Политика россии в закавказье, основные этапы присоединения закавказья к россии. Отношения россии со странами закавказья на современном этапе
Русская администрация на присоединенных территориях носила по преимуществу
военный и чрезвычайный характер. Генералам и офицерам поневоле приходилось заниматься гражданскими делами, примирять социально-политические элиты, благоустраивать города, строить дороги и т. д. Русские солдаты использовались как дешевая и весьма квалифицированная рабочая сила.
Со стороны России видно было понимание пагубных последствий быстрой ломки традиционного социально-экономического, политического и культурного уклада. Отсюда – терпимость к местному административному разнообразию. Имперская власть вводилась далеко не везде, но и там, где вводилась, зачастую носила номинальный характер, давая себя почувствовать лишь тем, кто открыто демонстрировал нелояльность к ней.
Появились две противоположные концепции интеграционной стратегии, получивших условные наименования «централизм» и «регионализм».
«Централисты» выступали за скорейшую имперско-административную унификацию Закавказья; «регионалисты» предлагали действовать постепенно, не торопясь упразднять локальные особенности.
На Кавказе, в Южном Казахстане и Крыму Россия вела настоящую колониальную политику, жестоко угнетая многочисленное коренное население, большей частью мусульманское или языческое.
Присоединение Грузии. Политика царизма в Грузии
Особенность положения на Кавказе состояла в том, что присоединить Закавказье удалось раньше, чем горный Северный Кавказ.В 1783 г. Восточная Грузия (Картлино-Кахетинское царство) перешла под российское покровительство на основе Георгиевского трактата, подписанного царем Ираклием II. Христианская Грузия рассчитывала на российскую защиту против соседних мусульманских держав: Турции и Ирана. Георгиевский трактат гарантировал Картлино-Кахетинскому царству неприкосновенность и территориальную целостность.
Однако в 1801 г., после смерти царя Георгия XII, Восточная Грузия была преобразована в губернию российской империи.
В 1803-1804 гг. российскими вассалами стали княжества Западной Грузии: Мингрелия и Имеретия. Окончательно присоединить Имеретию к России удалось в 1810 г. В 1810 г. к России была присоединена Абхазия. В 1811 г. России подчинилось Гурийское княжество. Несмотря на попытки царского правительства, широкой колонизации Грузии провести не удалось. Поэтому российские власти стремились опираться на местную знать. Было создано "Верховное Грузинское правительство" из русских чиновников и грузинских дворян. Главнокомандующим русскими войсками и "главноуправляющим Грузией" стал выходец из старинной грузинской аристократии генерал П.Д. Цицианов. В 1827 г. грузинские дворяне получили равные права с русскими.
В то же время в Грузии проводилась русификаторская политика. Все делопроизводство и преподавание велось на русском языке. Одновременно грузинскому дворянству был предостален доступ к военной и гражданской службе в империи. Так складывался слой служилой знати, тесно связанной с русским самодержавием.
В 30-х гг. XIX в. Россия стала рассматривать Закавказье как важный источник сырья: хлопка, шелковицы, винограда и т.п. Развитие промышленности в Грузии сдерживалось, чтобы обеспечить поставки сырья и рынок сбыта для российских предприятий.
После русско-турецкой войны 1828-1829 гг., когда можно стало не опасаться турецкого влияния в Закавказье, русификаторская политика усилилась. Российская администрация стремилась "заставить жителей тамошних говорить, мыслить и чувствовать по-русски".
В 1840 г. была введена новая система управления Закавказьем. Новые губернские и уездные власти уже практически не включали местной знати. Судопроизводство стало производиться только на основе российских законов, а местное обычное право более не учитывалось. Натуральные повинности были заменены денежными, налогообложение увеличилось.
Реформы вызвали недовольство и податного населения, и местного дворянства. Расследовавшая его причины правительственная комиссия признала, что проведенные преобразования не учитывали традиционного образа жизни местного населения.
Новым наместником Закавказского края был назначен М.С. Воронцов, вернувшийся к политике опоры на местное дворянство. Он стремился заинтересовать грузинское дворянство в сближении с Россией. Свыше 30 тыс. грузинских помещиков было утверждено в княжеских и дворянских званиях. Воронцов убедил Николая I, который подумывал смягчить зависимость грузинской деревни от дворян, "вопрос об отношении помещиков к крестьянам оставить без изменения".
Присоединение Азербайджана и Армении
Если присоединение христианской Грузии было отчасти добровольным, то мусульманский Азербайджан был завоеван Россией в ходе войн с шахским Ираном (Персией). Часть Азербайджана формально отошла к России по Гюлистанскому миру 1813 г.
Уже в ходе войны с Ираном, начавшейся в 1804 г., Россия захватила и ликвидировала четыре азербайджанских ханства. Остальные ханы сохранили свои владения, признав себя вассалами России. Но в 1819-1826 гг. российский главнокомандующий на Кавказе А.П. Ермолов уничтожил ряд ханств, власть в которых перешла в руки русских офицеров и чиновников. Даже русские сенаторы, ревизовавшие край в 1830vг., признавали, что тамошнее управление представляло собой режим военной оккупации. Владения враждебных России ханов (3/4 всех земельных угодий) были конфискованы. Населявшие их крестьяне должны были нести повинности в пользу русской казны. Земли, которыми владели азербайджанские беки, стали отбирать, с тем, чтобы передать их русским дворянам.
Только в 1846 г., при Воронцове, этот курс был прекращен. Новый наместник убедил Николая I, что превращать азербайджанскую знать в последовательного врага России неразумно. Все земли, принадлежавшие бекам в момент присоединения Азербайджана к России, были признаны их наследственными владениями.
В 1828 г. после заключения Туркманчайского мира с Ираном к России отошла Восточная Армения. Стремясь привлечь на свою сторону армян, находившихся под властью Турции, русское правительство поначалу вело в Армении осторожную политику. В органы власти "Армянской области" входили представители местной знати и духовенства, подати, взимавшиеся с местного населения были невелики. За армянской церковью были признаны ее земельные владения. Однако уже в 30-х гг. податное обложение увеличилось почти вдвое. В 1840-х гг. Армянская область была превращена в губернию, на ее территорию были распространены общеимперские законы.
На территории Армении поощрялось возделывание типичных колониальных культур: хлопка, табака, шелка. Полученное сырье вывозилось в Россию, местная перерабатывающая промышленность не развивалась.
Таким образом, российская политика в Закавказье была направлена на создание экономики колониального типа, русификацию, поддержание имперского господства над коренным населением при частичной опоре на традиционные местные элиты.
|
По мирному договору, подписанному в октябре 1813 г., было окончательно закреплено вхождение в состав России Дагестана, Грузии, Имеретии, Гурии, Мингрелии и Абхазии, а также Карабахского, Дер-бентского, Кубинского, Бакинского и ряда других ханств. Россия до6илась исключительного права иметь военный флот на Каспийском море. Русские купцы отныне могли свободно торговать на территории Ирана. Годом раньше Турция по Бухарскому мирному договору признала право России на все добровольно вошедшие в ее состав кавказские земли.
По Туркманчайскому мирному договору (февраль 1828 г.) в состав России вошли Эриванское и Нахичеванское ханства Армении.
Туркманчайский (Россия-Иран, 1828 г.) и Адрианопольский (Россия-Турция, 1829 г.) мирные договоры окончательно закрепили присоединение Закавказья к России. Таким образом, в течение короткого срока к Российской империи отошло почти все Закавказье, за исключением Ахалцыхского пашалыка и некоторых причерноморских районов, находившихся в руках Турции, а также Ереванского и Нахчеванского ханств, еще остававшихся под властью Ирана.
|
Георгиевский трактат 1783 года - договор о покровительстве и верховной власти Российской империи с объединённым грузинским царством Картли-Кахети (иначе Картлийско-Кахетинским царством, Восточная Грузия) о переходе Грузии под протекторат России. Заключён 24 июля (4 августа) 1783 года в крепости Георгиевск (Северный Кавказ).
В конце 1782 года Картли-Кахетинский царь Ираклий II обратился к и императрице России Екатерине II с просьбой принять Грузию под покровительство России. Стремясь упрочить позиции России в Закавказье, Екатерина II предоставила Павлу Потёмкину широкие полномочия для заключения договора с царём Ираклием. Уполномоченными с грузинской стороны были князья Иванэ Багратион-Мухранский и Гарсеван Чавчавадзе.
· По договору царь Ираклий II признавал покровительство России и частично отказывался от самостоятельной внешней политики, обязываясь своими войсками служить российской императрице.
· Екатерина II со своей стороны выступала гарантом независимости и целостности территорий Картли-Кахетии. Грузии предоставлялась полная внутренняя самостоятельность. Стороны обменялись посланниками.
· Договор уравнивал в правах грузинских и русских дворян, духовенство и купечество (соответственно).
Особо важное значение имели 4 секретные статьи договора. По ним Россия обязалась защищать Грузию в случае войны, а при ведении мирных переговоров настаивать на возвращении Картлийско-Кахетинскому царству владений, издавна ему принадлежавших (но отторгнутых Турцией). Россия обязалась держать в Грузии два батальона пехоты и в случае войны увеличить число своих войск. Одновременно, грузинам настоятельно рекомендовалось сохранять единство и избегать междоусобной розни, для чего Ираклий II должен был помириться с царём Имерети Соломоном I.
Основное политическое значение Георгиевского трактата заключалось в установлении протектората России в отношении Восточной Грузии, резко ослабив позиции Ирана и Турции в Закавказье, формально уничтожив их притязания на Восточную Грузию. В 1783 году, в связи с заключением Георгиевского трактата, было начато строительство Военно-Грузинской дороги между Грузией и Россией, вдоль которой было сооружено несколько укреплений, в том числе крепость Владикавказ (1784).
12 сентября 1801 года Александр дал в Москве манифест о присоединении. Победила «имперская» политика братьев Зубовых, и даже сам манифест был написан собственноручно Платоном Зубовым.
12 апреля 1802 года манифест был официально зачитал в Сионском соборе в Тбилиси. К присяге были приведены царевичи, католикос и все сословия двух царств дали клятву в верности новому порядку. Тучков пишет, что «Сей обряд окончился без малейшего замешательства». В. А. Потто описывает этот процесс иначе:
«К сожалению, Кнорринг не принадлежал к числу тех людей, которые имеют дар возбуждать к себе доверие народа, и сразу извратил самый смысл добровольного присоединения Грузии, придав ему вид какого-то насилия. Приехав в Тифлис, он собрал всех жителей города и, окружив их войсками, приказал присягать на верность новому государю. Эта грубая мера и предосторожности, ничем не вызванные со стороны народа, глубоко оскорбили грузин, которые не захотели присягать под угрозой штыков и разошлись по домам.»
В целом последствия трактата для Грузии были двойственны: с одной стороны, страна была избавлена от набегов со стороны Турции и Ирана, с другой, она утратила независимость (впоследствии даже и церковную). Беспорядки в стране со временем утихли, поскольку они были протестом в основном против методов и формы присоединения, но не против присоединения как такового.
Россия и Закавказье. Интересы России в этом регионе имеют самый широкий спектр.
В силу объективных исторических, географических, экономических и политических причин она остается тесно связанной с Азербайджаном, Арменией и Грузией.
Имеются и весомые военно-стратегические мотивы сохранения тесных отношений с государствами Закавказья. Нестабильность в этом потенциально конфликтном регионе оказывает сильное влияние на положение в Северном Кавказе и в целом на безопасности России. Закавказский вектор является самым горячим направлением российской внешней политики, которое особо выделяется динамизмом, сложностью и остротой решаемых проблем, имеющих геостратегическое измерение.
Большое геоэкономическое значение зоны Закавказья для России определяется многими факторами. В регионе находятся перспективные крупные залежи углеводородного сырья в прилегающей зоне Каспия, а также имеются запасы ряда полиметаллических руд. В ближайшей перспективе возрастает стратегическое значение закавказских стран как транзитного региона, через территории которых начинают прокладывать транспортные маршруты, газопроводы и нефтепроводы, связывающие Европу и Азию. В регионе расположены ряд крупных промышленных предприятий и энергетических объектов, которые нуждаются в инвестициях и налаживании взаимовыгодных кооперационных связей.
Наконец, важной предпосылкой развития сотрудничества является защита прав соотечественников, проживающих в государствах Закавказья, регулирование вопросов трудовой миграции. Несмотря на наличие благоприятных предпосылок, отношения России с закавказскими государствами складываются сложно и противоречиво. Реализация российских интересов осуществляется в условиях острых этнополитических конфликтов, осложняющих становление новых независимых государств.
Это обусловлено противоречивой и непоследовательной политикой лидеров новых независимых государств Закавказья, сложной и острой социально-экономической обстановкой в регионе, нерешенными территориальными конфликтами, противодействием отдельных западных государств сближению бывших советских республик.
Тяжелое экономическое положение последних вынуждает их искать пути выхода из экономического кризиса за пределами постсоветского пространства. Ситуация усугубляется экономической слабостью России, которая не может оказывать необходимую экономическую помощь закавказским партнерам, стать для них надежной опорой, способствующей выходу из глубокого кризиса. Негативную роль сыграли и просчеты, допущенные в 90-е гг. российским руководством в отношениях с государствами Южного Кавказа.
Несмотря на эти сложности, Россия по-прежнему остается основным торговым партнером закавказских государств. В 2003 году товарооборот с Россией в общем объеме торговли Азербайджана составил 10,2 , а в обмене со странами СНГ - 44,9 , в Армении соответственно - 15,5 и 69,3 , в Грузии - 15,0 и 39,3 . Однако степень их взаимозависимости уже значительно меньше, чем это было в начале 1990-х годов. Экономическая разруха после распада СССР и скромный потенциал обусловливают незначительные объемы взаимного товарооборота стран Закавказья с Россией.
Их доля в общем объеме товарооборота России в 2003 году оставалась весьма скромной всего 0,5 , а в ее обмене со странами СНГ - 3,1 . Двусторонний товарообмен носит несбалансированный характер. В 2003году положительное сальдо России в торговле с Азербайджаном составило 235,7 млн. долларов, с Арменией - 113,2 и с Грузией - 74,2. В общем объеме торговли России с закавказскими странами в 2003году на долю Азербайджана приходилось 50,2 , Армении - 28,5 и Грузии - 21,3 . Сокращение объемов взаимной торговли ведет к уменьшению экономического присутствия России в закавказском регионе.
Практически сегодня наибольший удельный вес в экономических связях республик Закавказья с Россией составляют перечисляемые их диаспорами денежные средства. Так денежные переводы на родину азербайджанцев, находящихся на заработках в России составляют ежегодно около 5 млрд долл Центральная Азия и Кавказ. Журнал Центра социально-политических исследований.
Швеция, 2004, 3, с. 185. Эта тенденция для нас особенно опасна в настоящее время, когда в регионе идет интенсивный процесс формирования новых экономических структур и рынков. В результате освобождающиеся производственные и торговые ниши переходят под контроль фирм дальнего зарубежья. Поэтому сегодня России необходимо проявить большую активность в освоении закавказских рынков, ибо вскоре они станут труднодоступными. В этом контексте важной основой экономического взаимодействия России со странами Южного Кавказа являются производственные и инвестиционные связи промышленных объединений и компаний.
Однако такие связи не получили должного развития. Инвестиционная активность российского капитала в Закавказье проявляется в меньших масштабах, чем в других странах. Основной сферой приложения российских инвестиций в Закавказье пока является топливно-энергетический комплекс. Концерн Лукойл ведет разведку и освоение месторождений нефти на азербайджанском шельфе Каспия.
Компания Газпром является основным поставщиком природного газа в закавказские страны. РАО ЕЭС России поставляет не только электроэнергию, но осуществляет генерацию и эксплуатацию энергосетей государств Закавказья. Развитию производственного взаимодействия мешают неурегулированность конфликтов, транспортные, торговые и правовые барьеры. К этим трудностям следует также отнести разрыв и переориентацию многих хозяйственных связей, возросшую конкуренцию со стороны западных фирм, слабые инвестиционные возможности российских компаний.
В настоящее время в Азербайджане действует около 300 компаний с участием российского капитала. Однако по объему вложенных инвестиций в азербайджанскую экономику 229 млн. долл. к началу 2001 г. Россия занимала пятое место после США - 1248,2 млн. долларов, Турции - 691,6, Великобритании - 678,8, Норвегии - 275 М.Е.Гулиев. Экономические связи Азербайджана с Россией проблемы, приоритеты, перспективы. СПб, 2002, с.13. Азербайджанский лидер И.Алиев, выражая намерение обеспечить преемственность курса своего отца, выступает за сохранение и укрепление связей с Россией.
Стремление Баку к модернизации своей промышленности будет означать возрастание значимости взаимодействия с Россией, причем не только в добыче и транспортировке азербайджанской нефти. Актуальными становятся кооперация в машиностроении, строительстве железнодорожного транспортного коридора Север-Юг, расширение сельскохозяйственного экспорта в Россию.
Азербайджан уже сделал шаги навстречу России в вопросе выработки нового статуса Каспийского моря, осуществлении поставок нефти по нефтепроводу Баку-Новороссийск. Более широкое участие российского капитала в экономике Азербайджана на основе создания финансово-промышленных групп, оказания содействия в сооружении, реконструкции, модернизации и эксплуатации азербайджанских предприятий предусмотрено при реализации Программы экономического сотрудничества Азербайджана и России до 2010 года, где также отражены меры системного характера, связанные с установлением таможенных правил и процедур, гармонизацией законодательства, созданием режима свободной торговли, расширением межрегиональных и приграничных связей.
К концу текущего 10-летия поставлена задача увеличить взаимный товарооборот до 1 млрд. долларов в год против 513,9 млн. долларов в 2003 году Зеркало Азербайджан, 2004 г 8 апреля. По объемам инвестиций в экономику Армении Россия продолжает занимать одно из ведущих мест. За прошедшие 10 лет 1992-2002 гг. они составили 217 млн. долларов, в т.ч. в 2002 г около 30 млн. долларов. По этому показателю Россия уступает только Греции, общий объем вложений которой составил 245,4 млн. долларов.
На сегодня в Армении действует 2608предприятий с участием иностранного капитала, из них 625 - с российскими инвестициями около 24 Независимая газета, 2004 г 5 марта Российские инвестиции в Армению направляются преимущественно в топливно-энергетический комплекс, цветную металлургию, химическую, пищевкусовую, кондитерскую промышленности и банковский сектор. Руководство Армении в реализации политического курса проявляет многовекторность, прагматизм и гибкость, сочетая интеграционные процессы в рамках СНГ с сотрудничеством с западными экономическими и политическими структурами.
В отношениях с НАТО Армения проявляет взвешенность и стремится строить их с учетом задач военно-политического партнерства с Россией. Наиболее серьезно развивается сотрудничество в топливно-энергетическом комплексе и в военно-технической отрасли, что отвечает интересам двух стран. В счет погашения государственного долга Армения передала в собственность России пять армянских предприятий, среди которых Разданская ТЭС, имеющая 30 всех электроэнергетических мощностей.
Рассматривается вопрос участия России в строительстве газопровода Иран-Армения. Успешное продвижение российского капитала на рынок Армении во многом зависит от решения проблемы Нагорного Карабаха и нормализации грузино-абхазских отношений.
Неурегулированность этих вопросов привела к нарушению коммуникаций и повышению зависимости от транспортного фактора во внешнеэкономических отношениях России и Армении. Трудности на пути российских товаров пока возникают также из-за недостаточной гармонизации нормативно-законодательных актов, в частности, защиты инвестиций, налогового и таможенного законодательства. Низкий уровень инвестиционного взаимодействия России с Грузией во многом обусловлен политико-экономическим и финансовым положением последней, которая по многим показателям рассматривается предпринимателями как зона высокого риска для крупных капиталовложений.
Поэтому российский капитал до последнего времени не проявлял особой активности в отношении приватизируемых в Грузии промышленных объектов, накопленные долги и состояние основных фондов многих из которых требуют значительных капитальных вложений. Российский бизнес в целом уступает по своим масштабам инвесторам из дальнего зарубежья.
Так, на долю российских инвесторов в Грузии приходится порядка 1,5-2 общего объема капиталовложений при инвестициях третьих государств на уровне почти 34 процента. В Грузии действует более 200 совместных предприятий с участием российского капитала. Большинство из них являются небольшими торговыми фирмами. Между Россией и Грузией накопилось немало проблем. Среди них порядок и сроки вывода российских военных баз с территории Грузии, визовый режим, статус грузинских автономий. Новый грузинский президент понимает, что от Москвы во многом зависит обеспечение территориальной целостности его страны и подъем разрушенной экономики.
Российские инвесторы в последнее время получили от нового руководства Грузии твердые гарантии защиты их капиталов. В России этим гарантиям поверили особенно после того как министерство экономики республики возглавил один из крупнейших российских предпринимателей К.Бендукидзе. Премьер-министр Грузии З.Жвания предложил российской стороне пакет инвестиционных предложений общей стоимостью несколько миллиардов долларов.
Основными направлениями вложений инвестиций в Грузии являются энергетика, сельское хозяйство, пищевая и перерабатывающая промышленности, туризм, развитие инфраструктуры дорог Свободная Грузия, 2004 г 29 мая Предлагается создать совместное российско-грузинское предприятие по экспорту газа в Турцию. Российские бизнесмены оценивают грузинские предложения как перспективные. Грузинское руководство решило больше не мешать России вступать в ВТО, подписав 28 мая 2004 года с российской стороной протокол о завершении переговоров об условиях вступления России в ВТО. Правительство Грузии надеется, что в ответ российское правительство пойдет на реструктуризацию грузинского долга, достигшего 320 млн. долларов.
Дальнейшее развитие российско-грузинского экономического сотрудничества в значительной мере зависит от урегулирования абхазского и южноосетинского конфликтов, создания климата доверия и добрососедства.
Видимо начало в деле создания такого климата лежит в восстановлении принципа национальной автономии для народов Абхазии и Южной Осетии. Рассматривая долговременные перспективы взаимодействия России с Закавказьем, мы исходим из того, что на рубеже двух столетий геополитическая ситуация на постсоветском пространстве в целом и в особенности в этом регионе кардинально изменилась. Новые независимые государства Закавказья стали ареной мирового стратегического соперничества основных международных экономических центров и геополитических блоков, заинтересованных в осуществлении контроля над сырьевыми и энергетическими ресурсами, транспортными коммуникациями, ведущими из Европы в Азию. Сегодня в борьбе за сферы влияния в Закавказье активно участвуют различные игроки, намерения которых отнюдь не совпадают с исторически сложившимися геополитическими интересами России.
Так, США считают этот регион зоной своих стратегических интересов. Евросоюз заинтересован в своих аспектах влияния на Закавказье, который богат ресурсами и географически расположен на пути коммуникаций из Азии в Европу.
Турция желает получить рычаги воздействия на страны Закавказья, максимально используя свое транзитное географическое положение. Иран, располагающий серьезными запасами углеводородов на Каспии, стремится через Закавказье выйти на европейский рынок энергетических ресурсов. Политика западных государств в Закавказье направлена на вытеснение России из этого важного региона. Особенно наглядно это проявляется в борьбе за доступ к добыче каспийской нефти и контроле за маршрутами ее транспортировки. Положение осложняется тем, что руководители закавказских государств, хотя и в разной степени, стратегически ориентированы на США и НАТО, надеясь с помощью более богатых стран решить свои проблемы обеспечения безопасности и получения экономической помощи.
Все эти обстоятельства заметно меняют ситуацию в закавказском регионе, ведут к снижению влияния России в политической, экономической и военной сфере при одновременном усилении присутствия здесь США, стран НАТО, ЕС, Турции и Ирана. Долгосрочное воздействие этих факторов на эволюцию обстановки в странах Южного Кавказа требует от России серьезного переосмысления своей стратегии в отношении закавказского сегмента постсоветского пространства.
Уход России из этого региона чреват для нее серьезными осложнениями в будущем. Сегодня в контексте процессов глобализации необходимо проанализировать ее различные аспекты, чтобы лучше понять имеющиеся возможности и вызовы для России.
Речь идет о выработке новой стратегии, в основу которой следует положить принцип рассмотрения Закавказья как единой с Северным Кавказом России геоэкономической зоны. Такой подход, с одной стороны, позволит сконцентрировать усилия на решении крупных трансграничных проектов, имеющих общий характер и ключевое значение для закавказских стран и все более возрастающее - для России. К ним, например, относятся международные проекты добычи и транспортировки энергоресурсов шельфа Каспия, строительства евроазиатских транспортных коридоров Север-Юг и TRACECA. Их реализация способна существенно изменить геополитическую ситуацию в регионе, превратив его в коммуникационный узел глобального значения.
С другой стороны, это будет способствовать повышению эффективности двустороннего взаимодействия России с каждой страной Закавказья, применению, в опоре на других членов региона, к решению отдельных проблем дифференцированного подхода, отражающего специфику политических и экономических взаимоотношений.
Благодаря координации разрозненных усилий российских компаний и банков в рамках двусторонних связей, представляется возможность выйти на эффективное решение общих проблем развития экономики Кавказа, в реализации которых заинтересована российская сторона. В целях укрепления экономических позиций России в Закавказье необходимо полнее использовать потенциал Торгово-промышленной палаты, союзов и объединений промышленников и предпринимателей.
В интересах координации усилий российских союзов и объединений предпринимателей целесообразно создать своего рода Деловой совет по Кавказу. В его рамках можно было бы вырабатывать варианты объединения усилий и ресурсов для участия на рынке Закавказья в проектах кооперации по развитию сырьевой базы и производственных мощностей, приватизации промышленных объектов. Для поддержки наиболее значимых проектов развития сотрудничества и кооперации в производстве конкурентоспособной продукции, строительстве энергетических и промышленных объектов, трансграничных транспортных коммуникаций целесообразно было бы сформировать из государственных и частных финансовых средств, прежде всего Южного федерального округа РФ, стран Закавказья и сопредельных государств, специальный инвестиционный фонд. В интересах активизации контактов с закавказскими партнерами целесообразно инициировать создание ассоциаций делового сотрудничества, регулярное проведение региональных экономических форумов и конференций в рамках всего кавказского региона.
Таким образом, долгосрочная стратегия России в отношениях с закавказскими государствами должна исходить из рассмотрения их как целостного региона, связанного тесным сотрудничеством с российским Северным Кавказом.
В перспективе это облегчит выход на устойчивое стратегическое партнерство в формировании единого экономического и, особенно, оборонного пространства, что немаловажно для южных границ СНГ. Только в этом случае, по мнению авторов доклада, геополитическая и геоэкономическая ситуация на Кавказе в XXI столетии станет более предсказуемой и совместно регулируемой как в отношениях между ними и между каждым из этих государств с Россией, так и во взаимодействии с США, НАТО, Евросоюзом, Турцией, Ираном и другими странами мира. Наша задача - найти общее понимание в этом вопросе прежде всего с руководством закавказских государств. 5.1.3.
Конец работы -
Эта тема принадлежит разделу:
Стратегия внешнеэкономических связей России в условиях глобализации
В этом русле творческий коллектив из числа научных сотрудников ЦВЭИ РАН предпринял исследование, не претендующее на постижение абсолютной истины, но.. Нам представляется интересным на основе анализа их воздействия на будущее.. Стратегия внешнеэкономических связей России в условиях глобализации, на наш взгляд, опирается на соответствующий..
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:
Что будем делать с полученным материалом:
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Андрей Рябов
Член-корреспондент Международной академии информатизации, член Российской ассоциации политической науки, главный редактор журнала «Мировая экономика и международные отношения»
Российская политика на Южном Кавказе: цели и интересы
Российская политика в отношении стран Южного Кавказа на протяжении 20 лет их независимого существования претерпела сложную эволюцию, которая в значительной степени отражала разные стадии становления посткоммунистической России как нового государства, изменения представлений его верхов о месте и роли страны в мире и регионе. Эта политика испытала на себе влияние широкого круга различных факторов - идеологических, военно-стратегических, экономических. На нее оказывали воздействие различия во взглядах между групповыми и ведомственными интересами внутри правящей элиты России, изменения ее внешнеполитических приоритетов, как на глобальном, так и региональном уровнях. Тем не менее, главным приоритетом, как во времена царской Империи, так и Советского Союза оставалось обеспечение безопасности. Менялись подходы, отношения с отдельными странами региона, но цели оставались неизменными.
Если в 90-е годы Российская Федерация (РФ) считала своим приоритетом проведение демократических реформ, поддержку их в соседних республиках, и стремилась стать частью Запада, то в следующее десятилетие она позиционировала себя как государство, считающее себя самостоятельным полюсом влияния в мире и пытающееся сохранить за собой доминирующие позиции на пространстве бывшего СССР. При этом в идеологической составляющей внешней политики, в частности на Южном Кавказе, заметно усилились антизападные черты.
В зависимости от указанных факторов, общего состояния страны этого по-разному строились и стратегии России по отношению к государствам Южного Кавказа. Если в начале периода превалировало стремление защититься от угроз нестабильности, шедших на Россию с Юга, то затем на первый план вышло намерение Москвы выстроить в регионе такую систему безопасности и международных отношений, которая позволила бы РФ в долгосрочной перспективе сохранить здесь лидирующие позиции.
«Черкесский фактор» в современной политике в Кавказском регионе имеет длительную историю. В начале 90-х годов, когда практически все национальные республики в составе России, стремились добиться большей автономии от Москвы, в российских правящих кругах всерьез опасались этно-сепаратизма черкесских народов. Есть достаточные основания полагать, что одной из главных причин того, что в середине 1992 года, в грузино-абхазском конфликте Россия переориентировалась на поддержку Абхазии, заключается именно во влиянии «черкесского фактора». В Москве в то время сочли, что черкесский сепаратизм составляет даже большую угрозу национальной целостности России, чем чеченский. И потому в момент, когда грузино-абхазский конфликт перешел в стадию войны, это сочли удобным моментом для того, чтобы канализировать энергию черкесского сепаратизма в сторону этнически близких черкесам абхазам. Тем самым Москва укрепила свои позиции среди черкесов на Северном Кавказе.
Во время августовской войны 2008 года с Грузией российская поддержка и в конечном итоге дипломатическое признание независимости Абхазии также способствовали укреплению лояльности национальных республик с черкесской компонентой федеральному правительству в Москве. Однако после войны Грузия попыталась поставить черкесский фактор на свою сторону. В связи с приближением Зимней Олимпиады в Сочи была поднята тема ответственности современной России за т.н. «геноцид черкесов» в бывшей Российской империи. Несмотря на гибель черкесов в тот период, термин «геноцид» в международно-правовом смысле едва ли применим к этому явлению. Тем не менее, для срыва Олимпиады парламент Грузии принял специальную резолюцию о «геноциде черкесов».
Грузия предприняла усилия, чтобы убедить парламенты других стран принять аналогичные резолюции. После чего эти государства, органы международного олимпийского движения должны были прийти к выводу о неуместности проведения Олимпиады на местах гибели черкесов. Идея нашла поддержку и у некоторых организаций черкесской диаспоры. Однако эта идея провалились. Парламенты стран, куда обращались их грузинские коллеги, оставили тему «черкесского геноцида» без внимания. В международных политических кругах не возникло желания использовать эту тему для срыва Олимпиады. После того, как к власти в Грузии в октябре 2012 года пришло правительство коалиции «Грузинская мечта» во главе с Бидзиной Иванишвили, Тбилиси взял курс на постепенную нормализацию отношений с Россией и потому там вообще решили отказаться от использования темы «геноцида черкесов» во внешнеполитических целях. Была отвергнута и идея бойкота Олимпиады со стороны Грузии.
Немаловажную роль в провале попытки политизации идеи «геноцида черкесов» сыграл и решительный отказ властей Абхазии каким-то образом участвовать в продвижении этой темы. В настоящее время в международном плане угрозу срыва Сочинской Олимпиады следует признать минимальной. Российские власти предприняли значительные усилия для того, чтобы обезопасить Игры от террористических атак как со стороны различных международных террористических организаций, так и вооруженных радикальных групп с Северного Кавказа. Теоретически помешать проведению Олимпиады может помешать лишь резкое ухудшение отношений между Россией и странами Запада, но никак не тема «черкесского геноцида». Однако, несмотря на все сложности во взаимоотношениях России и США, в том числе и по сирийской проблеме, такой сценарий видится крайне маловероятным.
Что же касается российско-грузинских отношений, то к настоящему времени стороны сформировали повестку дня их нормализации. Она осуществляется медленно и затрагивает в основном второстепенные вопросы, поскольку позиции сторон по главной проблеме разногласий - о судьбе Абхазии и Южной Осетии, противоположны. Россия ни при каких условиях не готова отказаться от признания их независимости. А Грузия по-прежнему считает Абхазию и Южную Осетию неотъемлемой частью своей территории. И, тем не менее, сотрудничество Грузии и России в обеспечении нормального проведения Игр в Сочи может сыграть очень большую роль - в восстановлении и укреплении доверия между двумя странами.
Этно-политические конфликты в Закавказье (так тогда назывался Южный Кавказ) сыграли важную роль в ускорении распада Советского Союза. Поэтому они оказали сильное влияние на формирование внешнеполитической линии руководства посткоммунистической России в этом регионе в первые годы ее существования. Сохранение стабильности страны и защита ее территориальной целостности от потенциальных угроз, могущих прийти с Юга, путем отбрасывания имперского наследства стали одним из важнейших приоритетов международной политики России, обеспечения ее национальной безопасности. Таким образом, с самого в начала в отношении Москвы к новым государствам Южного Кавказа доминировали соображения безопасности. В этом смысле исходная ситуация, в которой оказалась новая Россия, сильно напоминала позиционирование Российской империи к региону Закавказья в Х IX - начале ХХ веков. Как справедливо отметили А.Малашенко и Д.Тренин, стремясь извлечь уроки из распада СССР, «проблему безопасности «южного фланга» в Кремле и МИДе пытались тогда решить простым способом: прочь из «горячих точек» . Однако реализовать стратегию ухода с конфликтных территорий на практике так и не удалось. Российское присутствие на Южном Кавказе и политическое влияние на обстановку в регионе поначалу осуществлялось по линии поддержки тех сторон в этнических и межгосударственных конфликтах, победа которых, как считалось, в большей мере соответствовала бы долгосрочным интересам России как в мире в целом, так и в данном регионе. Подобный подход в значительной мере обусловливался общей идеологизацией российской внешней политики в тот период. В Кремле и МИДе в начале 90-х годов полагали, что нужно поддерживать те посткоммунистические страны и политические режимы, которые рука об руку с Россией готовы двигаться к демократическому будущему, решительно разрывая с советским прошлым. Поэтому в армяно-азербайджанском конфликте, в отличие от руководства СССР, делавшего ставку на официальный Баку как более лояльный союзному Центру, чем Ереван, Россия изначально поддерживала Армению, а в грузино-абхазском - Грузию. Но уже во второй половине 1992 года под влиянием опасений ухудшения ситуации на Северном Кавказе, Москва кардинальным образом, изменила позицию, перейдя к поддержке абхазов.
Однако, в дальнейшем, в ходе развернувшихся в странах Южного Кавказа межэтнических конфликтов Россия существенно откорректировала свою позицию. Политическое руководство страны пришло к выводу, что в условиях незавершенных конфликтов наиболее эффективной формой сохранения российского влияния и присутствия в регионе стало бы миротворчество. Реализации подобного выбора в тот период способствовала и международная ситуация. США и государства Европейского Сообщества в тот период активно поддерживали внутриполитическую линию президента Б.Ельцина и его правительства, направленную на построение в России демократии и рыночной экономики, и поэтому в целом благосклонно относились к тому, чтобы РФ взяла на себя значительную долю ответственности за обеспечение стабильности на постсоветском пространстве. Во многом благодаря тогдашней доминирующей роли Запада в мировой политике это отношение было поддержано и международными институтами - ООН и ОБСЕ. Уже летом 1992 году была создана Смешанная Контрольная Комиссия (СКК) для поддержания мира в зоне грузино-осетинского конфликта. После того, как в мае 1994 года в Москве было подписано грузино-абхазское соглашение о прекращении огня и разделении войск, российские подразделения под флагом миротворцев СНГ заняли позиции по обеим сторонам линии конфликта. Эта миротворческая операция была санкционирована ООН, которая каждые 5 лет продляла статус российских миротворцев. Россия вошла в состав созданной в 1992 году Минской группы (МГ) ОБСЕ по урегулированию конфликта в Нагорном Карабахе.
Эта новая линия хорошо вписывалась в общий контекст того курса, который Москва в 90-е годы проводила в международных делах. Испытывая огромные трудности и напряжение в ходе осуществления внутриполитических реформ, постепенно удаляясь от линии Запада, начиная с 1993 года, Россия не могла претендовать на какую-то заметную роль в формировании нового, пост-ялтинского мира, пусть даже в ограниченном пространстве бывшего СССР. Единственная задача, которая оказалась по силам Москве - это сохранение результатов распада Советского Союза в тех формах и на той стадии, на которых процессы дезинтеграции были приостановлены, а их фактические итоги зафиксированы в 1992-1994 годах. И, разумеется, Москва оставляла за собой роль гаранта стабильности этого «временного» порядка. Россия в мировой политике, таким образом, превращалась в державу status quo .
При этом миротворчество, которое требовало от Российской Федерации (РФ) придерживаться принципов беспристрастности и равноудаленности в отношении конфликтующих сторон, продолжало сочетаться в политике Москвы с сохранением эксклюзивных отношений с одним из партнеров.
В то же время понимание Российской Федерацией своей роли на Южном Кавказе как главной силы, способной поддерживать стабильность в регионе, отчасти вело к воспроизведению тех же подходов, которые ранее применяла в регионе царская Россия. Правительство в Санкт-Петербурге в XIX - начале XX века полагало, что для обеспечения безопасности страны необходимо поддерживать две линии обороны: одну по линии Главного Кавказского хребта, а другую - по периметру границ империи на Южном Кавказе. По сравнению с тем периодом, задачи российской политики безопасности в регионе в конце ХХ столетия изменились лишь частично. Они были ориентированы на воспрепятствование проникновению на территорию страны экстремизма и терроризма с Юга, в том числе и с Ближнего Востока. И для этого, как в Х IX и начале ХХ века требовались две линии безопасности. Как показали дальнейшие события на Северном Кавказе - две чеченские войны, расползание военного конфликта на соседние с Чечней территории - Ингушетию и Дагестан - эта линия безопасности оказалась действительно критически важной для обеспечения безопасности и стабильности нового Российского государства. Не сумев урегулировать конфликты на Северном Кавказе, Москва на длительную перспективу получила проблему проникновения терроризма и криминала из этого региона во внутренние районы страны. На Южном Кавказе понятие линии безопасности видоизменилось. Теперь она пролегала через линии соприкосновения сторон в межэтнических и межгосударственных конфликтах. Устойчивость этих линий Россия стремилась поддерживать.
В грузино-абхазском конфликте Москва, в общем и целом, пыталась придерживаться линии равноудаленности от обеих сторон конфликта до того момента, как в августе 2004 года президент Грузии М.Саакашвили силой попытался разрешить конфликт с Южной Осетией. С этого времени, продолжая усилия по поддержанию мира, Москва стала более активно способствовать укреплению фактической самостоятельности Абхазии и Южной Осетии.
Такой же линии, направленной на поддержание стабильности в регионе и осторожное сближение позиций сторон, Россия придерживалась и в отношении армяно-азербайджанского конфликта, хотя, казалось бы, сама логика двухсторонних отношений с этими странами должна была подталкивать Москву к жесткому выбору в пользу одной из них. Чтобы удержать эти две важнейшие внешнеполитические позиции на Южном Кавказе - Армению как единственного военного союзника и Азербайджан как ключевого экономического партнера в важнейшем вопросе об энергетическом транзите, Россия оказалась вынужденной балансировать. При этом в Москве отлично понимали, что возобновление вооруженного конфликта в Карабахе и вокруг него неизбежно приведет к обрушению позиций Москвы, как в Ереване, так и в Баку.
В 2000-е годы XXI века начинает постепенно меняться роль Каспийско-Черноморского региона в мировой политике. Он превращается в территорию, через которую могут пройти коридоры по транзиту энергоносителей из стран Центральной Азии и Азербайджана в Европу. Это добавляет к российской политике на Южном Кавказе еще одну важную задачу: сохранить за РФ роль ключевой страны-транзитера нефти. Кремль болезненно реагировал на проекты альтернативных путей доставки углеводородов в Европу, считая это угрозой роли России как важнейшей страны-транзитера энергетических ресурсов. Однако на самом деле рост конкуренции в вопросе о путях энергетического транзита объективно заставлял российскую политику на Южном Кавказе искать более гибких подходов к государствам региона. В наибольшей степени это сказалось на отношении России к Азербайджану.
И хотя и в настоящее время проблема будущих путей энерготранзита по-прежнему является острой и актуальной для Южного Кавказа, она, судя по всему, уже не может серьезно повлиять на изменение конфигурации международных отношений в регионе и сложившиеся в нем балансы сил. Более того, в политических и экспертных кругах России в настоящее время крепнет мнение, что в недалеком будущем под влиянием начавшейся реструктуризации мировых энергетических рынков значение Южного Кавказа как транзитного региона будет падать, и воздействие энергетического фактора на региональную политику существенно уменьшится.
В 2000-е годы ситуация вокруг Южного Кавказа стала заметно меняться. В связи с усилением роли интереса к этому региону со стороны глобальных акторов - США и Европейского Союза. В военно-политических кругах Запада стали обсуждаться идеи о расширении НАТО на восток, подразумевавшим и включение в состав альянса двух постсоветских причерноморских стран - Украины и Грузии. В 2007 году членами ЕС стали Болгария и Румыния. В России, которая, в отличие от США и ЕС не могла предложить странам Южного Кавказа привлекательного проекта социального порядка, это воспринималось как серьезный фактор, ослабляющий ее влияние в регионе. В связи с расширением присутствия США и Евросоюза на Южном Кавказе, расположенные здесь государства стали связывать надежды на то, что эти глобальные игроки помогут урегулировать замороженные конфликты. Рост подобных ожиданий в государствах Южного Кавказа также беспокоил Москву, боявшуюся со временем утратить монополию на миротворчество.
В целом же активность западных стран на Южном Кавказе начала восприниматься в Кремле как попытка ограничить влияние России в этом важном для нее районе постсоветского пространства.
В новой ситуации Южный Кавказ становился для правящих кругов в Москве одной из важнейших линий защиты интересов Российской Федерации. В сентябре 2006 года Тбилиси, к тому времени уже взявший курс на вступление в НАТО, восстановил контроль над верхней частью Кодорского ущелья и объявил о переезде туда правительства Абхазской автономии, ранее располагавшегося в грузинской столице.
Выработка новой политики по отношению к Грузии и конфликтам на ее территории вызвала серьезные дискуссии в российских политических кругах и потребовала времени. В итоге была определена новая российская политика в отношении бывших грузинских автономий, получившая неофициальное название «сближение без признания». Еще в августе 2006 года Москва вышла из режима запрета торгово-экономических и финансовых связей с Абхазией. 16 апреля 2008 года президент РФ В.Путин поручил правительству разработать меры по оказанию предметной помощи Абхазии и Южной Осетии. Этим поручением фактически признавалась правосубъектность не только властей бывших грузинских автономий, но и юридических лиц, зарегистрированных на их территории, включая промышленные, коммерческие и финансовые предприятия. Но при этом Кремль отказался официально признавать независимость Абхазии и Южной Осетии, отдавая себе отчет в том, насколько серьезный ущерб могут нанести международные последствия такого шага российской внешней политике.
Напряженность же в российско-грузинских отношениях постоянно усиливалась. После выдворения из Грузии российских военнослужащих, обвиненных в шпионаже в пользу Москвы, РФ ответила введением визового режима в 2006 году против грузинских граждан, массовой высылкой их из страны под разными предлогами.
И, тем не менее, случившаяся в августе 2008 года война между Грузией и Южной Осетией, в которой Россия оказала военную помощь южным осетинам, не являлась неизбежным выходом из сложившейся ситуации. Несколько обстоятельств способствовало тому, что напряженные двухсторонние отношения перешли на стадию вооруженного конфликта. Из администрации Дж.Буша накануне войны в Тбилиси поступали, судя по всему, двусмысленные сигналы, которые воспринимались правительством М.Саакашвили как некие гарантии американской поддержки на случай военного столкновения с Россией. Ни США, ни ЕС не смогли, да, по-видимому, и не очень стремились убедить Москву в их готовности учесть интересы России в процессе урегулирования конфликтов вокруг бывших грузинских автономий при условии, если этот процесс перейдет в многосторонний формат. Напротив, высказывания и действия некоторых американских и европейских дипломатов способствовали преуменьшению значимости российских интересов в регионе в восприятии грузинских политиков. В Москве все это воспринималось как тревожный симптом того, что Запад в очередной раз намерен проигнорировать российские интересы. В Москве также опасались, что, если Россия не предпримет активных мер по защите абхазского и осетинского населения бывших грузинских автономий от попыток Тбилиси силой навязать им территориальную реинтеграцию с Грузией, это может привести к заметному обострению политической ситуации на Северном Кавказе, прежде всего, в республиках с черкесской (адыгской) этнической компонентой и в Северной Осетии. Поэтому в руководстве России пришли к выводу о возможности применения военной силы против Грузии для обеспечения status quo в зоне грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов.
Важный вопрос, до сих пор являющийся предметом для различных предположений и интерпретаций, касается причин, побудивших руководство России признать независимость Абхазии и Южной Осетии, вопреки ранее принятому Москвой в отношении них политическому курсу в «сближение без признания». По-видимому, это решение в определяющей степени было обусловлено тем, что в результате послевоенного урегулирования Россия неизбежно потеряла бы статус миротворца. Ее вооруженные силы вынуждены были бы покинуть территорию Абхазии и Южной Осетии. Напротив, признание этих территорий независимыми государствами открывало перед Россией возможность закрепления итогов войны и своего присутствия, в том числе и военного, в бывших грузинских автономиях. При этом в Москве хорошо представляли негативные последствия признания для позиций России на международной арене.
Августовская война, безусловно, стала рубежом в российской политике в отношении Южного Кавказа. После нее какое-то время казалось, что Россия полностью изменила свою роль в регионе, став вместо страны, придерживавшейся сохранения status quo , ревизионистской державой. Однако вскоре выяснилось, что для создания нового международного порядка в регионе и новой структуры региональной безопасности у Москвы нет ни идей, ни ресурсов. Для того, чтобы продемонстрировать свою верность политике statu s quo, Россия резко активизировала посреднические усилия по мирному урегулированию карабахского конфликта. В то же время начавшийся вскоре после войны в сентябре 2008 года глобальный финансово-экономический кризис многое изменил в мировой политике. США и Евросоюз в силу разных причин были вынуждены резко ограничить активность на постсоветском пространстве, включая и Южный Кавказ. В этой связи они утратили возможность выступать в роли мировых игроков, способных предложить региону новую модель развития и международных отношений. В Москве же посчитали, что основные ее цели в результате конфликта решены. Вопрос о вступлении Грузии в НАТО отложен на неопределенный срок. Военное присутствие России в Абхазии и Южной Осетии укрепилось и обрело новую, более прочную в юридическом смысле и долговременную основу двухсторонних договоров.
В Москве не возражали против нормализации отношений с Грузией, но лишь при условии, что «территориальный вопрос» не должен затрагиваться на переговорах. При этом в отдаленной перспективе допускалось, что если Тбилиси удастся наладить прямой диалог с бывшими автономиями, то Москва не будет возражать против создания конфедерации Грузии с Абхазией и Южной Осетией.
Однако президента М.Саакашвили и его правительство такой подход абсолютно не устраивал. В Тбилиси полагали, что основой для начала процесса нормализации двухсторонних отношений должен стать отказ России от признания независимости бывших автономий и подтверждение территориальной целостности Грузии.
Ситуация в российско-грузинских отношениях стала заметно меняться после октябрьских парламентских выборов Грузии, приведших к фактической смене власти в этой стране. Новое правительство победившей коалиции «Грузинская мечта» заявило о намерении добиваться нормализации отношений с Россией. Вскоре был начат диалог между странами на уровне спецпредставителей правительств. Для обеспечения прогресса в переговорах стороны договорились вывести из-за обсуждения наиболее острую проблему, по которой их позиции кардинально расходятся - территориальную. За полгода прошедшие с начала диалога удалось договориться о возобновлении экспорта в Россию грузинских товаров, прежде всего сельскохозяйственных, о возобновлении в полном объеме авиационного сообщения между странами. Есть неплохие шансы по налаживанию сотрудничества между Россией и Грузией в деле обеспечения безопасности в регионе и борьбы с терроризмом. Все это может создать основу для ослабления и дальнейшей отмены визового режима для граждан Грузии.
В ближайшие несколько лет политика России на Южном Кавказе, направленная на сохранение нового status quo , сложившегося после Августовской войны 2008 года, скорее всего, не претерпит существенных изменений. В более отдаленной перспективе возвращение к активной политике на Южном Кавказе глобальных игроков - США и Европейского Союза, и, возможный приход нового мирового актора - Китая существенно изменят ситуацию в регионе. Для расположенных здесь государств расширится пространство внешнеполитического маневра, появятся новые возможности для международного сотрудничества.
На данный момент Северный Кавказ является наиболее многонациональной территорией Российской Федерации. Из-за этого в данном регионе довольно часто возникают религиозные, межнациональные, этнические конфликты. Именно этот фактор довольно сильно влияет на внутреннюю политику России на Северном Кавказе, также находит свое отражение и во внешней.
Национальный состав Северного Кавказа
Северный Кавказ считается лидером по количеству жителей среди субъектов государства. Если сверять демографические данные, то можно заметить, что жители региона увеличиваются с каждым днем. В 2002 году на этой территории проживало около 6 млн человек. К 2010 данный показатель вырос до 14 млн.
Из-за того, что в состав Северного Кавказа входит семь различных регионов, национальный "ассортимент" данной территории довольно разнообразен. Лидерами по количеству жителей среди областей считаются Дагестан и Чечня. В первом проживает более 3 млн человек, а во втором - около миллиона. На данной территории можно найти 150 представителей наций, этнических групп, а все остальные - коренные жители. Довольно часто между ними возникают довольно серьезные конфликты, которые приводят к тяжелым проблемам.
После того, как произошел распад СССР, появилась вражда между мусульманами и православными. Из-за этого на территории Кавказа уменьшилось количество жителей. Именно поэтому внутренняя политика России на Северном Кавказе должна была быть направлена на молниеносное решение возникшей ситуации. Следует заметить, что подобное противостояние продолжается по сей день.
Причины нарастания конфронтации на территории Северного Кавказа
После того, как произошел распад Советского Союза, на Северном Кавказе появилось множество неразрешаемых вопросов. Начались демократические процессы, которые повлияли практически на всю территорию России. Более того, они повлекли за собой проблемы и в итоге затормозили развитие всего региона. Следует сказать, окончив небольшое введение, - внутренняя политика России на Северном Кавказе в то время была не совсем продуманной, поэтому в связи с этим появлялись и другие трудности.
Власть и государство не доверяли чиновникам, которые представляли Северный Кавказ, поэтому, даже с тем, что все жители региона имели такие же права, как и другое население России, вопросы различного характера было довольно сложно урегулировать. На тот момент государство нашло единственное, по их мнению, хорошее решение, - управление республикой из Москвы. Нужно заметить, что подобный выбор также повлиял на экономическое развитие Кавказа.
Промышленный комплекс развивался по остаточному принципу. Природные ресурсы этой территории были разграблены, а население получило множество проблем, в том числе ужасную экология. Социальная инфраструктура явно пострадала. В некоторых селах и поселках нет ни школ, ни больниц. Подобное стало результатом плохой внутренней экономики. Политика Северного Кавказа была направлена на уничтожение тех людей, которые были репрессированы во времена Великой Отечественной войны.
Проблемы региона
Проводимая политика в данном регионе сильно отразилась на благополучии жителей. Заработные платы не выплачивались, безработица стала процветать, появились проблемы с массовым употреблением алкоголя, увеличилось количество правонарушений, процветала наркомания и так далее. Территориальные проблемы также стали довольно актуальными. К сожалению, многие республики пытались отвоевать регионы, которые считали своими. Довольно часто возникали конфликты между осетинами, гайцами и так далее. При этом внутренняя политика России на Северном Кавказе эти проблемы не решала.
Из-за роста безработицы начал расцветать терроризм. Причем нужно заметить, что эта проблема распространилась не только в Северном Кавказе, но и во всей России. Начали появляться группировки, которые оказывали влияние на чиновников при помощи лоббирования. Все это обращает внимание на то, что России следует изменить внутреннюю политику в Северном Кавказе. Причины проблем на данном списке не заканчиваются, их, наоборот, с каждым годом становится все больше.
Черная страница в истории Чечни
Прежде чем рассматривать внутреннюю политику Российской Федерации в Чечне, необходимо вспомнить события, которые происходили в девяностых годах. Во время геноцида населения, в частности, еврейского, русского и армянского, начали ухудшаться отношения в данном регионе. Подобная политика не являлась официальной и напрямую политическими деятелями не поддерживалась. Так как считалась грубейшим нарушением международных прав. Нужно заметить, что даже с тем, что политики не поддерживали напрямую геноцид, так или иначе поддержка жертвам не оказывалась. Больший процент насилия оказался в столице - в городе Грозном. Многие семьи подвергались нападениям и другим правонарушениям. Убийства стали практически обыденным делом.
Внутренняя политика России на Северном Кавказе тогда была в застое. В связи с этим из данного региона стал наблюдаться отток образованного населения, что повлияло на экономическое и культурное развитие субъекта. Черной страницей в истории Чечни можно назвать правителя Дудаева. Любые сводки происшествий это подтвердят.
Современная Чечня
Даже с тем, что правители Российской Федерации не спешат полностью искоренить всю опасность в Чечне, все же в данной республике со временем ситуация улучшилась, если сравнивать с соседними регионами. Правительство в 2006 году провело реконструкцию, в ходе которой за 4 года восстановлены практически все здания соц. служб, дороги, а также инфраструктура, которые были разрушены ранее из-за двух столкновений. В столице Чечни появилась мечеть, ставшая самой крупной в Европе, тут имеется комплекс зданий «Грозный Сити», к слову, единственные на весь Северный Кавказ. В 2012 году проводилась реконструкция улиц и зданий музеев, театров, библиотек.
Нужно заметить, что есть и плохая сторона у данных действий. Например, финансирование этих проектов проводилась не по совсем прозрачной схеме. Не все рабочие получали заработную плату, а также часто звучали заявления о мошенничестве и коррупции от местных жителей. Вот такой характер внутренней политики России на Северном Кавказе.
Выплаты
Во внутренней политике на Северном Кавказе имеются серьезные проблемы, связанные с имуществом и жильем. Если дома людей в ходе войны были уничтожены, то жителям обещали выплатить около 300 тыс. руб. Однако все не так хорошо, как может показаться сначала. Например, для того чтобы получить данную выплату, необходимо было дать взятку в размере 50 % от полной суммы. Если же жилье не было разрушено полностью, то на компенсацию данные люди претендовать не имели права. Подобные выплаты неофициально были остановлены в 2005 году.
Перспективы
За счет приложенных усилиям, которые позволяют создавать чистую систему управления, а также избавляться от многих серьезных проблем, населению удалось реабилитировать регион на международном уровне. В результате правильной внутренней политики России на Северном Кавказе, контроль за государственными средствами, которые выделяются для того, чтобы восстановить данную республику, позволяет стать региону более спокойным и стабильным, чем он был ранее. Также Северный Кавказ постепенно начинает взаимодействовать с другими частями России.
Центральный и Северо-Западный Кавказ
На северо-западном и центральном Кавказе также необходимо провести правильную внутреннюю политику. К данным частям Кавказа относятся осетинские земли, также многие другие. Останавливаясь на них подробно, нужно отметить, что в 90-х годах часть от данных земель была потеряна для осетин. Если говорить о значимости этой территории для России, то нужно заметить, что она является связующим звеном между осетинами и русскими. Дополнительно следует отметить, что оба региона православные. За счет этого население сближается между собой. Политика РФ на Северном Кавказе скорее против такого.
Осетинские земли входят в территорию Грузии по направлению к Армении, поэтому иногда в Грузии могут происходить столкновения, которые уже считаются обыденными и никого не удивляют. За счет того, что сейчас уже не актуально обострять внимание на межнациональных отношениях и подобных конфликтах, то и правительство Российской Федерации не вмешивается в данные вопросы. Государство не лезет в распределение должностей по национальному признаку, а также во многие другие проблемы, однако это не значит, что страна придерживается единого мнения. Следует сделать вывод: внутренняя политика России на Северном Кавказе проводится. Все идет своим чередом.
Объединение регионов
Острым вопросом является культурное развитие Северного Кавказа, которое сильно отличается от самой России. Из-за этого, объединения данного региона с остальным государством немного затрудняется. На данный момент даже представить, что многие народы этой территории причисляют себя к народу Федерации, будучи с ней единой, практически невозможно. Если кратко, внутренняя политика России на Северном Кавказе, в принципе, полностью исключает сближение регионов.
Подводя итог, нужно заметить, что из-за того, что государство не пытается уладить конфликт на федеральном уровне, а также не собирается урегулировать важные вопросы, привело к тому, что данный регион все также остается бедным и постоянно находится в состоянии неофициальной войны.
Необходимые изменения
Для того чтобы стабилизировать обстановку, необходимо изменить внутреннюю политику Северного Кавказа. Нужно установить жесткую подотчетность местных депутатов, других уполномоченных лиц, а также контролировать все финансовые обороты в данном регионе, пресекая эксплуатацию церковной и национальной тематики в своих политических целях. Помимо этого, необходимо, чтобы государство контролировало все контакты местных глав регионов, дабы избавить себя от влияния со стороны исламского мира и Израиля. Для внутренней политики России на Северном Кавказе, в первую очередь, должно быть самой важной задачей восстановление инфраструктуры района, промышленности, тем самым поднимая уровень жизни населения и увеличивая его количество.
В последние годы многие заговорили о том, что Россия теряет Кавказ, постоянно совершая в этом регионе политические ошибки. Правда, если пытаться суммировать выдвигаемые претензии, то окажется, что одни и те же действия и поступки вызывают прямо противоположные оценки - то, что одни считают провалами, другие записывают в реестр успехов, и наоборот. Тема эта, безусловно, заслуживает особого внимания, но прежде чем начать разбирать ее более детально, необходимо сделать несколько важных оговорок.
Завышенные ожидания и непривлекательная модель
Оценки ошибок России в Закавказье зачастую связаны с неоправданно завышенными ожиданиями. Немалое количество участников политического действа на Кавказе все еще подспудно воспринимают Россию как ту старую царскую или советскую империю, которая по-настоящему владела этим регионом, обладая там практически неограниченным влиянием. Но нынешняя Москва не желает и не может пользоваться колониальными или советскими методами, что, естественно, является благом для кавказских стран.
1990-е гг. и развал советской системы нанесли России немалый урон, лишив ее прежнего статуса. Между тем в регионе образовалось сразу несколько враждебно настроенных по отношению друг к другу государств с ограниченными ресурсами, спорными территориями и противоположными интересами. Ни одно из них не стало по-настоящему независимым и не сумело решить свои проблемы самостоятельно. Все это определило стремление обзавестись сильными союзниками, которые своим влиянием помогали бы решать их геополитические вопросы. С учетом крайней взаимной враждебности новых государств союзники, которых они всеми силами старались завлечь, тоже должны были быть как минимум конкурентами. Так, Грузия приложила немало усилий, чтобы втащить в Закавказье США - «заклятого друга» экс-СССР/России, а Азербайджан - Турцию, исторического соперника России.
В условиях, когда Москва ослабла, а политические симпатии закавказских государств оказались разнонаправлены и интернационализированы, влияние России в регионе объективно стало падать. Из-за острых противоречий между закавказскими государствами и некоторыми их территориями Москве стало трудно, а порой и просто невозможно играть роль независимого арбитра. Говорить в связи с этим об ошибке Кремля неправильно - сохранять в такой ситуации нейтральную позицию крайне сложно в принципе. В таких условиях иные страны либо вообще уходят из проблемного региона, как это делали старые колониальные державы, либо переходят к политике взаимодействия с одной из стран, пытаясь сохранить ровные отношения с ее региональным оппонентом. Примером может служить стратегическое партнерство Соединенных Штатов и Пакистана наряду с дружескими отношениями Вашингтона и Дели.
Россия приняла единственно верное решение - остаться и по возможности вести сбалансированную политику. Однако в первое десятилетие постсоветского бытия Москва продолжала отступать по всем позициям. Замкнувшись в себе, мы не могли уделять достаточного внимания региону, который страдал от множества конфликтов и кризисов. Российские правители отказались от поддержки многих друзей и сторонников, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Подобное случалось в Восточной Европе, Латинской Америке, Азии. На Кавказе же это вылилось в сдачу Кремлем уже в 2000-е гг. «Аджарского льва» Аслана Абашидзе.
Между тем именно в тот период в регионе начали вырабатываться правила игры, которые действуют сейчас. Многие военно-политические блоки, энергетические пути, государственные союзы планировались и создавались в расчете на то, что Москва ушла, утратила свой вес на Кавказе и сфокусирует оставшиеся у нее силы лишь на российской территории. Подобные прогнозы не оправдались, но вернуть то, что утрачено, крайне сложно.
Совершенно отдельным блоком вопросов, влияющим на политику России в Закавказье, является российская внутриполитическая ситуация и все, что с ней связано. К сожалению, наши внутренние проблемы и слабости выходят на первый план и проявляются во внешней политике. Это может носить как неосознанный характер, когда цепь обстоятельств, вызванных внутриполитическими причинами, заставляет совершать неверные действия на внешнем поле, так и осознанный, когда определенная группа властной элиты, исходя из своих эгоистических или узкопартийных предпочтений, навязывает курс, противоречащий государственным интересам.
Современная Россия по определению малопривлекательна для бывших союзных республик, строящих независимые государства. Более того, по ряду внутренних параметров пример России их совершенно не воодушевляет, из-за чего они просто-таки опасаются более тесного сотрудничества и стремятся к диверсификации всех видов отношений. Не секрет, что наша вертикаль власти строится на поддержке лишь одного класса - чиновничества. Подобная модель неминуемо приводит к «родимым пятнам» современной системы управления, расползающимся по всей стране - коррупции во всех звеньях администрации, вплоть до самых высших уровней, закрытости, авторитарности, недемократичности, отстраненности и неподотчетности власти, несменяемости руководства, пренебрежения к закону, неэффективности экономики и т.д.
Если в силу природных богатств, огромной территории, наличия ядерного оружия, пассивности народа у России пока есть запас прочности и мы можем позволить себе «счастье» быть такими, какие есть, то закавказские государства этой возможности лишены по определению - многие наши проблемные черты для них будут означать катастрофу и развал государственности. Эту дилемму грубо, но точно выразил молодой абхазский журналист и блогер Ахра Смыр: «Сосуществование Абхазии с Россией напоминает половой акт с инфицированным партнером».
Довольно широко распространено представление о том, что политические проблемы России в регионе Южного Кавказа поможет решить работа с закавказскими диаспорами. Боюсь, что это очередная модная иллюзия. Во-первых, все диаспоры без исключения в первую очередь являются проводниками интересов не «новых», а «старых» стран проживания, и мы будем являться не донорами, а реципиентами влияния. Во-вторых, работа с диаспорой - признак развитой демократии, где существует спрос на социальный договор, предполагающий поддержку властей определенными слоями населения в ответ на оговоренную политику. Наибольшее развитие это сотрудничество набирает накануне выборов, когда как раз и заключаются эти социальные договоренности. В России нет выборов в классическом смысле этого понятия, мнение избирателей в ходе выборного процесса учитывается очень слабо, диалог власти и народа практически отсутствует. В этих условиях потребность сотрудничества с диаспорами не формируется, а сами диаспоры не могут в полной мере организоваться и стать реальной силой, способной влиять на ситуацию.
Все вышеперечисленное в той или иной степени характерно для отношений России со всеми странами Закавказья, однако в каждом конкретном случае есть своя специфика.
Армения: иллюзия беспроблемности
Ереван - самый последовательный и верный друг Москвы в Закавказье. Наши страны - стратегические союзники, и, исходя из сложившихся реалий, у России в регионе не может быть никого ближе Армении, равно как Еревану не найти союзника крупнее и надежнее Москвы, по крайней мере сейчас.
На первый взгляд, в отношениях все совсем неплохо - развивается экономическое сотрудничество, надолго продлен срок пребывания российской базы в Гюмри, президент Дмитрий Медведев организует прямые встречи президентов Армении и Азербайджана и т.д. Но если говорить не о протокольных, а о реальных вещах, то станет видно, что по истечении ряда лет общественное мнение и оценки экспертов этой закавказской страны по отношению к России изменились в негативную сторону. В армянском обществе нарастает раздражение Москвой, апатия, усталость, ощущается желание перемен, а кое-кто этих перемен уже начинает требовать.
Причин недовольства Россией у армян несколько. В экономической сфере стоит упомянуть о последствиях армяно-российского соглашения «Имущество в обмен на долг», согласно которому Армения передала России ряд предприятий, погасив тем самым свою задолженность перед Москвой. Момент передачи имущества был выбран крайне неудачно. Россия - «щедрая душа» - как раз активно прощала долги странам третьего мира, важность которых несопоставима со значением Армении. Однако ближайшему союзнику Россия не только не забыла долг, но и забрала в его уплату часть государственной собственности, причем, как утверждают некоторые армянские эксперты, по заниженным ценам. Вопрос занижения цены конъюнктурен и спорен - российские специалисты не раз приводили доводы в пользу правильной (а иногда и завышенной) оценки стоимости. Как бы то ни было, немалая часть армянской экономики (по некоторым данным, до 70%) перешла в российское владение.
Один из главных аргументов в пользу передачи предприятий состоял в том, что в непростых условиях того времени Армении оказалось не под силу вернуть в строй все эти активы - они простаивали, изнашивались, морально устаревали и не приносили прибыли. Передача России подразумевала их восстановление, что для Армении автоматически означало бы производство продукции, налоговые поступления, рабочие места и т.д. Но предприятия в массе своей так и остались стоять. Российские бизнесмены, связанные с этими заводами, утверждают, что в условиях экономической блокады их запуск невыгоден, так как снабжение сырьем и материалами и, в еще большей степени, продажа и транспортировка готовой продукции становится трудным, дорогостоящим и ненадежным делом. С экономической точки зрения разумнее построить заводы в России, где подобных проблем нет. Логика ясна, но заводы простаивают, что вызывает справедливую нервозность армянского общества.
Другой аспект, определяющий слабость российской политики в Армении, является одновременно и геополитическим. Связка Россия - Армения, отягощенная целым шлейфом проблем каждого из союзников, по факту отрезает Ереван от транспортных и коммуникационных путей и проектов и в определенной степени усиливает его изоляцию.
История с географией проста: Армения сама навлекла на себя блокаду со стороны Азербайджана и Турции, но остается еще и Грузия. Движение транспорта через эту страну и ранее было затруднено в связи с нежеланием Тбилиси помогать союзнику Москвы, а после событий 2008 г. все в одночасье усугубилось. Оборвалось транскавказское железнодорожное сообщение, надолго закрылись автомобильные таможенные посты, а недавно прекратилось снабжение через территорию Грузии российской военной базы в Гюмри. Строящиеся сейчас транспортные коридоры, как, например, железная дорога Карс-Ахалкалаки-Тбилиси, также политически мотивированы и еще сильнее выводят Армению за рамки экономической и транспортной структуры Закавказья.
Вследствие этого блокада Армении усиливается, ее отставание от соседей критически нарастает, условия жизни ухудшаются. А часть армянской общественности уверена, что Армения страдает из-за неспособности России решить свои проблемы с Грузией, в результате в обществе начинается дискуссия о правильности геополитического выбора.
Растущая изоляция Армении очень опасна. Во-первых, она вталкивает Ереван в экономическую стагнацию, которая рано или поздно сделает военные потенциалы Армении и Азербайджана настолько несопоставимыми, что Баку сможет рассчитывать на блицкриг в Карабахе в надежде на скорую победу. Во-вторых, нельзя исключать вероятность того, что в подобных условиях ради большей экономической и военной безопасности Ереван попытается несколько отойти от России, не сумевшей обеспечить его интересы в регионе, больше развернуться к Западу и, возможно, даже попытаться сблизиться с НАТО. Тогда России для сохранения влияния в регионе было бы логично переориентироваться на Азербайджан. Все это коренным образом изменит расклад сил, последствия чего сейчас просчитать невозможно.
Трудно сказать, что Россия может противопоставить сложившимся обстоятельствам. Единственным стопроцентно верным и долговременным ответом было бы, конечно, решение проблем с Тбилиси и помощь Еревану в урегулировании отношений с Баку и Анкарой, хотя сейчас никто не имеет твердого представления о том, как это сделать. Все прочие меры не приведут к решительному и окончательному результату, значит, хотим мы этого или нет, и у Москвы в Закавказье, и у Еревана в стратегическом блоке с Москвой обязательно будут трудности.
Следующий фактор, определяющий слабость российской политики, относится к хроническому неумению, да, наверное, и нежеланию строить отношения с оппозицией и с обществом в целом. В последние годы положение дел в Армении становится объектом очень жесткой критики со стороны значительной части общества. Людей не устраивает отсутствие реформ, экономическая стагнация, низкий уровень жизни наряду с поляризацией доходов населения, отсутствием идеологии, коррупцией и т.д. В этих условиях Москва занимает традиционные позиции, для которых характерна полная и демонстративная поддержка власти и настолько же демонстративное отсутствие контактов с оппозицией. Это «родимое пятно» всей российской дипломатии. С точки зрения чиновника внешнеполитического ведомства, такой подход полностью оправдан и наиболее прост. С точки зрения представителя государства, защищающего его интересы и стремящегося к упрочению отношений России и Армении, - безусловно, нет.
Напряжение в армянском обществе и его недовольство политикой Сержа Саргсяна растет. Осознанное или спонтанное восприятие России как страны, безоговорочно поддерживающей все менее любимого лидера, непродуктивна и опасна. Как заявил мне один из армянских экспертов, «наши могут позволить себе вести себя так с людьми только потому, что их поддерживают ваши». В качестве раздражителя часто вспоминают визит Саргсяна в Москву в марте 2008 года. В то время значительная часть армянского общества бурлила в связи с жестоким разгоном протестовавших против произошедшей, по их мнению, фальсификации президентских выборов. И то, что сам Саргсян тогда публично выразил признательность России за полную поддержку, ухудшило отношение к Москве.
Подобный односторонний подход заставляет оппозицию, да и просто людей, недовольных положением дел, искать поддержку с другой стороны - у европейцев и американцев, что ослабляет позиции России и приводит к вестернизации. Если смена режима произойдет, в глазах значительной части общества она будет выглядеть как отстранение нелюбимого президента, которого поддерживала Москва, и, возможно, как победа над его патроном-Россией.
Естественно, вышесказанное нельзя воспринимать как предложение отказаться от поддержки Сержа Саргсяна. Но и в Армении, и за ее пределами в российскую дипломатическую практику должно входить то, что считается само собой разумеющимся с точки зрения американцев и европейцев, - диалог с оппозицией и прямая дипломатия на уровне всего общества. Налаживание связей с общественностью, объяснение людям позиции России по сложным моментам взаимоотношений либо не происходит совсем, либо находится в зачаточном состоянии, что нередко приводит к плачевным результатам.
В качестве яркого примера можно привести скандальную ситуацию 2010 г. с попыткой внедрения в Армении иноязычных школ. Этот проект вызвал резкое отторжение населения в том виде, в котором его преподнесло Министерство образования Армении. И по каким-то непонятным причинам появилось мнение, что за этой идеей стоит Россия, которая якобы хочет ослабить позиции армянского языка, чуть ли не заменив его русским. Вместо того чтобы разъяснить всю абсурдность этого предположения, работать с армянской интеллигенцией, лидерами общественного мнения, журналистами, политологами и т.д., Россия молчала. Чуть ли не первое официальное и публичное разъяснение позиции нашей страны прозвучало из уст посла РФ в Армении Вячеслава Коваленко, да и то только тогда, когда уже заговорили о всплеске антироссийских настроений. Конечно, винить в этом промахе только МИД нельзя. Российское внешнеполитическое ведомство лишь выносит вовне порядки, принятые внутри страны, где бюрократический аппарат не считает необходимым вести диалог с обществом.
Подобные просчеты ослабляют позиции России и усиливают довольно распространенное мнение о том, что Москва обращается со своим стратегическим партнером свысока, а совсем не на равных. Не думаю, что это так. Скорее всего на позицию Еревана здесь повлиял синдром младшего брата, которому постоянно нужно доказывать, что он взрослый. Но в целом тенденции не самые хорошие.
Азербайджан: психология «Кемской волости»
Самый основной вопрос позиционирования России на Южном Кавказе - поддержание тесных отношений с Азербайджаном при сохранении стратегического партнерства с Арменией - наша страна решила правильно. Равная важность для России Баку и Еревана не подлежит сомнению. Здесь и энергетический фактор, и карабахское урегулирование, и возможности совместного противостояния радикально-экстремистским элементам на Северном Кавказе, и многое другое. В Армении довольно ревниво относятся к тесным отношениям между Москвой и Баку, однако Россия должна объяснять, что в силу своих разноплановых интересов она не может позволить себе однозначный выбор и будет всеми силами стараться не попасть в ситуацию, когда его придется делать.
Позиции России в Азербайджане гораздо слабее, чем в Армении. В 1990-е гг., когда мы занимались только своими проблемами и Баку пришлось искать союзника, вакуум, образовавшийся после ухода России, быстро заполнили Турция и отчасти США. Рычагов влияния на Баку не так много. Самой эффективной была бы, конечно, всемерная помощь в возвращении Нагорного Карабаха. Этого Азербайджан ожидает от Москвы больше всего, и именно этого нельзя делать ни в коем случае, поскольку тогда весь сложный баланс будет разрушен.
В поисках рычагов воздействия Россия, к сожалению, остановила выбор на «ублажении» Азербайджана посредством имущественных льгот, а также территориальных уступок. Именно с этим связано муссирование слухов о продаже Баку нескольких комплексов С-300, не реализованных из-за активного противодействия Армении. Тогда российские власти выбрали иные методы. В 2010 г. заключены два соглашения, по которым Азербайджану отошла половина водозабора реки Самур, ранее полностью принадлежавшего России, и совсем недавно в придачу ушли две лезгинских деревеньки - Урьяноба и Храхоба - вместе с 500 местными жителями-лезгинами. Мало того, что раздача «Кемских волостей» - это вообще недопустимое для великой державы поведение, оно еще и закладывает основу для новых национальных конфликтов, поскольку лезгинское население попало в очень сложное положение и весьма недовольно.
Говоря не о вредоносных для интересов России рычагах влияния на Азербайджан, можно предложить как минимум два - противодействие радикальному исламскому экстремизму и гуманитарное сотрудничество.
В России не так широко известно, что Азербайджан испытывает те же трудности в связи с распространением ваххабизма, что и мы. Там также создают джамааты, устраивают теракты, убивают представителей силовых ведомств. Уже выявлены несколько случаев, когда экстремистские организации обеих стран координировали свою деятельность. И для российских, и для азербайджанских властей распространение ваххабизма губительно.Именно на этой почве можно наладить взаимодействие между нашими странами.
Правда, надо отдавать себе отчет в том, что причиной усиления религиозного экстремизма и в России, и в Азербайджане во многом является общественный протест против несправедливости и властного произвола. Система двух стран похожа: правящие элиты полностью контролируют политическую жизнь и обеспечили собственную несменяемость, растет неравенство, обостряются межнациональные противоречия. В условиях отсутствия жизненных перспектив и невозможности изменить существующие порядки значительная часть населения Азербайджана, как и часть жителей российских республик Северного Кавказа, ищет выход из сложившегося положения в радикальном исламе ваххабистского толка.
Другим методом воздействия на Азербайджан может стать гуманитарное сотрудничество. США традиционно используют в политических интересах такие ценности, как демократия и права человека, причем в понимании Вашингтона. Хотя Соединенные Штаты мирятся с недемократическими процессами в Азербайджане, они не упускают случая покритиковать Баку, и Ильхам Алиев хорошо понимает, что в нужный момент Вашингтон легко выставит его чуть ли не тираном и врагом прогресса. Несоответствие азербайджанского режима идеалам американской демократии всегда будет его слабым местом. Чувствуя опасность, исходящую с этой стороны, Баку никогда не закроет дверь перед Москвой, представляющей альтернативный полюс притяжения. В отличие от Запада Россия представляет Алиеву повестку дня, свободную от критики на эти темы.
По мнению некоторых авторитетных экспертов, в частности Феликса Станевского, бывшего посла России, заведующего Кавказским сектором Института стран СНГ, мы способны переиграть американцев на поле гуманитарного сотрудничества. Если у США есть демократия, то у нас налажены многолетние исторические связи с азербайджанским народом, общие культурные запросы, обширная диаспора и т.д. Здесь у нас огромные преимущества и перед Вашингтоном, и перед Анкарой. Необходимо резко активизировать культурную работу и пытаться сблизить страны на этой почве. При правильно поставленной работе это представляется реальной задачей, причем гораздо более продуктивной, чем раздача «Кемских волостей».
Нагорный Карабах: пауза в мирном процессе
Говоря о Южном Кавказе, Армении и Азербайджане, нельзя не упомянуть о Нагорном Карабахе. На встрече в Казани в конце июня с.г. по урегулированию нагорно-карабахского конфликта (президенты Армении и Азербайджана при участии российского лидера), несмотря на надежды, возлагавшиеся на нее в рамках Минской группы, у России случился, наверное, самый крупный дипломатический провал. Саммит изначально был запрограммирован на неудачу. В настоящий момент дипломатического решения карабахского вопроса не существует, за долгие годы все варианты были представлены и отвергнуты, чего-то нового уже не выдумать.
Решение возможно только на основе глубокого компромисса обеих сторон, но ни армянское, ни азербайджанское общество к нему не готово. Именно народы, а не лидеры. Ни у Алиева, ни у Саргсяна нет мандата на подписание иного варианта соглашения, кроме того, что предусматривает победу. В таких условиях продолжать переговоры бесполезно, это будет только имитацией урегулирования.
На данном этапе я бы стал рассматривать возможное изменение ситуации по двум сценариям:
а) Выработка единой и более жесткой позиции международного сообщества в лице Минской группы, поддержанной ООН, чтобы принудить стороны к реализации предложенного варианта. Это может стать выходом, хотя, скорее всего, участие России будет негативно воспринято Арменией.
б) Отказ от продолжения переговоров с четкой фиксацией положения о недопустимости решения вопроса военным путем. Потребуется активное воздействие на армянское и азербайджанское общество, дабы объяснить необходимость нахождения компромисса и отказа от жесткой позиции. После нескольких лет такой пропаганды в случае наличия сигналов о сдвигах в общественной атмосфере переговоры можно возобновить.
Грузия: время реторсии
Отношения России с этой закавказской страной наиболее запутанны, полны ошибок и опасны. После 2008 г. мы остановились на том, что мораль и правда на нашей стороне, Грузия проиграла, виновным в войне назначается Михаил Саакашвили. Пока он у власти, Россия дела со всей Грузией вести не будет, и возмущенный грузинский народ, по всей вероятности, его свергнет. А пока не будем обращать на Тбилиси внимания.
Наверное, какое-то время эта позиция была оправданной, но ситуация изменилась, а позиция нет. Если в течение трех послевоенных лет по отношению к Грузии мы вели совершенно пассивную политику и делали вид, что этой страны не существует на карте, то сам Тбилиси был невероятно активен. Не реагируя на перемены, Москва растеряла наработанный ранее ресурс.
Говоря о конфликте с Грузией, наши власти постоянно упоминают Абхазию и Южную Осетию. За последние годы эта связка потеряла актуальность (ситуация в этих двух странах очень различна и там своя динамика), а ставки поднялись - ценой наших политических ошибок в отношениях с Грузией будет теперь ни много ни мало Северный Кавказ. Не секрет, что после окончания Пятидневной войны Тбилиси, не имея возможности решить вопрос возврата мятежных территорий военными средствами, взял курс на дестабилизацию обстановки на Северном Кавказе и на его откол от России в надежде, что ухудшение ситуации там вынудит Москву «вернуть» Абхазию и Южную Осетию. Это традиционная политика независимой Грузии, именно ее она демонстрировала в 1918-1921 гг. во времена Грузинской Демократической Республики.
Целая серия шагов, предпринятых Тбилиси, действительно осложнила положение в этом крайне важном и нестабильном регионе. Можно говорить как о внутренних негативных последствиях, связанных с усилением национал-сепаратистских и радикальных элементов, так и о внешних факторах, как минимум появляющихся из-за интернационализации темы черкесского «геноцида», что со временем может поставить Россию в положение Турции. Анкара, как известно, несет серьезные издержки в связи с вынесением на международный уровень проблемы признания геноцида армян.
История доказывает, что всегда, когда Россия закрывала глаза на агрессивное поведение Грузии и делала вид, что ничего не происходит, ей в итоге все равно приходилось решать эти вопросы, но гораздо более сложным, затратным и кровавым путем. Так было и в 1918-1920 гг., когда Орджоникидзе больше года умолял Ленина позволить ему овладеть Грузией, потому что, по его словам, антироссийская политика Тифлиса была настолько сильна, что без его занятия «советизацию Северного и Южного Кавказа нельзя считать надежной». Так было и в 1990-е гг., когда генерал Марат Кулахметов, командующий миротворческими силами в Южной Осетии, упорно не обращал внимания на постоянные нарушения грузинской стороной общих договоренностей. Нет никаких причин считать, что сейчас будет по-другому.
Источник многих проблем, с которыми мы сталкиваемся в Нальчике, Махачкале и Майкопе, находится в Тбилиси, и наиболее рационально было бы решать их именно там, в месте возникновения. В свое время князь Александр Барятинский - наместник Кавказа и победитель Шамиля - писал: «Победа всегда стоит меньше, чем нерешенное дело». В 2008 г. Россия не решила грузинское дело, а после этого недальновидной политикой высокомерного самоустранения только усугубила его.
Нужно начать активнее и резче отвечать Тбилиси. Я ни в коем случае не призываю двигать на Грузию танки. В международном праве существует термин, вполне подходящий в этой ситуации: «реторсия», правомерные принудительные действия государства в ответ на недружественный акт другого государства. Ведя вызывающую политику на северокавказском направлении, Тбилиси напоминает человека, живущего в стеклянном доме и бросающегося камнями.
С современной Грузией связано много болезненных тем, которые можно и нужно начать поднимать. Это и несоблюдение Тбилиси целого ряда конвенций в области прав национальных меньшинств и их языков, включая фактическую дискриминацию мегрел, армян и азербайджанцев, и уничтожение автономии Аджарии, что является несоблюдением условий Карского договора, и недемократичность режима, и сложное экономическое положение Грузии, и долг России в сумме 118 млн долларов, выплату которого можно затребовать в 2013-2014 гг., и многое другое.
Нужно начать отделять Саакашвили от грузинского народа, начать работать с людьми и доносить наше слово непосредственно до них. В грузинском обществе есть запрос на русский язык, русские книги, русскую культуру. Не работая с обществом, мы оставляем это поле грузинской власти, которая зарабатывает политический капитал, говоря грузинам, что Россия их бросила. Одним из самых важных уроков, которые Москва вынесла из 2008 г., было то, что мы проиграли информационную войну и должны активизироваться в этом направлении. Что сделано с того момента по Грузии? Ничего.
Одним из факторов, препятствующих активизации политики, будут наши внутренние проблемы, а именно то, что российской высшей власти очень удобно оставаться в уютной нише оскорбленного самолюбия. Пока Россия имитировала модернизацию и развитие, Михаил Саакашвили активно и круто реформировал общество. Грузия является страной, которая произвела наиболее кардинальные и глубокие преобразования на всем постсоветском пространстве. По сути своей грузинские реформы спорны и даже опасны, но отчасти невероятно красивы, привлекательны и очень востребованы, особенно на фоне нашего застоя и затхлости. В первую очередь это относится к искоренению низовой коррупции, кардинальным преобразованиям МВД, уничтожению социального класса «воров в законе», разрушению всевластия чиновничества, либерализации административных процессов и т.д. Это именно то, на что в российском обществе есть глубочайший запрос и чего оно от нашей власти не получит никогда, ибо это означало бы ее конец.
Теперь любое приоткрытие информационной завесы невольно повлечет за собой сравнение положения дел в нашей стране и в Грузии, и в целом ряде случаев Саакашвили, моральное превосходство над которым, как считали наши верховные правители, гарантировано, будет выглядеть намного привлекательнее их самих. Сравните хотя бы реформы МВД - если в нашей стране реформа заключается лишь в замене «Ми» на «По», то в Грузии перемены фантастичны, грузинское руководство пошло гораздо дальше того, что делал генерал Макартур с японской полицией после войны.
Абхазия: прекратить лакировку
Не секрет, что после признания Россией независимости Абхазии приоритеты абхазской политики изменились, и она взяла курс на отдаление от Москвы. Это относится и к политике, и к экономике, и даже к официальным идеологическим постулатам, в свете которых Россия в абхазской истории выглядит преимущественно как агрессор и оккупант, принесший абхазам неисчислимые страдания.
Курс на отдаление привел к тому, что в настоящий момент есть как минимум несколько направлений, по которым политика Абхазии полностью противоречит интересам России. Можно выделить три из них, которые, на мой взгляд, наиболее пагубны:
Строительство не демократического государства, а классической этнократии - страны, в которой решается этнический вопрос одной титульной нации - абхазов, в то время как остальные этносы дискриминируются в конституционном, правовом, имущественном, криминальном и иных отношениях.
Массовое лишение неабхазов (в основном русских) недвижимости, происходящее в соответствии с дискриминационными законами.
Непрекращающиеся попытки втянуть в регион Турцию - страну, с которой у нас исторически были очень сложные отношения и которая является нашим самым крупным региональным конкурентом.
Как бы кому-то ни хотелось видеть ситуацию иначе, реальность такова, что в любой сфере - военной, финансовой, экономической, международной и т.д. - Абхазия целиком зависит от России. Степень зависимости настолько велика, что если представить невозможное - Россия вдруг отказалась принимать какое-либо участие в абхазских делах и предоставила Сухум самому себе, - срок существования абхазского государства ограничился бы несколькими месяцами.
Вместе с тем, ни на что меньшее, чем реальный стопроцентный суверенитет и ведение полностью независимой внутренней и внешней политики, абхазы не соглашаются. А любые попытки показать, что в регионе имеются другие государства и этносы, у которых тоже есть интересы, Сухум воспринимает как стремление удушить молодую республику. В лучшем случае - в объятиях.
Фактическое делегирование экономического, финансового и военного суверенитета другой стране одновременно с обожествлением собственного политического суверенитета - непростая задача. Истории известны примеры подобных государственных конструкций, однако каждая из них появлялась в результате совершенно конкретных, аномальных и нездоровых причин, была ограниченной по времени и в конечном итоге стремилась к восстановлению политического баланса, логике и соответствию устоявшемуся в мире порядку вещей.
Эта задача становится вдвойне более сложной, если представить, что государство-рецепиент ведет политику, противоречащую интересам страны-донора, отдаляется от него, дискриминирует и изгоняет граждан его титульной национальности и демонстративно отказывается принимать в расчет его интересы.
Аномалия, делающая возможным существование абхазского государства в его современном виде и с его современной политикой, заключается в разнице интересов российской правящей элиты и самой России. Задачей элиты является обеспечение собственной несменяемости в условиях двух грядущих очень важных выборов - парламентских и президентских. Градус напряжения и недовольства в обществе велик, и проигрыш на выборах будет стоить очень дорого. В этих условиях единственной «правильной» кавказской политикой является максимальная лакировка действительности. Некоторые осведомленные наблюдатели говорят о нарастающих, как снежный ком, кризисных явлениях и даже о том, что Абхазия со временем может превратиться для России во вторую Грузию. Но из конъюнктурных соображений российско-абхазские отношения должны выглядеть безукоризненно и быть использованы в качестве примера побед и достижений власти.
В такой ситуации политика современной Абхазии продолжит расходиться с интересами России, а российская элита, напротив, будет попадать во все большую зависимость от абхазов и сдавать все подряд ради фасадной бесконфликтности и внешней безмятежности.
С позиции государственных интересов России представляется необходимым начать использовать в отношении Абхазии общепринятую практику увязывания поддержки с исполнением определенных условий, выгодных стране-донору и, наоборот, применять контрмеры, в случае если политика реципиента вредит интересам донора. Это нормальная практика, широко распространенная во всем мире, особенно хорошо она развита в Европейском союзе. На ее применение нужно идти, даже заранее понимая, что отказ от традиционной политики сдачи интересов в кратко- и среднесрочной перспективе приведет к череде мини-кризисов в отношениях Москвы и Сухума.
Кстати, именно Абхазия дает нам редкую возможность заглянуть в будущее. После недавней кончины президента страны Сергея Багапша развалилась партия «Единая Абхазия», которую создавали как кальку с «Единой России» и на базе того же административного ресурса. Вот что пишет известный абхазский политик и историк Станислав Лакоба: «Скажите, где эта партия чиновников под названием “Единая Абхазия”? Она оказалась наиболее не-единой. Не стало президента, и они побежали туда, где есть административный ресурс. Нет никакой партии, есть чувство близости к ресурсу... »
Политика России на Южном Кавказе, хотим мы того или нет, всегда будет тесно связана с ситуацией внутри нашей собственной страны. Во-первых, потому что сам комплекс проблем всего Кавказского региона является единым, ход событий в Закавказье неотделим от происходящего на сопредельных территориях Российской Федерации. Во-вторых, совершая любые внешнеполитические шаги, особенно в этой части мира, Россия транслирует собственное мировоззрение, отражением которого является сегодня сложившаяся недемократическая и неэффективная социально-политическая модель. Именно сквозь ее призму формулируются интересы, а Москву оценивают соседи и партнеры. И до тех пор, пока сама Россия не найдет способ преодоления своих внутренних пороков, рассчитывать на успех в кавказской политике (не только на Южном, но и на Северном Кавказе) не приходится.