Сказание о князьях владимирских как исторический источник. Сказание о князьях владимирских (оригинал)

Мифологический мир не исчезает бесследно вместе с родоплеменным строем, мифы впитываются эпосом и хрониками, и сама всемирная история в Библии начинается с мифов о сотворении мира и человека.

Начало русской истории также связано с библейским повествованием и сказаниями о тех князьях, род которых был призван из-за Варяжского моря. Эти сказания бережно хранили сами князья и их дружинники, ибо в дописьменную эпоху устные предания и выполняли роль истории. Такие рассказы призваны были подтверждать законную власть русских князей до тех пор, пока Нестор-летописец (подобно готскому историку Иордану или франку Григорию Турскому) не записал их в «Повести временных лет», откуда они попали в другие русские летописи и дожили до «Истории» Татищева.

Эти предания, начиная с легенды о призвании трех братьев-варягов, по сюжетам очень напоминают записанные Снорри саги о норвежских королях, история которых тоже началась с прихода трех заморских братьев. Сказания о первых русских князьях называют даже «варяжскими сагами», но это наименование неточно: по стилю они не похожи на саги, и рассказывались они по-русски, ибо варяги быстро перешли на русский - славянский - язык, и только имена князей напоминают об их скандинавском происхождении.

Но писаная история Скандинавии и Руси начиналась с одинаковых сюжетов - сказаний о первых правителях и их странных, а иногда и страшных смертях. В «Начальной русской летописи» ничего не сказано о том, как умерли первые три брата - русские князья: неизвестно ничего и о могилах Рюрика, Синеуса и Трувора (лишь в позднесредневековых русских легендах упоминаются урочища, связанные с городами, где правили эти русские князья). Мы знаем, что могилы правителей - курганы - воплощали историческую память об их Деяниях и о правах на власть той династии, которую правители представляли. Иногда думают даже, что Рюрик, призванный из-за моря, вернулся на родину - недаром его имя совпадает с именем знаменитого во второй половине IX века викинга Рорика Фрисландского. Но, скорее, дело в том, что Нестор составлял летопись в Киеве, и ему были знакомы киевские - южнорусские - реалии; о них и рассказывается в преданиях о первых русских князьях - наследниках легендарного Рюрика.

Смерть вещего Олега и «Сага об Одде Стреле»

В «Повести временных лет» рассказывается, как перед смертью Рюрик передал своего малолетнего наследника Игоря «на руки» - на воспитание - родичу Олегу. Это была обычная норма у правителей раннесредневековых государств: мы помним, как и в «Песни о Нибелунгах» Этцель собирался дать на воспитание шурьям Нибелунгам своего несчастного отпрыска. Скорее всего, Олег также был шурином Рюрика и «уем» Игоря - так по-древнерусски назывался дядя с материнской стороны.

С малолетним княжичем и войском Олег отправляется из своей первой столицы - Новгорода - в Киев, где правят варяги - дружинники Рюрика - Аскольд и Дир. Он хитростью выманивает правителей из киевской крепости на торг, прикидываясь купцом, идущим из варяг в греки. Когда Аскольд и Дир подходят к его ладьям, Олег показывает им законного правителя славян - наследника призванных варяжских князей Игоря - и велит дружинникам убить киевских узурпаторов. Их могилы известны Нестору, и он описывает в летописи их местоположение, подтверждая истинность рассказанного.

Олег же подчиняет себе окрестные славянские племена, собирает войско из варягов - руси и их славянских союзников - и идет на Царьград, Константинополь, столицу Византии. Летопись относит этот поход к 907 году. Цель похода - богатство, золото и драгоценные ткани - паволоки, то, к чему стремились все «варвары». Описание похода обросло легендами: греки заперли цепью вход в пролив Золотой рог, чтобы русские ладьи не смогли подойти к городским стенам. Но Олег велел вынести ладьи на сушу, поставить на колеса и поднять паруса; греки, увидев это чудо - флот, идущий по суше, - согласились выплатить дань. Тогда Олег, показывая свою победу, прибил щит к вратам Царьграда, сам же взял дань золотом на каждую уключину своего корабля; это не случайно - ведь от силы «гребцов», руси, и зависела победа.

Коварные греки приняли с почестями победителя, и поднесли ему невиданные на Руси яства и вино. Но мудрый князь не стал пить вина - он понял, что питье отравлено. Греки еще раз подивились прозорливости князя, а на Руси его стали почитать вещим - провидцем. Недаром его имя было Олег - так по-славянски звучало знакомое нам скандинавское имя Хельги, значившее «Священный», а стало быть, обладающий даром предвидения.

Но не эта дань была настоящей целью русского князя; он заключает с греками мирный договор, и русь получает право жить в Царьграде и торговать там под защитой греческого закона. Воины Олега клянутся соблюдать договор, но в своих клятвах они не поминают Одина и Тора, княжеская дружина - русь - клянется именем Перуна, славянского громовержца (его имя и значит «Гром») и бога побед, славяне же - именем Волоса, скотьего бога и бога богатства. Варяжская русь почитала богов той страны, где она должна была жить. Таковой была вера всех язычников-скандинавов (да и язычников вообще) - боги иных народов считались настоящими богами; приближаясь к чужим землям, норманны-колонисты снимали со штевней своих кораблей изображения драконов, чтобы не оскорбить и не устрашить местных духов.

Но русь - княжеская дружина - не сливалась со славянским войском, недаром они клялись разными богами. Возвращаясь в Киев, Олег велел дать руси богатые паруса из паволок, славянам же - из простой холстины, которую разрывал ветер, и славяне роптали на свою судьбу…

Олег вернулся в Киев во славе, и все почитали его вещим, не зная, какая судьба ждет этого удачливого князя. Да и сам князь, казалось, забыл о своей судьбе, а она некогда - еще до похода на греков - была предсказана ему языческими жрецами и прорицателями - волхвами. Князь должен был принять смерть от любимого коня. Олег был язычником и верил прорицаниям, поэтому он велел отправить коня пастись на вольные пастбища. После похода он вспомнил о любимом скакуне, и пастухи сказали, что конь его умер. Тогда князь посмеялся над волхвами - их прорицания оказались ложными: конь умер, а князь жив. Торжествуя, он поехал посмотреть на его кости, увидел череп и стал на него ногой. Тогда из черепа выползла змея и ужалила князя в ногу. Олег разболелся и умер, и курган был насыпан над его могилой в Киеве.

Нестор-летописец, христианский монах, записал эту легенду в летописи, потому что хотел показать всем читателям: языческий князь не мог быть вещим, ведь он не мог предвидеть даже собственной судьбы. Но ученые, занимающиеся древнерусским язычеством, обратили внимание на другое: конский череп, равно как и сам конь, и змея - хтоническое животное, символ смерти, связаны с культом Волоса, скотьего бога, бога преисподней и хранящегося там богатства. Вещий Олег был поклонником Перуна, и Волос отмстил ему. Может быть, смерть Олега вовсе не была мифологической, и ом погиб, собирая дань у поклонявшихся Волосу славян, и те приписали смерть князя мести своего бога…

О такой мести повествует исландская «Сага об Эгиле»: ее герой, знаменитый скальд Эгиль, был из знатного рода, который враждовал с норвежским конунгом Эйриком Кровавая Секира. Эгиль должен был оставить родовые земли в Норвегии, но, покидая страну, он произнес нид - заклятье против своих врагов. Скальд взял жердь орешника, насадил на нее лошадиный череп и забрался с ней на скалистый мыс. Он повернул череп в сторону Норвегии и послал проклятье духам страны - дисам, чтобы они не находили покоя, пока не изгонят конунга и его жены из Норвегии. Потом Эгиль воткнул жердь в землю и вырезал на ней магические руны.

Название славянских жрецов - волхвов, предсказавших смерть вещему Олегу, родственно имени скотьего бога Волоса (или Велеса); но это название родственно также и скандинавскому наименованию провидицы - вёльва. Когда-то, в глубокой древности, родственные индоевропейские народы одинаково обозначали своих жрецов-провидцев, чье сверхъестественное знание было причастно тайнам преисподней. Еще одна исландская сага содержит рассказ о прорицании, совпадающий с легендой о вещем Олеге.

В «Саге об Одде Стреле» (или Орваре-Одде), которая относится к сагам о древних временах, рассказывается о могучем герое, он (как и многие герои саг и эпоса) с детства проявлял строптивый нрав, больше доверял своим силам и силе своего оружия, чем жертвоприношениям. Таких людей было немало в эпоху викингов, да и сам Один в «Речах Высокого» советовал не жертвовать без меры. Больше всего Одд славился умением изготавливать стрелы и стрелять из лука (за что и получил свое прозвище); отец подарил ему три волшебных стрелы, которые, поразив цель, возвращались к хозяину.

В те времена провидицы-вёльвы бродили из дома в дом и кормились там, совершая прорицания. Но Одд не поднялся со своего ложа, чтобы встретить вёльву, и даже пригрозил ей палкой, если та осмелится предсказывать его судьбу без согласия героя. Оскорбленная провидица все же предрекла ему долгие годы - он должен был дожить до трехсот лет (таким долголетием отличались только герои саг о древних временах или лживых саг). Он будет странствовать из страны в страну и повсюду прославится, но в конце концов вернется туда, где получил прорицания, и погибнет от змеи, что выползет из черепа коня по имени Факси.

Тогда Одд выводит из конюшни несчастного скакуна, убивает его, заваливает каменными глыбами, а сверху насыпает курган. После этого он действительно совершает множество подвигов в разных странах Восточной Европы, включая и Русь - Гардарики, где стал конунгом (как и вещий Олег), но глубоким старцем возвращается на хутор, где провел детство. Он уже насмехается над давним прорицанием, но тут замечает гигантский конский череп. Не может же это быть череп Факси - говорит он дружинникам и приподнимает его древком копья. Тут из-под черепа выползает змея и жалит героя в ногу. Тот велит дружине нести его к морю; половина мужей пусть готовит каменный гроб и дрова, чтобы сжечь его после смерти, другая половина должна слушать его предсмертную песнь о подвигах. Этой песнью кончается «Сага об Орваре-Одде».

Но со смертью Олега не кончаются сказания о первых русских князьях; не менее странной была смерть воспитанника Олега князя Игоря.

Игорь - князь-волк

Наследник вещего Олега стал продолжателем его деяний - он подчинял себе славянские племена, в том числе древлян, которых Нестор описывает как дикое племя, живущее в лесах «зверинским образом». Совершил Игорь и поход на Царьград. Но этот поход не был таким успешным, как победоносное предприятие Олега. И договор с греками, заключенный Игорем в 944 году, не был таким выгодным, как договор Олега.

Дружинники Игоря - русь - так же клялись перед идолом Перуна, но часть дружины уже ходила на присягу в церковь Ильи в Царьграде. Обещая соблюдать мир с греками, русские дружинники произносили знакомое нам заклятье: нарушивший мир будет поражен собственным оружием. Так и униженный Хаконом ярлом скальд произнес нид, после которого оружие сорвалось со стен ярловой палаты и стало разить его дружинников.

Но дружину Игоря заботило другое - она вернулась из похода, не приобретши тех богатств, о которых рассказывали легенды, связанные с именем вещего Олега. Чтобы утолить алчность дружины, Игорь отправился за данью к древлянам. Князь уже долго кормился в их земле и дважды собрал дань, но ему было мало. Древляне прислали послов к князю с напоминанием, что он уже взял все, что ему полагалось. Но Игорь, распустив большую часть дружины по домам, с малой дружиной решил собрать еще дани. Тогда древляне поднялись с оружием и напали на князя. Греческий историк рассказывает, как они казнили захваченного в плен Игоря: его привязали к двум согнутым деревьям и, отпустив их, разорвали князя на части.

Затем восставшие отправили послов в Киев к вдове Игоря княгине Ольге; ее скандинавское имя означало то же, что и имя Олега - «Священная, Вещая», и эта дама во многом оправдала свое прозвание. Послы обратились к ней со словами: «Мы убили русского, князя, потому что он, как волк, похищал и грабил наше имение. Наши же князья - добрые пастыри, они распасли Древлянскую землю. Пойди замуж за нашего князя».

Для современного читателя кажется диким это предложение. Но Ольга, хотя и строила коварные замыслы, не подала виду, что это предложение для нее оскорбительно. «Моего мужа уже не воскресить», - сказала она, и велела древлянам готовить сватов.

Вспомним, что древляне жили племенным строем, и по племенным обычаям должны были возместить русской княгине нанесенный ущерб. Они не считали себя подлыми убийцами - ведь они сами заявили о том, что казнили Игоря. И эта казнь произошла после своеобразного судебного разбирательства, когда древляне постановили что Игорь - незаконный князь, а волк - преступник. Мы помним, что волком именовался изгой - живущий в лесу, вне человеческого общества (в волчьих шкурах скрывались в лесу лелеющие месть Вёльсунги). Волками становились и берсерки - неистовые воины, сражающиеся без правил грабители.

Но иным представление о праве было у киевской княгини Ольги. Она лишь прикидывается, что следует племенным обычаям. Древлянам же говорит, чтобы наутро явились к ней с почестями. Когда она пришлет за ними к их ладье, пусть скажут ее людям, что не желают идти ни пешком, ни на конях, но их должно нести на княж двор прямо в ладье. Сама же княгиня велит тем временем копать глубокую яму возле ее теремного двора. Когда киевляне пришли к древлянским сватам и сказали, что княгиня зовет их на великую честь, те заставили жителей Киева нести их в ладье, и горожане стенали, притворно сетуя на свою неволю. Но когда гордых послов низринули в яму, Ольга подошла к ним и спросила, довольно ли с них чести. Те отвечали, что хуже им, чем было Игорю принимать смерть. Ольга же велела закопать их живыми.

Но княгиня не насытилась местью и послала в Древлянскую землю. Она потребовала к себе следующего посольства, иначе не пустят ее киевляне за древлянского князя. И снова древляне отправляют своих лучших мужей к киевской княгине. Ольга же велела истопить баню, и когда древлянские сваты отправились мыться, заперла двери и сожгла их в бане.

Княгиня же вновь послала к древлянам и приказала им сварить меду, чтобы она могла прийти и справить тризну по Игорю. Древляне приготовили много питья - они знали русский поминальный обычай. Ольга пришла с малой дружиной и плакала у могилы Игоря в Древлянской земле. Тут древляне заподозрили недоброе и спросили, где сваты, которых они посылали прежде. «Идут с дружиной моего мужа», - спокойно отвечала Ольга. Древляне тоже успокоились и перепились на поминках. Тогда княгиня приказала своим отрокам-дружинникам перебить древлян - так погибло пять тысяч человек.

Ольга же вернулась в Киев и собрала там войско: малолетний сын Игоря Святослав со своим дядькой и воеводой сопровождали княгиню в походе на древлян. Святослав начал битву, бросив копье в сторону врагов - так посвящали противников в жертву богу войны. Но князь был еще слаб, и копье упало у ног коня. Русская дружина ринулась на древлян, те были разбиты и заперлись в своем городе Искоростене. Тут их ждала последняя месть Ольги. И осажденные, и осаждавшие изнемогали от войны, и Ольга обратилась к древлянам с притворной речью. Она уже трижды отмстила за мужа, теперь княгине нужна лишь малая дань. Она просит у древлян лишь по три голубя да по три воробья от каждого двора - ведь больше имущества у осажденных и нет. Древляне порадовались малой дани, но Ольга велела раздать птиц воинам и привязать к каждой горящую ветошь. Птицы полетели к знакомым крышам, и Искоростень запылал.

Так Ольга отмстила за мужа и покорила древлян, возложив на них тяжкую дань. Государственное право приходило на смену племенному. Но летописные легенды о мести Ольги напоминают нам сюжеты архаического эпоса - по своему неистовству месть Ольги не уступает мести Гудрун, хотя направлена эта месть против подвластного племени, а не чужого рода. Ольга использует для отмщения знакомые нам погребальные ритуалы - погребение в ладье и тризну, а также сожжение врагов, правда, не в пиршественной палате, а в бане.

Эпос и история сливаются в деяниях тех героев, что жили в эпоху гибели родоплеменного строя. Исторические деятели могли вести себя как герои эпоса. Снорри рассказывает об одной шведской королеве - младшей современнице Ольги (она жила во второй половине X века), которая поступила так же сурово со сватающимися женихами. Это упомянутая нами Сигрид. Как и Ольга на Руси, Сигрид была вдовой и владелицей многих земель, она гордилась своим могуществом и слыла провидицей (свойство, необходимое не только для богов, но и для правителей). И вот в усадьбу к ней являются женихи - один из областных норвежских конунгов и конунг из Гардарики (мы можем догадываться, что это - один из двенадцати летописных сыновей Владимира Святославича, крестителя Руси). Сигрид принимает их с почестями и размещает вместе с дружинами в одном большом доме. Когда началось пиршество, - конунги и их дружинники - в том числе и стража, которую они не забыли оставить у дверей - напились допьяна. Тогда Сигрид велела поджечь дом, а тех, кто выберется из пламени, рубить мечами. Королева сказала, что так она хочет отучить мелких конунгов приставать к ней со сватовством. С тех пор она звалась Сигрид Гордая.

Русская княгиня Ольга, расправившись со сватами и убийцами Игоря, воздала мужу необходимые языческие почести и совершила месть по языческим обрядам. Но после этого она отправилась в Царьград и приняла крещение: язычество не могло избавить княгиню от межплеменных конфликтов, ей нужна была новая религия и новый закон.

Зато сын Игоря и Ольги Святослав, первый русский князь, носивший славянское имя, мечтал о прежних воинских подвигах. Его дружина вторглась на Балканы и угрожала самому Царьграду. Там, на Дунае, где некогда была держава «божьего бича Аттилы», русский князь хотел утвердить центр своей земли. Разбитый греками, он подписал в 971 году договор о капитуляции и вынужден был отступить на Русь. Странную ошибку допустил этот могучий воитель, возвращаясь в нелюбимую им столицу. Он не послушал старого воеводу, который убеждал его не идти в ладьях по Днепру, ибо там, на порогах, в засаде сидят подкупленные греками печенеги. Святослав пошел прямо на встречу гибели. Он был убит в засаде, и печенежский хан велел сделать из его черепа чашу, похваляясь на пирах своим подвигом. Мы можем догадаться, что толкнуло Святослава на неразумный с точки зрения обычной нормы поступок: князь-воин не мог вынести позора поражения и должен был пасть в битве. Святослав заслужил Вальхаллу. Но оставленная им страна погрузилась в братоубийственные распри. Потусторонним ценностям Вальхаллы и на Руси, и в Скандинавии, наступал конец: новым государствам и их правителям нужны были другие ценности и другая религия.

Похожая информация.

Традиционно принято … начинать историю Русского государства с 862 г., ибо наиболее авторитетный из летописных источников - «Повесть временных лет» - сообщает о приглашении в этом году ва­ряжского князя Рюрика представителями населения Северной Руси. Он прибыл с двумя братьями; сам Рюрик избрал своей резиденцией Нов­город, брат его Синеус обосновался на Белом озере, другой брат Трувор - в Изборске. Через два года братья умерли, и Рюрик стал единодер­жавным правителем. Так события изложены в одной из дошедших до нас редакций «Повести». Текст другой ее редакции называет первым местопребыванием Рюрика город Ладогу и сообщает, что по смерти братьев князь перенес резиденцию в построенный им Новгород . До настоящего времени в Новгороде археологами не обнаружено слоев старше IX в. Продолжаются раскопки близлежащего Рюрикова Горо­дища, о котором известно предание, записанное (точнее сказать - публикатором пересказанное) более ста лет назад: «Здесь, - сообщало оно, - поселились славяне, пришедшие с юга, часть которых впоследствии, по причине увеличения населения, перешла несколько ниже и основала Новый город или Новгород. В Городище жили самые влиятельные из славян, вследствие чего здесь же поселился первый русский князь Рю­рик, когда призван был на княжение» .

Высказывалось не раз предположение, что имена братьев Рюрика летописцем образованы искусственно - в результате ошибочного вос­приятия фразы древнескандинавского языка, сообщавшей, что Рюрик прибыл «с родом своим и верной дружиной». Однако, согласно недав­нему комментарию, летописный текст не имеет следов перевода, а воз­ведение имен братьев Рюрика к этим словам «фонетически невозмож­но» . Интересно, что упомянутому предположению противостоит и русский фольклор о князьях Синеусе и Труворе.

Недалеко от Изборска предания о трех братьях записаны еще в 1937 г. Согласно одной из записей, «Встарину жили три князя: Рюрих, Синеус и Трувор. Часто Синеус ездил к Трувору в гости. А Трувор-то жил в нас, в Изборски. И посичас евоная могила на нашем кладбищи е. Так вот, ездил Синеус в гости на парусных лодках. Тогды наше озеро было рякой - Смолкой прозывалася. Ион и ездил по этой Смолки-то. Рюрих тож приязжал, встречали их на берегу славяны. Трувор прожил в нас недолго, ево змея в пригори укусила, ион и помер» . Другая запись отобразила легенду о попытках разрыть могилу Трувора: якобы уже откопали «золотой гроб», но испугались, и гроб исчез . Неизданный летописный текст XVII в. упоминает, что после прибытия князей "по двою лет умре Трувор в Изборске, а Синеус на Белеозере в Кистеме, оба же безчадны и оста един Рюрик...» . В данной связи академик А.А.Шахматов замечал, что «на Белоозере вспоминали о варяжском князе Синеусе; память о нем была жива еще в XVI столетии, когда указывали даже погост, где он сидел». А.А.Шахматов цитировал извест­ную ему рукопись Кирилле-Белозерского монастыря, где про Синеуса сказано, что он сидел «у нас на Кистеме» . Этим снимается высказывавшееся сомнение в отношении Синеуса, связанное с тем, что город Бслоозеро основан позже: и в летописи, и в устной традиции речь шла о пребывании на Белом озере, а не в городе с аналогичным названием.

Что касается княжения самого Рюрика, то довольно обстоятельное предание записал в Олонецкой губернии Ё. В. Барсов. Оно повествовало, что князь Рюрик приехал «из северной стороны» и «распоселился жить в Ладоге». Но «тут ему место не по люби, и приезжает он в Новгород Великий, и не с голыми рукама, и в союз вступает». Рюрик понравился новгородцам, которые согласились сначала платить ему небольшую дань, а затем постепенно увеличили ее по просьбе князя Рюрика, «и поныне помнят этого домового хозяина и в Северной Украине, и в Олонецком крае, и в Новгороде» .

Но есть и гораздо более любопытный фольклорный по происхожде­нию материал. Долгое время не использовали так называемую Иоакимовскую летопись. Ее рукопись не сохранилась, но начальная часть этой летописи - в тех ее фрагментах, которые дополняли или коррек­тировав известия «Повести временных лет» - была переписана пер­вым нашим историком В.Н.Татищевым и включена в состав его труда . Многие историки позднейшего времени скептически относились к этим сведениям - и не без некоторых оснований. Явно отредактиро­ванная кем-то уже в XVII или XVIII веке, летопись уснащает свой древний текст - по примеру некоторых польских и западноевропейских историков XVI - XVII столетий - плодами этимологических домыслов. На это обратил внимание уже сам В.Н.Татищев. Вместе с тем, несо­мненно, что Иоакимовская летопись опиралась и на фольклорные ис­точники, о чем свидетельствуют находящиеся там ссылки. В сущности, за вычетом некоторых имен и географических названий нет реальных причин отказывать в доверии Иоакимовской летописи. Это показал в обстоятельном ее разборе П.А.Лавровский еще около 140 лет назад .

Основу рукописи, попавшей к Татищеву, составляет (это сказано в самом ее тексте) историческое сочинение первого новгородского епи­скопа Иоакима Корсунянина, деятельность которого протекала здесь в конце X и первой трети XI в. (он умер в 1030 г.). К тому же составитель летописи говорит о себе в первом лице как о проповеднике христианст­ва в Новгороде. Драматические события, связанные с крещением нов­городцев, изложены в обстоятельном рассказе, который есть только в Иоакимовской летописи. Эти события должны были оставить значи­тельные вещественные следы на местности. Недавними раскопками в Новгороде они были обнаружены и соответственно подтвердилась ис­тинность уникального повествования Иоакимовской летописи. Об этом можно прочесть в статье руководившего раскопками академика И Я.Янина .

Рассказ о крещении новгородцев содержит упоминание о фольклор­ных источниках - аналогично тому, как это имеет место в известиях Иоакимовской летописи о событиях более ранних. Свидетелем таких событий епископ Иоаким не был. Но он, конечно, мог воспользоваться устными преданиями и даже историческими песнями, которые упомянуты в Иоакимовской летописи при описаниях этих более ранних со­бытий.

В Иоакимовской летописи рассказывается, что инициатором при­глашения Рюрика был княживший до него у новгородцев Гостомысл. Краткое известие об этом есть и в некоторых других летописях, но в них Гостомысл назван не князем, а старейшиной; имя его открывает собой и летописный перечень посадников Великого Новгорода. В этих летописях вообще нет речи о русских князьях, предшествовавших Рю­рику, что естественно для памятников средневековой историографии, редактированных во времена правления Рюриковичей.

Исключение составляет Иоакимовская летопись, древний текст ко­торой, как можно думать, уцелел до того времени, когда правила уже династия Романовых и ослабли побудительные мотивы именно Рюрика считать первым князем на Русской земле.

В этой летописи сообщается о долго правившей славянской княже­ской династии, последним представителем которой как раз и был Гос­томысл. Подробно пересказано включавшее один из международно-распространенных мотивов предание о его смерти и передаче княжения Рюрику: четыре сына Гостомысла погибли бездетными при жизни отца, когда его возраст уже не давал надежд на продолжение рода по муж­ской линии, но оставались три дочери; они были замужем и имели сыновей; Гостомысл в соответствии с явившимся ему сновидением завещал княжение сыну средней дочери, выданной за иноземного пра­вителя; старейшины, исполняя его волю, пригласили на княжение Рю­рика.

Привожу полностью этот любопытный текст, как он был изложен В.Н.Татишевым:

Гостомысл имел четыре сына и три дсчере. Сынове его ово на войнах избнени, ово в дому изомроша, и не остася ни единому им сына, а дочери вы­даны быша суседним князем в жены. И бысть Гостомыслу и людем о сем печаль тяжка, иде Гостомысл в Колмогард вопросити боги о наследии, и, возшед на высокая, принесе жертвы многи и весчуны угобьзи. Весчуны же отвесчаша ему, яко боги обесчают дата ему наследие от ложесн его. Но Гос­томысл не ят сему веры, зане стар бе и жены его не ражяаху, посла паки в Зимеголы к весчунам вопросит, и ти реша, яко иметь нвслеповати от своих ему. Он же ни сему веры не ят, пребываше в печали. Единою спясчу ему о полудни виде сон, яко из чрева средние дсчери его Умилы проиграете дрено велико плодовита и покры весь град Великий, от плод же его насысчахуся людие всея земли. Востав же от сна, призва весчуны, да изложат ему сом сей. Они же реша: «От сынов ея имать наследите ему, и земля угобзится княжением его». И вси радовахуся о сем, еже не имать наследити сын больший дсчере, зане негож бе. Гостомысл же, видя конец живота своего, созва вся старейшины земли от славян, руси, чуди, веси, мери, кривич и дрягович, яви им сновидение и посла избраннейшия в варяги просити кня­зя. И приидоша по смерти Гостомысла Рюрик со двема брата и роды ею» .

Однако вокняжение Рюрика произошло далеко не сразу после смер­ти Гостомысла. «Повесть временных лет» сообщает, что на какое-то время власть захватили непрошенные варяги, которые взимали дань, а после изгнания их начались внутренние раздоры, побудившие отпра­вить послов именно к Рюрику и его братьям с хорошо известными словами: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нету; да пойде­те княжит и владет нами». По-видимому, за прекращением дина­стии последовала смута, аналогично тому, как это произошло много позже - вслед за пресечением династии Рюриковичей.

Междуцарствие продолжалось 18 лет. Такой вывод позволяют сде­лать западноевропейские хроники, которые сообщают о смерти Гостомысла в 844 г. Ещё полтораста с лишним лет назад академик ФИ.Круг высказал мысль, что это тот самый Гостомысл, который упо­минается в наших летописях. Но хроники говорят о нем не в связи с Новгородом: речь идет о вторжении немецкого войска в земли славян и убиении их короля; это могли быть только западные, прибалтийские славяне. Одна из хроник уточняет, назвав их бодричами.

Для той эпохи подобное совмещение одним лицом властных функ­ций в разных, но более или менее близких этнически, либо географи­чески государственных образованиях - далеко не редкость. Как выяс­нено, сам Рюрик, будучи уже князем в Русской земле, оставался гер­цогом Южной Ютландии, а до того был владетельным графом во Фрисландии . Эти территории - не славянские и находились от русских его владений в несколько большем удалении, чем королевство бодричей. Вполне естественно, что славянин Гостомысл мог быть и князем Северной Руси, и королем бодричей. В этом случае закономер­но, что одна из дочерей его оказалась выдана за члена скандинавского королевского рода в союзную тогда бодричам Ютландию. Известно, что старшие члены семьи, в которой родился Рюрик, были изгнаны оттуда в В13 г. и бежали к бодричам. Позже они прибыли к германскому им­ператору, дабы вернуться при его поддержке. В результате войско его вместе с войском бодричей в 815 г. отправилось в поход. Таким образом, уже с 813 г. существовало тесное содружество ютландской королевской семьи с правителями бодричей. А Рюрик, согласно подсче­там исследовавшего этот вопрос Ф.Крузе, родился около 817 г.

Нетрудно объяснить и то обстоятельство, что король бодричей Гос­томысл был одновременно князем именно в Северной Руси. Несо­мненны ее многовековые исконные связи с прибалтийскими славяна­ми, откуда, очевидно, и происходила некогда основная часть славян­ского населения будущей Новгородской земли. Как резюмировал сравнительно недавно В.В.Седов, «есть весьма серьезные основания» для «доказательства западного (вендского) происхождения славян новгород­ских». Подытоживая результаты, добытые в этой связи лингвистами и этнографами, он заключал: «Собранный к настоящему времени мате­риал весьма обширен и свидетельствует о несомненной генетической связи древних новгородцев со славянскими племенами Польского Поморья» . Особенности же археологических находок в Новгородской земле можно объяснить «только предположением о происхождении новгородских славян с запада, из Вендской земли» . На таком фоне династические связи представляются более чем естественными. А династия, последним представителем которой был Гос­томысл, насчитывала несколько столетий - если верить Иоакимовской летописи. Из ее текста следует, что подвластная упомянутой династии территория некогда охватывала земли и восточных, и прибалтийских славян.

/Приводится (с сокращениями) по изданию: Азбелев С.Н. «Предания о древнейших князьях Руси по записям XI – XX вв.» / «Устное народное поэтическое творчество и традиции Древнерусской Духовной Культуры» // «Славянская Традиционная Культура и современный мир. Сб. материалов научно-практической конференции. Вып. 1. – М., Государственный республиканский центр русского фольклора, 1997./

Скан., подготовка – Ставр.

«Сказание о князьях владимирских» - один из важнейших памятников русской политической литературы XVI в. Оно начинается с рассказа о разделении вселенной между потомками Ноя, дает краткий перечень властодержцев древности и особо останавливается на судьбе Августа кесаря.

По смерти Юлия Цезаря Август, находившийся с войсками в Египте, был провозглашен властителем вселенной. Его венчали на царство, возложив на голову митру индийского царя Пора, облекли в одежды египетского царя Сеостра, плечи покрыли бармами египетского царя Фи-ликса. Август возложил дани на вселенную и послал своего брата Пруса на берега Вислы - в страну, коюрая затем была названа по его имени Прусской землей. От этого Пруса и повелись русские князья. В Прусскую землю пришли искать себе князей по совету новгородского воеводы Гостомысла послы новгородцев. Отсюда они взяли себе Рюрика-потомка Пруса и, следовательно, родственника Августа кесаря. Вместе со своими братьями, Синеусом и Трувором, Рюрик прибыл в Новгород и здесь положил основание роду русских князей - держателей Русской земли. От этого Рюрика и ведут свой род князья московские. Спустя некоторое время потомок Рюрика и правнук великого князя Владимира Святославича Владимир Всеволодович Мономах с большим войском пошел походом на Византию - во Фракию. Поход этот был победоносным. Русские пленили жителей Фракии и возвратились с богатой добычей. Греческий царь Константин Мономах созвал царский совет и отправил к Владимиру Всеволодовичу послов, которые принесли ему крест «от древа», на котором был распят Христос, царский венец с головы Константина Мономаха, сердоликовую крабьицу, «из нее же Август кесарь веселяшеся», бармы со своих плеч, цепь из аравийского золота и другие дары вместе с посланием, в котором Владимир приглашался венчаться на царство присланным венцом и дарами. «И с того времени,- замечает «Сказание»,- князь великий Владимир Всеволодович наречеоя Мономах, царь великия России». Венцом царским был венчан Владимир Мономах, а затем этим же венцом венчались на царство и другие русские великие князья - его потомки. Вслед за «Сказанием» иногда читается родословие князей литовских, обычно остающееся вне поля внимания литературоведов.

«Сказание о князьях владимирских» занимает важнейшее место среди официальных политических произведений Русского централизованного государства. Почти каждый исследователь, затрагивавший вопросы правительственной идеологии XVI в., в той или иной мере касался «Сказания о князьях владимирских», находил ему место среди прочих идеологических явлений того времени. Однако детальным и конкретным изучением этого памятника занимался только академик И. Н. Жданов, посвятивший ему исследование «Повести о Вавилоне и „Сказание о князех владимирских“».1 Все последующие работы, которые затрагивали эту тему, в большей или меньшей степени опирались на выводы, сделанные И. Н. Ждановым, на те тексты, которые были им опубликованы, на тот состав памятника, который был им установлен, и на то определение времени создания этого памятника, которое было им сделано.

Большинство исследователей рассматривало «Сказание» в составе тех произведений, которые объединены теорией «Москва - третий Рим». Многие из исследователей вместе с тем считали, что эта теория утверждала за Русским государством право на преемственность от Византии.

В истолковании «Сказания» ярко сказывался идеализм буржуазной науки. Появление цикла произведений, условно объединяемых идеей «Москва - третий Рим», буржуазные ученые не только связывали с внешними причинами падения Византии, но и объясняли этими внешними причинами.

В ранней своей работе «Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории» В. С. Иконников, разбирая вопрос о развитии культуры в Русском государстве с древнейших времен, все развитие древнерусской культуры объяснял влиянием Византии.2 Появление легенды о Владимире Мономахе целиком связывалось им с влиянием Византии. В. С. Иконников считал ее легендой, созданной на основе византийских преданий. «Таким образом, теория светской власти утверждается в обществе на византийских преданиях, духовном авторитете и источ

никах византийской письменности», - так подводит итог своего исследования В. С. Иконников.1

Вопросам йдеологии Русского централизованного государства в буржуазной исторической науке посвящена работа М. А. Дьяконова «Власть московских государей».2 В этой работе были неправильно поставлены сами вопросы, подлежащие, по мнению автора, исследованию: во-первых, спрашивает автор, почему до падения Византии в истории русской мысли нет попыток к проведению каких-либо самостоятельных задач; во-вторых, почему так быстро начало развиваться политическое сознание с половины XVI в. В этих вопросах уже были заключены ложные утверждения, умаляющие роль политического сознания в древней Руси. Неправильно поставив вопросы, автор решил их также неправильно, не считаясь с фактами: для него развитие русской общественной мысли в XV-XVI вв. связано в первую очередь с падением Константинополя. До падения Константинополя русская общественная мысль находилась в подчинении у Византии, и только якобы после падения Константинополя на Руси появляется политическое самосознание как результат прикрепления к Руси византийских политических представлений. Так, как полагал М. А. Дьяконов, рождается теория «Москва - третий Рим». Для доказательства прав русских на византийское наследие, по его мнению, были придуманы легенды о приобретении Владимиром Мономахом царского венца из Византии и о происхождении русских князей от Пруса, родственника Августа, римского императора, и вскоре эти две легенды были слиты вместе Спиридоном-Саввой.3 Так, думает М. А. Дьяконов, было создано «Сказание о князьях владимирских». Оно служило, по его утверждению, для оправдания политики Русского государства как наследника Византии.

Такую же точку зрения высказал П. Пирлинг, рассматривая вопрос о женитьбе Ивана III на Софье Палеолог. «Идея православной миссии» нашла себе выражение в теории «Москва - третий Рим»; в связи с этим, утверждал автор, появился цикл легенд, оправдывавших эту теорию, в их числе - легенда о Владимире Мономахе.4

В. Сокольский в работе, посвященной «участию» русского духовенства и монашества в государственной жизни конца XV и

первой половины XVI в., также придерживался мнения, что после 1453 г. Русское государство считало себя наследником Византии, и видел эту преемственность в генеалогических связях с византийскими императорами и в присылке венца Владимиру Мономаху; автор работы полагал, что с целями установления этих генеалогических связей было использовано интересующее нас «Сказание о князьях владимирских».1

Как было сказано, исследованию конкретных условий появления «Сказания о князьях владимирских» и его литературной истории посвящена работа И. Н. Жданова. Выводы, к которым он пришел в результате изучения памятника, до сих пор никто не пересматривал. И. Н. Жданова больше всего интересовал вопрос выяснения источников этого произведения. Происхождение повести о Владимире Мономахе он видел в устной легенде. Появление такого памятника, как «Сказание о князьях владимирских», И. Н. Жданов связывал с изменением характера великокняжеской власти на Руси, с ее усилением, но также отдавал дань иноземному влиянию, хотя это влияние видел уже не со стороны Византии. Ложные представления о роли иноземного влияния в известной мере сказались и на выводах о времени написания «Сказания» и его авторе. Создание легенды о Прусе И. Н. Жданов относил полностью за счет южнославянского влияния и автором «Сказания» предполагал Пахомия Серба. По мнению И. Н. Жданова, «Сказание» появилось между 1480 и 1523 гг. Однако конкретное изучение этого произведения, как мы увидим в дальнейшем, не подтверждает таких выводов. И. Н. Жданов не исследовал всех списков «Сказания», а поэтому не сумел выявить его редакции, время их появления, исторические условия, вызвавшие их к жизни. Не пытался И. Н. Жданов решать вопрос и о конкретном использовании этого памятника во внешнеполитической и внутриполитической борьбе Русского государства за объединение.

А. С. Архангельский 2 прослеживал путь развития политических идей на Руси после падения Константинополя. Он считал, что после падения Византии Русь стала лицом к Западу и должна была в своем развитии итти под руководством Запада. Таким образом, и по его мнению, сначала под влиянием Византии, затем Запада создавалась русская литература. Появление

«Сказания о князьях владимирских» А. С. Архангельский связывал с влиянием южнославянской литературы. Для характеристики «Сказания» он пользовался выводами И. Н. Жданова.

Тенденция объяснить все развитие русской культуры только иностранным влиянием проявилась и в недавно опубликованной статье Дмитрия Стремоухова в журнале «Speculum».1 Автор поставил себе целью определение источников идеи «Москва - третий Рим». Возникновение этой идеи он объясняет, с одной стороны, влиянием византийских событий, с другой, - влиянием литературной традиции южных славян. Автор статьи безуспешно пытается истолковать конкретное использование этой теории в деятельности Русского государства, игнорируя все огромное рукописное наследие.

Таким образом, буржуазная наука не может выяснить настоящих причин появления интересующего нас литературного памятника. Она не может определить и настоящего его применения в практической деятельности Русского централизованного государства.

Выводами И. Н. Жданова о «Сказании о князьях владимирских» в науке, к сожалению, в основном пользуются до сих пор, хотя исследователи в оценке этого произведения как прогрессивного памятника времени образования централизованного государства ушли далеко вперед по сравнению с той, которую давал ему И. Н. Жданов.

В характеристике отдельных идейных сторон «Сказания о князьях владимирских» точки зрения советских ученых несколько отличаются друг от друга. Но существует единое мнение о «Сказании» как памятнике времени образования и укрепления Русского централизованного государства и о его высоком значении в укреплении великокняжеской власти.

В «Истории русской литературы» Института русской литературы Академии Наук СССР «Сказание о князьях владимирских» охарактеризовано как памятник публицистической литературы, связывающий генеалогическим путем историю Русского государства со всемирной. В этом памятнике, по словам авторов, утверждается, что «великие князья московские являются прямыми наследниками власти кесарей римских, царство Московское свое происхождение ведет от великих мировых монархий древности».

В «Истории Москвы» о «Сказании о князьях владимирских» сказано в разделе, где Москва характеризуется как столица централизованного государства. «Сказание» трактуется здесь как памятник общественно-политической мысли, показывающий место молодого Русского государства во всемирном историческом процессе. Этот памятник подчеркивал единство процесса русской истории, устанавливая связь между князьями киевскими, владимирскими и московскими, говорил о месте Русского государства в мировой истории.1

0 роли «Сказания» как памятника, утверждающего исконность власти московских князей, говорится в работе Д. С. Лихачева «Национальное самосознание древней Руси». В содержании «Сказания» автор видит не утверждение наследования власти московскими князьями из Византии, а подчеркивание их исконных прав с древнейших времен на Русской земле и их высокого происхождения.2

Н. К. Гудзий в учебнике по древнерусской литературе содержание «Сказания о князьях владимирских» трактует как продолжение идей «Сказания о вавилонском царстве».3 В том и другом произведении говорится о перемещении знаков царской власти из страны в страну, в результате чего в конце концов они попадают на Русь. Благодаря этому, по мнению автора, русские великие князья в «Сказании о князьях владимирских» представлены как преемники византийских царей, что якобы было необходимо для утверждения авторитета московских князей.

В настоящей работе сделана попытка на основании всего обнаруженного рукописного материала, имеющего отношение к «Сказанию о князьях владимирских», проследить его литературную судьбу; сделана попытка связать этот памятник с конкретными историческими событиями, проследить характер его политического использования и сделать вывод о значении «Сказания» не только на основании анализа содержания самого этого произведения, но и на основании его практического применения. Только конкретное исследование «Сказания» и связанных с ним памятников политической идеологии Русского централизованного государства, исследование их списков и применения этих памятников в политической практике сможет окончательно разбить неправильное построение буржуазной науки, прикреплявшее весь

комплекс памятников, связанных со «Сказанием», к идеям «византийского наследия» - государственного и культурного, к византийскому и югославянскому влиянию, к идеям «агрессивной» политики России.

«Сказание о князьях владимирских» - памятник времени складывающегося централизованного государства. Перед нами стоит задача выяснить историю и роль этого произведения в той конкретной исторической обстановке, в которой оно появилось и продолжало свое существование. Как убедимся в дальнейшем, «Сказание» отразило на себе стремление к укреплению великокняжеской власти.

Образование Русского централизованного государства, явившееся результатом социально-экономического развития страны, - явление прогрессивное. «Только страна, объединенная в единое централизованное государство, может рассчитывать на возможность серьезного культурно-хозяйственного роста, на возможность утверждения своей независимости».1 Это - процесс сложный и продолжительный. В Русском государстве он шел несколько своеобразно, особенности его были обусловлены внешней опасностью. Государственная централизация вела к укреплению великокняжеской власти, опиравшейся на прогрессивную часть дворянства и городского населения.

Государственной великокняжеской власти приходилось вести долгую и сложную борьбу. Являясь органом господства феодалов и действуя в их интересах, она затрагивала отдельные привилегии крупных феодалов, чему последние упорно сопротивлялись. Вопросы укрепления великокняжеской власти остаются животрепещущими на всем протяжении складывания и укрепления Русского централизованного государства.

Появление идеологических памятников, которые служили бы делу укрепления великокняжеской власти, в такой обстановке было совершенно необходимым. Прогрессивный характер великокняжеской власти в период централизации Русского государства обусловливает и прогрессивность этих произведений.

И. В. Сталин в еврей работе «Марксизм и вопросы языкознания» подчеркивает активную роль надстройки: «Надстройка порождается базисом, но это вовсе не значит, что она только отражает базис, что она пассивна, нейтральна, безразлично относится к судьбе своего базиса, к судьбе классов, к характеру строя. Наоборот, появившись на свет, она становится величайшей активной силой, активно содействует своему базису оформиться и укрепиться, принимает все меры к тому, чтобы помочь

новому строю доконать и ликвидировать старый базис и старые классы».1

Идеология как надстроечное явление и в эпоху укрепления централизованного государства не только отражала происходившие изменения в феодальном строе, но и активно содействовала его развитию. «Сказание о князьях владимирских» как раз такое произведение, которое нашло себе широкое применение в борьбе за укрепление великокняжеской власти.

На примере «Сказания о князьях владимирских» отчетливо видно возрастающее в XVI в. общественное значение литературы. Потребность в идеологическом обосновании крепнувшей великокняжеской власти остро ощущается со времени Ивана III. Необходимость такого обоснования хорошо видна на примере той идеологической подготовки, которая велась великокняжеской властью в связи с присоединением Новгорода: великий князь заявлял права на Новгород, как на свою отчину.2 Необходимость идейных построений ощущается и в дипломатической переписке, которая использует те же мысли, что и в объяснении прав великого князя на новгородские земли. Утверждается божественный характер происхождения великокняжеской власти, говорится о том, что московский великий князь наследует права киевских князей. Наследием от киевских князей обосновываются притязания Русского государства в борьбе с Польско-Литовским на возвращение Руси окраинных земель, некогда отторгнутых от нее.

Та же идея проводится и в летописях XV-XVI вв. Изложение летописания ведется от киевских событий к московским, от князей киевских к московским.3 Эта же тенденция наблюдается и в изложении родословных того времени.

Вассиан Рыло, близкий Ивану III человек, в своем «Послании на Угру», в стремлении убедить Ивана III продолжать борьбу с татарами, напоминает ему о необходимости сохранения традиции своих предков. «Поревнуй прежебывшим прародителем твоим, великим князем: неточию Рускую землю обороняху от поганых, но иные страны приимаху под соби, еже глаголю Игоря, и Святослава, и Владимера, иже на греческих царех дань имали, потом же и Владимера Монамаха, како и коли бился со оканными половци за Русьскую землю, и иные мнози, их же паче нас ты веси».1

На этих неполных примерах видно, в каком направлении шло развитие официальной идеологии того временив Появление «Сказания о князьях владимирских», как мы увидим в дальнейшем, было обусловлено конкретной исторической обстановкой, было вызвано потребностью молодого Русского централизованного государства в укреплении власти великого князя. Оно отразило идеи, уже назревшие в русской действительности и в русской литературе. В этой обстановке «Сказание» служило прогрессивным целям - укреплению централизованного государства. По своим идеям оно не явилось заимствованием из Византии или с Запада, не служило оно и оправданию «завоевательной политики». Оно говорило не о праве русских князей на византийские земли, а об их праве на все русские земли, в том числе и на киевские. Оно служило делу укрепления международного авторитета русского княжеского рода, утверждая его равенство со всеми владетельными домами Европы. Только этим задачам - собиранию русских земель и укреплению международного авторитета Руси, как мы увидим в дальнейшем, - и служило «Сказание о князьях владимирских», памятник исключительной политической активности, созданный для действий и в обстановке действий - дипломатических и внутриполитических.

Основной текст: Список ГИМ, собр. Синодальное, № 792.......... Х Разночтения: Список БИЛ, собрание Троице-Сергиевой лавры, № 740......... У Список ГИМ, собрание Уварова, № 537, в 4-ку................ Ч Список ГПБ, F.IV.238....................................... Г Список ЦГАДА, фонд 181, № 20/25............................ Н Список ГПБ, собрание Соловецкого монастыря, № 962.......... Е Список ГПБ, Q.XVII.149..................................... Ж Список ЦГАДА, фонд 196 (Мазурина), № 930................... З Список БАН, 17.8.2......................................... Т Список ЛОИИ, № 256......................................... Я Список ГПБ, собрание Титова, № 3439........................ И Список БАН, 31.6.27........................................ Р

* Сказание о ** великих князех *** владимерских **** великиа Русия |л. 2| *****

* (от потопа вкратце летописчик Р )

** (Нет ЕЖЗ. )

**** (Нет Ч. )

*** (князей ЕЖЗ. )

***** (Нет Ч. )

"Сказание о князьях владимирских", вторая редакция. Список ГИМ, собр. Синодальное, № 792 л. 2

От * историа Ханаонова ** и предела, рекомаго Арфаксадова, перваго сына Ноева, рожыпагося по потопе. По *** отца своего Ноа **** благословению разделися вся вселен|л. 2 об.|ная на три части трем сыном его: Симу, Хаму и ***** Афету ****** . Извержеся от нерадениа Хам ******* от благословенна отца своего Ноа, зане не покры наготы ******** отца своего Ноа, упившася вином ********* . Егда ********** истрезвися Ной *********** от вина и вразуме, елико ************ сотвори сын его менший ************* , и рече: "Проклят буди Хам, да будеть ************** раб братома своима" *************** . И благослови дву сынов своих Сима и Афета, иже покрыта наготу отца своего опакы **************** зрящи ***************** , наготы же ****************** не видеша.

* (о ТЯ. )

** (Доб. града ТЯ. )

*** (Нет ЕЖЯЗТ. )

**** (Нет З. )

***** (Нет З. )

****** (Доб. и Н. )

******* (Нет ТЯ. )

******** (Нет ТЯ. срамоты Ч. )

********* (Доб. и Ч. )

********** (Ной истрезвися Ч. )

*********** (Ной истрезвися Ч. )

************ (сын его менший сотвори ТЯ. )

************* (сын его менший сотвори ТЯ. Хам Н. )

************** (Доб. Хам Ч. )

*************** (Доб. и наготу отца своего Ч. )

**************** (в знак Ж; паки ТЯ; вспять Н. )

***************** (наготу отца своего ТЯ. )

****************** (наготу отца своего ТЯ. )

И благослови Симова * сына Арфаксадова ** , яко *** да вселится в пределех Ханаоновых. И родишася две **** близняте: первому имя Мереем ***** , второму ****** Хус, - сии началници Египту. И умножившимся их родом |л. 3| по коленом. ******* Отлучися Хус ******** в глубочайшая страны Индея ********* и распространяя тамо на востоце; Мерсу ********** же умножишася племена *********** даже ************ до сей страны. Афету же излишняя племена от северных стран даже и до полунощна. И воста некий ************* началник того же роду именем Фарис в Калаврийскых ************** странах и създа град во имя свое именем Арфакса *************** . Правнук же его **************** именем Гайдуварсий ***************** , сей ****************** прьвый написа ******************* астрологию ******************** в Асирии во пределех Симовех, и по сем Сотр. Прьвее всех Сотр ********************* воцарися во Египте ********************** лет 20 *********************** , и по ************************ колену его многа лета ************************* преминуша. И от того роду нача царствовати Фили|л. 3 об.|кс, ************************** и той пооблада *************************** вселенною.

* (Сима Е. )

** (Арфаксада ЗН. )

*** (иако Ч. )

**** (Нет Н. )

***** (Герсем Н. )

****** (Доб. имя Ч. )

******* (отлучахуся ЕТ. )

******** (отлучахуся ЕТ. Нет Ч. )

********* (Индийския Н. )

********** (Герсему Н. )

*********** (племя Н. )

************ (Нет Ч; доб. и ЕЖЯЗТ. )

************* (первый У. )

************** (Кулаврейских Е. )

*************** (Арфукса Е; Афракса И; Арфаска Я. )

**************** (Нет Ч. )

***************** (Гандуварсий ТЧЯ; Гудоварий З; Гундаварий ЕЖ. )

****************** (написа первый ЯТ. )

******************* (написа первый ЯТ. )

******************** (стологию Е; астологию Т. )

********************* (Сотрю ГН. )

********************** (Доб. и царствова Н. )

*********************** (два десят Е. )

************************ (Нет Ч. )

************************* (Нет У. )

************************** (Филиксей ЖЯЗ. )

*************************** (Так в ЧУЕЖЗТЯНИР; в рукоп. пооблагода; доб. всю ЖЗ. )

По Феликсе же, многым летом минувшим, въста некий царь * в Египте от того же роду именем Нектанав волхв; сей роди Александра Макидонскаго ** от Алампиады *** , жены Филиповы. Сей вторый **** пооблада вселеною лет 12 ***** , и всех лет живота его 32 ****** , и скончася, предаде Египет ряднику своему Птоломею. Мати же Александрова по смерти сына своего возвратися ко отцу своему Фолу, царю ефиопскому ******* . Фол же вдаст ю ко ******** второму браку за Виза ********* , сродника Нектонавова ********** . Виз же роди от неа дщерь и нарече ю *********** Антиа, и созда град в Сосвенех ************ , и нарече имя ************* граду тому во свое и|л. 4|мя и дщеры своеа Визъантиа, иже ныне ************** зовется Царьград. И пакы *************** от **************** Александра ***************** Макидонскаго премину ****************** до Птоломеа ******************* Прокаженнаго во Египте Птоломеев ******************** 22 ********************* .

* (человек З. )

** (Доб. царя И. )

*** (Алимпияды ЧИ; Алимпиады ЕУЖЗТ. )

**** (второе Ч. )

***** (дву на десять Е. )

****** (три десять два Е. )

******* (египетскому ТЯ. )

******** (Нет УТЯ. )

********* (Виса Е. )

********** (Так в УЕЖР; в рукоп. Нектанавола; Нектонаева ТЯ; Нектананова ЧЗ. )

*********** (имя ей Ж. )

************ (Созсвенех ЕЖ; Сосвинех И. )

************* (Нет ЕЖЯТ. )

************** (Нет ЯТ. )

*************** (как ЕЖТЯЗ. )

**************** (Нет ЕЖТЯЗ. )

***************** (Доб. царя ЕЖ. )

****************** (Доб. и ЯТ. )

******************* (Доб. царя ЕЖЗ. )

******************** (Птоломииве Ч; Птоломей ЕЯ; Птоломей пожив лет ЖЗ. )

********************* (два десят два лета царствова Е; доб. лета ЯТ. )

Птоломей же Прокаженный имеа дщерь зело * премудру именем Клеопатру, и та правяше ** Египетьское царство *** под отцем своим Птоломеем **** . И в то же ***** время Иулие, кесарь римскый, посла зятя своего Антонина, стратига римскаго, воинством на Египет ****** . Антонину же пришедшу с многими вой по суху и по морю ******* на бран ******** ко Египту ********* , посла же Клеопатра ко Анътонину, стратигу римскому, послы своа ********** з дары *********** многыми ************ , глаголюще ************* : "Ве|л. 4 об.|си ли, о стратиже римский, египетское царство и богатство ************** , лучи ми есть с покоем царствовати *************** , нежели **************** "с малоумием излиати крови человеческиа". ***************** Умили же ся ****************** Антонин и ******************* приат Египет бес крови ******************** , и посяже за неже ********************* царица Клеопатра ********************** премудрая *********************** ; и въцариси ************************ Антонин ************************* во Египте. Услышав ************************** Иулие, кесарь римский, Антонииново презорстьво, и постави брата своего Августа стратигом *************************** над ипаты, и послав его с четырми браты своими и с всею областию римскою на Антонина **************************** . И пришед Август ***************************** и взят Египет, и уби зятя своего Антонина, и ****************************** сам седе во Египте. И ******************************* взяв же ******************************** Клеопатру царицу, дщерь Птоломеа царя |л. 5| Прокаженнаго, и посла ю в Рим в кораблех с многым богатством египетскым. И Клеопатра уморися ********************************* ядом ********************************** аспидовым *********************************** , во уме ************************************ глаголющи ************************************* : "Лучши ми есть ************************************** царици египетской смерть приати *************************************** , нежели пленицею приведенной быти в Рим".

* (Нет ЖЯТ; з Р. )

** (царство свое ЕЖЗ. )

*** (царство свое ЕЖЗ. )

**** (Нет ЯТ. )

***** (Нет ЯЗТ. )

****** (Нет ТЯ. )

******* (Нет ТЯ. )

******** (Нет ЯТ. )

********* (Нет ЯТ. )

********** (со многими дары З. )

*********** (Доб. со Ч. )

************ (со многими дары З. )

************* (Нет Ж. )

************** (Нет ТЯ. )

*************** (Нет ТЯ. )

**************** (неже Е. )

***************** ()

****************** (умилив же ся ЕЖЗТ; умилися же Н. )

******************* (Нет ЕЖЗ. )

******************** (Нет Ч. )

********************* (него УЕЯН; на ИР. )

********************** (него УЕЯН; на ИР. Клеопатра царица З. )

*********************** (Нет Ч. )

************************ (поцаре Я. )

************************* (Так в РЧУЕЖЗН; в рукоп. Антонии; Антонине Т. )

************************** (Доб. же ЗН. )

*************************** (Нет У. )

Так в ЧУЕЖЯЗНРТ; в рукоп. Антониа. )

Так в ЧУЕЖЯИЗНРТ; в рукоп. Авгус. )

а Ж. )

Нет И. )

взяше Е. жену его Н; доб. сие ЯТ; лоб. и И. )

ядовитым ядом ЯТ. )

Так в ЧУЕЖЗНИР; в рукоп. адом. )

ядовитым ядом ЯТ. )

Доб. своем Т. )

Доб. своем Я. )

)

умереть царицею египетской ТЯ. )

Въсташа же ипаты на Улиа кесаря: Врутос * , и Помплий ** , и Крас; и убиста его в Риме *** . И скоро прииде весть ко Августу во Египет о Улиеве смерти. Он же зело **** опечалися о братний, смерти и скоро съзва вся воеводы, и чиноначалникы ***** , и нумеры, и препроситы ****** , и възвещает им смерть Иулиа, кесаря римскаго. Они же единогласно реша ******* , римляне и египтяне: "О преславный стратиже, Иулиа |л. 5 об.| кесаря ******** брата твоего ********* от ********** смерти *********** въставити. не можем ************ , а твое величество венчаем ************* венцем ************** римскаго царства" *************** .

* (Врутас Е; Прутос Т; Протос Я. )

** (Панплий ЕЖЗ; Помпай ЯТ. )

*** (мире Е. )

**** (з Р. )

***** (началники ЕЖЗ. )

****** (препоситы ТЯН. )

******* (рекоша И. )

******** (Так в ЧГУЕЖИРЯЗНТ; в рукоп. кекесаря. )

********* (Доб. не можем З. )

********** (о Ч. )

*********** (избавити З. может Ч. )

************ (может Ч. )

************* ()

************** (Доб. царским ЯТ. )

*************** (римскаго царьства венцем ЕЖЗ. )

И облекоста его во одежу * Сеострову, началнаго царя Египту, в порфиру и висон, и препоасаста его поасом дермлидом ** , и възложиста на *** главу его **** митру Пора, царя индейскаго, юже ***** принес Александр, царь Макидонский ****** , от Индеаг и приодеша его ******* по плещама окроиницею царя Филикса, владущаго ******** вселенною, и радостне въскликнуша велиим гласом: "Радуйся, Августе, царю ********* римский ********** всеа вселенныа!".

* (Доб. в ЗЖ. )

** (дерблидом Е. )

*** (него ЯТ. )

**** (него ЯТ. )

***** ()

****** (Александр царь Македонский принес У. )

******* (Нет Ж. )

******** (владеющаго ГЖЗ. )

********* (цесарю ЕЖЗ; кесарю ЯТ. )

********** (Доб. и ЖЗ. )

В * лето 5 (тысяч) четыреста 57-е Августу, кесарю римскому, грядущу во Египет с ** своими ипаты *** , |л. 6| иже бо **** власть египетская рода ***** Птолемеева. И срете его Ирод Антипатров ****** , творя ему велие послужение ******* вой ******** и ********* пищею и дарми. Предаде же ********** бог Египет *********** и Клеопатру ************ в руце Августу. Август же начат дань ************* покладати ************** на *************** вселенней. И **************** постави брата своего Патрикиа царя Египту; Августалиа ***************** , другаго брата своего, постави ****************** Александрии властодръжца; Ирода же Антипатрова Асколотянина ******************* за многиа ******************** ради его ********************* почести постави ********************** царя над Июдеею *********************** во Иерусалиме; Асию ************************ же ************************* поручи Евлагерду" сроднику своему; Алирика ************************** же *************************** , брата своего, постави в повершии Истран **************************** ; Пиона постави во Отоцех Златых, иже |л. 6 об.| ныне наричются ***************************** Угрове; а Пруса ****************************** , сродника своего ******************************* , в брезе ******************************** Вислы реце ********************************* в граде Малъборек ********************************** , и Турн, и Хвоини *********************************** , и прословы Гданеск ************************************ , иные многие горады по реку, глаголемую Немон, впадшую в море. И жит Прус многа времяна ************************************* и до четвертаго роду ************************************** ; и *************************************** оттоле и до сего времени **************************************** зовется Прускаа земля.

* (Нет Ж. )

** (Нет Ч; со всеми И. )

*** (ипаки ЕТЯЗ. )

**** (ипаки ЕТЯЗ. же ибо Е: же и ЯТ. Нет ГН. )

***** (Так в ГЕЗНИР; в рукоп. ро; града Т; рада Я. )

****** (Антопатров А. )

******* (послушание Е. )

******** (воины ЯТ. )

********* (послушание Е. а воини ЕЗ. )

********** (Нет ЕЯТ. )

*********** (Так в ИЧУЕЯЗНЖРТ; в рукоп. Египетр. )

************ (Ирода Антипатрова Ч. )

************* (Так в ИЧГУЕЗНЖРТ; в рукоп. дано; дан Я. )

************** (Так в Ч; в рукоп. подкладати; подкладывати УЯТ. )

*************** (во ЕЯТ. )

**************** (Нет ЯТ. )

***************** (Августала Е; доб. а Н. )

****************** (Доб. во Е. )

******************* (Исколотянина Е; Асколотенина И. )

******************** (его ради Н. )

********************* (его ради Н. )

********************** (Доб. его ЯТ. )

*********************** (Так в У; в рукоп. Индеею; Оиндеею и Е. )

************************ (Осию З. )

************************* (Нет З. )

************************** (Алиришка Е; Илирика ЗН. )

*************************** (Нет ЕЗИ. )

**************************** (Истра Е. )

***************************** (нарицаютца Т. )

****************************** (Проса ЯЗТ. )

******************************* (в рези Вислы рецы Т. )

******************************** (рези Я; бре З. )

********************************* (в рези Вислы рецы Т. )

********************************** (Малборок ЕГЯЗНТ. )

*********************************** (Хвонии ЗИ. )

************************************ (Доб. и ЕЧГЯЗНТ. )

************************************* (лет ТЯ. )

************************************** (лет ТЯ. )

*************************************** (Нет Г. )

**************************************** (дни Е; дне З. )

И в то время некий воевода новгородцкий именем Гостомысл * скончевает свое житие и созва вся владелца Новагорода ** и *** рече им **** : "О мужие новгородци ***** , совет даю ****** вам аз ******* , яко да ******** пошлеге в Прускую землю мужа ********* мудры ********** , призовите от тамо сущих *********** родов владелца себе". Они же шедше в Прускую землю и ************ обре|л. 7|тоша тамо некоего князя именем Рюрика ************* , суща от рода римскаго Августа царя ************** . И молиша князя Рюрика посланници от всех новгородцов, дабы шел к ним княжити *************** . Князь же Рюрик прииде в Новгород, имеа с **************** собою два брата; имя единому Трувор ***************** , а другому Сенеус ****************** , а третий племяник его ******************* с ним ******************** именем ********************* Олег. И от ********************** того времени и *********************** наречен бысть ************************ Великий Новъград; и нача князь великий Рюрик прьвый ************************* княжити в нем в лето 6375 ************************** . От великаго князя Рюрика *************************** князь велики **************************** Владимер 4-е колено, иже просвятил Рускую землю святым крещением ***************************** в лето 6496-е.

* (Стомысл Ч. )

** (новогодстии З. )

*** (речем Ч. )

**** (речем Ч. )

***** (новогородстии Н; ноунногодцкие Е. )

****** (аз вам З. )

******* (аз вам З. )

******** (же Ч. )

********* (мужи Н. )

********** (Доб. и ГЗНР. )

*********** (Доб. и ЯТ. )

************ (Нет ЕЖЗР. )

************* (Рюрикина Е; доб. а ЯТ. )

************** (Нет ТЯ. )

*************** (Нет ТЯ. )

**************** (Нет Ч. )

***************** (Трувар ГН; Тровор Е. )

****************** (Синеус ЧЕЖЗТ. )

******************* (Нет ЯЗТ. )

******************** (князь великий З. )

********************* (имя ему ТЯ; нет И. )

********************** (князь великий З. )

*********************** (Нет УЕЖЯЗНИРТ; нии Г. )

************************ (наречеся Т; начался Р. Нет Я. )

************************* (первы Ч; первый УЕЖ; нет ТЯ. )

************************** (6370 Н. )

*************************** (великий князь ЖН. )

**************************** (великий князь ЖН. )

***************************** (На этом кончается текст в списке З. )

Поставление великих князей руских * , откуду бе и како |л. 7 об.| начашася ставити на великое княжение святыми бармами и царскы венцем. В лето 6622 бысть сий ** князь великий Владимер Всеволодич Манамах, князь великий киевъекий, правнук великого князя Владимера, крестившаго *** Рускую **** землю ***** , от него же чьтвертое колено. Той бо ****** Манамах прозвася от таковыа вины ******* . Егда седе ******** в Киеве на великое княжение ********* , начат съвет творити со князи своими, и з боары, и с ********** велможи, глаголя так рек *********** : "Еда аз мал еемь иже ************ преже мене царствовавших и хоругви правящих скипетра Великиа Росиа ************* , яко же князь великий Олег ходил и взял из ************** Царяграда велию дань на вся *************** воа своа **************** и здрав |л. 8| возвратися восвоаси ***************** , и потом князь великий Всеслав Игоревич ходил и взял на Костянтине граде тяжчайшую дань. А мы еемь божиею милостию настолници своих прародителей ****************** и отца моего ******************* великого князя Всеволода Ярославич и наследници ******************** тоа же чести ********************* от бога ********************** сподоблени. И ныне убо *********************** съвет ищу от вас, моеа полаты князей, и боар, и воевод, и всего над ************************ вами христолюбиваго воиньства; и да ************************* превознесется имя святыа ************************** живоначалныа Троица вашаа храбрости могутством божиею волею с нашим *************************** повелением; и кий ми совет противу **************************** воздаете?".

* (российских Н. )

** (Нет НИТ. )

*** (просветившаго ЕЖ. )

**** (Российскую Н. )

***** (Доб. святым крещением И. )

****** (бысть Ч; же Е. )

******* (Нет ГН; его да седе Т. )

******** (Нет ГН; его да седе Т. )

********* (Доб. тогда Е; доб. и ЯТ. )

********** (Нет Е. )

*********** (Нет ЕН. )

************ (Нет Ж. )

************* (Нет ЕЖ. )

************** (с ЕРТ: з ИГ; со ЖН. )

*************** (Нет ЯТ. )

**************** (Нет ЯТ. )

***************** (Нет Ж. )

****************** (родителей ЯТ. )

******************* (своего ЧЕЖЯТ. )

******************** (настолницы Т. )

********************* (Нет ЖЯТ. )

********************** (Нет ЖЯТ. )

*********************** (Доб. совет Р. )

************************ (под Н. )

************************* (Нет ЯТ. )

************************** (пресвятыя Н; доб. и ЕЖ. )

*************************** (вашим ТЯ. )

**************************** (Нет ЕЖТЯ. )

Отвещаста же великому князю Владимеру Всеволодичю князи, и боаре его * , и воеводы и ре|л. 8 об.|ша ему: "Сердце царево в руце божий, яко же есть писано, а ** мы вей есмы раби твои и *** под твоею властию" **** . Великий же князь Владимер вбирает воеводы благоиекусныи ***** и благоразумный и богоразсудныи ****** , поставляет чиноначалники ******* над различными чины борениа тысящники ******** , и сотники, и пятдесятникы ********* ; и съвокупи многи тысяща воинъств, и отпусти ********** их на Африкию *********** Царяграда области ************ ; и ************* поплениша их ************** доволно, и возвратишася с многым богатством здравии *************** восвоаси.

* (Нет ЯТ. )

** (но ЯТ. )

*** (Нет ЕЖ. )

**** (областию Ч. )

***** (благоразсудны и благоразумны И. )

****** (благоразсудны ЧЕЖЯТ. )

******* (Доб. и Р. )

******** (Нет ЕЖТЯ. )

********* (пятодесятоначалники Н; нет ТЯ. )

********** (опусти Ч. )

*********** (Афракию ЧЕТИ; Фракию ЖН. )

************ (Доб. они же шедше Е. )

************* (Нет Е. )

************** (тамо Ч; иже Р. )

*************** (Нет Т. )

Тогда * бе во Цареграде ** благочестивый царь Костянтие Манамах, и *** в то время брань имеа с персы и с латыни. И **** составляет же ***** съвет благъпремудре ****** и царский ******* , отряжает убо послы ******** к ве|л. 9|ликому князю Владимеру ********* Всеволодичю: митрополита ефескаго Неофита от Асиа и с ним два епископа, митулинскаго ********** и милитинского *********** , и стратига антиохийскаго ************ , игемона иерусалимскаго Иеустафиа, и иных своих ************* благородных. От своеа же царскиа выа ************** снимает *************** животворящий крест от самого **************** животворящаго древа ***************** , на нем же распятся владыка ****************** Христос. Снимает же от своеа главы и царский венець и поставляет его на ******************* блюде злате ******************** . Повелевает же принести и ********************* крабеицу сердоликову, из неа же Август ********************** , царь римский, веселяшеся. Посылает же и ожерелие *********************** , сиреч святыа бармы, иже на плещу свою ************************ , и чепь ************************* от злата аравииска скованну, и ************************** ины многы дары царскиа *************************** .

* (Доб. ж ГР. )

** (граде Н. )

*** (Нет Ч. )

**** (Нет Н. )

***** (Нет ЕЖЯТ. )

****** (премудры ЧЖ; премудрый Н. )

******* (царь Н. церкви Г. )

******** (Доб. своя Ж. )

********* (Так в ЧУЕЖТЯН; в рукоп. нет. )

********** (В рукоп. написано на полях тем же почерком. )

*********** (милитиискаго ТГЕ; мелетиискаго Ж. )

************ (Нет Ч. Доб. и Е. )

************* (многих У. )

************** (свояси ЯТ. )

*************** (имает ЯТ. )

**************** (Нет ЯТ. )

***************** (животворящее древо ЯТ. )

****************** (господь наш Иисус ЯТ. )

******************* (злате блюде У; блюдо злато Е. )

******************** (посылает же и ожерелие, сии бе святыя бармы, иже на плещу свою. Повелевает же принести крабицу сердоликову, из нея же Август, царь римский, веселяшеся ЯТ. )

********************* (Нет ЕЖИ. )

********************** (Так в Ч; в рукоп. Августиа; Августина Г; Августиан Н. )

*********************** (ожерелия И. )

************************ (посылает же и ожерелие, сии бе святыя бармы, иже на плещу свою. Повелевает же принести крабицу сердоликову, из нея же Август, царь римский, веселяшеся ЯТ )

************************* (Так в ЧГУЕЯНЖР; в рукоп. чепо. )

************************** ()

*************************** (иными многими дарьми царьскими ЯТ. )

И дасть их * митрополиту Неофиту и епископом и своим благородным посла|л. 9 об.|нником, и отпусти их к великому князю Владимеру Всеволодичю, моля его глаголя: "Прийми от нас, о ** боголюбивый *** благоверный княже, сиа честныа дарове **** , иже от начала вечных ***** лет твоего благородиа ****** и поколений ******* царскых жребий ******** на славу и честь на венчание твоего волнаго ********* и самодеръжавнаго царствиа. О нем же начнут молитися ********** наши посланници, что мы от твоего благородна просим мира и любве; яко да *********** церкви божиа будут ************ , и все православие в покои пребудет под сущею властию ************* нашего царства и твоего волнаго самодеръжавства Великиа Росиа; яко да нарицаешися ************** отселе *************** боговенчанный **************** царь, венчан сим царским ***************** венцем рукою святейшаго митрополита |л. 10| Кир ****************** Неофита с епископы". И с того времени князь великий Владимер ******************* Всеволодичь ******************** наречеся Манамах, царь Великиа Росиа. И потом пребыста ********************* прочая времяна ********************** с царем Костянтином князь великий Владимер *********************** в мире ************************ и ************************* любви. Оттоле и доныне тем царским венцем ************************** венчаются великие князи владимерстии, его же прислал греческий царь *************************** Костянтин Манамах, егда ставятся **************************** на великое княжение руское ***************************** . А ****************************** преставися князь великий Владимер киевский ******************************* Манамах в лето ******************************** 6633 ********************************* , княжив в Киеве лет 13, а жил всех лет ********************************** 73, и положен бысть во *********************************** святей Софеи в Киеве маиа в 19 день ************************************ .

* (Нет ЧИ. )

** (от Ч; нет ЖЕТ )

*** (Доб. и ГЕИЖТ; благолюбивый Г. )

**** (Нет ЕТЯ. )

***** (Доб. благо Ч. )

****** (родства Ж. )

******* (поколеном Е; поколени Ж. )

******** (Нет Ч. )

********* (Нет Ж. )

********** (молити тя Ж. )

*********** (от Е. )

************ (Так в Ч; в рукоп. будет. )

************* (Нет Ж. )

************** (рицаешися У. )

*************** (Нет Ж. )

***************** (Так в ГЧУЕЖРТ; в рукоп. царскиим. )

**************** (благомвенчанный Ч; благочинный ЯТ. )

****************** (В рукоп. доб. и; Кира Е. )

******************* (Так в ЕЧУЖЯНИТ; в рукоп. нет. )

******************** (Так в УЕЯНРТ; в рукоп. Всеводичь; Всеволодович Ж. )

********************* (Доб. та Я. )

********************** (время Ч; лета ТЯИТ. )

*********************** (Нет Ч. )

************************ (Нет Ч. )

************************* (Доб. в ЧУ. )

************************** (Нет ТЯ. )

*************************** (Нет Е. )

**************************** (поставятся ЕЖЯРТ. )

***************************** (Нет Ч; российское ЖН. )

****************************** (Нет Ж. )

******************************* (Нет ЧИ. )

******************************** ()

********************************* (6683 Н. )

********************************** (Текст в списке Ч написан на полях внизу. )

*********************************** (Доб. церкви Н. )

************************************ (Нет Р. )

I.Теория «Москва- 3й Рим.

Кратко.

«Москва - 3й Рим» - полит. теория 16 в. в России, обосновывавшая всемирно-историч значение столицы Русского государства Москвы как полит. и религиозн. центра. Теория «М. – 3й Рим», изложенная в хар-ной для средневек. мышления религ. форме, утверждала, что историч. преемницей Римской и Визант империй, павших, по мнению создателей этой теории, из-за уклонения от «истинной веры», является Московская Русь - «3й Рим». Начав складываться в сер. 15 в., теория «М - 3й Р» была полностью сформул-на в 1523г. в послании псковского монаха Филофея к моск. великому князю Василию III Ивановичу : «Блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианская царства снидошася в твое едино, яко два Рима падоша, а третий (Москва) стоит, а четвертому не быти".

Теория «М - 3й Р» была подготовлена предшествующим развитием полит. мысли на Руси, ростом национального самосознания в годы воссоед. русских земель, окончат. освобождения от татаро-монгольского ига и утверждения независимости Русского государства. Она сыграла значит. роль в оформлении офиц. идеологии Русского централизованного гос-ва и в борьбе против попыток Ватикана распространить своё влияние на русские земли; в 16-17вв. в славянских странах Балканского полуострова теория «М – 3й Р» служила обоснованием идеи славянского ед-ва и имела большое значение в борьбе южного славянства с турецким гнётом. Вместе с тем теория «М – 3й Р» содержала и реакционные черты - «богоизбранности» и национальной исключительности .

С поры Куликовской битвы Дмитрий из князя московского превратился в "царя Русского", как стали называть его в тогдашних лит произведениях, а его княжество переросло в национ. гос-во Московское. "Оно родилось на Куликовом поле, а не в скопидомном сундуке Ивана Калиты", - метко и красиво сказал о нем В.О.Ключевский. Древнерус. письм-ть в XV в. отметила нам и эту перемену в фактах, и перелом в народном сознании. Многочисленный редакции повестей о Куликовской битве предст. её как нац. подвиг ("Сказание о Мамаевом побоище", "Повесть" о нём, "Слово о Задонщине"). Все сказания о святынях церковных и о символах политич главенства имели целью доказать, что политич первенство в правосл. мире, ранее принадлежавшее старому Риму и "Риму новому" (Roma nova - Византия), Божьим смотрением перешло на Русь, в Москву, которая и стала "третьим Римом". В то время, когда турки уничтожили все православные монархии Востока и пленили все патриархаты, Москва сбрасывала с себя ордынское иго и объединяла Русь в сильное гос-во. Ей принадлежала теперь забота хранить и поддерживать православие и у себя, и на всем Востоке. Московский князь становится главой всего православного мира - "царем православия".

Эта пышная литературно-политич фикция в XVI в. овладела умами моск. патриотов, стала предметом национ. верования и освещала москвичам высокие, мировые задачи их национального существования. Как идеал, она стала руководить моск. политикой и привела моск. власть к решимости сделать Московское княжество "царством" через официальное присвоение моск. князю титула "цезаря" - "царя" (1547). Немного позднее (1589) и моск. митрополит получил высш церковный титул патриарха, и таким образом московская церковь стала на ту же высоту, как и старейшие восточные церкви.

II. «Сказание о князьях Владимирских».

В основе – попытка установить генеалогич. связь моск. князей с основателем Римской империи Августом-кесарем. Подробный рассказ о том, как знаки царского достоинства попали на Русь.

По просьбе новгородского воеводы Гостомысла из «Прусской земли» в Новгород приходит княжить Рюрик (с братьями Трувором и Сенеусом и племяшем Олегом). Рюрик происх. из рода Прусова; а Прус – это брат Августа => политич права на единодержавную власть моск. князья унаследовали от своих «прародителей» - от самого Августа-кесаря.

Затем «Сказание» сообщ о даре греч. имп-ра Константина Мономаха киевск. князю Владимиру Всев-чу (Мономаху) – царского венца, скипетра и державы. Этим венцом Владимир венчается и нарекается «царь великия Росия». С тех пор – все цари венчаются им. На самом деле Конст. Мономах умер, когда Владимиру было 2 года.

Эта легенда, а ей в то же время был придан хар-тер истории.ч достоверности; служила важн. политич ср-вом обоснования прав моск. великих князей на царский титул и самодержавн. форму правления гос-вом, содействовала укрепл. внутриполитич. авторитета этой власти и способств-ла упрочению междунар престижа Моск. гос-ва.

23. Новгородская областная литература. «Повесть о новгородском белом клобуке».

В XIV-XV веке Новгород был крупнейшим политическим, экономическим и культурным центром северо-западной Руси. По своему политическому устройству Новгород был типичной феодальной республикой.

Необходимость постоянной борьбы с ливонскими рыцарями, шведскими феодалами вынуждала новгородскую знать признавать известную политическую зависимость Новгорода от Владимиро-Суздальского княжества. После Куликовской битвы Новгород стал зависеть от Москвы. В городе стали складываться две “партии”: московская и литовская. Ремесленники, мелкие и средние торговцы, “черные люди” (крестьяне) были заинтересованы в централизации управления, и они ратовали за присоединение Новгорода к Москве. Боярская торговая олигархия, князья церкви стремились сохранить свои привилегии – “вольницу новгородскую”. В своей политике они ориентировались на Литву. Между этими партиями велась постоянная борьба.

Древнейшим памятником новгородской областной литературы является летопись. С XIII века ее тематика значительно расширяется: появляется понятие “Русская земля”, летописец внимательно следит за событиями в других княжествах. В круг его наблюдений входят также важнейшие событий политической и военной жизни шведов, немцев и монгол. Это можно наблюдать по дошедшей до нас “Первой новгородской летописи ”, относящейся к 30-м годам XIV в.

Дальнейшее развитие летописания и расцвет литературного творчества в Новгороде происходит в 30-50-е годы XV в. при Евфимии II (1429-1459) . Он стремится дать идеологическое обоснование сепаратистским тенденциям новгородской знати. С этой целью новгородские писатели обратились к историческим преданиям и легендам, упрочению местных святынь.

Характерной особенностью новгородских летописей (например, Софийский временник, 1432 – центром истории Руси признается Новгород) является включение в них историко-легендарного повествования. В более поздних летописях большое место отводится повествованию о присоединении Новгорода к Москве Иваном III, появляются легенды, предвещающие падение новгородской вольности.

В XIV веке в новгородской литературе активно развивается жанр путешествий – хождений. В середине века появляется “Хождение Стефана Новгородца” . Это первое в русской литературе путешествие мирянина с целью торговли. Примечательным произведением является “Послание новгородского архиепископа Василия к тверскому епископу Федору о земном рае ” . Василий спорит с ортодоксальной позицией тверского епископа о “мысленном рае” и доказывает существование на востоке, за морем, земного рая. Расцвет новгородской агиографии приходится на вторую треть XV в. Евфимий устанавливает почитание местных новгородских святых: архиепископов Иоанна и Моисея .

“Повесть о путешествии новгородского архиепископа Иоанна на бесе в Иерусалим” посвящена прославлению святости новгородского архиепископа. Повесть была фактически второй частью трехчастного “Жития Иоанна”. Основу ее сюжета составляет типичный для средневековой литературы мотив борьбы праведника с бесом.

Иоанн оградил сосуд с бесом крестным знамением, тому стало плохо, и он согласился за освобождение отвезти Иоанна в Иерусалим и обратно в Новгород. Перед нами характерный эпизод волшебной народной сказки, которому в повести придан религиозно-моралистический оттенок. Бес просил никому не рассказывать об этом, пригрозив наказанием, но (верный психологический штрих) тщеславие Иоанна взяло верх над страхом бесовской мести. Бес стал творить ему пакости. Бесовские козни носят бытовой характер. Конечно, все это козни дьявола, бесовские мечтания. Но в этих картинах вено подмечены нравы “отцов церкви”, в фантастическом сюжете нетрудно обнаружить реальные черты быта духовенства. Иоанна уличают во блуде и решают спустить по реке Волхов на плоте. Однако по молитве Иоанна плот поплыл против течения. Невиновность и святость Иоанна воочию доказаны. Новгородцы раскаиваются и со слезами молят Иоанна о прощении.

Повесть отличается занимательностью сюжета, живостью, образностью, яркими деталями быта. Большую роль в ее сюжетно-композиционной структуре играет прямая речь.

В Новгородской литературе XV века обнаруживаются сепаратистские тенденции. Стремясь утвердить идею независимости Новгорода, авторы прославляли его местные святыни, его архиепископов Иоанна, Василия и других. Широко используется легендарный повествовательный материал. Лучшие ее произведения отличаются сюжетной занимательностью, конкретностью изображения и присущей новгородцам простотой стиля.

«Повесть о Новгородском белом клобуке».

Краткое содержание .

Текст является посланием Грека Толмача Новгородскому архиепископу Геннадию. Вначале объясняется, откуда взяли текст о клобуке. Грек, будучи в Риме, подольстился к книгохранителю Якову и рассказал ему о белом клобуке, который носят архиепископы новгородские. Тот ему сказал, что тот клобук создан был в Риме императором Константином для первого римского папы Селивестра . Грек упросил Якова дать ему почитать об этом. Вот что он обнаружил. При Константине утвердилась христианская вера, но до этого император был язычником. Он подверг Селивестра и его людей гонениям за то, что тот крестил приближенного царя, Изумфера. Но через некоторое время царь заболел слоновой проказой и покрылся струпьями. Язычники предложили ему заклать три тысячи младенцев и умыться в их крови. Царь согласился, но услышал плач матерей и отказался от этого. Ночью ему явились апостолы Петр и Павел и сказали, чтобы он позвал Селивестра для исцеления. Константин их послушался. Селивестр велел ему поститься 7 дней, а потом крестил его. Царь мгновенно исцелился. Константин сделал Селивестра папой и даже предлагал царский венец, но Селивестр его не принял. Тогда Константину во сне вновь явились Петр и Павел и указали, каким образом сделать клобук. Когда портные Константина изготовили клобук, от него пошло сильное благоухание. Селивестру было знамение о клобуке, и во время службы он клал его на золотое блюдо. Так делали многие папы после него. Но вот появился царь Карул и папа Формоз , и впали они в ересь, а клобук с блюдом заложили в стене. Другой папа был еще хуже. Он нашел клобук и проникся к нему великой ненавистью. Он хотел его сжечь, но Бог не допустил этого сотворить. Тогда папа отправил клобук в дальние страны, чтобы там над ним надругались. Клобук завернули в грязные тряпки, а блюдо оставили себе. На судне один из нечестивцев по имени Индрик решил сесть на клобук, но тут его отшвырнуло, ударило о корабельную палубу, лицо вывернулось назад, глаза вытаращились, и так он умер. Другой моряк, Еремей, придерживался христианской веры и почитал клобук. Ему был глас Божий, который сообщил о том, что он должен сохранить клобук, и будет спасен в бурю. В бурю был пожар, все погибли, кроме Еремея. Ему явились Константин и Селивестр и велели отнести клобук в Рим. Папа в Риме впал в окончательную ересь. Он хотел еще что-нибудь плохое сделать с клобуком. Но во сне ему явился ангел устрашающий, и приказал отослать клобук в Константинополь вместе с блюдом. Папа испугался и выполнил это. В Константинополе в это время правил Иоанн Кантакузин . Клобук получил патриарх Филофей , который знал о прибытии клобука из видения. Ему нравился клобук, и он хотел оставить его себе, но ему явились Селивестр и Константин и предрекли: первый Рим – впал в латинскую ересь; Константинополь – второй Рим – будет вскоре разграблен мусульманами. Клобук должен оказаться в русской земле, в Новгороде, у архиепископа Василия , потому что там истинная вера. Филофей сделал так. А папа Римский в это время заболел, покрылся болячками, взбесился и умер. Имя того папы постарались забыть, и теперь одни называют его Гервасием, другие Евгением, а истинного имени никто не ведает. В это время в Новгороде архиепископу Василию было видение про клобук. Когда его привезли и открыли ковчежец, изошло сильное благоухание. Принесли клобук в церковь, и раздался с неба голос: ”Святой святым!” Архиепископ стал носить клобук во время богослужений. И это все.

“Повесть о новгородском белом клобуке” является образцом новгородской церковной публицистики конца XV в . В это время усиливается объединяющая политика Москвы, особенно при Иване III. Она встретила сопротивление в Новгороде. Богатый Новгород не хотел присоединяться к Москве.

Новгородские публицисты в своих произведениях стремились доказать, что духовная власть выше, чем светская: ”Священство преболе царства есть”. Эту же цель преследует и автор “Повести о новгородском белом клобуке”.

Исследователи полагают, что автор “Повести” – толмач Дмитрий Герасимов , принимавший активное участие в осуществляемом под руководством архиепископа Геннадия переводе библейских книг и ездивший по поручению архиепископа в Рим. В предпосланном повести послании, адресованном Геннадию, Дмитрий сообщает, что он разыскал в Риме сказание о белом клобуке. Следующий за посланием текст, по словам Герасимова, является переводом, сделанным с римской копии.

Скорее всего, это своеобразный литературный прием, ставящий целью доказать “историческую” достоверность, документальность повести. Историчны в повести лишь отдельные имена: царей Константина , Карула , Иоанна Кантакузина, папы Сильвестра , Формоза , патриарха Филофея, архиепископа Василия . Имени нечестивого папы, пытавшегося поругать и истребить клобук, повесть не называет, но есть ссылка на то, что “одни называют его Герсавием, другие же Евгением, а истинного имени никто не ведает”. Таким образом, автор повести пользовался не только писанием, но и устными источниками.

Центральное место в повести отведено вымыслу, подчиненному общей историко-философской и политической концепции перехода символа мировой церковной власти – белого клобука из “ветхого” Рима, отпавшего от “веры Христовы”, во второй Рим – Константинополь, где “христианская вера погибнет” от мусульман, а потом в третий Рим – в Русскую землю.

Существует идейная перекличка этого произведения с повестями, излагающими теорию “Москва – третий Рим”. Однако здесь ведется своеобразная полемика с той политической концепцией Русского государства, которая была в кружке московских еретиков. Не случайно в повести назван не третий Рим как город, а просто “Русская земля”. При помощи многочисленных видений подчеркивается, что переход клобука осуществляется “изволением небесного царя Христа”, в то время как царский венец – изволением земного царя Константина “дан русскому царю”. И царь небесный передает клобук не московскому митрополиту, а новгородскому архиепископу.

Повесть могла отражать замыслы воинствующих церковников и честолюбивые мечтания архиепископа Геннадия противопоставить “третьему Риму - Москве” Великий Новгород как центр истинного православия.

В повести последовательно проводится мысль о превосходстве духовной власти над светской. Белый клобук “честнее” царского венца. Почитание клобука приравнивается к поклонению иконам.

Повесть в свое время пользовалась большой популярностью. Найдено свыше 250 ее списков, относящихся к XVI-XIX вв. В середине XVII в. идея о превосходстве “священства” над “царством” была использована патриархом Никоном. Московский церковный собор 1666-1667 гг. признал повесть “лживой и неправой ” и пришел к выводу, что Дмитрий Герасимов все сам придумал.

В новгородской литературе XV века присутствуют явные сепаратистские тенденции , культивируемые правящими верхами феодального общества: архиепископами и посадниками. Стремясь утвердить идею независимости Великого Новгорода, они прославляли местных святых и особенно архиепископов Иоанна и Василия. В новгородской литературе широко используется легендарный повествовательный материал. Он занимает значительное место в новгородской житийной литературе, исторических сказаниях. Лучшие произведения новгородской литературы отличаются сюжетной занимательностью, конкретностью изображения и простотой стиля. едине пулярнсков, относящихся к ьшойпопулярнсотью. ве духовной власти над светской. тиков и кой концепции перехода символа