комплекс ритуальных действий, которые стали восприниматься как дань традиции. Важно подчеркнуть, что наиболее устойчивыми оказались обычаи: период массового вступления в брак; период заготовки запасов на зиму; время убоя скота; даты почитания предков.

Научная новизна и практическая значимость исследования состоит в том, что оно послужит научно-теоретическим, научно-методологическим обоснованием проведения народных праздников в системе досуга с жителями области.

Литература:

1. Календарные обряды и обрядовая поэзия Воронежской области. Афанасьевский сборник. Материалы и исследования. – Вып. III. - / Сост. Пухова Т.Ф., Христова Г.П. – Воронеж: Изд-во ВГУ, 2005. – 249 с.
2. Коренева А.В. Календарные обычаи и обряды крестьян Воронежской губернии в начале XX века / А.В. Коренева // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия «История, политология, экономика». – Белгород, 2007. – № 8. – С. 114–120
3. Обычаи и обряды http://pabovasa60.jimdo.com/обычаи-и-обряды/ дата обращения 29 января 2014 г.
4. Историко-культурное краеведение Воронежской области. Учебное пособие/ Коллектив авторов, науч. Ред. Б. Я. Табачников. – Воронеж: Центр духовного возрождения Черноземного края, 2012. – 240 с.