Прихожан а. Толстых н

Психология. Дубровина И.В., Данилова Е.Е., Прихожан А.М.

2-е изд., стер. - М.: Академия, 2003 - 464 с.

В учебнике в соответствии с программой курса раскрываются основы общей психологии, включая вопросы истории психологии, психологии развития, социальной психологии. Особое внимание в нем уделяется психологии младшего школьника, даются практические рекомендации по психологическому развитию детей.

Для студентов средних педагогических учебных заведений . Может быть полезен педагогам, родителям, студентам высших педагогических и психологических учебных заведений.

Формат: pdf / zip

Размер: 1, 92 Мб

/ Download файл

СОДЕРЖАНИЕ
От авторов 3
Часть первая ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ
Раздел I. Введение в психологию 5
Тема 1. Предмет психологии. История психологии 5
1.1. Что изучает психология 5
1.2. Предыстория научной психологии 10
1.3. Возникновение научной психологии 12
1.4. Основные направления западной психологии 14
1.5. Развитие отечественной психологии 23
1.6. Отрасли психологии 27
1.7. Психология теоретическая и практическая.... 30
Вопросы и задания 32
Тема 2. Методы психологии 33
2.1. Наблюдение 33
2.2. Эксперимент 35
2.3. Стратегии психологического исследования.... 38
2.4. Психодиагностические методы 38
2.5. Метод анализа продуктов деятельности 43
2.6. Анкетирование 43
2.7. Беседа или интервью 44
2.8. Методы консультационной, развивающей и психокоррекционной работы 47
Вопросы и задания 51
Тема 3. Психика и мозг 52
3.1. Строение и функции нервной системы 52
3.2. Физиологические механизмы психической деятельности 62
3.3. Взаимосвязь биологических и социальных факторов в психическом развитии 68
Вопросы и задания 75
Тема 4 . Психика животных 7 6
4.1. Чувствительность 76
4.2. Инстинктивное поведение 77
4.3. Навыки 78
4.4. Интеллектуальное поведение животных 80
Вопросы и задания 82
Тема 5. Сознание человека 84
5.1. Сознание как высшая форма психики 84
5.2. Структура сознания 85
5.3. Сознание и бессознательное 87
Вопросы и задания 89
Раздел II. Познавательные процессы 91
Тема 1. Ощущения 91
1.1. Что такое ощущения 92
1.2. Виды ощущений 94
1.3. Основные закономерности ощущений 100
1.4. Взаимодействие ощущений 103
1.5. Развитие ощущений 103
Вопросы и задания 1 0 5
Тема 2. Восприятие 106
2.1. Что такое восприятие 106
2.2. Виды восприятия 107
2.3. Основные свойства восприятия 108
2.4. Индивидуальные особенности восприятия.. 112
2.5. Наблюдение и наблюдательность 113
2.6. Особенности восприятия младших школьников 117
Вопросы и задания 1 2 2
Тема 3. Память 122
3.1. Что такое память 122
3.2. Виды памяти 125
3.3. Процессы памяти 128
3.4. Качества памяти
3.5. Представление 136
3.6. Индивидуальные различия памяти 138
3.7. Особенности памяти младших школьников..139
Вопросы и задания 142
Тема 4. Внимание 143
4.1. Что такое внимание 143
4.2. Внимание и личность 145
4.3. Виды внимания 146
4.4. Основные свойства внимания 149
4.5. Особенности внимания младших школьников 153
Вопросы и задания 156
Тема 5. Воображение 157
5.1. Что такое воображение 157
5.2. Виды воображения 159
5.3. Психологические механизмы воображения... 164
5.4. Развитие воображения у младших школьников 166
Вопросы и задания 1 6 9
Тема 6. Мышление 170
6.1. Мышление - опосредованное и обобщенное познание окружающего мира 170
6.2. Мышление и речь 173
6.3. Основные формы мышления 175
6.4. Мыслительные операции 176
6.5. Понятия и их формирование 180
6.6. Решение мыслительных задач 182
6.7. Виды мышления 186
6.8. Качества ума 188
6.9. Некоторые особенности мышления младших школьников 189
Вопросы и задания 1 9 4
Р а з д е л III. Чувства и воля 197
Тема 1. Эмоции и чувства 197
1.1. Общая характеристика эмоций и чувств 197
1.2. Эмоциональные состояния и высшие чувства 201
1.3. Физиологические основы и внешнее выражение эмоций и чувств 209
1.4. Особенности эмоциональной сферы младших школьников 211
Вопросы и задания 215
Тема 2. Воля 215
2.1. Общая характеристика воли 215
2.2. Ступени волевого действия 217
2.3. Взаимосвязь воли с другими сторонами психики 219
2.4. Развитие воли у младших школьников 221
Вопросы и задания 223
Раздел IV. Свойства личности 225
Тема 1. Темперамент 225
1.1. Что такое темперамент 225
1.2. Физиологические основы темперамента 226
1.3. Психологические характеристики темпераментов 228
1.4. Темперамент и общение 229
1.5. Темперамент и характер 230
1.6. Темперамент и способности 231
1.7. Взгляд на младших школьников сквозь призму их темпераментов 232
Вопросы и задания 236
Тема 2. Характер 237
2.1. Что такое характер 237
2.2. Черты характера 239
2.3. Взаимосвязь характера с другими сторонами личности 244
2.4. Формирование характера у младших школьников 245
Вопросы и задания 247
Тема 3. Способности 248
3.1. Что такое способности 248
3.2. Общие и специальные способности 255
3.3. Способности и личность 257
3.4. Развитие способностей у младших школьников 261
Вопросы и задания 267
Р а з д е л V. Личность и деятельность 268
Тема 1. Деятельность 269
1.1. Общее понятие о деятельности 269
1.2. Движение и действие 272
1.3. Знания, умения, навыки 273
1.4. Психологическая характеристика деятельности 276
1.5. Основные виды деятельности 282
Вопросы и задания 283
Тема 2. Личность 283
2.1. Личность, индивид, индивидуальность 283
2.2. Личность и социальные роли 286
2.3. Самосознание личности, «Я-концепция» .... 287
2.4. Механизмы психологической защиты личности 294
Вопросы и задания 2 9 8
Тема 3. Психология межличностных отношений 301
3.1. Понятие о группах и коллективах 301
3.2. Взаимоотношения людей в группах 305
3.3. Массовые социально-психологические явления 314
Вопросы и задания 318
Раздел VI. Закономерности возрастного развития 320
Тема 1. Деятельность как условие развития ребенка.321
1.1. Ведущая деятельность в контексте возрастного развития 321
1.2. Сотрудничество и общение ребенка со взрослым 323
1.3. Обучение и развитие 325
Вопросы и задания 327
Тема 2. Возрастная периодизация и движущая сила развития 328
2.1. Возрастная периодизация психического развития 328
2.2. Движущие силы психического развития 338
2.3. Единство возрастных и индивидуальных особенностей развития 342
2.4. Понимание индивидуальности ребенка как ценности 345
Вопросы и задания 3 5 0
Рекомендуемая литература 352
Часть вторая ПСИХОЛОГИЯ МЛАДШЕГО ШКОЛЬНИКА
Тема 1. Психическое развитие в младшем школьном возрасте 354
1.1. Физическое, психическое и психофизиологическое развитие ребенка 354
1.2. Своеобразие младшего школьного возраста как этапа развития 356
1.3. Ценность младшего школьного возраста 358
Вопросы и задания 3 5 9
Тема 2. Готовность к школе 359
2.1. Кризис 7 лет 359
2.2. Психологическая готовность к школьному обучению 362
Вопросы и задания 367
Тема 3. Учебная деятельность младшего школьника 367
3.1. Специфика учебной деятельности в младшем школьном возрасте 367
3.2. Мотивы учения 370
3.3. Умение выделять учебную задачу 374
3.4. Учебные действия 376
3.5. Действие контроля 378
3.6. Оценка. Оценка и отметка 380
3.7. Формирование у ребенка позиции учащегося 384
Вопросы и задания..386
Тема 4. Развитие мышления у младших школьников 386
4.1. Специфика мышления в младшем школьном возрасте 386
4.2. Овладение основными мыслительными действиями 392
4.3. Становление внутреннего плана действий... 395
4.4. Развитие рефлексии 396
Вопросы и задания 399
Тема 5. Восприятие, память, внимание в младшем школьном возрасте 399
5.1. Развитие восприятия 399
5.2. Развитие памяти 403
5.3. Развитие внимания 407 Вопросы и задания 412
Тема 6. Развитие моторики 412
Вопросы и задания 415
Тема 7. Формирование произвольного поведения у младших школьников 416
Вопросы и задания 422
Тема 8. Общение младших школьников со сверстниками и взрослыми 423
8.1. Отношения со сверстниками 423
8.2. Роль учителя в становлении межличностных отношений у младших школьников 427
Вопросы и задания 432
Тема 9. Трудные дети 432
9.1. Дети с синдромом дефицита внимания (гиперактивные) 432
9.2. Леворукий ребенок в школе 438
9.3. Эмоциональные нарушения в младшем школьном возрасте 446
Вопросы и задания 452
Рекомендуемая литература 453

И.В. Дубровина, Е.Е. Данилова, A.M. Прихожан

Психология

Учебник для студ. сред. пед. учеб. заведе­ний

Федеральная целевая программа книгоиздания России

Издательская программа «Учебники и учебные пособия для педагогических училищ и колледжей»

Руководитель программы З.А.Нефедова

И.В. Дубровина - в части первой разд. II, III, VI, темы 1, 3

Разд. V; Е.Е. Данилова -часть вторая; A.M. Прихожан - в части

Первой разд. I, IV, тема 2 разд. V.

Рецензенты:

Доктор психологических наук, профессор В.Э.Чудновский, Ученый совет Психологического института РАО

Дубровина И.В. и др.

Д 79 Психология: Учебник для студ. сред. пед. учеб. заведе­ний /И.В. Дубровина, Е.Е. Данилова, A.M. Прихожан; Под ред. И.В.Дубровиной. - М., Издательский центр «Академия», 1999. - 464 с. ISBN 5-7695-0189-8

В учебнике в соответствии с программой курса представлены знания по основным разделам психологии: общей психологии, истории психологии, психологии развития, социальной психо­логии. Большое внимание в нем уделяется вопросам психологии младшего школьника, даются практические рекомендации по психологическому развитию детей.

Книга может быть полезна также педагогам, родителям, сту­дентам высших педагогических и психологических учебных заве­дений.

УДК 159.9 (075.32) ББК 883 я 723

©Дубровина И.В., Данилова Е.Е.,

Прихожан A.M., 1999 ISBN 5-7695-0189-8 ©Издательский центр «Академия», 1999

Предлагаемая вниманию читателей книга представляет собой учебник по курсу «Психоло­гия» и предназначена прежде всего для студен­тов факультетов начальных классов средних спе­циальных учебных заведений педагогического профиля.

Учебник состоит из двух частей. В первой рас­крываются основные понятия и закономернос­ти, составляющие содержание общей, возраст­ной и социальной психологии, даются некото­рые сведения из истории психологии.

Авторы стремились изложить материал таким образом, чтобы полученные знания оказались практически полезными для будущих учителей начальной школы и они сумели бы использовать их в последствии в работе со своими учениками. Поэтому в большинстве разделов, помимо об­щих сведений, представлен материал по разви­тию детей в младшем школьном возрасте. В ре­зультате студенты имеют возможность сопоста­вить общие закономерности развития того или иного психического процесса с тем, как подоб­ный процесс развивается у учащихся начальных классов, а это, в свою очередь, поможет им луч­ше понять место и роль возраста в общем психиче­ском развитии ребенка.

Вторая часть книги посвящена особенностям психического развития детей в младшем школь-" ном возрасте. Здесь рассматриваются вопросы фи­зического, психического и психофизиологичес­кого развития детей, их подготовленности к обу­чению в школе, анализируются своеобразие и ценность младшего школьного возраста как эта­па развития. Особое внимание уделяется форми­рованию произвольного поведения, развитию мо-торики, вопросам общения младших школьни­ков со сверстниками и взрослыми, а также роли учителя в становлении межличностных отноше­ний и формировании личности младших школь­ников.

Подробно рассматриваются наиболее типич­ные случаи поведения так называемых трудных детей, особенности их развития.

Часть первая ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ

Раздел I. ВВЕДЕНИЕ В ПСИХОЛОГИЮ

Тема 1 ПРЕДМЕТ ПСИХОЛОГИИ. ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

Что изучает психология.

Предыстория научной психологии.

Возникновение научной психологии.

Основные направления западной психологии.

Развитие отечественной психологии.

Отрасли психологии.

Психология теоретическая и практическая.

1.1. Что изучает психология

Слово «психология» образовано из двух греческих: «psyche» - душа и «logos» - слово, учение. Оно имеет два значения: психология как наука и психология как сово­купность особенностей характера, внутренний мир чело­века. Именно во втором смысле"мы говорим о психологии того или иного человека, группы людей, даже животных, особенно наших домашних кошек и собак.

Такое понимание легло в основу житейской, «бытовой» психологии, которая обобщает и закрепляет опыт многих поколений людей, наш собственный жизненный опыт. Она лежит в основе нашего представления об окружающих нас людях, о самих себе, о причинах поступков, мотивах пове­дения, успехах и неудачах. Всякий человек, даже никогда специально не изучавший психологию, постоянно объясняет свои собственные поступки, слова и поведение других лю­дей. И эти объяснения основываются на его представлениях о мотивах поведения, мыслях, чувствах, ощущениях, эмо­циях. Без этого нормальная жизнь людей невозможна.

Житейские представления о психологии находят свое выражение и в житейской мудрости, и в привычных ус­тойчивых взглядах, убеждениях. Они отражены во многих народных пословицах, поговорках: «В тихом омуте черти водятся», «Доброе слово и кошке приятно», «Скупой пла­тит дважды», «На сердитых воду возят», «Нравом хорош, да норовом негож». Очевидно, что эти пословицы отража­ют серьезное знание человеческой психологии. Настоящи­ми знатоками психологии являются, конечно, писатели, поэты, художники, актеры - люди искусства, открываю­щие в своих произведениях невероятные глубины челове­ческой души. И житейская психология, и произведения искусства во многом опережают, во многом помогают, но в чем-то и отстают от психологии как науки.

Предмет любой науки составляют те вопросы, которые она ставит по отношению к окружающему миру, человеку. Научная психология схожа с житейской, но есть между ними и существенные различия. Они сходны в том, что ставят перед собой одни и те же вопросы: чем определяет­ся тот или иной поступок человека? Как мы мыслим? По­чему иногда, рассматривая что-то, мы не видим главного? Почему один школьник лучше решает задачи, а другой -лучше рисует? Почему у кого-то много друзей, а у кого-то, кто вроде бы ничуть не хуже, их совсем нет? Но отве­чают на эти вопросы житейская и научная психология иногда одинаково, а иногда по-разному. Например, на воп­рос, почему один ученик лучше решает задачи, а другой -лучше рисует, и научная, и житейская психология дают один ответ: у этих детей разные способности. Но при этом житейская психология основывается на том, что человек рождается с теми или иными способностями, все зависит от «природы»: «Уж таким уродился». Научная психология, говоря о различиях в способностях людей, не отрицает роли природных, врожденных задатков. Однако основное зна­чение в достижении успехов в рисовании, пении, матема­тике, спорте и т.д. с научной точки зрения имеет сама деятельность. Именно в самой деятельности развиваются способности человека. Подробнее об этом вы узнаете, ког­да будете изучать тему «Способности». Сейчас нам важно подчеркнуть, что «бытовое», житейское объяснение осно-

Вывается на том, что воспринимается непосредственно: отец и мать хорошо рисуют, значит, и ребенок хорошо рисует. Но при таком подходе многое не учитывается. В ча­стности, то, что в доме, где родители рисуют, ребенок раньше приобщается к этому виду искусства, имеет боль­ше возможностей видеть рисунки других, больше возмож­ностей для сравнения и т.п. Научные выводы, основы­ваясь на тщательных, скрупулезных исследованиях, выя­вляют то, что лежит за внешними, непосредственно вос­принимаемыми явлениями, выясняет их глубинные при­чины.

Отличие научной психологии от житейской - в том, как, на основе чего делаются заключения и выводы. В жи­тейской психологии они строятся на наблюдениях, сте­реотипных (шаблонных, трафаретных), взглядах, убежде­ниях. Из-за этого они часто отрывочны, случайны, доста­точно косны, нередко противоречат друг другу. Научная психология базируется на строгих, полученных в ходе спе­циальных исследований и неоднократно проверенных фак­тах, которые логически систематизируются и объясняют­ся в специальных научных теориях.

Используя суждения житейской психологии, мы обыч­но легко примиряемся с противоречиями, а часто и не замечаем их. Для ученого выявившееся противоречие меж­ду фактами или между тем или иным фактом и теорией -важный вопрос для дальнейшего исследования. Теория позволяет выдвигать предположения, строить гипотезы о все более сложных, все более скрытых от непосредствен­ного наблюдения фактах и тем самым все глубже позна­вать психику человека и животных.

Психика - способность мозга получать информацию об окружающей действительности, создавать образ объектив­ного мира и регулировать на этой основе собственное по­ведение и деятельность. Работа психики осуществляется только в процессе активной деятельности человека, жи­вотного. Активная деятельность - важнейшее условие раз­вития психики, т.е. ее совершенствования, усложнения, Углубления.

Активное отражение действительности - важнейшее свойство дифференцированного, обладающего многоуров­невыми связями между различными отделами - высокоор­ганизованного мозга. Оно присуще и животным, и челове­ку Чем сложнее, чем сформированней мозг, тем больши­ми способностями обладает психика, тем более она развита.Наиболее высокого, полного уровня развития психика достигает у человека.

Психика человека включает все, что он ощущает, вос­принимает, думает, помнит, чувствует, все его привыч­ки, его индивидуальность, то, как, с помощью каких средств, каких, по выражению психологов, механизмов он это делает.

Психика дает возможность не только достаточно точно отражать особенности окружающего мира, она позволяет предвидеть, предугадывать то, что будет в дальнейшем. Такая опережающая функция психической деятельности, конечно, в наибольшей степени характерна для человека. Благодаря этому мы можем представить то, что случится через некоторое время, можем строить планы, ставить цели, мечтать. Она позволяет нам, например, заранее под­готовиться к какому-либо сложному событию. Например, если вам не хочется делать уроки или готовиться к экзаме­ну, очень полезно представить себе свое будущее эмоцио­нальное состояние. Что вы будете чувствовать, когда вас вызовут, а вы не сможете сказать ни слова. Что будете ис­пытывать, когда вас будут спрашивать о результатах экза­мена. Такое «эмоциональное предвосхищение», как пра­вило, позволяет преодолеть лень и начать заниматься.

Психика имеет индивидуальный характер. Психические особенности образуют индивидуальность, и все воздей­ствия преломляются через индивидуальные особенности. Вы сами, наверное, неоднократно наблюдали, как одно и то же событие одного человека волнует, а другого остав­ляет безразличным. Видели, как при нападении на хозяи­на одна собака начинает его защищать, а другая - прячет­ся за него.

Изучение сущности и закономерностей развития психики человека и животных и составляет предмет научной психо­логии.

В этом учебном курсе мы будем говорить о психологии человека. Исследованием психики животных занимается специальная отрасль психологии - зоопсихология.

Психология изучает психические явления: психические процессы, психические состояния и психические свойства.

Психические процессы описывают три основные сторо­ны душевной жизни человека: познание, чувство и волю. Соответственно в психических процессах выделяются по­знавательные процессы, чувства и воля. К познаватель­ным процессам относятся ощущение, восприятие, память,мышление, воображение, с помощью которых мы узна­ем, постигаем мир и самого себя. Особое место среди по­знавательных процессов занимает внимание, которое при­сутствует во всех процессах и позволяет сконцентрировать­ся, сосредоточиться на чем-либо.

Чувства, эмоции отражают переживание человеком сво­его отношения к явлениям окружающего мира, событиям своей внутренней жизни, определяют то, насколько они важны именно для него, для его жизни, т.е. устанавлива­ют личностную значимость того или иного события.

Воля, произвольность обеспечивает сознательную регу­ляцию поведения, возможность действовать по сознатель­но поставленной цели, принятому намерению.

В понятии «психические процессы» подчеркиваются прежде всего динамичность, пластичность, изменчивость, непрерывность психической деятельности.

Психические состояния - относительно устойчивые пси­хические явления. К психическим состояниям относятся бодрость, утомление, скука, радость, тревога, апатия и др. Хотя психические состояния, как и другие явления пси­хики, отражают воздействие на человека определенных событий внешней и внутренней жизни, он, как правило, осознает лишь само это состояние, а то, что его вызвало, либо вообще не представляет, либо представляет неотчет­ливо.

Психические свойства - наиболее устойчивые и суще­ственные особенности, отличающие человека или группу людей от других. К психическим свойствам относятся осо­бенности личности человека, его направленность, качества личности, черты характера, темперамент, способности.

Психические процессы, психические состояния и пси­хические свойства не существуют отдельно друг от друга, они взаимодействуют и могут переходить друг в друга. На­пример, любопытство как выражение познавательного процесса, может переходить в состояние интереса и за­крепляться в таком качестве личности, как любознатель­ность.

Единство всех сторон психической жизни человека слу­жит основанием для его активности. Активность - общее свойство живых организмов, основное условие их суще­ствования. Жить - значит быть активным, действовать. Именно активность позволяет живому существу поддер­живать жизненно важные для него связи со средой, она служит основой развития и саморазвития.Активность обеспечивает поведение человека - его вза­имодействие с окружающей средой, обусловливаемое вне­шними (среда) и внутренними (потребности, мотивы) условиями. Поведение может быть в разной степени осоз­нано человеком, определяться сознательно поставленны­ми целями или осуществляться по непосредственному желанию, чувству, т.е. быть импульсивным.

Важнейшей формой человеческой активности является деятельность. Деятельность - сознательно регулируемая активность, направленная на познание и преобразование внешнего мира и самого человека. Основные виды дея­тельности человека - игра, учение, труд, творчество. Имен­но в деятельности формируются основные свойства лич­ности, развиваются ее способности. Изучая психику чело­века, психология уделяет особое внимание различным видам человеческой деятельности, тому, как в ней прояв­ляется, формируется и развивается человек.

Итак, психология - наука, которая изучает психику. Пси­хика человека обеспечивает внутреннюю регуляцию его ак­тивности, выражающуюся в его поведении и деятельности.,

1.2. Предыстория научной психологии }

Когда говорят о научной психологии, всегда отмечают что она имеет короткую историю и длительное, богатое прошлое. Официальную историю научной психологии при­нято отсчитывать с 70-х годов XIX в. Однако вопросы о природе человека, о том, что отличает его от других жи­вых существ, волновали людей с самого начала истории человечества.

Первоначально возникло представление о том, что в теле человека существует нечто, позволяющее ему пони­мать то, что он видит и слышит, дает ему возможность думать и чувствовать, добиваться намеченной цели, вла­деть собой. Так возникло представление о душе, которую часто изображали в виде крылатого существа. Душа неза­висима от тела, она может жить собственной жизнью, например, пока человек спит. Душу связывали с дыхани­ем, которое исчезало у мертвого человека. Считалось, что душа покидает человека вместе с последним дыханием. Это представление отразилось в мифах разных народов и во взглядах древних философов.

Древнегреческие философы представляли душу как не что, похожее на пламя или движение воздуха. Душа от*дельного человека лишь слабый отпечаток мировой души -Космоса. Душа - основа идей древнегреческих философов Гераклита (ок. 544-483 до н.э.), Демокрита (ок. 460 - ок. 371 до н.э.), Платона (428-348 до н.э.), Аристотеля (384-322 до н.э.) и др.

Психология возникла как наука о душе, и в дальней­шем в течение многих веков психологическое знание на­капливалось в рамках философской мысли. Одним из глав­ных вопросов, который волновал философов, размышляв­ших над сущностью человеческой, была проблема связи души и тела. Очень долго господствовала точка зрения, что природа души и тела совершенно различна, а их взаи­моотношения подобны связям между кукловодом (душой) и куклой (телом), т.е. считалось, что душа может оказы­вать влияние на тело, но не наоборот.

Французский философ Р.Декарт (1596-1650) также считал, что душа и тело имеют разную природу и действу­ют по разным законам. Тело, по мнению Декарта, матери­ально и действует по законам механики. Душа же немате­риальна, и ее главное свойство - способность мыслить, помнить и чувствовать. Однако не только душа может вли­ять на тело, но и тело может воздействовать на душу.

В XVII-XVIII вв. благодаря бурному развитию естествен­ных наук вместо понятия «душа» в науке появилось поня­тие «сознание». Психология стала наукой о сознании. Со­знание включало мысли человека, его чувства, потребно­сти, желания - все то, что человек находит, думая о себе, обращая взгляд внутрь себя.

Отсюда возник очень важный вопрос, как, под влияни­ем чего формируется сознание человека. Предполагалось, что все, существующее во внешнем мире, воздействует на орга­ны чувств, благодаря чему возникают ощущения. Ощуще­ния могут сочетаться между собой с помощью цепочки ассоциаций. Это направление получило название ассоциа-низма.

Соответственно понималось и развитие человека. Извест­ный английский философ Дж. Локк (1632-1704), считав­ший, что «в сознании нет ничего, чего не было бы в ощу­щениях», рассматривал сознание ребенка при рождении как tabula rasa - чистую доску, на которой жизнь оставля­ет свои письмена. Эта идея Дж. Локка получила значитель­ное отражение в разнообразных психологических и педа­гогических теориях, основывающихся на представлении о ведущей роли внешних воздействий, воздействий средыдля развития и воспитания человека. Поэтому Дж. Локк придавал большое значение воспитанию, в том числе фор­мированию положительного отношения к хорошим поступ­кам и отрицательного - к плохим.

1.3. Возникновение научной психологии

В течение тысячелетий философская мысль ставила и решала психологические проблемы, давала свои ответы на вопросы о сущности человека, о его мышлении, чувствах. Однако эти ответы были чисто теоретическими. В XIX в. раз­витие научной мысли во многих отраслях привело к пони­манию ценности знания, полученного эксперименталь­ным, опытным путем. Так развивались, например, физи­ка, химия. Наибольшее значение для возникновения психологии как экспериментальной науки имело разви­тие физиологии.

В. Вундт, Э. Титченер (1867-1927) и др. считали, что для изучения сознания необходимо расчленить это слож­ное явление на отдельные элементы - ощущения, образы и чувства и выявлять структурные отношения между ними. Теория, разрабатываемая ими, получила поэтому назва­ние структурализма.

Представителей другого направления - функционализ­ма - интересовал прежде всего вопрос, как действует, как функционирует психика. Наиболее яркими предста­вителями этого направления были Ф. Гальтон (1822-1911), У.Джеймс (1842-1911), Д.Дьюи (1859-1952). Функ­ционалисты основывались на эволюционной теории Ч. Дарвина и считали, что роль сознания - в приспособле­нии человека к окружающему миру. Поэтому главное для психологов - понять функцию сознания, то, как оно по­могает человеку приспосабливаться к окружающему миру, решать жизненные задачи. Функционалисты много вни­мания уделяли практическому применению психологии, в том числе и в практике обучения. Они стали писать книги специально для педагогов.

Так, У. Джеймса очень интересовали привычки, он счи­тал, что они имеют большое значение для развития. В сво-ей книге для учителей он подчеркивал, что вся наша жизнь слагается из конкретных привычек - практических, эмо­циональных, умственных. А потому главные усилия учите­ля должны быть направлены на то, чтобы выработать у ребенка именно те привычки, которые в дальнейшей жизни принесут ему наибольшую пользу. Люди воспитываются для действия, материалом же, из которого действия со­стоят, служат привычки 1 .

Огромный вклад У. Джеймс внес в психологию эмо­ций, ему принадлежат также первые исследования само­сознания и самооценки, в частности, знаменитая форму­ла самоуважения как отношения успеха, которого дости­гает человек, к его притязаниям.

Для учителей, воспитателей писали свои книги и дру­гие представители функционализма. Так, американский психолог Д. Дьюи (1859-1952) посвятил свою книгу про­блемам развития мышления. В предисловии к ней отме­чал, что школы обременены множеством предметов, из которых каждый, в свою очередь, представляет массу ма­териалов и принципов. Задача преподавателей усложни­лась благодаря тому, что они убедились в необходимости иметь дело с индивидуальностью каждого ученика, а не с их массой.

И структурализм и функционализм занимались изуче­нием явлений, доступных осознанию.

Одновременно в конце XIX - начале XX в. было пред­принято множество попыток создать физиологическую психологию, изучить психологические явления физиоло­гическими методами. Однако эти попытки во многом ока­зались неудачными, поскольку точные, однозначные, объективные физиологические показатели трудно было соотнести с субъективными, психологическими - расплыв­чатыми, изменчивыми, противоречивыми. Это заставило многих ученых сомневаться в возможности научного изу­чения психологических явлений.

В результате психология разделилась на два направления. Одно с помощью точных научных методов пыталось изу­чать такие относ ительно простые психологические про-

" См.: Джеймс. У. Беседы с учителями о психологии. - М., 1998. -С 60-61.цессы, как ощущение и восприятие. Второе рассматрива­ло высшие психические процессы - память, мышление, которые такими способами изучены быть не могли. Для этих целей был создан особый метод исследования - инт­роспекция (от лат. introspectare - смотреть внутрь), т.е. на­блюдения человека за тем, как действует его психика и субъективное описание этого.

Подобная ситуация привела к кризису психологии как науки. В начале XX в. возникли два направления, совер­шившие переворот в психологической науке. Одно из этих направлений - бихевиоризм - обратилось к изучению внеш­него поведения, другое - психоанализ - к изучению бессоз­нательных процессов.

1.4. Основные направления западной психологии

Бихевиоризм. Название этого направления происходит от английского слова behavior - поведение. Его разраба­тывали американские психологи Э.Л. Торндайк (1874-1949), Дж. Уотсон (1878-1958) и др. На развитие бихеви­оризма громадное влияние оказало учение русских уче­ных И.П. Павлова и В.М. Бехтерева о природе рефлексов.

Ученые-бихевиористы считали, что сознание челове­ка, его мысли, чувства, переживания - слишком субъек­тивны и не могут быть зарегистрированы объективными средствами, потому они не подлежат исследованию. Изу­чать можно лишь то, что можно точно наблюдать в пове­дении и фиксировать. Психология стала пониматься ими как наука о поведении.

Основная схема поведения была описана бихевиорис-тами в символах «S-R: стимул - реакция». Под стимулом понимается любое воздействие на организм, под реакци­ей - любое ответное действие. Чаще всего поведение оп­ределяется сложной совокупностью стимулов, которые определяются как окружающая среда, или ситуация. Реак­ция также может быть простой (например, отдергивание руки от огня) и сложной. К сложным реакциям относятся все формы человеческой деятельности, которые содержат какое-либо действие (например, прием пищи, написание текста, игра). Речь человека, как внешняя (вслух), так и внутренняя (про себя), также относилась ими к реакциям.

Такой подход исключал принципиальную разницу меж­ду психологией животных и человека. Недаром в работах психологов этого направления до настоящего времени дан-ные, полученные на животных, непосредственно пе­реносятся на человека.

В дальнейшем исследователи, развивавшие идеи бихеви­оризма, признали, что формула «S-R: стимул - реакция» не может полностью описать поведение и деятельность, при­чем не только у человека, но и у животных. Существует множество факторов, влияющих на них. Между стимулом и реакцией, считают современные психологи-бихевиористы, у человека имеется промежуточный механизм - познава­тельные процессы: мышление, память, воображение. Эти идеи легли в основу необихевиоризма, основными пред­ставителями которого являются Э. Толмен (1886-1959), К.Халл (1884-1953), Б. Скиннер (1904-1990) и др.

Центральными для психологии бихевиоризма и необи­хевиоризма на протяжении всей его истории были вопро­сы научения, т.е. того, каков процесс приобретения инди­видуального опыта и каковы условия достижения наилуч­ших результатов. Недаром одно из современных течений бихевиоризма так и называется - теория социального на­учения. Его основатель А. Бандура (р. 1925) считает, что научение у человека может происходить двумя основными путями: 1) прямым; непосредственным подкреплением; 2) подкреплением косвенного, когда он наблюдает за по­ведением других людей и того, к чему может вести такое поведение.

Бихевиоризму и школе социального научения психо­логия обязана наличием множества четких, проверяемых фактов, тонкими экспериментальными приемами. Во мно­гом благодаря этим направлениям психология стала объек­тивной наукой, использующей точные методы выявления и измерения изучаемых явлений.

Критика бихевиоризма связана с механистическим взглядом его представителей на человеческую психику, игнорированием собственно психических явлений - воли, эмоций, потребностей человека, его активности и выте­кающими отсюда представлениями о жесткой детермини­рованности, обусловленности поведения и развития чело­века внешними обстоятельствами.

Психоанализ. Основателем этого направления стал ав­стрийский психиатр и психолог 3. Фрейд (1856-1939).

3. Фрейд был врачом, и первоначально психоанализ воз­ник как метод лечения неврозов. 3. Фрейд обратил внима­ние, что невротические болезни взрослых часто вызваны психическими травмами, полученными в детском возрас-те и связанными с реальными или воображаемыми сек­суальными домогательствами со стороны близких взрос­лых противоположного пола (например, отца, брата, дяди). Подобные травмы вызывали у своих носителей тяжелые переживания, осознание которых могло оказаться невы­носимым для ребенка. Поэтому травмирующие воспоми­нания изгоняются, вытесняются из сознания, причем происходит это без какого-либо участия сознания челове­ка, бессознательно. Однако они не исчезают, а продолжа­ют существовать, но существовать неосознанно. Более того, они становятся активной силой, влияющей на поведение, мотивирующей его. Наличие таких неосознанных пережи­ваний и мотивов вызывало, считал 3. Фрейд, невротичес­кие симптомы заболеваний во взрослом возрасте. 3. Фрейд и его коллеги заметили, что симптомы заболеваний исче­зают, когда пациент отреагирует это воспоминание, т.е. вспомнит и как бы вновь переживет травмирующее собы­тие. Обращение к детскому опыту для понимания пережи­ваний взрослого человека было важнейшим открытием 3. Фрейда.

Для лечения заболеваний такого типа 3. Фрейд и его коллеги использовали разные методы, например гипноз. Однако наиболее эффективным оказался изобретенный 3. Фрейдом метод свободных ассоциаций. При использо­вании этого метода пациент лежит на кушетке, а врач побуждает говорить все, что тому придет в голову, не ду­мая о том, насколько это глупо, мелко или неприлично, как он может выглядеть в глазах врача. Поскольку причина невротических симптомов скрыта в сфере бессознательно­го, и сам пациент даже не подозревает, что именно вы­теснено, то врач должен уметь распознавать в словах па­циента эти скрытые симптомы и помочь отреагировать вытесненные переживания. При этом вытесненный мате­риал осознается с трудом. Такое осознание может сопро­вождаться резким сопротивлением со стороны пациента.

Именно этот метод и получил название психоанализа. В дальнейшем к нему присоединилось также толкование сновидений, содержание которых, по мнению 3. Фрейда, позволяет открыть неосознанные проблемы человека, а в дальнейшем - все то, что он назвал «психопатологией обы­денной жизни» - всевозможные ошибки, оговорки, забы­вание того, что надо было сделать или взять с собой, а также шутки. Все это, считал 3. Фрейд, не случайность, а проявление бессознательного. Влияние бессознательногопроявляется и в творчестве человека. Так психоанализ был перенесен из медицины на понимание того, как работает психика человека в норме.

В итоге психоанализ превратился в психологическую теорию, а затем и в одно из направлений философии. Пред­ставление о том, что поведение человека определяется не только сознательными, но и бессознательными мотива­ми, желаниями, переживаниями, возникшими в резуль­тате либо подавления, вытеснения, либо недопущения в сознание определенных переживаний, влечений, мотивов, произвело подлинный переворот в представлениях о чело­веческой психике и является в настоящее время общепри­знанным.

Характеризуя значение этого переворота, один из био­графов 3. Фрейда поясняет: «Коперник переместил челове­чество из центра мира на его окраину, Дарвин заставил признать свое родство с животными, а Фрейд доказал, что рассудок не является хозяином в собственном доме» 1 . Подобную оценку разделяют многие авторы, рассматри­вавшие роль психоанализа в развитии не только науки, но и культуры всего общественного сознания в XX в.

Какие же переживания, желания, мотивы вытесняют­ся? Почему возникает вытеснение? 3. Фрейд пришел к выводу, что это происходит потому, что они не соответ­ствуют существующим тем культурным нормам, представ­лениям, которые ценны для самого человека и его окру­жения. Прежде всего, считал 3. Фрейд, это относится к переживаниям и мотивам сексуального характера. Именно сексуальное содержание, по 3. Фрейду, скрыто в симво­лах сна, в оговорках и шутках (отсюда известное выраже­ние «оговорка по 3. Фрейду»).

3. Фрейд исходил из того, что существуют две основ­ные мотивационные силы, направляющие всю жизнь че­ловеческого организма. Это инстинкты жизни и инстинк­ты смерти. К первому относится сексуальность (или более широко - эрос). Ко второму - деструктивные, разруши­тельные силы, которые могут быть направлены вовне (аг­рессия, ненависть) и внутрь себя (мазохизм, самоубий­ство). Эти две тенденции управляют психической энерги­ей, причем источник энергии у каждого инстинкта свой. Психическая энергия, связанная с инстинктом жизни,

1 Цит. по: Шульц Д.П., Шулъц С.Э. История современной психологии. -СПб., 1998.-С. 419.получила название либидо (от лат. libido - желание, влече­ние). Психическая энергия, связанная с инстинктом смер­ти, названия не имеет. Инстинкт жизни и инстинкт смер­ти находятся в постоянном конфликте, противоборстве.

Представление о связи инстинкта жизни с сексуальны­ми влечениями привело 3. Фрейда к идее о том, что сек­суальность человека не проявляется после наступления по­ловой зрелости, он рождается с ней, и именно она явля­ется движущей силой развития человека. При этом 3. Фрейд не сводил сексуальность к половому акту. Он понимал ее гораздо шире - как получение удовольствия от различных частей тела. Человек рождается со стремлением удовлетво­рить инстинктивные желания. Он руководствуется прин­ципом, который 3. Фрейд назвал принципом удовольствия. Однако в дальнейшем этот принцип вступает в конфликт с требованиями реальности, включающими в себя адапта­цию к требованиям общества, сознательные стороны пси­хической жизни. Очень рано ребенок научается сдержи­вать свои непосредственные желания и вести себя в соот­ветствии с требованиями. В процессе развития он посте­пенно переходит от принципа удовольствия к принципу реальности. Вытесняются, таким образом, те желания, те импульсы, которые не соответствуют принципу реальнос­ти и осуждаются окружающими, т.е. сексуальные.

Психика, с точки зрения 3. Фрейда, состоит из трех частей: ид, эго и супер-эго, или Оно, Я и сверх-Я. «Ид», или «Оно», - наиболее примитивная и недоступная сознанию часть психической жизни. Именно здесь находятся инстинк­ты (и сексуальный, и агрессивный). 3. Фрейд сравнивает его с кипящим котлом, в котором заключены мощней­шие силы: «Ид не знает ценностей, добра и зла, не знает морали» 1 . Поэтому «оно» действует только в соответствии с принципом наслаждения и не считается с реальностью.

В отличие от ид эго, или «Я», руководствуется принци­пом реальности, служа своеобразным посредником между ид и внешним миром. Эго сдерживает импульсы, идущие от ид, находит косвенные, окольные пути их удовлетворе­ния. Эго («Я») тесно связано с ид («Оно»), оно получает из него энергию и служит удовлетворению идущих от ид стремлений, влечений. 3. Фрейд пишет, что «Я» в отноше­ние к «Оно» «похоже на всадника, который должен обуз-

1 Цит. по: ШульцД.П., Щулъц С.Э. История современной психологии. -СПб., 1998.-С. 419.дать превосходящего его по силе коня; разница в том, что всадник пытается это сделать собственными силами, а „Я" -заимствованными. Если всадник не хочет расстаться с ко­нем, то ему не остается ничего другого, как вести коня туда, куда конь хочет; так и „Я" превращает волю „Оно" в действие, как будто бы это была его собственная воля» 1 . Однако для того чтобы лошадь не сбросила и не растопта­ла всадника, он должен контролировать и направлять ее движение. Поэтому эго должно направлять и контролиро­вать импульсы, идущие от ид.

Супер-эго, или сверх-Я развивается из эго в процессе усвоения ребенком тех норм поведения и ценностей, ко­торые воспитывают у него родители. Три основные функ­ции супер-эго - нравственное сознание, формирование идеалов и самонаблюдение. После того как супер-эго сфор­мировалось, функции контроля за поведением ребенка, которые изначально осуществлялись родителями, начи­нает осуществлять ребенок самостоятельно. Предвестни­ки супер-эго возникают уже на втором году жизни. Однако окончательное образование супер-эго 3. Фрейд связывал с преодолением так называемого Эдипова комплекса. Эдип - герой древнегреческой мифологии, который уби­вает отца (не зная, что это его отец) и женится на соб­ственной матери (не зная, кто это). Фрейд считал, что каждый мальчик в возрасте между тремя и пятью годами переживает подобные чувства: у него развивается влече­ние к матери и восприятие отца как соперника, вы­зывающего ненависть и страх. Боясь наказания со стороны отца, мальчик начинает отождествлять, идентифициро­вать себя с ним и усваивает его нормы поведения. Девоч­ка также может испытывать враждебность к матери и влюбленность в отца, однако у нее это происходит гораз­до менее интенсивно. Позже психоаналитик К. Юнг на­звал комплекс переживаний девочек комплексом Электры по имени героини древнегреческой мифологии, которая, мстя за отца, убитого матерью, побуждает своего брата Ореста убить мать.

Ид полностью относится к сфере бессознательного. Эго и супер-эго частично относятся к сфере сознания, а час­тично - к сфере бессознательного. Эго становится своего рода ареной борьбы между влечениями, идущими от ид,

1 Фрейд 3. «Я» и «Оно». Труды разных лет. - Кн. 1. - Тбилиси, 1991. -С. 363.требованиями совершенства от супер-эго и необходимо­стью соответствовать реальности. Когда ситуация становится чрезмерно напряженной, внутренний конфликт приобре­тает травматический характер.

Критика идей 3. Фрейда связана прежде всего с его пе­реоценкой роли сексуальности в развитии психики и при­дания решающего значения ранним детским переживани­ям. На это указывали уже его ближайшие последователи.

Так, К.Г. Юнг (1875-1961) расходился с 3. Фрейдом в понимании сущности либидо. Он считал, что оно характе­ризует не только сексуальную энергию (как считал 3. Фрейд), но жизненную энергию в целом, в которой сек­суальные импульсы составляют лишь часть. По-иному, чем 3. Фрейд, К. Юнг понимал и сущность бессознательного. Он считал, что, помимо «личного бессознательного», опи­санного 3. Фрейдом, существует и «коллективное бессоз­нательное». Коллективное бессознательное - часть психи­ки, содержащая опыт человечества. Оно является общим для всех людей и передается по наследству. Коллективное бессознательное существует в виде особых образований -архетипов. Архетипы проявляются в мифах и сказках, об­щие темы которых проявляются у разных народов.

Одним из важнейших открытий К.Г. Юнга является вы­деление психологических типов людей: экстравертов - на­правленных вовне и интровертов - внаправленнных в себя. Эта типология широко разрабатывается сегодня в рамках особой науки - соционики.

Другой последователь З.Фрейда, А.Адлер (1870-1937), центральной движущей силой развития считал стремление к превосходству и чувство неполноценности. Он утверждал, что ребенок рождается на свет с определенным чувством неполноценности и неуверенности в себе, что обусловлено его беспомощностью и зависимостью от окружения. Это чувство порождает стремление к превосходству, т.е. к само­утверждению.

Важнейшим ответвлением психоанализа является нео­фрейдизм. Неофрейдисты отрицали исключительную роль сексуальных факторов в развитии, придавая существенное значение социальным факторам: особенностям общения ребенка со взрослыми, прежде всего в первые годы жизни [К.Хорни, (1885-1953), Г.С. Салливен (1892-1949)], харак­теристикам социальной среды, ее ценностям [Э. Фромм (1900-1980)].Среди психоаналитиков, занимавшихся проблемами развития, особая роль принадлежит американскому пси­хологу Э. Эриксону (1902-1994). Он разработал оригиналь­ную концепцию развития личности человека от рождения до смерти. С точки зрения Э. Эриксона, в основе этого про­цесса - обретение идентичности, т.е. представления о соб­ственной полноценности, тождественности самому себе во времени, способности управлять своим «Я» в различ­ных ситуациях, чувствовать себя способным к решению тех задач, которые ставит перед ним жизнь.

Психоанализ бурно развивался и развивается. Он не толь­ко оказал влияние на множество направлений современ­ной психологии, чрезвычайно велико его воздействие на философию, культуру, искусство, общественное сознание нашего времени.

Гештальтпсихология. Гештальтпсихология возникла в начале нашего века в Германии. Ее основателями являлись М. Вертгеймер (1880-1943), К. Коффка (1886-1967), В. Ке-лер (1887-1967). Название этого направления происходит от слова «гештальт» (нем. Gestalt - форма, образ, структу­ра). Психика, считали представители этого направления, должна изучаться с точки зрения целостных структур (геш-тальтов).

Центральным для них явилось представление о том, что основные свойства гештальта нельзя понять путем суммирования свойств отдельных его частей. Целое прин­ципиально не сводимо к сумме отдельных его частей, более того, целое - это совсем другое, чем сумма его частей. Именно свойства целого определяют свойства отдельных его частей. Так, музыкальная мелодия не мо­жет быть сведена к последовательности различных му­зыкальных звуков.

Применительно к психологии личности идеи гештальт-психологии разрабатывались немецким, а затем американ­ским психологом К.Левиным (1890-1947).

Генетическая психология Ж. Пиаже. Швейцарский пси­холог Ж. Пиаже (1896-1960) разработал теорию развития интеллекта. Его интересовало, как ребенок учится позна­вать и понимать окружающий мир, как в этом процессе формируется его мышление.

Ж. Пиаже рассматривал развитие в процессе адаптации ребенка к окружающему миру. Центральным звеном этой адаптации, считал он, является умственное развитие, по­скольку только оно может дать правильное представлениео мире и понимание его. Адаптация - активный процесс взаимодействия ребенка с окружением. Развиваясь, ребе­нок постоянно сталкивается с новыми ситуациями, зада­чами, проблемами. Их решение нарушает некоторый име­ющийся у ребенка баланс, поэтому для того, чтобы вер­нуть чувство «уравновешенности», он начинает искать новые ответы на эти проблемы.

Развитие мышления ребенка проходит ряд стадий, каж­дая из которых качественно отличается от другой. Оно обес­печивается созреванием нервной системы, формировани­ем опыта общения с разными людьми и овладения пред­метами, объектами окружающего мира.

Теория Ж. Пиаже оказала громадное влияние на даль­нейшее развитие психологии, прежде всего детской.

Когнитивная психология. Название этого направления восходит к латинскому слову cognitio - знание, познание. Его возникновение и развитие связаны с бурным станов­лением компьютерной техники и развитием кибернетики как науки об общих закономерностях процесса управле­ния и передачи информации. Когнитивная психология рас­сматривает зависимость поведения человека от имеющих­ся у него познавательных схем (когнитивных карт), кото­рые позволяют ему воспринимать окружающий мир и выбирать способы правильного поведения в нем. Это на­правление в настоящее время бурно развивается, и у него нет какого-либо признанного лидера.

Критика когнитивной психологии связана прежде всего с тем, что проводимые в ней исследования отождествляют мозг человека с машиной, существенно упрощая тем самым сложный, многообразный внутренний мир человека, рас­сматривая его как относительно упрощенные схемы и мо­дели.

Гуманистическая психология. Гуманистическая психоло­гия возникла в 60-е годы нашего столетия в американской психологии. Это направление провозгласило в качестве основной идеи новый взгляд на развитие человека. Оно основано на оптимистическом подходе к пониманию природы человека: вере в творческие возможности, твор­ческие силы каждого человека, в то, что он способен со­знательно выбирать свою судьбу и строить свою жизнь. Именно с этим связано название этого направления, происходящее от латинского слова humanus - человечный. Наиболее известными представителями этого направления являются К. Роджерс (1902-1987) и А. Маслоу (1908-1970).1.5. Развитие отечественной психологии

Развитие отечественной психологии, так же как и ми­ровой, первоначально осуществлялось в русле двух основ­ных направлений - философско-религиозного и естествен­но-научного. Первое направление восходит к идеям выдаю­щегося отечественного философа В. Соловьева (1853-1900). Представители этого направления - Н.Я. Грот (1852-1899), Г.И.Челпанов (1862-1936), Л.М.Лопатин (1855-1920), Н.О. Лосский (1870-1965) и др. - считали, что основным предметом психологии является душа, ее действие, а в качестве основного метода выделяли интроспекцию.

Второе связано с идеями объективно-эксперименталь­ного исследования человеческой психики. Его представи­тели - выдающиеся отечественные физиологи И.М. Сече­нов (1829-1905), В.М.Бехтерев (1857-1927), И.П.Павлов (1849-1936), А.А. Ухтомский (1875-1942). Их идеи легли в основу рефлексологии - научного направления, основопо­ложником которого был В.М. Бехтерев. В качестве предме­та психологии в этом направлении стали рассматриваться рефлексы, протекающие с участием коры головного моз­га в соотношении с теми внешними раздражителями, ко­торые запускали их действие. Психическая деятельность изучалась в связи с протеканием нервных процессов, а для объяснения психических явлений использовались тео­рии физиологии высшей нервной деятельности.

Вместе с тем развивались и другие подходы, предста­вители которых стремились найти иные способы изучения психических явлений, которые, будучи строго научными, позволяли понять целостную картину развития человека. В 1911 г. А.Ф. Лазурский (1874-1917) предложил схему ес­тественного эксперимента (см. тему «Методы психологии»). Эти идеи нашли продолжение в трудах М.Я. Басова (1892- 1931), посвященных развитию метода наблюдения как ве­дущего при изучении психического развития детей.

После Октябрьской революции отечественная психо­логия продолжала бурно развиваться. Возникло множе­ство школ и направлений. Однако постепенно, особенно в 30-50-е годы, отечественная психология, как и другие отрасли науки и культуры, все более и более оказывается под идеологическим давлением, все более внедряется уп­равление наукой с помощью административных методов.

Запрещаются все направления так называемой идеали­стической психологии, т.е. психологии как науки о душе.Ее основатели изгоняются из институтов и университетов. В качестве единой философско-методологической базы со­ветской психологии выдвигается марксизм.

Максимально усиливается значение физиологических объяснений, которые начинают рассматриваться не про­сто как необходимое, но как центральное звено при ис­следовании любых психологических явлений.

Большой урон психологическая наука понесла в связи с Постановлением ЦК ВКП(б) «О педологических извра­щениях в системе Наркомпросов» (1936) и решением Объе­диненной научной сессии Академии наук СССР и Ака­демии медицинских наук СССР, провозглашавшими уче­ние И.П. Павлова единственно верным и возможным, в том числе и для развития психологии (1950).

Однако психология продолжала развиваться вопреки идеологическому диктату. Она, как уже было сказано, ос­новывалась на единой методологической базе - марксист­ско-ленинском учении об общественно-исторической и социальной сущности человека и деятельности как осно­вы его существования. Но на этой общей основе развива­лись различные школы и направления, формировались различные отрасли психологии, внесшие существенный вклад в мировую психологию.

Культурно-историческая концепция. Основателем этой концепции был Л.С. Выготский (1896-1934). Согласно этой концепции психика человека имеет культурно-историчес­кий характер. В процессе истории человечество выработало определенные средства, с помощью которых человек стро­ит свои отношения с миром, с окружающими людьми, с самим собой. Эти средства воплощены во всем, что со­ставляет человеческую культуру, начиная от способов дей­ствия с различными предметами (например, пользование ложкой), более сложных способов человеческой деятель­ности до высших образцов науки, произведений искусст­ва. Поэтому высшие формы психики - опосредствованные формы.

Ребенок, считал Л.С. Выготский, может стать челове­ком только в совместной деятельности со взрослым. Пси­хическое развитие ребенка - это прежде всего процесс его культурного развития, овладения, присвоения культурно заданных средств действия с предметами и овладения со­бой, своей психической деятельностью, в результате чего развиваются собственно человеческие, высшие психичес­кие функции и формируется личность.Высшие психические функции (логическая память, понятийное мышление, произвольное внимание) отли­чаются от простых, элементарных, «натуральных», по тер­минологии Л.С. Выготского, форм. Высшие психические функции первоначально возникают во внешней предмет­ной деятельности, общении между людьми и опосредуют­ся знаками, т.е. теми средствами и способами, которые были созданы культурой. Универсальной формой знака яв­ляется слово. И только затем она переходит во внутрен­ний, психический план, становясь содержанием психи­ческого развития. Этот закон развития высших психичес­ких функций Л.С. Выготский сформулировал следующим образом: «Каждая высшая психическая функция проявля­ется в процессе развития поведения дважды: сначала как функция коллективного поведения, как форма сотрудни­чества или взаимодействия, как средство социального при­способления, т.е. как категория интерпсихологическая, а затем вторично как способ индивидуального поведения ребенка, как средство личного приспособления, как внут­ренний процесс поведения, т.е. как категория интрапси-хологическая» 1 .

Такой подход во многом решал проблему «неподвласт­ности» субъективных психологических явлений объектив­ному изучению. Он внес свой вклад во многие направле­ния отечественной психологии.

Одним из важнейших направлений развития этой теории явилась разработанная А.Н. Леонтьевым (1903-1979) теория деятельности. Деятельность рассматривалась А.Н. Леонтьевым как активное взаимодействие с окружающей действитель­ностью, выражающее отношение человека к миру и способ­ствующее удовлетворению его потребностей. Психическое развитие человека во многом составляет процесс развития его деятельности.

А.Н. Леонтьевым разработана теория ведущей деятель­ности как такой, которая становится центральной, основ­ной на различных этапах развития и оказывает наибольшее влияние на формирование сознания, личности ребенка на этом этапе. Такой деятельностью для дошкольников явля­ется игра, а для младших школьников - учение.

В русле этого направления работали такие отечествен­ные психологи, как П.Я.Гальперин (1902-1988), А.Р.Лу-рия (1902-1977), Д.Б. Эльконин (1904-1984), А.В. Запоро-

1 Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т.-М., 1984. - Т.5. - С. 197.жец (1905-1981), Л.И. Божович (1908-1981), В.В. Давыдов

(1930-1998) и др.

Единство сознания и деятельности. Как уже неоднократно отмечалось, одним из важнейших вопросов, которые вол­новали психологию с самого ее основания, был вопрос о недоступности явлений сознания объективному исследова- / нию. Отечественный философ и психолог С.Л. Рубинштейн / (1899-1960) подошел к решению этого вопроса сформули­ровал в качестве основного объяснительного принципа пси­холога принцип единства сознания и деятельности. Деятель­ность для С.Л. Рубинштейна - это прежде всего труд по пре­образованию окружающего мира. В труде человек создает всю «очеловеченную» среду, культуру, свою собственную психику, изменяет и окружающий мир, и самого себя. Тем самым для изучения сознания необходимо не описывать те или иные его стороны, доступные лишь самосозерцанию, а анализировать, как в процессе конкретной деятельности происходят изменения в объектах. Этот метод психологиче­ского исследования С.Л. Рубинштейн назвал методом един­ства воздействия и изучения.

С.Л. Рубинштейн дал свой ответ и на вопрос о том, что определяет психические явления - влияние среды или внутренние факторы. Он возражал против абсолютизации роли среды, которая была в то время едва ли не господ­ствующей идеологической установкой, охватывавшей не только психологию, но и все естественные науки (вспом­ним теорию Т.Д. Лысенко). В противовес этому он выдви­нул принцип, согласно которому внешние причины воз­действуют на объект, в том числе и человеческую психи­ку, через внутренние условия.

Психология индивидуальных различий. Это направление в отечественной психологии связано с такими именами, как Б.М. Теплов (1896-1965), В.Д. Небылицын (1930-1972), В.С.Мерлин (1892-1982). В этом направлении получила содержательную психологическую разработку теория И.П. Павлова о типах высшей нервной деятельности. На ее основе была разработана психология индивидуально-пси­хологических различий, или дифференциальная психо­логия.

В русле этой теории получила новую разработку теория типов темперамента. Получила новую разработку и теория способностей. Было показано, что в основе способностей лежат врожденные особенности - задатки. Однако реаль­ное развитие способностей осуществляется только в дея-тельности, создающей возможность для реализации и фор­мирования этих способностей.

Психология отношений. Основателем этой теории был отечественный психолог, психоневролог и психотерапевт В.Н. Мясищев (1892-1973). Он исходил из представления о том, что всякий человек с самого рождения включен в систему общественных отношений. Эти отношения фор­мируют его субъективные отношения к окружающему миру, другим людям и самому себе. Формирующаяся та­ким образом внутренняя система отношений составляет ядро личности человека. Именно она, а не характер, спо­собности или темперамент, определяет особенности лич­ности человека. Истинные отношения человека, подчер­кивал он, до определенного момента могут не проявлять­ся, они существуют лишь потенциально и раскрываются лишь тогда, когда человек действует в очень значимой для него ситуации.

При этом личность В.Н. Мясищев рассматривал не как застывшее, раз и навсегда сформировавшееся психичес­кое образование. Он подчеркивал ее динамичность, из­менчивость под влиянием внешних, в первую очередь со­циальных воздействий.

Человекознание как комплексная дисциплина. Это на­правление получило свою разработку в исследованиях Б.Г.Ананьева (1907-1972). Он исходил из представления о том, что полноценное изучение человека может осуще­ствляться в русле особой комплексной дисциплины - че-ловекознания, объединяющего весь комплекс наук о че­ловеке, в его единстве с историей человечества и развити­ем Вселенной.

1.6. Отрасли психологии

Структуру большинства современных наук можно пред­ставить себе в виде дерева. Ствол составляют знания, рас­крывающие основные понятия этой науки и выявляемые ею закономерности, а множество ответвлений - отдель­ные ее разделы, применительно к отдельным вопросам, отдельным областям деятельности и т.п.

Дерево современной психологии очень разветвлено. Стволом ее является общая психология. Этот раздел пси­хологии изучает и описывает наиболее общие психологи­ческие закономерности, основные понятия психологии, обосновывает и определяет ее методический аппарат. Об-щая психология - фундамент всех остальных ее отраслей. Сегодня этих отраслей очень много. Мы не будем перечис­лять их все. Укажем лишь некоторые.

Дифференциальная психология изучает индивидуально-психологические различия между людьми. Исследуются различия как между конкретными индивидами, так и меж­ду определенными группами (например, между мужчина­ми и женщинами, представителями разных профессий, раз­ных социальных, национальных, этнических групп). Вы­являются предпосылки и причины этих различий. На основе наиболее часто встречающихся признаков строятся опре­деленные типологии. Знания, получаемые в этой отрасли, важны для многих областей практики, в том числе и для школьного обучения.

Медицинская психология изучает психологические за­кономерности, связанные с возникновением и течением болезни, исследует влияние заболеваний на психику че­ловека, психических факторов на физическое, соматичес­кое состояние человека. Известно, например, что многие болезни (инфаркт, язва, астма) нередко вызываются чис­то психологическими причинами.

Нейропсихология исследует влияние изменений струк­туры и функционирования мозга, его повреждений, воз­растного недоразвития на психическую деятельность и поведение человека. Нейропсихология имеет большое зна­чение для работы с детьми, поскольку позволяет выявить и устранить причины многих трудностей в обучении и по­ведении.

Социальная психология занимается психологическими особенностями, поведением и деятельностью людей, ко­торые связаны с их принадлежностью к определенным со­циальным группам (дружеской, учебной, профессиональ­ной, национальной, расовой и др.). Отдельно изучаются детские группы.

Проводятся исследования этих групп, их деятельности и развития, а также различных видов общения, взаимоот­ношений между людьми, которые называют межличност­ными отношениями. Социальные психологи изучают пси­хологический климат того или иного предприятия, учреж­дения, его зависимость от отношений между сотрудниками, начальником и подчиненными, влияние этого климата на психологическое состояние людей, на успешность их дея­тельности. Например, социальные психологи показали, что отношения между директором школы и учителями влия-ют на отношения между детьми даже в тех случаях, когда дети, казалось бы, не могут узнать об этом, и определяют психологический климат школы.

В рамках этой отрасли активно развивается семейная пси­хология, выявляющая особенности создания семьи, выбора супруга. Исследуются отношения между супругами, между родителями и детьми, отношения нескольких поколений в семье, причины семейных конфликтов и др.

Психодиагностика - отрасль психологии, разрабатыва­ющая методы и средства выявления и измерения психо­логических особенностей человека, изучающая возмож­ности применения этих средств на практике. Психодиаг­ностика позволяет выявить и измерить выраженность у человека определенных индивидуально-психологических характеристик: уровень развития интеллекта, способнос­ти, свойства личности, интересы. Благодаря психодиаг­ностике можно выявить скрытые от непосредственного наблюдения причины поведения, поступков, успешнос­ти и неуспешности в деятельности, в том числе учебной, в общении.

Для работы в школе особое значение имеют знания из области возрастной и педагогической психологии.

Возрастная психология, или психология развития, ис­следует развитие психики человека и ее особенностей на протяжении онтогенеза. Онтогенез - процесс индивиду­ального развития организма от рождения до смерти. Этот термин используется не только в психологии, но и в фи­зиологии, медицине, биологии. Возрастная психология включает детскую психологию, психологию индивидуального развития взрослого человека и психологию старости. Она за­нимается изучением закономерностей психического раз­вития, психологических особенностей каждого возраста, выявляет, как формируются, функционируют и распада­ются различные психологические структуры на разных возрастных этапах, как взаимодействуют на каждом этапе различные психологические образования, как происходит переход от одного возрастного периода к другому.

Педагогическая психология включает в себя психологию обучения и психологию воспитания. Она изучает влияние процесса обучения и воспитания на формирование качеств личности, познавательные возможности человека, разви­тие его способностей и интересов, выявляет психологи­ческие закономерности обучения и воспитания, проявле­ние в них индивидуально-психологических особенностейчеловека. Педагогическая психология изучает также осо­бенности взаимоотношений между педагогом и учащими­ся, а также психологию самого учителя.

Среди отраслей психологии особое место занимает па­рапсихология, исследующая психические явления, не под­дающиеся объяснениям посредством имеющихся научных знаний. Поэтому в название этой отрасли психологии вхо­дит греческое слово «пара», означающее - в стороне, ря­дом. Это прежде всего восприятие, выходящее за пределы возможностей органов чувств (экстрасенсорное), а также методы непосредственного психического воздействия на физические процессы, в том числе и на болезни людей, на их самочувствие, на их взаимоотношения с близкими. Психологическое изучение и объяснение этих явлений -одна из интереснейших задач психологической науки.

1. 7. Психология теоретическая и практическая

Психология, как и все другие науки, делится на два боль­ших раздела. Одни психологи занимаются теоретическими исследованиями, другие - применением результатов этих исследований на практике. Соответственно выделяются те­оретическая и практическая психология. Задачей первой, о которой мы и говорили до сих пор, является выявление закономерностей, психологических механизмов, разработ­ка теории. Задача практической психологии - использова­ние полученных знаний в различных сферах жизни.

Психологические знания касаются каждого человека. Они могут быть использованы в профессиональной дея­тельности и личной жизни, в отношениях с другими людь­ми. Однако настоящее их применение требует участия спе­циалиста-психолога, обладающего не только знаниями, но и умением практически использовать их.

Психологи-практики работают в детских садах, шко­лах, на заводах, в клиниках, больницах, специальных кон­сультациях, армии, системах управления, в службах по­мощи семье и т.п. - почти во всех областях человеческой деятельности. Их работа связана с ответом на разнообраз- ные запросы практики.

Психолог, работающий в детских садах, школах, кол­леджах, профессионально-технических училищах, детских домах и т.п. - психолог образования, или детский практи­ческий психолог, занимается множеством проблем. Он по­могает выявить и развить способности детей, способствуетстановлению основных психических процессов - внима­ния, памяти, мышления и т.п. Он может определить, по­чему ребенок учится ниже своих возможностей, выяснить, почему дети не усваивают тот или иной учебный матери­ал, почему ребенок плохо себя ведет, не может дружить с одноклассниками. И не только определить, но и объяс­нить. Психолог располагает средствами, позволяющими ему предупредить возможные нарушения, отклонения в раз­витии ребенка. Эта работа называется психологической про­филактикой. Ведет он работу и по преодолению имею­щихся нарушений. Такая работа называется психологичес­кой коррекцией. Однако сделать все это психолог может только в тесном сотрудничестве с педагогами. Именно их постоянное сотрудничество может обеспечить такую рабо­ту школы, когда детям увлекательно и радостно учиться, а взрослым - интересно работать.

Практический психолог образования решает множество повседневных вопросов и задач. Но главной целью его де­ятельности, целью существования психологической служ­бы образования в целом является психическое и психоло­гическое здоровье детей и подростков.

Психическое здоровье - состояние душевного благопо­лучия, полноценной психологической деятельности чело­века, выражающееся в бодром настроении, хорошем са­мочувствии, его активности. Основу психического здоро­вья составляет полноценное психическое развитие на всех этапах онтогенеза. Одной из важнейших целей психологи­ческой службы образования является создание психолого-педагогических условий, обеспечивающих такое развитие. Психическое здоровье создает фундамент для более высо­кого уровня здоровья - здоровья психологического.

Психологическое здоровье характеризуется высоким уров­нем личностного развития, пониманием себя и других, наличием представлений о цели и смысле жизни, способ­ностью к управлению собой (личностной саморегуляции), умением правильно относиться к другим людям и к себе, сознанием ответственности за свою судьбу и свое разви­тие. Конечно, на каждом этапе развития психологическое здоровье, как и здоровье психическое, имеет свою ярко выраженную возрастную специфику.

Каждый практический психолог для того, чтобы пол­ноценно работать в той или иной сфере практики, должен разбираться в ней. Медицинский психолог должен знать основы медицины, психолог, занятый в сфере психоло-гии искусства, - разбираться в нем и понимать его, хоро/ шо знать эстетику. Спортивный психолог - иметь знани] по различным областям спортивной деятельности. Психо­лог образования, или детский практический психолог должен знать педагогику, дидактику, иметь представле­ние о методике. Только в этом случае он сможет хорошо работать, способствовать развитию детей, помогать детям и педагогам.

Однако для того, чтобы эта работа была по-настояще­му результативной, необходимо, чтобы и педагог знал пси­хологию. При этом важно, чтобы каждый из них уважал знания другого, признавал его профессиональную осве­домленность, профессиональные умения - его професси ональную компетентность. Это обеспечит их эффективное профессиональное взаимодействие, позволит каждому и них работать лучше, приносить больше пользы и получат* от работы больше удовольствия.

Вопросы и задания

1. В чем различие житейской и научной психологии?

2. Приведите примеры различных психических явлений, ос­новываясь на наблюдениях за собой или окружающими.

3. В чем отличие работы психолога-исследователя от психо­лога-практика?

4. Какие отрасли психологии наиболее важны для системы образования? Почему?

5. Как соотносятся психическое и психологическое здоровье?

6. Как изменялось представление о том, чем должна занимать­ся психология на протяжении истории развития этой науки?

7. Почему говорят, что психология - и очень старая, и совсем молодая наука? В чем различия между донаучной и научной пси­хологией?

8. Существует ли связь между представлениями о природе человека и пониманием предмета психологии?

9. С чем, по вашему мнению, связано существование множе­ства школ и направлений в психологии?

10. Какие направления в психологии, по вашему мнению, наиболее полезны для учителя? Почему?

В книге рассматриваются такие понятия, как страх, тревога, тревожность. Здесь излагаются результаты многолетнего исследования источников, причин, возрастных и индивидуальных форм проявления тревожности на разных этапах детства: от старшего дошкольного до раннего юношеского возраста. К изданию прилагается CD, содержащий разработанные или модифицированные автором методики диагностики тревожности, особенностей Я-концепции, приемы и способы работы с тревожными детьми. Эти материалы могут использоваться как в исследовательских целях, так и в работе практических психологов. Книга может быть полезна психологам-исследователям в области общей, социальной психологии, психологии развития, практическим психологам и педагогам, а также студентам соответствующих специальностей.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Психология тревожности: дошкольный и школьный возраст (А. М. Прихожан, 2009) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

История и современное состояние проблемы тревожности

1.1. Тревожность, тревога и страх

Проблема тревожности занимает особое место в современном научном знании. Пожалуй, немного найдется таких психологических явлений, значение которых одновременно оценивается и чрезвычайно высоко, и достаточно узко, даже функционально. С одной стороны, это «центральная проблема современной цивилизации» (Р. Мэй, 1950, Э. Эриксон, 1950), важнейшая характеристика нашего времени: ей придается значение основного «жизненного чувства современности» (Ф. Т. Готвалд, В. Ховланд, 1992). С другой – это психическое состояние, вызываемое специальными условиями эксперимента или ситуации (соревновательная, экзаменационная тревожность). Тревожность рассматривается также как «осевой симптом» невроза.

Поэтому не удивительно, что этой проблеме посвящено очень большое количество исследований, причем не только в психологии и психиатрии, но и биохимии, физиологии, философии, социологии.

По некоторым источникам, количество публикаций по данной проблеме с каждым годом увеличивается почти в геометрической прогрессии.

Здесь необходимо отметить, что все это в большей степени относится к зарубежной науке. В современной отечественной литературе исследований по проблемам тревожности не так много и они носят достаточно фрагментарный характер. В первую очередь, это обусловлено не только известными социальными причинами, но и тем влиянием, которое оказали на развитие зарубежной общественной и научной мысли такие направления, как психоанализ (известно, что именно З. Фрейду мы обязаны введением проблемы тревожности в обиход психологии), экзистенциальная философия, психология и психиатрия.

И все же, несмотря на значительное количество работ, указания на неразработанность и неопределенность проблемы, многозначность и неясность самого термина «тревожность» занимают значительное место при ее обсуждении. Неоднократно ставился и вопрос о том, действительно ли тревожность представляет собой нечто единое или этим термином обозначается совокупность внешне сходных, но по сути совершенно разнородных явлений.

Список вопросов, очень важных как с научной, так и с практической точек зрения, и мнений исследователей, которые значительно расходятся, очень обширен. Наиболее существенными из них, на наш взгляд, являются следующие проблемы:

1) соотношения тревожности и страха;

2) тревожности как переживания, не связанного с каким-либо конкретным объектом (общая, «свободноплавающая», «разлитая» тревога), и тесно спаянной с какой-либо сферой жизни (частная, локальная, парциальная тревожность);

3) сути тревожности как устойчивого образования, его причин и форм.

Вместе с тем, нельзя не отметить, что на практическом уровне: когда речь идет о влиянии тревожности на поведение и развитие личности, о саморегуляции состояния тревоги, о тревожном типе личности, о «работе с тревогой», способах преодоления устойчивой тревожности и т. п. – сравнительно легко достигается взаимопонимание, причем даже между специалистами, придерживающимися диаметрально противоположных теоретических взглядов. Это свидетельствует о том, что в представлении о феноменологии и функции этого явления существует достаточное согласие, а расхождения касаются, прежде всего, понимания его психологической природы.

Тревожность рассматривается как переживание эмоционального дискомфорта, связанное с ожиданием неблагополучия, предчувствием грозящей опасности. То, что тревога, наряду со страхом и надеждой, – особая, предвосхищающая эмоция, обеспечивает ее особое положение среди других эмоциональных явлений.

Образно это описал основатель гештальт-терапии Ф. Перлз: «…формула тревоги очень проста: тревога это брешь между сейчас и тогда» (1994, с. 145).

Различают тревожность как эмоциональное состояние (ситуативная тревога) и как устойчивую черту, индивидуальную психологическую особенность, проявляющуюся в склонности к частым и интенсивным переживаниям состояния тревоги (Ю. Л. Ханин, 1980; Р. Кэттел и И. Шеир, 1961; И. Г. Сарасон, 1972; Ч. Спилбергер, 1966).

В русском языке это обычно фиксируется соответственно в терминах «тревога» и «тревожность», причем последнее используется и для обозначения явления в целом.

Кроме того, состояние тревоги изучается как процесс, т. е. анализируются этапы его возникновения, возбуждения соответствующих проявлений вегетативной нервной системы, развития, закономерной смены состояний по мере нарастания тревоги и ее разрядки. При этом существенное значение придается восприятию и интерпретации индивидом качества физиологического возбуждения, что было впервые сформулировано еще З. Фрейдом (Ф. Б. Березин, 1988; Ф. Б. Березин и др., 1994; Р. Лазарус и Дж. Аверилл, 1972; А. Кастанеда и др., 1956; и др.).

На психологическом уровне тревожность ощущается как напряжение, озабоченность, беспокойство, нервозность и переживается в виде чувств неопределенности, беспомощности, бессилия, незащищенности, одиночества, грозящей неудачи, невозможности принять решение и др.

На физиологическом уровне реакции тревожности проявляются в усилении сердцебиения, учащении дыхания, увеличении минутного объема циркуляции крови, повышении артериального давления, возрастании общей возбудимости, снижении порогов чувствительности, когда ранее нейтральные стимулы приобретают отрицательную эмоциональную окраску.

Если рассматривать разновидности тревожности, то следует отметить, что выделяются такие ее разновидности, как:

устойчивая тревожность в какой-либо сфере (тестовая, межличностная, экологическая и др.) – ее принято обозначать как специфическую, частную, парциальную;

общая, генерализованная тревожность , свободно меняющая объекты в зависимости от изменения их значимости для человека. В этих случаях частная тревожность является лишь формой выражения общей.

Значительная часть исследований посвящена установлению коррелятивных зависимостей между тревожностью и личностными интеллектуальными особенностями, некоторыми особенностями восприятия (в частности, восприятия временных интервалов – Ю. М. Забродин и др., 1983, 1989; И. А. Мусина, 1993), а также полом, национальностью и расой детей, параметрами социальной, школьной среды и т. д. Так, например, обнаружена прямая связь между тревожностью и крайними значениями когнитивного стиля «импульсивность – рефлексивность», а также полезависимостью (И. П. Шкуратова, 1994; Развитие личности ребенка, 1987). В основном же данные корреляций нередко носят достаточно противоречивый характер и обнаруживают связь с культурными и социальными условиями, что служит для исследователей дополнительным аргументом в пользу представлений о преимущественно личностной, социальной природе тревожности.

Сложность анализа этих данных усугубляется различиями в понимании тревожности и у разных авторов, а также тем, что, как точно отмечает К. Изард (1972), авторское понимание и определение тревожности зачастую подменяется перечислением методов ее диагностики.

Большое внимание в литературе уделяется также конкретным, частным видам тревожности у детей:

1) школьной тревожности (А. К. Дусавицкий, 1982; Т. А. Нежнова, Е. В. Филиппова, 1971; Е. В. Новикова, 1985; С. Б. Сарасон и др., 1960; Б. Филлипс и др., 1972, 1978);

2) тревожности ожиданий в социальном общении (В. Р. Кисловская, 1972; Н. М. Гордецова, 1978; и др.).

Впоследствии к этому присоединились исследования так называемой «компьютерной» тревожности (О. В. Доронина, 1992; Х. Симонсон, М. Маурер, 1987; и др.).

Важную группу исследований составляет изучение функции тревоги и тревожности. Экспериментальное изучение влияния тревоги на эффективность деятельности дает достаточно согласованные результаты. Данные, за небольшим исключением, свидетельствуют о том, что тревога способствует успешности деятельности в относительно простых для индивида ситуациях и препятствует и даже ведет к полной дезорганизации деятельности – в сложных. Это описывается в терминах теории научения (Дж. Тейлор, К. Спенс) как частный случай действия закона Йеркса – Додсона, как наличие индивидуальной «зоны возбуждения», которая является оптимальной для деятельности (А. А. Голушко, Г. Ш. Габдреева, Ю. Л. Ханин, Х. Хекхаузен и др.).

Тревожность как сигнал об опасности привлекает внимание к возможным трудностям, препятствиям для достижения цели, содержащимся в ситуации, позволяет мобилизовать силы и тем самым достичь наилучшего результата. Поэтому нормальный (оптимальный) уровень тревожности рассматривается как необходимый для эффективного приспособления к действительности (адаптивная тревога). Чрезмерно высокий уровень рассматривается как дезадаптивная реакция, проявляющаяся в общей дезорганизации поведения и деятельности. В русле изучения проблем тревожности рассматривается и полное отсутствие тревоги как явление, препятствующее нормальной адаптации и так же, как и устойчивая тревожность, мешающее нормальному развитию и продуктивной деятельности.

Более неопределенно обстоят дела с доказательствами влияния тревожности на личностное развитие, хотя впервые его отметил еще С. Кьеркегор, считавший тревожность основным фактором, определяющим историю человеческой жизни. Позже эта точка зрения развивалась в философских работах экзистенциалистов и в психологическом плане – в психоаналитических исследованиях.

Современные представления о влиянии тревожности на развитие личности базируются в основном на данных клинических исследований, в том числе и полученных на материале пограничных расстройств. Кроме того, таким образом интерпретируются установленные в эмпирических исследованиях связи между тревожностью и другими личностными образованиями: например, тревожностью и уровнем притязаний (Дж. Аткинсон, 1965; Я. Рейковский, 1979), тревожностью и типами акцентуаций (Л. Н. Захарова и др., 1994). Естественно, столь же распространена и прямо противоположная интерпретация получаемых связей, когда тревожность рассматривается как производная от этих образований.

Немало исследований посвящены роли тревожности в возникновении неврозов и психосоматических расстройств, в том числе и у детей (Ю. А. Александровский, 1993; В. А. Ананьев, 1988; Н. Д. Былкина, 1995; Ж. Ф. Мампория, 1976; Л. С. Панин, В. П. Соколов, 1981; В. Д. Тополянский, М. В. Струковская, 1986; и др.).

Значительные проблемы связаны с соотношением понятий тревожность (тревога) и страх. Разграничение явлений тревоги и страха, закрепленное в соответствующих понятиях (angst – нем., anxiety – англ., angiosse – фр. – безотчетный страх-тоска, в отличие от furcht – нем., fear – англ. и др. – конкретный, эмпирический страх-боязнь) произошло лишь в начале XIX в. и связано с именем С. Кьеркегора, последовательно разводившего конкретный страх (furcht ) и неопределенный, безотчетный страх-тоску (angst ). До этого времени все, что сегодня мы относим к явлениям тревожности и страха, описывалось и обсуждалось под общим понятием «страх» (что часто встречается и в настоящее время).

Сегодня наиболее распространена точка зрения, рассматривающая страх как реакцию на конкретную, определенную, реальную опасность, а тревожность – как переживание неопределенной, смутной, безобъектной угрозы преимущественно воображаемого характера. Согласно другой позиции, страх испытывается при угрозе «витальной», когда что-то угрожает целостности или существованию человека как живого существа, человеческому организму, а тревожность – при угрозе социальной, личностной. Опасность в этом случае грозит ценностям человека, потребностям Я, его представлению о себе, отношениям с другими людьми, положению в обществе. Подобный подход лежит и в основе определения тревожности, данного в едва ли не первой работе по психологическому изучению тревожности в СССР – исследовании, проведенном грузинским психологом Н. В. Имедадзе в 1966. Тревожность понимается автором как «эмоциональное состояние, возникшее перед возможностью фрустрации социальных потребностей» (с. 50).

Своеобразным выражением этой точки зрения является положение Ф. Перлза:

«Я склонен считать, что всякая тревога есть боязнь перед публикой. Если это не боязнь перед публикой (т. е. связанная с исполнением), тогда рассматриваемое явление есть страх. Или тревога является попыткой преодолеть страх ничто, часто представляемое в форме “ничто = смерть”)» (1995, с. 145).

Вместе с тем, в другом месте Ф. Перлз рассматривает тревожность и страх с точки зрения отношения к внешней и внутренней угрозе и рассматривает тревожность как исходно чисто физиологическую реакцию:

«Страх вызывается некоторым опасным объектом в среде, с которым нужно что-либо сделать или избегать его. Тревожность же – внутриорганическое переживание, не имеющее прямого отношения к внешним объектам». И несколько выше: «Тревожность – это переживание трудности дыхания во время заблокированного возбуждения… Само английское слово anxiety (беспокойство; тревога) происходит от латинского augusto – узость, сужение. Тревожность возникает вместе с непроизвольным сжатием груди…» (1995, с. 345).

Выделение в качестве собственно психологического критерия разного характера продуцируемого этими эмоциональными состояниями действий: ухода от ситуации или борьбы с ней при страхе и недифференцированной поисковой активности при тревоге – подчеркивается и во многих экспериментальных работах (см. например, Anxiety, Current Trends…, 1972). Существуют также экспериментальные данные о различии тревожности и страха по целому комплексу психологических, физиологических и биохимических показателей (Р. Б. Кэттел, 1972).

В некоторых исследованиях страх рассматривается как фундаментальная эмоция, а тревожность – как формирующееся на его основе, часто в комбинации с другими базовыми эмоциями, более сложное эмоциональное образование (К. Изард, 1980; К. Д. Левитов, 1969; и др.). Так, согласно теории дифференциальных эмоций (К. Изард, С. Томкинс), страх – фундаментальная эмоция, а тревожность – устойчивый комплекс, образующийся в результате сочетания страха с другими фундаментальными эмоциями:

«…тревожность… состоит из доминирующей эмоции страха и взаимодействий страха с одной или несколькими другими фундаментальными эмоциями, особенно – со страданием, гневом, виной, стыдом и интересом» (К. Изард, 1980, с. 331).

Эта позиция носит локальный характер и за пределами указанной теории находит сравнительно мало последователей, особенно в тех случаях, когда речь идет об изучении устойчивых форм тревожности. И. Сарасон и др. проводят различие между тревожностью и страхом, исходя из направленности внимания: при страхе внимание индивида направлено вовне, при тревожности – внутрь, человек фиксируется на своем внутреннем состоянии (1972). Нередко, однако, тревожность и страх используют как взаимозаменяемые понятия.

Сложность применения указанных точек зрения к анализу страха и тревоги у детей, как подчеркивалось неоднократно, связана, по крайней мере, с двумя обстоятельствами.

Во-первых, с тем, что разграничение внешней и внутренней, определенной и неопределенной угрозы возникает в онтогенезе достаточно поздно.

Во-вторых, разграничение «витальной» и «социальной» угрозы часто достаточно искусственно, во всяком случае, для детей. Определенные затруднения обусловлены еще и тем, что соответствующие термины, принятые в зарубежной психологической литературе (например, англ. – anxiety ), на русский язык переводятся и как «тревожность», и как «страх», и требуется специальное обращение к первоисточнику, чтобы понять, как данный термин использовал автор.

В целом же, в современной психологической литературе, не посвященной специально проблеме тревожности и страха, в основном принято пользоваться понятием «страх», когда речь идет о переживании, имеющем конкретный объект, все равно реального или иррационального, воображаемого, адекватного или неадекватного характера, и понятием «тревога», «тревожность», когда такой объект не выделяется.

Кроме того, в последнее время отмечается тенденция понимать тревогу и как полипредметное переживание, когда угрожающими являются множество объектов, по сути – все стороны многозначной и неопределенной действительности. При «закреплении» тревоги на каком-либо объекте все остальные от нее освобождаются. Так возникает страх (см. И. А. Мусина, 1993). На наш взгляд, подобное понимание относится не столько к тревоге и страху, сколько к соотношению общей тревожности и ее конкретных видов, в которых выделение сферы объектов и ситуаций требуется по определению (школьная, тестовая тревожность и т. п.).

Возможность продуктивного подхода к проблеме различения тревоги и страха для возрастной психологии мы видим во введенном Ф. Б. Березиным понятии «явления тревожного ряда» (1988), позволяющем провести различия между страхом как реакцией на конкретную, объективную, однозначно понимаемую угрозу и иррациональным страхом, возникающим при нарастании тревоги и проявляющимся в опредмечивании, конкретизации неопределенной опасности. При этом объекты, с которыми связывается страх, не обязательно отражают реальную причину тревоги, действительную угрозу. В этом плане тревога и страх представляют собой разные уровни явлений тревожного ряда, причем тревога предшествует иррациональному страху.

1.2. Психологические причины тревожности и способы ее преодоления

Вопрос о причинах устойчивой тревожности является центральным и вместе с тем наименее исследованным в изучении этой проблемы. Ответ на него во многом зависит от того, рассматривается ли она как личностное образование и/или как свойство темперамента.

При понимании тревожности как свойства темперамента («психодинамическая» тревожность, по терминологии В. С. Мерлина) в качестве основных факторов признаются природные предпосылки – свойства нервной и эндокринной систем, в частности слабость нервных процессов (Н. Н. Данилова, 1992; В. С. Мерлин, 1986; Я. Рейковский, 1979; Я. Стреляу, 1982; и др.). В школе В. С. Мерлина проведен ряд исследований, сопоставляющих тревожность, которую авторы объясняют свойствами темперамента – «психодинамическую», и «тревожность ожиданий в социальном общении». Последняя рассматривается как свойство личности и связывается, как это видно из названия, с особенностями общения. Было установлено, что между этими явлениями прямой связи нет (В. С. Мерлин, 1986). Существуют, однако, и противоположные данные – о связи между этими двумя типами тревожности (В. Р. Кисловская, 1972).

Вопрос о природных предпосылках тревожности чрезвычайно сложен. В ряде исследований (И. А. Мусина, 1994; Я. Рейковский, 1979; Ч. Д. Спилбергер, 1972; и др.) этот вопрос решается через представление о двух типах факторов, продуцирующих состояние тревоги: безусловных (куда входит и вегетативное, или «психовегетативное», реагирование) и обусловленных. Предполагается, что многократное повторение ситуаций, в которых актуализируются указанные типы факторов, ведет к закреплению тревожности как устойчивого образования (тревожности как свойства, черты, по терминологии Ч. Д. Спилбергера). Иной подход был, как известно, реализован Р. Б. Кэттелом и его коллегами (1961, 1972), пытавшимися решить эту проблему через использование математической модели, где факторизации подвергались показатели эмоционального неблагополучия разного уровня. Важным результатом этих исследований явилось выделение собственно феномена тревожности, в отличие от сходных явлений депрессии, склонности к пессимистическому восприятию жизни, невротизма. Был также выделен ряд типичных для состояния тревоги физиологических и биохимических показателей. По-видимому, сегодня, на современном уровне знаний, назрела необходимость в проведении системного междисциплинарного исследования, которое позволило бы проанализировать процесс возникновения и закрепления тревожности как результата сложного взаимодействия разноуровневых факторов: биологических (в том числе и биохимических), физиологических, личностных, социальных и т. п.

Понимание тревожности как относительно устойчивой личностной характеристики заставляет обратить особое внимание на роль личностных и социальных факторов в ее возникновении и закреплении, прежде всего – особенностей общения (что может не сочетаться, а может и сочетаться с признанием природной предрасположенности, однако даже в последнем случае ей отводится подчиненная роль). Именно подобные подходы представляют для нас наибольший интерес.

1.2.1. Тревожность и стресс

Одним из существенных вопросов, важных для понимания причин тревожности, является проблема локализации ее источника. В настоящее время, как уже отмечалось, выделяются в основном два типа источников устойчивой тревожности:

1) длительная внешняя стрессовая ситуация, возникшая в результате частого переживания состояний тревоги (Ю. Л. Ханин, Ч. Д. Спилбергер и др.);

2) внутренние – психологические и/или психофизиологические причины.

Вопрос о том, возникают ли под влиянием этих разных источников различные типы тревожности или это одно и то же явление, анализ причин которого проведен на разном уровне или хронологически разведен во времени, достаточно сложен и до настоящего времени не имеет однозначного решения.

И. А. Мусина (1993), придерживаясь представления о том, что разная локализация источников порождает разные типы тревожности, предлагает ввести термины «внешняя» и «внутренняя» личностная тревожность, ссылаясь при этом на известное положение С. Л. Рубинштейна о «действии внешнего через внутреннее». Однако, как представляется, для содержательного ответа на этот вопрос такой общей ссылки явно недостаточно.

Более продуктивным, с нашей точки зрения, является подход, объединяющий внешний источник стресса и его субъективную оценку. В ряде исследований тревога, «субъективное состояние страха-тревоги» рассматривается как психологический эквивалент любого конфликта (см. например, Ю. А. Александровский, 1993). При этом конфликт понимается в основном как противоречие между оценкой индивидом определенной ситуации как угрожающей (вне зависимости от ее объективных характеристик) и отсутствием необходимых средств для ее избегания или преодоления. Это представление находится в общем ряду теорий психологического стресса и тревоги как его компонента, связывающего их возникновение с когнитивной оценкой угрозы. Последняя предполагает, что процесс подобной оценки состоит из нескольких этапов:

1) непосредственная оценка ситуации как угрожающей;

2) поиск и отбор средств преодоления угрозы;

3) когнитивная переоценка ситуации и изменение отношения к ней.

Тревожность возникает тогда, когда оценка внешней угрозы соединяется с представлениями о невозможности найти подходящие средства для ее преодоления, а ее профилактика и коррекция понимаются как обучение «переоценке ситуации» (Р. Лазарус, 1970; Р. Лазарус, Дж. Аверилл, 1972; и др.).

Длительное и многократное воздействие стрессовой ситуации при соответствующей ее оценке индивидом рассматривается как основной источник невротических и преневротических состояний, в том числе тревожности.

В качестве еще одного – экстремального – внешнего источника тревожности в литературе выделятся посттравматический стресс. Общая тревожность является одним из центральных компонентов «посттравматического синдрома» у взрослых (Л. А. Китаев-Смык, 1983; Новые аспекты психотерапии…, 1990; Человек в экстремальной…, 1990; Е. М. Черепанова, 1995; Б. Колодзин, 1994; и др.).

Систематические исследования влияния «стрессовых жизненных событий» или «детской травмы» начались, как известно, во время Второй мировой войны. Одна из наиболее известных работ этой группы – исследование А. Фрейд и Д. Т. Бирлингам, посвященное детям, эвакуированным из Лондона (1943). Множество исследований посвящено тревожности, возникшей в результате таких травматических факторов, как аварии, природные катастрофы, пребывание в клинике, хирургические операции, разводы родителей. Особую группу работ, активно развивающуюся, к сожалению, в настоящее время, составляет изучение тревожности детей – жертв жестокого обращения, насилия, в том числе и сексуального (Детство идеальное и настоящее, 1994; Л. Тонг и др., 1987; В. Н. Фридрих и др., 1986; Руководство по предупреждению насилия…, 1997).

Все имеющиеся в науке и практике факты убедительно свидетельствуют, что в случае устойчивой тревожности влияние стресса, в том числе и травматического, оказывается опосредованным внутриличностными факторами. Как следствие, это отражается в известных феноменах оценки и переоценки стрессовых ситуаций. Отмеченное выше снимает проблему локализации источника тревоги, «внешней» и «внутренней» тревожности. Речь, по-видимому, должна идти о едином явлении, имеющем как внешние, так и внутриличностные источники.

При этом заметим, что наличие этих двух типов источников важно учитывать при профилактике и преодолении тревожности, в частности для предотвращения травматических воздействий или смягчения их последствий. Наиболее значимым в этом плане, судя по литературным данным, является стресс разлуки с матерью или замещающим ее лицом (см. Д. Винникотт, 1965, 1994).

Факторы общения выделяются сегодня в качестве центральных при исследовании практически всех сторон развития. Прежде всего, здесь идет речь о детско-родительских отношениях, как особых детерминант развития, возникающих «на пересечении действия факторов объективных и субъективных, на пересечении векторов, идущих от ребенка как субъекта жизнедеятельности и социопредметной среды» (Семья в психологической консультации, 1989, с. 18). Рассмотрим их применительно к устойчивой личностной тревожности.

1.2.2. Тревожность как функция межличностных отношений

Одним из первых, кто ввел положение о тревожности как межличностном феномене в научный обиход, был известный психолог и психиатр, создатель «интерперсональной теории психиатрии» Г. С. Салливен. Анализируя жизнь человека, или, что для него почти равнозначно, систему межличностных отношений, Г. С. Салливен исходит из энергетической концепции, вводя два, по его словам, «абсолюта, или идеальных конструкта»:

1) абсолютную эйфорию, крайним выражением которой является глубокий сон младенца;

2) абсолютное напряжение, его предельная форма – скоротечный ужас.

Уровень эйфории и уровень напряжения находятся в реципрокных отношениях.

Понятие тревожности Г. С. Салливен считал фундаментальным для своей теории. Описывая возникновение тревожности и сравнивая этот процесс с появлением чувства нежности, он отмечал, что напряжение младенца, вызванное неудовлетворением потребностей, индуцируется матери и переживается ею как нежность. Напротив, переживание межличностной ненадежности связано с тем, что имеющееся у матери напряжение тревоги индуцирует тревогу младенца. Последнее положение он обозначает как «теорему тревоги № 1», а сам процесс передачи напряжения как «эмпатию» (Собр. соч.: Т. 1). Лишь редукция обоих типов напряжений – как идущего от биологических потребностей, так и связанного с потребностью в межличностной безопасности, может привести к определенному уровню эйфории.

Проводя различия между тревожностью и страхом, Г. С. Салливен отмечал, что хотя при достаточной силе того и другого они переживаются одинаково, но в жизни человека это альтернативные процессы:

«…тревожность возникает от эмпатической связи со значимым, более старшим человеком, а страх обнаруживается тогда, когда удовлетворение общих потребностей откладывается до тех пор, пока они приобретают исключительную силу» (Собр. соч.: Т. 1, с. 204).

Другими словами, единственный источник тревожности – значимый человек, в то время как страх связан с возможностью депривации общих потребностей.

«Первичная тревога», заимствованная от матери, резко отличается от других видов напряжения – потребностей. Напряжения потребностей имеют внутренний источник и с самого начала характеризуются через определенные действия младенца, они могут трансформировать его энергию. Но поскольку тревожность имеет внешнее происхождение, ребенок не может устранить ее. Тревожность не связана ни с какими органами, в ней нет ничего специфического, конкретного, ничего, что позволило бы ее выделить и, проявляя определенную активность, освободиться от нее или суметь избежать ее. Поэтому потребность в безопасности или свободе от тревоги с самого начала существенно отличается от всех других потребностей. Источник этой потребности – только в тревожности матери и ни в чем ином. Младенец не способен сам устранить свою тревогу, никакие его действия в этом отношении не могут быть целесообразными. Она может быть устранена только за счет действий другого лица – матери. Но возможность управлять другим человеком ограничена, это порождает особый тип зависимости: тревожность – напряжение, противостоящее напряжениям потребностей и действиям, подходящим для их ослабления. Она противостоит напряжениям нежности у матери и смешана с инфантильными поведенческими последствиями…» (Собр. соч.: Т. 1, с. 41-42).

Эта зависимость усугубляется еще и тем, что напряжение «первичной тревоги» в отличие от других напряжений связывается не только с опытом прошлого, но и с предвидением будущего. Удовлетворение потребности в межличностной безопасности оказывается полностью зависимым от другого человека.

Из этого вытекают два важных для концепции тревожности Г. С. Салливена следствия.

Во-первых, тревожность порождается межличностными отношениями.

Во-вторых, потребность в избегании или устранении тревожности по сути равна потребности в межличностной надежности и безопасности. Это приводит его к заключению, что тревожность сопутствует человеку везде, где он вступает в контакт с другими людьми, а поскольку человек живет среди других людей, то тревожность сопровождает его всюду и постоянно. Она является основным источником психической энергии, на ней во многом основывается личностная динамика:

«Тревожность начинается в раннем опыте и проходит через всю жизнь, как уникальное, значимое эмоциональное переживание. Тревожность связана с другими людьми. Она порождает в нас чувство ненадежности, когда мы портим отношения с другими людьми» (Собр. соч.: Т. 2, с. 228).

При этом Г. С. Салливен отмечал, что если у ребенка с самого начала будет создано чувство межличностной надежности, то оно не даст развиться тревожности и что дети существенно отличаются друг от друга по уровню ее проявления. Однако, по его мнению, тревожность, аналогичная «первичной тревоге», может возникать и позже у некоторых людей при условиях, которые он образно называет «шизофреническими расстройствами жизни». Таковы, по его мнению, условия жизни в период подростничества.

Личность, по Г. С. Салливену, – это «относительно устойчивый паттерн повторяющихся межличностных ситуаций, которые характеризуют жизнь человека» (Собр. соч.: Т. 2, с. 143). Но поскольку в основе мотивации межличностных отношений, с его точки зрения, лежит такой мотив, как стремление заслужить одобрение значимого человека и боязнь его неодобрения, то личность – адаптационное образование, которое во многом базируется на переживании тревожности.

Основной источник тревожности – неодобрение значимых людей. В процессе развития у младенца возникают три персонификации:

1) «хорошее Я», обобщающее переживания, связанные с одобрением младенца матерью, и тот способ, которым младенец организует опыт ее нежности по отношению к нему;

2) «плохое Я»;

В столкновении этих трех персонификаций возникает Я-система. В достаточно раннем возрасте опыт, связанный с переживанием тревожности, персонифицируется в «плохом Я». Однако и в этом случае тревога оказывается решающим фактором, поскольку потребность быть «хорошим Я» реально оказывается оборотной стороной нежелания переживать тревожность:

«Я-система, таким образом, – это организация обучающего опыта, вызванная потребностью предотвратить тревожность или ослабить ее. Функциональная активность Я-системы… прежде всего направлена на предотвращение или ослабление напряжения тревожности и косвенно – на защиту младенца от злой случайности в связи с удовлетворением потребностей» (Собр. соч.: Т. 1, с. 267).

В дальнейшем Я-система сама начинает оказывать значительное влияние на возникновение тревожности. Например, в подростковом возрасте, когда Я-система быстро развивается и возникает сильное чувство собственной ценности, у многих подростков тревожность существенно усиливается, что связано с новой мотивацией и переживанием собственной сексуальной активности.

Центральная роль неудовлетворения потребности в межличностной надежности подчеркивается и в работах К. Хорни. Рассматривая в качестве главной цели развития человека стремление к самореализации, К. Хорни оценивает тревогу как основное противодействие этой тенденции. Существуют различия между пониманием тревожности в ранних и более поздних работах К. Хорни. Неизменным, однако, оставалось подчеркивание роли среды в возникновении тревожности ребенка. Возможности удовлетворения основных потребностей ребенка зависят от окружающих его людей. У ребенка есть и определенные межличностные потребности: в любви, заботе, одобрении со стороны других, более того, по ее мнению, человек нуждается в определенных столкновениях – «здоровых трениях» – с желаниями и волей других. Если эти потребности удовлетворяются в раннем опыте ребенка, если он чувствует любовь и поддержку окружающих, то у него развивается чувство безопасности и уверенности в себе. Но слишком часто близкие люди не могут создать для ребенка такой атмосферы: их отношение к ребенку блокируется их собственными искаженными, невротическими потребностями, конфликтами и ожиданиями.

К. Хорни дает очень яркую картину такого искаженного отношения к ребенку:

«Они могут быть доминирующими, гиперопекающими, запугивающими, тревожными, чрезмерно требовательными, чрезмерно снисходительными, колеблющимися, по-разному относиться к разным детям, некритичными, безразличными и т. п. Никогда не существует какого-либо одного фактора, но всегда – полная констелляция факторов, препятствующих развитию ребенка. В результате у ребенка развивается не чувство “мы”, а переживание глубокой ненадежности и смутной озабоченности, для которой я использую понятие “базисная тревожность”. Это чувство изолированности и беспомощности в мире, который он воспринимает как потенциально враждебный себе» (1950, с. 27).

Ребенок растет в климате тревоги, он плохо приспособлен к окружающему, что существенно ограничивает возможности его развития. Три основных тенденции, связанные с сохранением чувства безопасности, – движение к людям, против них и от них, которые в обычных условиях человек способен гибко менять в зависимости от ситуации, становятся несовместимыми, возможности выбора (который у К. Хорни, как и у экзистенциалистов, является одним из важнейших условий развития по пути самореализации) резко сужаются. У человека оказывается зафиксированным лишь один тип реакции на трудную ситуацию, но актуализация этого типа мгновенно активизирует и противоположную тенденцию, что проявляется в «основном конфликте», который еще более увеличивает тревожность. Как следствие этого формируются компульсивные невротические потребности, которые, будучи противоречивыми по своей сути, порождают «вторичную тревожность» и, соответственно, «вторичный конфликт». Это полностью блокирует возможность самореализации. Происходит отчуждение от реального Я, его место занимает потребность в совершенстве и стремление к славе, создающие идеализированное Я, в действительности являющееся компенсацией неуверенности в себе. Стремление к реализации идеализированного Я, создавая эгоцентрическую установку, углубляет и обостряет внутренний конфликт, что, по закону «замкнутого психологического круга», еще более увеличивает тревожность и тем самым усиливают невротические потребности, возникшие первоначально как способы редукции тревожности.

На наш взгляд, здесь нет необходимости подробно останавливаться на обсуждении идей К. Хорни и Г. С. Салливена, так как это уже неоднократно делалось (см., например, В. М. Лейбин, 1977; Т. А. Флоренская, 1975; Ф. Александер, Ш. Селесник, 1995). Остановимся лишь на трех моментах в критике их взглядов, с которыми сегодня, по нашему мнению, трудно согласиться.

Во-первых, значительное число критических замечаний касается распространения на общую теорию психического развития результатов, полученных ими в ходе работы с трудными, клиническими случаями. Однако как К. Хорни, так и Г. С. Салливен указывают на возможности и пути нормального, здорового развития без превалирования тревоги, другое дело, что основное внимание в работах они уделяют неблагоприятным путям развития, считая их доминирующими в окружающем их мире.

Во-вторых, это критика положения о том, что, возникнув в раннем детстве, тревожность сопровождает человека всю жизнь. Представляется, что и это замечание не совсем точно, поскольку «первичная тревога» Г. С. Салливена и «базисная тревога» К. Хорни – это не столько приобретенная в раннем детстве «неизлечимая болезнь», сколько прототип переживания, которое сохраняется, влияя на дальнейшее развитие, или возникает вновь в связи с распространенностью в окружающем мире отношений людей, способствующих возникновению тревоги. Возможно, наиболее точно концепции «ранней тревоги» выражены в описании Э. Эриксоном первой стадии развития. Напомним, что результатом этого этапа является базовая личностная характеристика – доверие к миру или недоверие к нему, оказывающая существенное влияние на восприятие ребенком дальнейшего жизненного опыта.

И, наконец, в-третьих, это тесно связанный с предшествующим вопрос о возможностях избавления от тревоги. В критике часто подчеркивается, что, согласно теориям и К. Хорни и Г. С. Салливена, человек не может избавиться от базисной тревожности. Авторы, однако, указывают, по крайней мере, на один из путей преодоления тревожности – психотерапию. При этом центральная роль придается процессу общения психотерапевта и пациента. Подчеркивается, что поскольку тревожность, равно как и другие типы нарушений, невротических отклонений и т. п., была усвоена в ходе межличностного общения, то и преобразована она может быть в процессе правильно организованного психотерапевтического общения. При этом выделение важных, наиболее ценных для психотерапии элементов общения у этих авторов различно. Г. С. Салливен придает особое значение не содержанию общения и не анализу скрытого в нем бессознательного материала, а характеристикам самого процесса коммуникации, экспрессивному, голосовому оформлению речи: ее интонации, тональности, темпу, количеству и продолжительности пауз и т. п. Такие особенности речи пациента не только представляют, по мнению автора, основной диагностический материал для психиатра, но и служат основой реципрокной эмоциональной связи между психотерапевтом и пациентом. Только наличие такой связи при условии лидирующей роли терапевта как специалиста по межличностному общению может способствовать, с его точки зрения, успеху психотерапии. В дальнейшем это положение было развито многими психотерапевтами и психиатрами, прежде всего К. Роджерсом, оказав большое влияние на современную психологическую и психотерапевтическую практику.

К. Хорни, напротив, делает основной упор на содержании общения – осознании пациентом под руководством психотерапевта тревожности и невротических конфликтов, ложности идеализированного Я и совместной разработке стратегий подлинного разрешения внутренних конфликтов. Такое направление психотерапевтической работы, по ее мнению, позволит пациенту принять реальное Я и восстановить возможности самореализации.

Поэтому основной путь и вместе с тем главную цель психотерапии К. Хорни, по-видимому, вслед за А. Адлером, обозначает как «реориентацию», подчеркивая, что это «реориентация через самопознание» (1950, с. 341).

Справедливыми, конечно, остаются упреки в том, что не учтены такие мощные возможности, как:

Изменение семейной среды, в том числе и психотерапевтическими методами (см. В. И. Гарбузов, А. И. Захаров, А. С. Спиваковская и др.);

Роли воспитателей, учителей (в широком смысле слова) за пределами семьи, влияния школы и других типов внесемейного общения (Б. И. Кочубей, Е. В. Новикова, К. Роджерс, Б. Филлипс и др.).

Но самое главное – роль собственной активности личности не в процессе занятия самоанализом психотерапевтического типа, как предлагала К. Хорни, а в реальном процессе жизни. Эта позиция явилась ведущей для отечественных психологов (Л. И. Божович, П. В. Симонов, С. Л. Рубинштейн и др.). Это, в определенном смысле, признавала уже А. Фрейд.

Не учитывается ими и то, что в современной западной психологии легло в основу теории стратегий конструктивного преодоления трудностей. Однако необходимо, на наш взгляд, иметь в виду, что устойчивая тревожность, как показывают многочисленные исследования, во многом препятствует «здоровым силам Я», блокирует личностную активность и мешает правильно воспринимать отношение других людей. Так что возможности использования указанных методов не столь универсальны, и критика, как представляется, может восприниматься не столь однозначно.

В целом же можно сказать, что вклад К. Хорни и Г. С. Салливена и в психологию личности в целом, и в психологическое исследование тревожности чрезвычайно велик. В частности, что касается предложенных ими концепций тревожности, то они, на наш взгляд, достаточно точно описывают процесс ее возникновения и закрепления, формирования тревожного типа личности. Наиболее значимым здесь представляется выделение неудовлетворения потребности в межличностной безопасности, надежности как основного источника тревожности, прежде всего для детей.

В наиболее общей форме эта точка зрения выражена Э. Фроммом, который подчеркивал, что основным источником тревожности, внутреннего беспокойства является переживание отчужденности, связанное с представлением человека о себе как об отдельной личности и чувствующего в связи с этим свою беспомощность перед силами природы и общества. Основным путем преодоления этого он, как известно, считал самые различные формы любви между людьми. Недаром один из первых разделов своей книги «Искусство любить» он назвал «Любовь – разрешение проблемы человеческого существования» (1992, с. 114).

Значение опыта общения в возникновении и закреплении тревожности признается сегодня многими исследователями и за рубежом, и в нашей стране. И психологи, и врачи нередко придерживаются мнения, что тревожность передается ребенку от напряженной, тревожной матери и/или возникает вследствие неуверенности ребенка в родительской любви и поддержке (А. И. Захаров, 1982, 1995; Семья в психологической консультации, 1989; Т. Лири, 1957; М. Раттер, 1987; С. Эскалона и М. Лейч, 1945; и др.).

Постулирование эмпатической передачи тревоги от матери к младенцу, равно как и возникновение «базисной тревоги» К. Хорни, послужило основанием для многократных обвинений их в идеализме, обвинений, особенно распространенных в отечественной психологии советского периода. Г. С. Салливен сам неоднократно подчеркивал, что он не знает, как именно осуществляется такая эмпатическая связь, считая, что данный вопрос заслуживает специального исследования. В настоящее время многие исследователи приходят к выводу, что тревожность матери передается ребенку через ритм сердцебиения матери. Этот ритм в пренатальный период имеет для плода существенное значение (на чем основан эффект известных «усыпляющих» пластинок). Кроме того, важное значение имеет состояние рук матери: ощущение младенца от напряженности рук при прикосновениях к нему и чувства надежности, когда она берет его на руки. Более того, в ряде работ передача беспокойства от матери к младенцу относится к самому периоду беременности. Так, известный отечественный детский психиатр и психотерапевт А. И. Захаров пишет:

«Беспокойство, испытываемое женщиной во время беременности, является первым “опытом” беспокойства у ребенка. Во второй половине беременности интенсивно развивается кровеносная система плода, и он получает через плаценту и пуповину гормонально опосредованную порцию беспокойства всякий раз, когда мать находится в состоянии тревоги… Беспокойство матери вызывает также и соответствующую реакцию плода» (1995, с. 21).

Вместе с тем следует отметить, что, несмотря на распространенность в настоящее время положения о «передаче» тревоги от матери к младенцу, конкретные доказательства этого базируются преимущественно на теоретических выкладках и клинических наблюдениях, и не могут представляться, как достаточно доказательные.

В более широком плане значение ранних эмоциональных связей матери с младенцем для всего процесса его развития, формирования его эмоциональной сферы изучается сейчас очень скрупулезно, рассматриваясь как одно из основных направлений профилактики психического здоровья (см. об этом, например, Детство идеальное и настоящее, 1994). Многочисленные исследования показывают, что характер эмоциональных отношений, сложившихся у детей с близкими взрослыми, оказывает существенное влияние на успешность вхождения их в школьную жизнь (Б. Игеланд, Л. А. Сро-уф, 1981; Б. Филлипс, 1972, 1978; и др.).

Менее систематичны данные, касающиеся влияния опыта общения на тревожность на последующих этапах жизни. Зафиксировано влияние неблагоприятного опыта общения с воспитателем, учителем, в детском саду, в школе для возникновении тревожности, некоторых форм школьной дезадаптации и даже дидактогенных неврозов. Вместе с тем, в исследованиях A. И. Захарова, Е. В. Новиковой, П. Массена, С. Сарасона, Б. Филлипса, Г. Эберлейн и др. было показано, что и в этих случаях решающая роль принадлежит семье. В частности, Б. Филлипсом продемонстрирована связь школьной тревожности детей и переживания ими несоответствия «престижным устремлениям родителей». Именно это делает их особенно чувствительными к двум основным источникам стресса, содержащимся в самой системе школьного обучения:

1) особенности социального взаимодействия;

2) ориентация на соперничество и соревнование (1972, 1984).

Имеются также данные о роли общения со сверстниками в возникновении и закреплении тревожности детей и подростков (Н. М. Гордецова, B. Р. Кисловская, А. М. Прихожан, Б. Н. МакКэндлесс, Кастанеда и др.). Однако в основном это данные о наличии определенных корреляционных связей и их интерпретация.

На связь тревожности и нарушений общения указывают и корреляционные зависимости между тревожностью и личностными особенностями, характеризующими отношение ребенка к окружающим. Так, обнаружена связь между тревожностью и зависимостью, причем наиболее ярко это проявляется у мальчиков. Связи между тревожностью и агрессивностью носят достаточно сложный характер: обнаруживается отрицательная связь с прямым выражением агрессии и положительная – с косвенной, скрытой агрессивностью, а также с выраженностью агрессии, направленной на себя. Эта связь также более отчетливо проявляется у мальчиков (С. Б. Сарасон, Р. Н. Уолтерс и др.). Кроме того, агрессивность выступает часто как способ ослабления тревожности или как ее «маска», т. е. та форма поведения, с помощью которой тревожность скрывается от окружающих, а часто и от самого себя (Б. И. Кочубей и Е. В. Новикова, К. Бютнер и др.).

Наиболее обширные данные по проблеме влияния особенностей общения получены при изучении ситуативной тревоги. На основании анализа имеющихся работ можно выделить ряд ситуаций, в наибольшей степени провоцирующих тревогу на разных этапах детства:

1) расставание с родителями;

2) резкое изменение привычной обстановки: поступление в детский сад и школу или переход в новый класс, группу;

3) неприятие со стороны сверстников;

4) разнообразные оценочные ситуации, особенно при публичной оценке (ответ у доски, контрольные, экзамены и др.).

Последнее значимо и для взрослых людей, ярким подтверждением чему служит приведенное выше высказывание Ф. Перлза о том, что всякая тревога – это боязнь перед публикой.

Завершая эту часть нашего обсуждения, еще раз подчеркнем, что сегодня роль неблагополучия в общении, прежде всего семейного, в возникновении ситуативной тревоги и образовании тревожности как устойчивой личностной характеристики признается едва ли не всеми психологами и психотерапевтами, занимающимися этой проблемой. Эта позиция является частью общих представлений о влиянии семьи и других форм социального окружения на генез личностных нарушений, возникновение преневротических форм поведения и неврозов (А. И. Захаров, Е. Т. Соколова, А. В. Спиваковская и др.). Исследование того, как тревожность, первоначально возникающая как реакция на подобное неблагополучие, закрепляется и становится устойчивым образованием, требует обращения к внутриличностным факторам.

1.2.3. Тревожность и внутренний конфликт

Тревожность часто рассматривается в общем ряду невротических и преневротических образований как порождаемая внутренними конфликтами (Б. И. Кочубей и Е. В. Новикова, В. Н. Мясищев, А. И. Захаров, К. Роджерс, К. Хорни и др.). Вместе с тем, это общее, разделяемое многими исследователями положение при конкретной проработке выявляет множество противоречий и неясностей, связанных с пониманием природы внутреннего конфликта, его содержания, степени осознанности, механизма порождения тревожности и т. п. Выше мы уже касались понимания связи тревожности с интрапсихическим конфликтом в классическом психоанализе. Напомним, З. Фрейд, который, как отмечалось, первым ввел представление о таком конфликте в психологию и психиатрию, рассматривал его как противоречие между импульсами или психическими структурами, приобретающее невротический характер в тех случаях, когда одна из сторон конфликта бессознательна.

Как известно, в отечественной психологии первым выдвинул проблему внутреннего, или психологического, конфликта В. Н. Мясищев. Он определял такой конфликт, как особое сочетание объективных и субъективных факторов, нарушающее значимые отношения личности и способствующее вследствие этого устойчивому переживанию эмоционального напряжения, интенсивность которого определяется субъективной значимостью для личности нарушенных отношений.

Центральными моментами здесь оказываются противоречия между имеющимися у личности возможностями и предъявляемыми к ней требованиями действительности, с которыми человек по разным причинам не может справиться (В. Н. Мясищев, 1960, М. С. Неймарк, 1961, 1972, Л. С. Славина, 1966), что и является основой для возникновения тревожности. Подобный подход близок к тем, которые рассматривались в предшествующем параграфе. Различие между этими подходами лишь в том, что акцент делается не столько на внешних факторах, сколько на их переживании и оценке. Соответственно при профилактике и преодолении тревожности основное внимание уделяется не коррекции требований или «переоценке», переинтерпретации ситуации, а обеспечению, «вооруженности» (по П. В. Симонову) такими средствами. Остается, однако, открытым вопрос о том, почему тревожность сохраняется, когда неблагоприятные условия, вызвавшие ее, исчезают, или почему люди переживают тревожность вопреки реально благополучным условиям ситуации, благополучному положению в той или иной сфере (неадекватная тревожность, по Л. И. Божович).

Попытка ответить на этот вопрос приводит к анализу внутриличностных противоречий, конфликта определенных личностных образований, столкновения разнонаправленных тенденций. Наиболее распространено представление о том, что тревожность может быть вызвана по сути любым внутренним конфликтом. Определяющим является не содержание конфликта и не степень осознанности или неосознанности его составляющих, а его личностный смысл. Именно значимость определяет силу конфликтующих переживаний, создает эмоциональное напряжение, которое переживается, как тревожность. Длительное сохранение внутриличностного конфликта способствует сохранению и усилению тревожности (см., например, Б. И. Кочубей, Е. В. Новикова, 1988).

На наш взгляд, подобный подход, во-первых, имеет слишком общий характер: тревожность в этом случае не выделяется из большой группы устойчивых эмоциональных переживаний, являющихся ответом на наличие внутреннего конфликта (Ф. Б. Березин, 1988; Н. Д. Былкина, 1995; Ф. Александер и Н. М. Френч, 1948; Ф. Александер, 1987; Х. Хекхаузен, 1988; и др.).

Во-вторых, тревожность при таком подходе представляет собой лишь реакцию на конфликт определенных личностных образований.

И, в-третьих, такой подход не снимает основного вопроса: о специфичности или неспецифичности конфликта.

На связь тревожности (тревоги) и внутреннего конфликта самооценочного типа (связанного с гармоничным или дисгармоничным представлением о себе) указывал Д. С. Мак-Клелланд (см. Д. С. Мак-Клелланд, Дж. Аткинсон и др., 1953). Согласно его взглядам, дисгармоничное представление о себе, наличие внутренних противоречий в образе Я ведет к снижению «силы Я» и повышает подверженность фрустрации, что, в свою очередь, способствует переживанию тревоги. Правда, в данном случае тревожность не рассматривается как самостоятельное образование, а лишь как следствие повышенной подверженности фрустрациям.

Как некоторая эмоциональная реакция на внутриличностное противоречие рассматривается тревожность и в работах К. Роджерса. Тревожность, по К. Роджерсу, – это переживаемое человеком состояние скованности, напряженности, причину которого он осознать не может. Это представленный в сознании некий знак, символ угрозы, создающейся вследствие неконгруэнтности Я-концепции индивида и актуального опыта: «реакция организма на подпороговое восприятие того, что такое противоречие может проникать в осознание, вызывая тем самым изменения в Я-концепции (1959, с. 212). Очевидна родственность подобного понимания тревожности и концепции тревоги З. Фрейда, особенно ее первого, раннего варианта, согласно которому связанный с вытеснением аффект превращается в тревожность. Различие между этими концепциями в том, что, по мнению авторов, подлежит недопущению в сознание:

У Фрейда это либидные инстинкты;

У К. Роджерса – актуальный опыт индивида, который может представлять угрозу для его Я-концепции.

В соответствии с этим «хронизированную» тревожность, с точки зрения К. Роджерса, испытывают люди, для которых характерен конфликт между Я-концепцией, или Я-реальным, с одной стороны, и Я-идеальным – с другой. Способ преодоления этого конфликта – знаменитая «клиентцентрированная» терапия К. Роджерса, в результате которой «чувства, которые прежде не допускались в сознание, переживаются и включаются в Я-концепцию» (1994, с. 283). Это один из немногих видов психотерапии, эффективность которого доказана экспериментальным путем.

В рассматриваемой выше концепции отметим два момента, значимых, с нашей точки зрения, для понимания тревожности:

1) локализацию конфликта, ее вызывающего, в сфере Я-концепции индивида;

2) специфичность в этой связи ее сигнальной функции:

Тревожность оказывается сигналом не просто любой угрозы и даже не угрозы некоторым, достаточно аморфным «ценностям Я», «представлению о себе», о которых говорилось выше;

Тревожность – это сигнал, предупреждающий о начале возможных искажений в личностном развитии, сигнал того, что человек начинает искажать восприятие реальности ради сохранения привычного представления о себе.

К близким выводам на основании совершенно других теоретических взглядов пришли и отечественные исследователи (Н. В. Имедадзе, 1966; М. С. Неймарк, 1961, 1972; В. Р. Кисловская, 1972; Л. С. Славина, 1966), изучавшие как саму тревожность, так и образования, в которые она входит в качестве составляющей. Это касалось, прежде всего, «аффекта неадекватности» – образования, возникающего вследствие конфликта между самооценкой и уровнем притязаний.

Родственна вышеизложенным, на наш взгляд, и точка зрения Ф. Перлза, указывавшего на наличие у человека двух основных тенденций: к самоактуализации и к актуализации Я-концепции. Говоря о различии между этими тенденциями, Ф. Перлз в своем предисловии к книге Э. Шострома «Человек-манипулятор» подчеркивает, что в первом случае человек «становится тем, что он есть – он открывает свою уникальную идентичность, а затем идет на риск быть самим собой. Человек, который пытается актуализировать Я-концепцию, просто пытается быть некоторым ложным идеалом, а не самим собой». Противопоставление, конфликт этих тенденций и является, по Ф. Перлзу, постоянным внутренним источником тревоги (1994).

Связь тревожности с расхождением уровней самооценки и притязаний была в дальнейшем доказана в специальных исследованиях с участием как детей, так и взрослых, здоровых людей и больных, имеющих заболевания психосоматического характера.

В работах, выполненных под руководством Л. В. Бороздиной (Л. В. Бороздина и Е. А. Залученова, 1993; Н. Д. Былкина, 1995; Е. А. Залученова, 1995), при исследовании взрослых испытуемых было установлено, что особенности самооценки и уровня притязаний в отдельности не связаны с повышением тревожности. Здесь подчеркивается, что тревожность вызывается конфликтом, рассогласованием уровней самооценки и притязаний. Механизм действия подобного рассогласования описывается следующим образом: дивергентность самооценки и уровня притязаний препятствует выбору целей поведения, деятельности, соответствующих оценке человеком своих возможностей, что ведет к переживанию напряженности, внутреннего дискомфорта, выражением которых и является повышение личностной тревожности. При этом высота уровня тревожности оказывается в прямой зависимости от глубины дискордантности высотных характеристик самооценки и уровня притязаний.

В нашей работе (А. М. Прихожан, 1977) при исследовании межличностной тревожности подростков было установлено, что достаточно гармоничное представление о себе, характеризующееся оптимальным соотношением характеристик самооценки и уровня притязаний, не связано с тревожностью. Тревожность обнаружила связь с неблагоприятными типами самооценки, а также неблагополучными вариантами соотношения самооценки и уровня притязаний (величиной расхождения, парадоксальности характера соотношения, когда уровень самооценки оказывается выше уровня притязаний и т. п.). Выявилась обусловленность тревожности особенностями осознания каждой из этих тенденций: чем сильнее и отчетливее осознавалась каждая из тенденций, тем выше был уровень тревожности детей. Вместе с тем, переживание тревожности, как и следовало ожидать, оказалось под влиянием защитных механизмов. При ярко выраженном реальном неблагополучии подобный конфликт вел к «неадекватному спокойствию», нечувствительности к реальному неблагополучию и т. п. Был установлен следующий механизм порождения тревожности: конфликт между самооценкой и уровнем притязаний, вызывая одновременно и повышенное стремление к успеху, и затрудненность в оценке этого успеха, ведет к колебаниям, сомнениям, двойственности в оценке и осознании подростком своей успешности в сфере межличностных отношений, что препятствует переживанию удовлетворения потребности в общении. Неудовлетворенность данной потребности и переживается в виде межличностной тревожности.

В определенном смысле все описанные выше подходы сближаются с пониманием тревожности как психологического представителя, «эквивалента» конфликта, о котором говорилось выше при рассмотрении проблемы тревожности и стресса. Различие лишь в понимании содержания и локализации конфликта. Тревожность при таком подходе лишается статуса особого, самостоятельного психологического образования, являясь по сути лишь функцией конфликта и существуя постольку и так долго, поскольку и как долго существует внутренний конфликт.

Необходимо также отметить, что большинство из приведенных выше заключений и выводов либо являются теоретическими посылками, опирающимися на клинический опыт, либо основываются на теоретической интерпретации данных корреляционных связей. Относительность последнего ясна и может быть проиллюстрирована данными упоминавшихся выше работ Я. Рейковского (1979) и Дж. Аткинсона (1964, 1965, 1974), в которых связь между тревожностью и уровнем притязаний, напротив, интерпретируется как влияние повышенной тревожности на формирование защитного уровня притязаний.

Этот момент, на наш взгляд, является принципиально важным. Выявление причин стабильной тревожности неоднократно наталкивается на проблему «заколдованного психологического круга». Видимо, настало время отказаться от представлений о линейной, однонаправленной зависимости, а рассматривать процесс сложного взаимовлияния тревожности и других личностных образований, прежде всего различных составляющих Я-концепции.

Такой подход, однако, требует изменения представлений о статусе устойчивой тревожности как психологического явления. В этом случае она должна, по нашему мнению, рассматриваться как относительно самостоятельное образование, которое, включившись в структуру личности, обладает тенденцией к самоподкреплению и самоподдержанию, приобретает собственную побудительную силу и оказывает влияние и на развитие других личностных образований, и на саму себя.

Итак, проведенный теоретический анализ показал, что современное состояние исследования проблемы тревожности характеризуется следующим:

1) определенной двойственностью, сочетанием общепринятых положений и их недостаточной экспериментальной и клинической доказанностью;

2) расхождением между теоретическими построениями и их экспериментальным обоснованием.

Это, как представляется, во многом обусловлено недостаточностью онтогенетического аспекта изучения проблемы. Именно поэтому мы поставили задачу изучения возрастной специфики тревожности на разных этапах дошкольного и школьного детства.

ПРЕДВОСХИЩАЮЩАЯ ЭМОЦИЯ

ПРИЧИНЫ ТРЕВОЖНОСТИ КАК СВОЙСТВА ЛИЧНОСТИ

МЕТОДИКА
ДИАГНОСТИКИ МОТИВАЦИИ УЧЕНИЯ

В СРЕДНИХ И СТАРШИХ
КЛАССАХ ШКОЛЫ

ПРЕДВОСХИЩАЮЩАЯ ЭМОЦИЯ

Т ревога, так же как страх и надежда, - особая, предвосхищающая эмоция. Образно это описал основатель гештальт-терапии Ф. Перлз: «...Формула тревоги очень проста: тревога – это брешь между сейчас и тогда» .
Тревожность - одна из наиболее сложных проблем современной психологической науки. Почти в каждой исследовательской работе мы обязательно встретим ссылки на ее неразработанность, неопределенность, на неточность и многозначность самого понятия.
Но одновременно это одна из наиболее используемых в практике категорий - как диагностических, так и объяснительных, интерпретационных. Когда речь идет о влиянии тревожности на поведение и развитие личности, о саморегуляции состояния тревоги, о тревожном типе личности, о «работе с тревогой», способах преодоления устойчивой тревожности и т.п. - сравнительно легко достигается взаимопонимание между специалистами, вне зависимости от их теоретических взглядов.
Сложность применения известных точек зрения к анализу страха и тревоги у детей, как подчеркивалось неоднократно, связана, по крайней мере, с двумя обстоятельствами. Во-первых, разграничение внешней и внутренней, определенной и неопределенной угрозы возникает в онтогенезе довольно поздно. Во-вторых, разграничение «витальной» и «социальной» угрозы часто достаточно искусственно, во всяком случае для детей.
Продуктивен подход к пониманию тревожности и проблеме различения тревоги и страха с позиции введенного известным отечественным психиатром Ф.Б. Березиным понятия «явления тревожного ряда» (1988). Этот подход позволяет провести различия между конкретным страхом как реакцией на объективную, однозначно понимаемую угрозу, и иррациональным страхом , возникающим при нарастании тревоги и проявляющимся в опредмечивании, конкретизации неопределенной опасности. При этом объекты, с которыми связывается последний, не обязательно отражают реальную причину тревоги, действительную угрозу. В этом плане тревога и страх представляют собой разные уровни явлений тревожного ряда, причем тревога в собственном смысле слова предшествует иррациональному страху.

ОБЩЕЕ И ЧАСТНОЕ

Выделяются разные виды тревожности: устойчивая тревожность в какой-либо сфере - ее принято обозначать как специфическую, частную, парциальную – и общая, генерализованная тревожность, свободно меняющая объекты в зависимости от изменения их значимости для человека.
Основной вопрос здесь - как соотносятся общая тревожность и ее частные виды. Другими словами, являются ли частные виды тревожности - школьная, арифметическая, межличностная, тестовая, компьютерная и т.п. - отдельными, замкнутыми на «своей» сфере переживаниями, или они представляют собой лишь способ выражения общей тревожности, зафиксировавшейся на данной сфере как на наиболее значимой в тот или иной период. Этот вопрос очень важен прежде всего для практики, так как предполагает во многом различную работу психолога.
Как представляется, продуктивными для понимания этой проблемы являются идеи Л.И. Божович об адекватной и неадекватной тревожности. Согласно этой точке зрения, критерием подлинной тревожности выступает ее неадекватность реальной успешности, реальному положению индивида в той или иной области. Только в таком случае она может рассматриваться как проявление общеличностной тревожности, «зафиксировавшейся» на определенной сфере.
Однако этот показатель не подвергался специальной экспериментальной проверке. Кроме того, при его использовании возникает ряд существенных проблем, связанных с определением адекватности того или иного вида частной, специфической тревожности, особенно когда речь идет о сопоставлении нескольких ее видов. Остается открытым вопрос о том, насколько распространение тревожности на разные сферы действительно свидетельствует о генерализованной тревожности. Не говорит ли это об одновременном наличии у человека нескольких частных видов тревожности.
Все эти сомнения указывают на недостаточность подобного «количественного» подхода. Заслуживает специального анализа вопрос о том, как общая тревожность, которая может и не иметь определенной области выражения, проявляясь в переживании некоторой безобъектной угрозы, соотносится с тревожностью, характеризующей конкретные сферы действительности.
Этот вопрос тесно связан с проблемой диагностики тревожности, соотношением ее различных эмпирических показателей.
В настоящее время тревожность диагностируется преимущественно по методикам двух типов.
В одном из них тревожность, определяемая по прямой или проективной когнитивной оценке ситуации или области, подразумевает наличие конкретного объекта и оценивается как показатель частных, парциальных видов тревожности, а суммарная оценка - как показатель некоторого общего уровня тревожности.
Во втором тревожность диагностируется по подтверждению испытуемым наличия у него определенных симптомов. Такая тревожность исходно рассматривается как безобъектная, или, точнее, «внеобъектная».
Мы решили в первую очередь выяснить, каким образом эти показатели соотносятся у одних и тех же школьников. При этом для большей четкости результатов в обоих случаях использовался один и тот же тип метода: опросники. В них испытуемый должен был определить: 1) степень выраженности у себя симптомов тревожности (использовалась известная шкала тревожности как состояния и свойства Ч. Спилбергера в адаптации Ю.Л. Ханина); 2) насколько ситуации определенных типов вызывают переживания тревоги (применялась шкала личностной тревожности для учащихся 10–16 лет, А.М. Прихожан, 2000).
Результаты оказались неоднозначными: до половины испытуемых проявили тревожность по обоим показателям и примерно до 25% по одному или другому показателю. Данные, таким образом, не давали оснований для каких бы то ни было выводов.
Поэтому для понимания вопроса о соотношении общей тревожности и ее отдельных видов мы решили рассмотреть, как меняются или сохраняются эти проявления тревожности на протяжении определенного времени. Были выбраны периоды, характеризующиеся наиболее заметными изменениями в тревожности: 6–7-е и 9–10-е классы.
Указанные выше методики проводились 4 раза, по два раза в год - в конце первой и середине четвертой четверти.

ПРИКРЕПЛЕНИЕ К ОБЪЕКТУ

Известно, что общая тревожность в силу своего глубинного характера значительно труднее поддается перестройке и тем самым реже спонтанно меняется на эмоциональное благополучие. Изменения в общей тревожности следует искать внутри этого образования: она может «прикрепляться» к конкретным ситуациям, колебаться в определенных пределах по степени интенсивности и т.п.
Обнаружилось, что количество случаев, когда показатели тревожности чередуются, заменяя или дополняя друг друга, превышает число тех, при которых они сменяются эмоциональным благополучием, более чем в два раза. В целом данные показали, что тревожность, диагностируемая и по симптоматическому, и по ситуационному показателю, является в значительной части случаев формой выражения общей тревожности.
Тревожность, определяемая только по ситуационному показателю, может являться формой проявления общей (в этом случае ситуационный и симптоматический показатели могут чередоваться) либо представлять собой собственно форму частной тревожности. Именно смена разных показателей тревожности является, на наш взгляд, убедительным доказательством наличия общей тревожности, которая может приобретать разные формы.
Важно подчеркнуть, что за одинаковыми тестовыми показателями могут скрываться разные явления: как общая тревожность, так и частные виды и даже не носящее характера тревоги повышенное внимание к собственным внутренним переживаниям, обусловленное их новизной. Частная, капсулированная тревожность встречалась во всех изучавшихся возрастах примерно в 20% случаев.
В ходе психологической работы собственно частная тревожность сравнительно легко и практически полностью исчезает при обучении детей и/или близких им взрослых средствам овладения определенными типами ситуаций, саморегуляции поведения. В то же время при частной тревожности, являющейся формой выражения общей , наблюдается определенное «перетекание тревожности»: избавление от тревожности в одной сфере приводит к ее возникновению в другой, причем это может происходить неоднократно.

ФОРМЫ...

Форма тревожности - особое сочетание характера переживания, осознания, вербального и невербального его выражения в характеристиках поведения, общения и деятельности. Форма тревожности проявляется в стихийно складывающихся способах ее преодоления и компенсации, а также в отношении ребенка, подростка к этому переживанию.
Проведенная нами экспериментальная работа подтвердила наличие двух основных категорий тревожности: (1) открытая - сознательно переживаемая и проявляемая в поведении и деятельности в виде состояния тревоги; (2) скрытая - в разной степени неосознаваемая, проявляющаяся либо в чрезмерном спокойствии, нечувствительности к реальному неблагополучию и даже в отрицании его, либо косвенным путем - через специфические способы поведения.
Внутри этих категорий были выявлены и подверглись специальному анализу различные формы тревожности.
Выделены три формы «открытой » тревожности.
1. Острая, нерегулируемая или слабо регулируемая тревожность - сильная, осознаваемая, проявляемая внешне через симптомы тревоги, самостоятельно справиться с которой индивид не может. Эта форма была представлена примерно одинаково во всех возрастах.
2. Регулируемая и компенсируемая тревожность, при которой дети самостоятельно вырабатывают достаточно эффективные способы, позволяющие справляться с ней.
По характеристикам используемых для этих целей способов внутри этой формы выделились две субформы: (а) снижение уровня тревожности и (б) использование ее для стимуляции собственной деятельности, повышения активности. Регулируемая и компенсируемая тревожность встречалась преимущественно в двух возрастах - младшем школьном и раннем юношеском, то есть в периодах, характеризуемых как стабильные.
Важной характеристикой обеих форм является то, что тревожность оценивается детьми как неприятное, тяжелое переживание, от которого они хотели бы избавиться.
3. «Культивируемая» тревожность - в этом случае, в отличие от изложенных выше, тревожность осознается и переживается как ценное для личности качество, позволяющее добиваться желаемого.
«Культивируемая» тревожность выступает в нескольких вариантах. Во-первых, она может признаваться индивидом как основной регулятор его активности, обеспечивающий его организованность, ответственность. В этом она совпадает с формой 2б, различия касаются лишь оценки этого переживания. Во-вторых, она может выступать как некоторая мировоззренческая и ценностная установка. В-третьих, она нередко проявляется в поиске определенной «условной выгоды» и выражается через усиление симптомов. В некоторых случаях у одного испытуемого встречалось одновременно два или даже все три варианта.
Как разновидность «культивируемой» тревожности может быть рассмотрена форма, которую мы условно назвали «магической». В этом случае ребенок, подросток как бы «заклинает злые силы» с помощью постоянного проигрывания в уме наиболее тревожащих его событий, постоянных разговоров о них, не освобождаясь, однако, от страха перед ними, а еще более усиливая его по механизму «заколдованного психологического круга».
«Культивируемая» тревожность встречается преимущественно в старшем подростковом - раннем юношеском возрасте, хотя отдельные случаи (прежде всего «магической» тревожности) отмечаются и на более ранних этапах.
Формы скрытой тревожности встречаются примерно в равной степени во всех возрастах. Скрытая тревожность встречается существенно реже, чем открытая. Одна из ее форм условно названа «неадекватное спокойствие». В этих случаях индивид, скрывая тревогу как от окружающих, так и от самого себя, вырабатывает жесткие, сильные способы защиты от нее, препятствующие осознанию как определенных угроз в окружающем мире, так и собственных переживаний.
У таких детей не наблюдается внешних признаков тревожности, напротив, они характеризуются повышенным, чрезмерным спокойствием. Данные исследования свидетельствуют, что эта форма очень нестойкая, она достаточно быстро переходит в открытые формы тревожности (в основном - острую, нерегулируемую). Обращает на себя внимание то, что у некоторых детей открытая тревожность и неадекватное спокойствие чередуются. Создается впечатление, что «неадекватное спокойствие» в этом случае выступает как некоторый временный «отдых» от тревоги в тех случаях, когда ее действие приобретает реально угрожающий психическому здоровью индивида характер.
Особым вариантом «неадекватного спокойствия» можно считать форму, обозначенную нами как «субъективно скрытая тревожность». В последней выраженность всех внешних признаков тревоги сочетается с «абсолютным спокойствием» (по результатам экспериментальных проб), но одновременно (по самоотчетам) сопровождается смутным, диффузным переживанием, в вербализации которого школьник испытывает существенные затруднения. Последнее мы наблюдали у подростков и старших школьников.
Вторая форма скрытой тревожности - «уход от ситуации» - встречалась достаточно редко и присутствовала примерно в равной степени во всех возрастах.

...И МАСКИ

Говоря о формах тревожности, нельзя не коснуться также проблемы так называемой «замаскированной» тревожности.
Довольно распространенной маской тревожной депрессии в юношеском и пожилом возрасте является открытая враждебность к окружающим, а в другие периоды - повышенная, хотя обычно и малоэффективная, трудовая активность, суетливость и т.п.
Именно в этом смысле представление о «масках», или «личинах», было использовано применительно к описанию поведения, особенностей деятельности тревожных детей (Б.И. Кочубей, Е.В. Новикова, 1988). Мы придерживаемся этой же точки зрения, называя «масками» тревожности такие формы поведения, которые, имея вид ярко выраженных проявлений личностных особенностей, порождаемых тревожностью, позволяют человеку вместе с тем переживать ее в смягченном виде и не проявлять вовне. В качестве таких «масок» чаще всего описываются агрессивность, зависимость, апатия, чрезмерная мечтательность и др.
В нашем материале наиболее представленными оказались агрессивно-тревожный и зависимо-тревожный типы (с разной степенью осознания тревоги).
Агрессивно-тревожный тип наиболее часто встречался в дошкольном и подростковом возрасте (и при открытых, и при скрытых формах тревожности) как в виде прямого выражения агрессивных форм поведения, так и только по тестовым показателям (данным теста Розенцвейга и Хэнд-теста Вагнера). В последнем случае открытые формы агрессии наблюдались в основном у девочек, и лишь в форме так называемой «реляционной агрессии», то есть в распространении порочащих другого слухов, постоянном выяснении отношений с подругой с выраженным стремлением доказать виновность подруги.
Косвенные формы агрессии проявлялись в рисунках, рассказах детей, а также в своеобразном виде «сомнительной похвалы», при которой, например, подругу как бы искренне хвалят (причем хвалящий убежден, что действительно говорит приятное), а реально похвала является порицанием, формой унижения.
Спецификой агрессивно-тревожного типа, в отличие от других вариантов агрессивности, является ярко выраженное чувство опасности, своеобразная смесь агрессии и тревоги: совершая агрессивный поступок, проявляя вербальную агрессию или давая соответствующий ответ на тестовый материал, индивид одновременно как бы извиняется, сам боится своей «смелости». У некоторых детей проявления агрессии актуализировали чувство вины, которое, однако, не тормозило дальнейшие проявления агрессии, а как бы стимулировало их.
Тревожно-зависимый тип наиболее часто встречался при открытых формах тревожности, особенно при острой, нерегулируемой и «культивируемой» формах. Отмечались как позитивные, так и негативные формы зависимости, начиная от чрезмерного послушания или, напротив, фрондирующего неповиновения и кончая, в раннем юношеском возрасте, повышенной заботливостью, вниманием к другим людям, вплоть до самоотречения.
Тревожно-зависимый тип характеризуется повышенной чувствительностью к эмоциональному самочувствию другого человека, причем нередко выделяется какая-либо одна значимая фигура, отношение которой в наибольшей степени влияет на эмоциональное самочувствие, особенности поведения индивида. Интересно, что в подростковом и юношеском возрасте школьники могут осознавать подобную зависимость, тяготиться ею, но не могут от нее избавиться, поскольку она как бы заменяет большинство других форм удовлетворения эмоциональных потребностей.
По всей видимости, зависимость наиболее тесно связана с тревожностью, поскольку актуализируемое в этом случае чувство беспомощности, невозможности справиться с ситуацией, незащищенности порождает у человека потребность в помощи, поддержке со стороны других людей, чувство зависимости от них. Видимо, с этим связано и то, что такая «маска тревожности» наиболее часто встречается в переходные, критические периоды - у детей 6–7, 13–14 лет, выступая (в противовес «кризису независимости») как «кризис зависимости», а также у выпускников школы.
Кроме двух указанных типов в качестве «масок» тревожности в нашем материале выступали также лживость и лень. В младшем школьном возрасте отмечался случай «ложной гиперактивности».

СПОСОБ КОМПЕНСАЦИИ

«Маска» не избавляет или не полностью избавляет ребенка, подростка от субъективных переживаний тревоги, но, во-первых, позволяет более или менее успешно скрыть ее от окружающих и, во-вторых, обеспечивает возможность регуляции возникновения и уровня переживаемой тревоги, что указывает на определенное родство этой формы с регулируемой и компенсированной формами тревожности.
Известно, что «маски тревожности», наряду с «уходом в болезнь», чаще всего описываются как формы защиты. Наши материалы дают возможность расширить традиционную интерпретацию и рассматривать «маски» тревожности не только как защиту, образованную по реактивному типу, но и как способы регуляции и компенсации тревоги и строить на их основе работу по преодолению тревожности.
Именно в этом мы видим кардинальное отличие «маски тревожности» в виде определенных личностных черт от соматизации тревоги по типу «ухода в болезнь». Последнее - довольно частое, подробно описанное в литературе явление. Достаточно широко встречалось оно и в нашем материале, наиболее заметно при открытой, нерегулируемой форме и «уходе от ситуации».
«Уход в болезнь» в нашем материале нередко встречался у детей дошкольного и младшего школьного возрастов, физически ослабленных, имевших в анамнезе родовые травмы, перенесших в раннем возрасте тяжелые заболевания. Мы полагаем, что в этих случаях устойчивые переживания тревоги способствовали реальному ухудшению их физического состояния, чему мог способствовать астенизирующий характер тревоги, т.е. болезнь могла являться не средством защиты от тревоги, а просто следствием ее действия.
Исчезновение тревожности при заболевании могло быть обусловлено щадящим режимом, в котором оказывался больной.

ПОТРЕБНОСТЬ В УСТОЙЧИВОСТИ

Таким образом, анализ форм тревожности и связанных с ними стихийно образуемых способов ее компенсации, регуляции и преодоления, показал, что у детей и подростков они не могут быть описаны лишь как защитные и определены через действие защитных механизмов. Нередко указанные способы представляют собой своего рода зачаточные, заторможенные или деформированные варианты эффективных путей преодоления трудностей, на основе которых может быть построена работа по преодолению тревожности.
Анализ ряда форм тревожности свидетельствует, что она сама нередко выполняет защитную функцию. Об этом свидетельствует, в частности, выраженная амбивалентная реакция значительного числа тревожных школьников (преимущественно старших подростков и старшеклассников) на предложение участвовать в психологической работе по преодолению тревожности.
Подобная реакция была характерна не только для тех, чью тревожность мы обозначили как «культивируемую», или «магическую», но даже для некоторых из тех, кто испытывает субъективно наиболее тяжелую форму - острую, открытую тревожность. На словах они выражали желание избавиться от тревоги, реальное же их поведение свидетельствовало об активном, в основном выражавшемся косвенно, сопротивлении этому.
Такая реакция резко отличает группу тревожных детей от тех, кто испытывает тревогу лишь ситуативно. Последние с готовностью откликались на подобные предложения, рассматривая их в основном как способ научиться владеть собой в трудных ситуациях.
Поведение тревожных детей и подростков, их высказывания показывают, что они нередко испытывают определенную потребность в этом переживании, поскольку оно отражает привычное представление о себе, привычную самооценку, привычное эмоциональное самочувствие.
Известно, что потребность в устойчивости «Я-концепции» имеет две стороны: одна из них связана с достижением определенного уровня целей, что обеспечивает удовлетворяющий уровень отношения к себе, а другая - с сохранением привычного отношения к себе, вне зависимости от его характеристик. С этим связан, например, известный феномен «дискомфорта успеха» (Дж. Аронфрид).
Можно полагать, что для тревожных детей и подростков оказывается значимой именно вторая сторона, поскольку с ее помощью обеспечивается стабильная и предсказуемая картина мира и своего места в нем. Для тревожных людей это особенно важно, поскольку, как уже указывалось, ситуации неопределенности, неустойчивости для них являются очень сложными: даже малейшая неопределенность может резко усилить это переживание.

ПРИЧИНЫ ТРЕВОЖНОСТИ
КАК СВОЙСТВА ЛИЧНОСТИ

В опрос о причинах устойчивой тревожности принадлежит к числу наиболее значимых, наиболее изучаемых и вместе с тем наиболее спорных.
Проблема природных предпосылок тревожности как устойчивого личностного образования, анализ ее соотношения с нейрофизиологическими, биохимическими особенностями организма, является одной из сложнейших. Так, согласно данным М. Раттера, определенную роль в возникновении эмоционально-личностных нарушений может играть генетически передаваемый родителями биологический фактор повышенной ранимости. Вместе с тем нельзя не согласиться с автором, что в тех случаях, когда речь идет «о социальном поведении, то здесь роль генетического компонента довольно незначительна».
В настоящей статье рассматриваются психологические и педагогические факторы возникновения тревожности и закрепления ее как относительно устойчивого личностного образования.

ВНЕШНИЕ ИСТОЧНИКИ ТРЕВОЖНОСТИ

Семейное воспитание

Факторы семейного воспитания, прежде всего взаимоотношений «мать–ребенок», выделяются в настоящее время в качестве центральной, «базовой» причины тревожности едва ли не всеми исследователями данной проблемы, практически независимо от того, к какому психологическому направлению они принадлежат.
Это представление является, по сути, конкретизацией применительно к тревожности общего положения о роли детско-родительских отношений в развитии ребенка, и в частности - в возникновении эмоциональных нарушений и неврозов. Существует достаточно мало сведений о тех факторах детско-родительских отношений, семейного воспитания, которые являются специфическими с точки зрения возникновения у детей устойчивой тревожности. Можно назвать, пожалуй, лишь фактор «несоответствия детей престижным устремлениям родителей», выделенный в качестве значимого для тревожности младших школьников (Б. Филлипс, 1972).
Кроме того, необходимо учесть, что факты, характеризующие особенности так называемого «семейного фона», относятся в основном к детям дошкольного и младшего школьного возраста. Вопросы влияния характеристик семьи и особенностей семейного воспитания на тревожность более старших детей и подростков разрозненны и встречаются, главным образом, в работах, посвященных другим проблемам, в качестве дополнительной характеристики.
Все сказанное ставит задачу конкретизации общих представлений о влиянии семейных характеристик на тревожность детей, что требует прежде всего изучения связи между различными факторами семейного воспитания и тревожностью.
Была проанализирована связь тревожности детей с различными видами семейного неблагополучия в дошкольном, младшем школьном и подростковом возрасте (5–12 лет). Результаты показали связь тревожности с самыми различными видами нарушений в отношениях взрослых к ребенку - от гипо- до гиперопеки, от повышенных ожиданий и требований, которым ребенок не может соответствовать, до полного попустительства, а также нарушения взаимоотношений взрослых между собой и взрослых со старшими детьми. Не было обнаружено прямой связи между тревожностью и воспитанием ребенка в неполной семье.
Данные свидетельствуют о том, что родители тревожных детей младшего школьного возраста (2–3-й классы) испытывают страхи и опасения чаще и переживают их более интенсивно, чем родители эмоционально благополучных. Кроме того, родители тревожных детей гораздо чаще, чем родители эмоционально благополучных, характеризуют свое состояние как раздраженное. Последнее, как представляется, очень важно: при общении с раздраженным взрослым ребенок испытывает острый дискомфорт, в основе которого - чувство вины. Причину этой вины ребенок чаще всего понять не может. Подобное переживание ведет, как показывают многочисленные литературные источники (Д.Бернс, К. Изард, Ф. Перлз и др.), к глубинной, «безобъектной» тревожности.
Родители тревожных детей испытывают страхи и опасения чаще и большей интенсивности, чем родители эмоционально благополучных, что еще раз подтверждает результаты, полученные с помощью шкалы Дж.Тейлор.
Полученные данные свидетельствуют также, что тревожные дети растут в семьях, в которых по крайней мере один из взрослых испытывает эмоциональное неблагополучие. Клинический анализ случаев показал также, что матери тревожных детей делятся как бы на три группы: (а) очень активные, сильные, стремящиеся полностью контролировать жизнь ребенка и всей семьи; (б) ригидные; (в) беспомощно-пассивные. Семейное воспитание в таких семьях нередко направлено на ограничение социального опыта ребенка, что заставляет его ориентироваться преимущественно на семью.
Тревожные дети и подростки чувствуют себя в семье значительно менее уверенно, чем их эмоционально благополучные сверстники. Для семей с тревожными детьми характерны непредсказуемость поведения родителей, создающая ощущение нестабильности, - с одной стороны, и их авторитарная, доминантная позиция - с другой.
В переживаниях тревожных детей и подростков, связанных с семьей, выраженными оказываются чувства собственной зависимости и вины и невыраженным - чувство защищенности. Таким образом, семья не дает тревожному ребенку и подростку переживания межличностной надежности, защищенности.

Школьная успешность

Во влиянии тревожности на школьную успешность проявляются общие закономерности влияния тревожности на результативность деятельности. Как известно, устойчивая тревожность способствует успешности в относительно простой для человека деятельности и препятствует - в сложной.
Вместе с тем связь между тревожностью и успеваемостью, определяемой по текущим отметкам, не обнаруживается. Она выявляется, однако, при анализе субъективного восприятия школьником его успеваемости. У эмоционально благополучных школьников удовлетворенность или неудовлетворенность успеваемостью зависит преимущественно от полученной отметки. Тревожные школьники чаще не удовлетворены своей успеваемостью, вне зависимости от оценок.
Различия выявились и в обосновании собственной удовлетворенности и неудовлетворенности тревожными и эмоционально благополучными школьниками. Тревожные школьники испытывали удовлетворенность чаще всего тогда, когда отметка (даже «тройка») соответствовала их ожиданиям или когда их ответ, их работа оценивались учителем как «очень хорошие», «самые лучшие» в классе.
Неудовлетворенность своими отметками тревожные школьники объясняли самыми разными причинами - от «несправедливости» учителя до «случайности» хорошей оценки. Главные причины - ожидаемое отношение к этой оценке родителей и понимание оценки как отношения к себе учителя. Обе эти причины проявлялись тем сильнее, чем младше были дети.
В отношении родителей одинаково неблагоприятными были ожидание наказаний, выговоров, недовольного разочарования («Папа скажет: «Чего от тебя еще можно ждать», «Они увидят, что я ни на что не гожусь»); снисходительности («Будут утешать: «Не расстраивайся»); равнодушия («Им все равно, как я учусь, как будто мои отметки ничего не значат»).
Надо сказать, что боязнь разочаровать родителей, не соответствовать их представлениям относится к числу наиболее распространенных страхов школьников младших классов. У родителей тревожных детей, в свою очередь, также ярко проявляются опасения, связанные с собственной неумелостью, некомпетентностью, боязнью проявить их при ребенке или передать их ему.
Все это указывает на значимость успеваемости как фактора, влияющего, по меньшей мере, на поддержание и усиление тревоги, но влияющего не прямо, а опосредованно.
Обращает на себя также внимание инфантильная позиция тревожных школьников по отношению к учителям. Не только многие младшие школьники, но и подростки из этой группы рассматривали отметку прежде всего как выражение отношения педагога. Напомним, что представление об отметке не как о мериле знаний, умений, а как об отражении отношения к себе учителя, характерно обычно для самых первых этапов обучения и говорит о недостаточной психологической готовности ребенка к школе, а именно о несформированности отношения к учителю как носителю определенной социальной роли.
Наши данные свидетельствуют, что подобная инфантильная позиция закрепляется у тревожных школьников надолго. У эмоционально благополучных школьников также встречались подобные обоснования отметок, однако их было значительно меньше, и они отражали реальную ситуацию. Мы видим, что в отношении к успеваемости вновь проявляется преимущественно внешняя ориентация тревожных детей, отсутствие собственных, внутренних критериев.
Для младших и средних классов школы наши данные не подтвердили имеющиеся в литературе представления о наличии двух групп тревожных испытуемых - «отличников» и «плохо успевающих». В 9–11-х классах связь тревожности с успеваемостью определяется реальной значимостью последней для обеспечения определенной жизненной позиции. Однако это происходит не прямо, а опосредуется особенностями самооценки школьника, а также влиянием мотивации достижения, что наиболее интенсивно обнаруживается в группе юношей.

Взаимоотношения с учителями

Проблема успеваемости тесно связана с тем, как складываются отношения школьника с педагогами. Неблагоприятные отношения, конфликты, грубость и нетактичное поведение учителей по отношению к детям часто рассматриваются как одна из основных причин тревожности. Подобная тревожность описывается в литературе под названиями «дидактогений», «дидактоскалогений», «дидактогенного невроза». Наличие связи между эмоциональной устойчивостью педагога и детей показано в ряде специальных исследований (см., например, С.В. Субботин, 1992).
Полученные нами результаты также свидетельствуют, что непрофессиональное поведение педагога влияет на общий уровень тревожности всего класса, существенно повышая его. Наиболее ярко это выявилось в 1–2-м и 6–7-м классах. Однако в нашем материале (ни в экспериментальном, ни в клиническом) не было ни одного случая устойчивой тревожности, который можно было бы объяснить действием только этого фактора.
Анализ ряда клинических случаев с детьми-дошкольниками, младшими школьниками и подростками показал, что бестактность педагога, больно ранящая всех детей, оказывается наиболее губительной для тех, кто уже имеет тревожность или находится в состоянии «тревожной готовности», то есть чувствует себя беспомощным, не имеющим защиты, возможностей сопротивления. При этом первостепенную роль играет обстановка в семье.
В старшем подростковом - раннем юношеском возрасте учащиеся уже во многом «эмансипируются» от школы, хотя влияние педагогов на их эмоциональное самочувствие отмечается и здесь (в более слабой форме). Подобное поведение педагога служит скорее пусковым механизмом, «триггером» состояния тревожности и актуализации тревожности как личностного образования. При этом такое обращение могло касаться как самого ребенка, так и кого-либо из одноклассников.

Взаимоотношения со сверстниками

Как показывают экспериментальные данные, тревожные дети могут занимать самое разное положение среди сверстников: от очень хорошего - «социометрической звезды» до крайне неблагоприятного - «отверженного».
Полученные нами результаты противоречат литературным данным (Н.М.Гордецова, В.Р.Кисловская, Э.И.Маствелискер и др.), указывающим на прямую связь тревожности и социометрического статуса в классе. Мы склонны объяснять это расхождение различным временем проведения исследований, определяющим неодинаковую значимость общения со сверстниками в коллективе класса в 60–70-е годы и в настоящее время.
Более отчетливо прослеживается обратное влияние - тревожности на особенности общения. Психологическая работа с тревожными детьми, углубленный анализ случаев свидетельствуют, что тревожность нередко выступает в качестве основного мотива общения, порождая повышенную зависимость от сверстников, на что прямо указывают многие высказывания тревожных подростков и старших школьников.
Тревожные школьники значительно чаще, чем их эмоционально благополучные сверстники, оценивают группу сверстников как ненадежную, доминантную, отвергающую. Основными переживаниями тревожных подростков и юношей, связанными с общением со сверстниками, являются тревога и зависимость. Достаточно выраженным оказывается также переживание беззащитности, в то время как защищенность в группе сверстников они чувствуют реже, чем эмоционально благополучные школьники.
Таким образом, переживания тревожных школьников, связанные с отношениями со сверстниками, во многом сходны с переживаниями, вызываемыми общением с родителями. И там и здесь доминируют чувства незащищенности, зависимости. Все это, на наш взгляд, дает основания считать, что не столько особенности общения влияют на возникновение и закрепление тревожности, сколько, напротив, тревожность определяет характеристики такого общения.

ВНУТРИЛИЧНОСТНЫЕ ИСТОЧНИКИ ТРЕВОЖНОСТИ

Внутренний конфликт

В качестве важнейшего источника тревожности выделяется внутренний конфликт, преимущественно конфликт, связанный с отношением к себе, самооценкой, Я-концепцией.
Полученные нами данные говорят о том, что у дошкольников и школьников 1–2-х классов (6–7 лет) связь между тревожностью и особенностями отношения к себе не прослеживается. В 3-м классе такая связь обнаруживается у девочек и не обнаруживается у мальчиков. Начиная с 4-го класса и до конца школы выявляется устойчивая связь тревожности и конфликтности самооценки, девочки и мальчики в этом отношении между собой не различаются.
Исключение составляют лишь данные 8-го класса, в котором отмечался внезапный всплеск количества эмоционально благополучных испытуемых с конфликтной самооценкой. При этом среди эмоционально благополучных девушек оказалось примерно такое же количество испытуемых с конфликтной самооценкой, как и среди тревожных, а среди юношей - меньше, чем в группе тревожных, однако все равно более 50%.
Как представляется, это объясняется возрастными особенностями испытуемых. Кризис 13 лет характеризуется, как известно, кардинальной перестройкой личностных характеристик подростка, прежде всего его отношения к себе. По всей видимости, в группе эмоционально благополучных испытуемых проявляется временная конфликтность самооценки, связанная именно с этим периодом перестройки.
У детей 9–16 лет определенную, хотя и менее существенную, чем на более ранних этапах, роль в возникновении и закреплении тревожности продолжают играть внутренние конфликты, связанные с отношениями к взрослым. Кроме того, в подростковом возрасте выражены противоречия, связанные с идентификацией и социальным сравнением со взрослыми и сверстниками, а в старшем подростковом и особенно раннем юношеском - конфликт между стремлением к личной автономии и боязнью этого, ценностные противоречия. Однако во всех этих случаях действие противоречивых тенденций сфокусировано на представлении о себе и отношении к себе.
Для преодоления тревожности в предподростковом - юношеском возрасте требуется уже непосредственная работа с самим школьником, прежде всего с его представлением о себе и отношением к себе, хотя «терапия среды» и остается во всех возрастах достаточно значимым фактором. Поэтому, на наш взгляд, именно с предподросткового периода можно говорить о тревожности как о свойстве личности, причем центральным фактором, способствующим ее возникновению и закреплению, являются особенности «Я-концепции», отношения к себе.

Эмоциональный опыт

Устойчивая тревожность свидетельствует о наличии у человека неблагоприятного эмоционального опыта. Часто, однако, при исследованиях надежно выявить источник такого опыта трудно. Более того, объективные характеристики успешности не только не указывают на такой источник, но, напротив, нередко свидетельствуют о достаточно высоком уровне достижений тревожных людей в наиболее значимых областях.
Специально проведенное исследование показало, что для тревожных детей и подростков, в отличие от эмоционально благополучных, характерно неумение учитывать условия. Они часто ждут успеха в тех случаях, когда он маловероятен, и одновременно - не уверены в нем даже тогда, когда вероятность достаточно высока. Они ориентируются не на реальные условия, а на какие-то внутренние предчувствия, ожидания, надежды и опасения. В результате такие дети действительно значительно чаще переживают неуспех, чем их нетревожные сверстники, что ведет к накоплению отрицательного эмоционального опыта.
Существенное влияние на накопление такого опыта оказывает также то, что в оценке своих успехов и неудач тревожные дети и подростки ориентируются в основном на внешние критерии (отметку, оценку окружающих и др.). Если подобные критерии отсутствуют, они испытывают большие затруднения.
Эти результаты дополняют имеющиеся в литературе данные о связи тревожности и внешнего локуса контроля. Очевидно, что как внешний локус контроля, так и ориентация на заданные внешне критерии порождают высокую степень зависимости тревожных людей от окружающих и от неких «высших сил» (рока, судьбы). Но поскольку и то и другое находится в значительной мере вне контроля человека, подобная зависимость сопровождается постоянным переживанием неуверенности, неопределенности, двойственности, порождая переживание неуспешности и тревогу.
В целом проведенное нами исследование показало, что во всех изученных возрастных группах для тревожных детей и подростков характерно неумение оценить свои действия, найти оптимальную для себя зону трудности задания, а также определить вероятность желательного исхода события. Вследствие этого такие дети и подростки действительно значительно чаще, чем их эмоционально благополучные сверстники, объективно оказываются неуспешными в ситуациях, в которых отсутствуют заданные внешние критерии.
Такое положение, однако, нередко остается вне влияния родителей и педагогов, поскольку и в детском саду, и в школе основное внимание уделяется ситуациям с внешне заданными критериями, что позволяет тревожным детям добиться определенного успеха. Подобная привязанность к внешним критериям и практическое отсутствие внутренних, затрудненность в выборе и оценке собственных действий создают условия для субъективного переживания неуспеха даже в тех случаях, где реальных оснований для этого нет.
Накоплению неблагоприятного эмоционального опыта также служат в дошкольном и младшем школьном возрасте запоминание преимущественно неблагоприятных, неуспешных событий (А.И.Захаров, 1988, 1995), а в подростковом и раннем юношеском - при достаточно точном запоминании как тех, так и других - постоянные сомнения в том, действительно ли успех является подлинным.
Все это способствует накоплению отрицательного эмоционального опыта, работающего как механизм «заколдованного психологического круга». Можно думать, что именно указанные особенности эмоционального опыта влияют на характер переживания тревоги как диффузного, беспредметного. Они создают своеобразное силовое поле, которое приписывает отрицательную модальность всему непосредственно воспринимаемому окружению и экстраполирует его в будущее.
Проведенное исследование позволяет представить следующую схему происхождения и закрепления тревожности как устойчивого личностного образования на разных возрастных этапах.
В дошкольном и младшем школьном возрасте ситуация в семье, отношения с близкими взрослыми провоцируют переживание ребенком постоянных психологических микротравм и порождают состояние аффективной напряженности и беспокойства, носящее реактивный характер. Ребенок постоянно чувствует незащищенность, отсутствие опоры в близком окружении и потому беспомощность. Такие дети ранимы, повышенно сензитивны к предполагаемой обиде, обостренно реагируют на отношение к ним окружающих. Все это, а также то, что они запоминают преимущественно негативные события, ведет к накоплению отрицательного эмоционального опыта, который постоянно увеличивается по закону «замкнутого психологического круга» и находит свое выражение в относительно устойчивом переживании тревожности.
Таким образом, у дошкольников и младших школьников тревожность возникает вследствие фрустрации потребности в надежности, защищенности со стороны ближайшего окружения и отражает неудовлетворенность именно этой потребности, которую можно рассматривать в этом возрасте как ведущую. В эти периоды тревожность еще не является собственно личностным образованием, она представляет собой функцию неблагоприятных взаимоотношений с близкими взрослыми.
С предподросткового возраста тревожность все более опосредуется особенностями «Я-концепции», носящей противоречивый, конфликтный характер. В свою очередь, тревожность, становясь своеобразным психологическим барьером на пути достижения успеха и субъективного его восприятия, углубляет и усиливает этот конфликт. На потребностном уровне он приобретает характер противоречия между аффективно заряженным стремлением к удовлетворяющему отношению к себе, успеху, достижению цели, с одной стороны, и боязнью изменить привычное отношение к себе - с другой.
Возникающие в результате такого конфликта затруднения в восприятии успеха и сомнения даже в реальных достижениях еще более увеличивают отрицательный эмоциональный опыт. Поэтому тревожность все более закрепляется, приобретает стабильные формы реализации в поведении и становится устойчивым личностным свойством, имеющим собственную побудительную силу. Именно на этой основе может возникнуть тревожность в подростковом и юношеском возрасте.
В подростковом возрасте тревожность возникает и закрепляется в качестве устойчивого личностного образования на основе ведущей в этот период потребности в удовлетворяющем, устойчивом отношении к себе. Внутренний конфликт, отражающий противоречия в «Я-концепции», отношении к себе, продолжает играть центральную роль в возникновении и закреплении тревожности и в дальнейшем, причем на каждом этапе в него включаются те аспекты «Я», которые наиболее значимы в этот период.
Во всех рассмотренных возрастах возникновение и закрепление тревожности как устойчивого образования связано с неудовлетворением ведущих потребностей возраста, приобретающих ненасыщаемый характер по гипертрофированному типу.

МЕТОДИКА ДИАГНОСТИКИ
МОТИВАЦИИ УЧЕНИЯ
И ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ОТНОШЕНИЯ К УЧЕНИЮ
В СРЕДНИХ И СТАРШИХ КЛАССАХ ШКОЛЫ

Предлагаемый метод диагностики мотивации учения и эмоционального отношения к учению основан на опроснике Ч.Д. Спилбергера, направленном на изучение уровней познавательной активности, тревожности и гнева как актуальных состояний и как свойств личности (State-Trait Personality Inventory). Модификация опросника для изучения эмоционального отношения к учению для использования в России осуществлена А.Д. Андреевой (1987). Настоящий вариант дополнен нами шкалой переживания успеха (мотивации достижения), новым вариантом обработки. Апробация и нормирование проведены в 2002–2003 гг.

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ

Бланк методики, содержащий все необходимые сведения об испытуемом, инструкцию и задание см. на следующей странице.

ПОРЯДОК ПРОВЕДЕНИЯ

Методика проводится фронтально - с целым классом или группой учащихся. После раздачи бланков школьникам предлагается прочесть инструкцию, обратить внимание на пример, затем психолог должен ответить на все задаваемые ими вопросы. Следует проверить, как каждый из учащихся выполнил задание, точно ли понял инструкцию, вновь ответить на вопросы. После этого учащиеся работают самостоятельно, и психолог ни на какие вопросы не отвечает. Заполнение шкалы вместе с чтением инструкции - 10–15 мин.

ОБРАБОТКА РЕЗУЛЬТАТОВ

Шкалы познавательной активности, тревожности и негативных эмоций, входящие в опросник, состоят из 10 пунктов, расположенных в следующем порядке (см. табл. 1).

Таблица 1

Ключ

Некоторые из пунктов опросника сформулированы таким образом, что оценка «4» отражает высокий уровень познавательной активности, тревожности или гнева (например, «Я сержусь»). Другие (например, «Я спокоен», «Мне скучно») сформулированы таким образом, что высокая оценка выражает отсутствие тревожности или познавательной активности.
Балльные веса для пунктов шкал, в которых высокая оценка выражает наличие высокого уровня эмоции, подсчитываются в соответствии с тем, как они подчеркнуты на бланке:

вес для подсчета: 1 2 3 4
Для пунктов шкал, в которых высокая оценка отражает отсутствие эмоции, веса считаются в обратном порядке:
на бланке подчеркнуто: 1 2 3 4
вес для подсчета: 4 3 2 1
Такими «обратными» пунктами являются:
по шкале познавательной активности: 14, 30, 38;
по шкале тревожности: 1, 9, 25, 33;
по шкале гнева подобных пунктов нет;
по шкале мотивации достижения: 4, 20, 32.

Бланк методики

Ниже приведены утверждения, которые люди используют для того, чтобы рассказать о себе. Прочтите внимательно каждое предложение и обведите кружком одну из цифр, расположенных справа, в зависимости от того, каково ваше обычное состояние на уроках в школе, как вы обычно чувствуете себя там. Нет правильных или неправильных ответов. Не тратьте много времени на одно предложение, но старайтесь как можно точнее ответить, как вы себя обычно чувствуете.

		Почти никогда	Иногда	Частно	Почти всегда
1.	Я спокоен	1	2	3	4
2.	Мне хочется узнать, понять, докопаться до сути	1	2	3	4
3.	Я разъярен	1	2	3	4
4.	Я падаю духом, сталкиваясь с трудностями в учебе	1	2	3	4
5.	Я напряжен	1	2	3	4
6.	Я испытываю любопытство	1	2	3	4
7.	Мне хочется стукнуть кулаком по столу	1	2	3	4
8.	Я стараюсь получать только хорошие и отличные оценки	1	2	3	4
9.	Я раскован	1	2	3	4
10.	Мне интересно	1	2	3	4
11.	Я рассержен	1	2	3	4
12.	Я прилагаю все силы, чтобы добиться успеха в учебе	1	2	3	4
13.	Меня волнуют возможные неудачи	1	2	3	4
14.	Мне кажется, что урок никогда не кончится	1	2	3	4
15.	Мне хочется на кого-нибудь накричать	1	2	3	4
16.	Я стараюсь все делать правильно	1	2	3	4
17.	Я чувствую себя неудачником	1	2	3	4
18.	Я чувствую себя исследователем	1	2	3	4
19.		1	2	3	4
20.	Я чувствую, что не справлюсь с заданиями	1	2	3	4
21.	Я взвинчен	1	2	3	4
22.	Я энергичен	1	2	3	4
23.	Я взбешен	1	2	3	4
24.	Я горжусь своими школьными успехами	1	2	3	4
25.	Я чувствую себя совершенно свободно	1	2	3	4
26.	Я чувствую, что у меня хорошо работает голова	1	2	3	4
27.	Я раздражен	1	2	3	4
28.	Я решаю самые трудные задачи	1	2	3	4
29.	Мне не хватает уверенности в себе	1	2	3	4
30.	Мне скучно	1	2	3	4
31.	Мне хочется что-нибудь сломать	1	2	3	4
32.	Я стараюсь не получить двойку	1	2	3	4
33.	Я уравновешен	1	2	3	4
34.	Мне нравится думать, решать	1	2	3	4
35.	Я чувствую себя обманутым	1	2	3	4
36.	Я стремлюсь показать свои способности и ум	1	2	3	4
37.	Я боюсь	1	2	3	4
38.	Я чувствую уныние и тоску	1	2	3	4
39.	Меня многое приводит в ярость	1	2	3	4
40.	Я хочу быть среди лучших	1	2	3	4

Для получения балла по шкале подсчитывается сумма весов по всем 10 пунктам этой шкалы. Минимальная оценка по каждой шкале - 10 баллов, максимальная - 40 баллов.
Если пропущен 1 пункт из 10, можно сделать следующее: подсчитать среднюю оценку по тем 9 пунктам, на которые испытуемый ответил, затем умножить это число на 10; общий балл по шкале будет выражаться следующим за этим результатом целым числом.
Например, средний балл по шкале 2,73 умножить на 10 = 27,3, общий балл - 28.
При пропуске двух и более баллов данные испытуемого не учитываются.

ОЦЕНКА И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ

Подсчитывается суммарный балл опросника по формуле:

ПА + МД + (–Т) + (–Г), где

ПА - балл по шкале познавательной активности;
МД - балл по шкале мотивации достижения;
Т - балл по шкале тревожности;
Г - балл по шкале гнева.
Суммарный балл может находиться в интервале от –60 до +60.
Выделяются следующие уровни мотивации учения:
I уровень - продуктивная мотивация с выраженным преобладанием познавательной мотивации учения и положительным эмоциональным отношением к нему;
II уровень - продуктивная мотивация, позитивное отношение к учению, соответствие социальному нормативу;
III уровень - средний уровень с несколько сниженной познавательной мотивацией;
IV уровень - сниженная мотивация, переживание «школьной скуки», отрицательное эмоциональное отношение к учению;
V уровень - резко отрицательное отношение к учению
Распределение баллов по уровням представлены в табл. 2.

Таблица 2

В качестве дополнительного может использоваться качественный показатель.
В этом случае данные испытуемого по каждой шкале сравниваются с нормативными значениями. Представленное нормирование методики осуществлено на соответствующих половозрастных выборках московских школ, общее количество испытуемых - 500 человек, девушек и юношей примерно поровну.
Таким образом определяется степень выраженности каждого показателя (см. табл. 3).

Таблица 3

Нормативные показатели

Шкала	Уровень	Половозрастные группы, интервал значений
		10–11 лет		12–14 лет		15–16 лет
		Дев.	Мал.	Дев.	Мал.	Дев.	Юн.
Познавательная активность	Высокий	31–40	28–40	28–40	27–40	29–40	31–40
	Средний	21–26	22–27	21–27	19–26	18–28	21–29
	Низкий	10–25	10–21	10–20	10–18	10–17	10–20
Тревожность	Высокий	27–40	24–40	25–40	26–40	25–40	23–40
	Средний	20–26	17–23	19–24	19–25	17–24	16–22
	Низкий	10–19	10–16	10–18	10–18	10–16	10–15
Гнев	Высокий	21–40	20–40	19–40	23–40	21–40	18–40
	Средний	14–20	13–19	14–19	15–22	14–20	12–18
	Низкий	10–13	10–12	10–13	10–14	10–13	10–11

Анализируется сочетание показателей по всем трем шкалам. Варианты интерпретации на примере наиболее часто встречающихся сочетаний представлены в табл. 4.

Таблица 4

Интерпретация данных

Шкала			Интерпретация
Познавательная активность	Тревожность	Гнев
Высокий	Низкий, средний	Низкий	Продуктивная мотивация и позитивное эмоциональное отношение к учению
Средний	Низкий, средний	Низкий	Позитивное отношение к учению
Низкий	Низкий, средний	Низкий, средний	Переживание “школьной скуки”
Средний	Низкий, средний	Низкий, средний	Диффузное эмоциональное отношение
Средний	Низкий, средний	Высокий	Диффузное эмоциональное отношение при фрустрированности значимых потребностей
Низкий	Низкий, средний	Высокий	Негативное эмоциональное отношение
Низкий	Низкий	Высокий	Резко отрицательное отношение к школе и учению
Высокий	Высокий	Высокий	Чрезмерно повышенная эмоциональность на уроке, обусловленная неудовлетворением ведущих социогенных потребностей
Высокий	Высокий	Средний	Повышенная эмоциональность на уроке
Средний, низкий	Высокий	Средний, низкий	Школьная тревожность
Высокий	Средний, низкий	Высокий	Позитивное отношение при фрустрированности потребностей
Высокий, средний	Высокий	Низкий, средний	Позитивное отношение при повышенной чувствительности к оценочному аспекту обучения 1

1 Данный результат, как и тот, при котором показатели по всем шкалам оказываются низкими, может также свидетельствовать о нежелании отвечать, симуляции результата, а также о несерьезном отношении к работе. Поэтому подобные результаты требуют дополнительного анализа.

ИССЛЕДОВАНИЕ ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

МЛАДШИХ ШКОЛЬНИКОВ, ВОСПИТЫВАЮЩИХСЯ В ЗАКРЫТОМ ДЕТСКОМ УЧРЕЖДЕНИИ

Для воспитанников школы-интерната характерно ярко выра­женное доминирование желаний, непосредственно связанных с их повседневной жизнью, учением, выполнением режимных мо­ментов, правил поведения. В то же время их сверстников изобыч-

ной школы наряду с повседневными заботами волнуют и многие общечеловеческие проблемы, абсолютно, казалось бы, не связан­ные ни с их учебой в школе, ни с домашними делами, проведе­нием досуга. Конечно, подобные интересы, выходящие за рамки личного опыта, у детей этого возраста не могут являться реаль­но действующими мотивами, однако в качестве смыслообразую-щих они безусловно важны для полноценного развития личности <...>

Выявленная односторонность, бедность мотивационной сферы воспитанников школы-интерната объясняется, по-видимому, не только известной ограниченностью их жизненного опыта, но и характером отношений со взрослыми. Известно, что взрослые иг­рают совершенно исключительную роль в развитии личности до­школьника и младшего школьника, поэтому объективно сущест­вующие различия во взаимоотношениях ребенка и взрослых в семье и в закрытом детском учреждении не могут не сказаться на характере этого развития. В сочетании с гипертрофированной потребностью в общении со взрослым, вызванной дефицитом та­кого общения в детском учреждении закрытого типа, зависимость эмоционального благополучия ребенка от отношения к нему взрос­лого определяет сверхценность этого отношения и создает совер­шенно специфический тип отношения со взрослыми, который, в свою очередь, влияет и на отношения со сверстниками <...>

Специфический тип общения создает и особую картину пове­дения воспитанников школы-интерната в их взаимоотношениях со взрослыми и сверстниками. Особенно ярко это проявляется в различных «трудных», конфликтных ситуациях общения: ситуа­циях запрета, столкновения интересов, замечаний взрослых, об­винений со стороны сверстников и т. п.

При анализе полученного материала обращает на себя вни­мание следующее противоречие. Казалось бы, учитывая особен­ности жизни в закрытом детском учреждении, где дети поневоле находятся в ситуации постоянного контакта со взрослыми и свер­стниками, следовало бы ожидать эффективного формирования на­выков общения, умения решать коллективные задачи, находить выход из конфликта <...>

Бросается в глаза агрессивность, стремление обвинить окру­жающих, неумение и нежелание признать свою вину, т. е., по су­ществу, доминирование защитных форм поведения в конфл"икт-ных ситуациях и соответственно - неспособность продуктивного, конструктивного решения конфликта.

Вопреки напрашивавшемуся предположению о большей само­стоятельности воспитанников закрытых детских учреждений по сравнению с их гиперопекаемыми «домашними» сверстниками, у них были обнаружены серьезные дефекты произвольной само­регуляции поведения, выражающиеся в неумении самостоятельно планировать и контролировать свои действия.

С нашей точки зрения, для понимания причин возникновения описанных особенностей поведения у воспитанников школы-ин-

терната недостаточно указания лишь на узость, ограниченность их контактов со взрослыми, с одной стороны, и высокую интен­сивность контактов со сверстниками - с другой, как простых ко­личественных характеристик, а необходим глубокий качествен­ный анализ специфики общения детей со взрослыми и сверстни­ками в условиях закрытого детского учреждения.

Важно учитывать, что в закрытом детском учреждении ребе­нок постоянно общается с одной и той же достаточно узкой груп­пой сверстников, причем он сам не может предпочесть ей какую-либо другую группу, как это может сделать любой ученик обыч­ной школы, но одновременно он не может быть и исключен из нее. Принадлежность к определенной группе сверстников при этом оказывается как бы «безусловной»...

Однако формирование такой творчески активной, свободной личности требует огромной воспитательной работы и в реальных условиях осуществляется далеко не всегда. С определенным ти­пом отклонения от такого пути развития мы, по-видимому, стал­киваемся в закрытом детском учреждении. В самом общем виде этот тип отклонения можно описать как недоразвитие внутрен­них механизмов опосредствования, формирование которых как раз и создает возможность перехода от реактивного, ситуацион­ного к активному, свободному поведению. Принципиально то, что недоразвитие внутренних механизмов опосредствования у воспи­танников школы-интерната компенсируется формированием раз­личного рода «защитных образований», когда вместо творческого мышления развивается классификационное, вместо становле­ния произвольности поведения - ориентация на внешний конт­роль, вместо умения самому справиться с трудной ситуацией - тенденция к аффективному реагированию, обиде, перекладыва­нию ответственности на других.

Преодоление и профилактика указанных отклонений в разви­тии личности детей, воспитывающихся в закрытом детском учреж­дении, требуют целенаправленной организации воспитательного процесса, концентрирующегося на формировании творческого мышления и воображения, произвольной регуляции поведения, различных форм и способов полноценного общения с другими людьми <...>

Такую «безусловность» в общении со сверстниками в закры­том детском учреждении можно, с одной стороны, рассматривать как положительный фактор, способствующий эмоциональной ста­бильности, защищенности, когда группа сверстников выступает определенным аналогом семьи, а с другой стороны, нельзя не увидеть и заметных издержек - подобные контакты не способст­вуют развитию навыков общения со сверстниками, умения нала­дить равноправные отношения с незнакомым ребенком, адекват­но оценить свои качества, необходимые для избирательного, дру­жеского общения и т. п. Все это, на наш взгляд, представляет серьезную проблему организации общения детей указанного кон­тингента и требует собственно педагогического решения.

Сферу общения со взрослыми детей, воспитывающихся вне семьи, характеризует, как известно, особая напряженность по­требности в этом общении. На фоне ярко выраженного стремле­ния к общению со взрослыми и одновременно - повышенной за­висимости от взрослых особенно обращает на себя внимание аг­рессивность в отношении воспитанников интерната ко взрослым. Это, согласно Розенцвейгу, свидетельствует о фрустрированности потребности в общении и в сочетании с неумением взять на себя ответственность демонстрирует своего рода «потребительское» от­ношение ко взрослым, тенденцию ждать или даже требовать ре­шения своих проблем от окружающих. Агрессивные, грубые ответы, которые воспитанники школы-интерната адресуют взрос­лым, противоречат принятым в нашей культуре нормам взаимо­отношений ребенка и взрослого и свидетельствуют о несформи-рованности у этих детей соответствующей «дистанции» в общении со взрослыми. По Розенцвейгу, становлению адекватных форм поведения ребенка в отношении ко взрослым способствует нор­мальное протекание процесса идентификации с родителями, ко­торый в нашем случае оказывается, безусловно, нарушенным.

Парадоксальность ситуации состоит в том, что младшие школь­ники в интернате, насколько можно судить по данным наблюде­ний и специальных экспериментов (см., например, «Волшебный цветок»), стремятся в максимальной степени быть послушными, дисциплинированными, в каком-то смысле стараются угодить взрос­лому. И это понятно. Если в семье ребенок ощущает себя люби­мым, хорошим, ценным для окружающих практически вне зави­симости от своего поведения, успеваемости и т. п., то в закрытом детском учреждении положительное отношение взрослого ребе­нок должен, как правило, заслужить выполнением его требова­ний, примерным поведением, хорошими отметками. Но эта потреб­ность в положительном отношении взрослого сталкивается с глу­бокой фрустрированностью потребности в интимно-личностном общении со взрослыми, что в сочетании с неотработанностью аде­кватных форм общения со взрослыми создает чрезвычайно слож­ную, противоречивую картину этого общения.

Подводя итоги нашей работы, отметим, что как в развитии интеллектуальной и аффективно-потребностной сфер, так и в осо­бенностях поведения детей, воспитывающихся вне семьи, была обнаружена определенная специфика, которую мы склонны ин­терпретировать не как простое отставание в психическом разви­тии, а как качественно иной его характер. Эта специфика прояв­ляется в несформированности внутреннего, идеального плана, в связанности мышления, мотивации, поведенческих реакций внеш­ней ситуацией.

Возрастные особенности пси­хического развития детей/Под ред. И. В. Дубровиной, М. И. Лисиной.-М., 1982.- С. 94-111,

Подростковый возраст

НЕКРАСОВА Евгения Владимировна - кандидат психологиче­ских наук, преподаватель Усть-Каменогорского педагогического института.

Соч.: Публикации в периодической печати.

Е. В. Некрасова